- Он успел сделать три стремительных шага, прежде чем остановился
и ринулся обратно в комнату; обе женщины мигом отступили в угол. - Боже
милостивый спас меня, так что теперь мне надо спасти вас. Благословенно
имя Господа.

Мэдж схватила свечу и замахнулась ею.

- Только попробуй тронь меня, - зашипела она, - и я выжгу к черту
твои мерзкие глаза!

- Господь простит тебя за такие слова, - сказал Бун, гася пламя свечи
рукой. - Бежим, нам надо выбираться отсюда! Это место обречено!

- Ты хочешь сказать, что начинается снос здания?

Ничего не ответив и схватив женщин за руки, он потащил их через дверь
и дальше, по коридору. До улицы оставалось несколько шагов, и Бун проде-
лал их большими скачками, не обращая внимания на протесты женщин, кото-
рых он волочил за собой. Они спотыкались, отчаянно стараясь удержаться
на ногах. Выскочили они прямо на 8-ю авеню, Бун побежал на юг, через за-
валы битого камня и стекла, словно быстроходный катер, тащивший за собой
двух любителей водных лыж.

Как только женщины посмотрели вверх и увидели нависшее над ними зда-
ние Залияна, они мигом перестали сопротивляться. Вместо того чтобы удер-
живать Буна на месте, они понеслись рядом с ним, мелькая голыми ногами.
Распахнутые халаты развевались позади, как пелерины.

Бун заметил, что те души, которые он избрал для спасения, оказались
нудистами. Посмотрев на подпрыгивающие груди слева от себя и на такие же
подпрыгивающие груди справа, Ральф воздел страдающие глаза к небесам в
поисках объяснения. Его ноги ослабели, и он перешел на рысцу, надеясь,
что эти распутницы побегут вперед и оторвутся от него, но нет: по всей
видимости, опасаясь, что их спутник вот-вот потеряет сознание, они ухва-
тили его под руки и потащили к толпе зевак, собравшихся между 49-й и
48-й улицами.

- Почему? - кричал Бун небу. - Почему?

Билл Слатер, все еще пыхтевший после стремительного скольжения по
тросу, приветствовал своего напарника, широко раскинув руки.

- Бог мой, Преподобный, - сказал он, улыбаясь и качая головой, пока
Дорин и Мэдж пытались запахнуть свои халатики, - я оставил тебя одного
всего на какую-то минуту, и смотри-ка, что получилось! Ты что же, не
представишь меня дамам?

Чтобы Кэрол не потеряла равновесия, Брайан держал ее одной рукой за
талию, пока они, спираль за спиралью, сломя голову неслись вниз по бе-
тонным ступенькам. Кэрол то и дело заверяла его, что с ней все в поряд-
ке, что сможет добежать, но ее бледное лицо и полузакрытые глаза ясно
говорили, что она вот-вот потеряет сознание. У самого Брайана началось
головокружение: настолько быстро они вертелись по этим крутым поворотам.
Ему даже дважды пришлось остановиться на несколько секунд, чтобы восста-
новить равновесие.

По оценке Митчелла, здание уже отклонилось от вертикали градусов на
десять - пятнадцать. При такой скорости оно могло перейти в свободное
падение всего через две-три минуты. За это время им до улицы не доб-
раться. Все, что они смогли сделать, - спуститься как можно ниже. К мо-
менту удара о землю ускорение на верхних этажах будет таким мощным, что
все вокруг будет попросту уничтожено. Но на нижних этажах у них все-таки
останется какой-то шанс.

На 40-м этаже Кэрол сбросила туфли. На 35-м она настолько ослабла,
что ей стали отказывать ноги. Она двигала ими почти механически, и Мит-
челлу приходилось наполовину волочить ее по этим бесконечным поворотам.

Когда Кэрол сбросила туфли, это вызвало в памяти Митчелла одну сцену,
которую ему так никогда и не удалось забыть: перекореженные тротуары в
Канзас-Сити. Когда он прибыл туда спустя шесть часов после катастрофы,
первое, что бросилось в глаза, были женские туфли, разбросанные по тро-
туару и по вестибюлю гостиницы. В экстремальных ситуациях женщины в пер-
вую очередь избавляются от высоких каблуков. Он видел сброшенные туфли и
при нескольких других катастрофах, но нигде их не было так много, как в
"Хайат Редженси", и это наглядно показывало, что людей охватила массовая
паника...

В вестибюле гостиницы он наткнулся на еще более страшную деталь: мел-
кое озерцо розоватой воды. Спутанный клубок разрушенных дорожек, лица
рабочих спасательных бригад - все он помнил ясно, и его память неоднок-
ратно возвращалась именно к розовому озерцу. Когда два подвесных перехо-
да оторвались от стальных стержней и вместе со стоявшими на них зрителя-
ми упали на танцующих внизу людей, были разорваны трубы для разбрызгива-
ния воды. К тому времени, как воду перекрыли, она покрывала пол вестибю-
ля на несколько дюймов, образовав озеро, в середине которого, как ост-
ров, возвышались развалины рухнувших переходов. И только после того, как
он несколько минут простоял в воде и походил по ней, поднимая брызги,
Митчелл наконец-то сообразил, что розовой она была потому, что смешалась
с кровью. Он вспомнил ощущение подступившей к горлу тошноты при мысли о
количестве крови, которое должно было пролиться, чтобы окрасить воду в
розовый цвет. Спасатели, карабкавшиеся через завал, не думали о причинах
крушения, они просто пытались спасти людей, все еще погребенных под раз-
валинами, и Митчелл тоже отдался работе, пока не стал падать от усталос-
ти. Он помог поднять стальную балку, чтобы освободить ноги какой-то жен-
щины, и держал ее руки в своих, когда она умирала... в этот момент он
впал в какой-то столбняк, не в силах оторвать глаз от кошмарной сцены, и
по его щекам текли слезы.

Еще никогда в жизни Брайан не чувствовал себя таким беспомощным. Его
инженерные знания и опыт были здесь совершенно бесполезны, он не мог
спасти жизнь женщины, вернуть тех, кто уже погиб, или облегчить боль со-
тен раненых. Он даже не мог обещать, что подобные трагедии больше не
повторятся. С холодящей душу ясностью Митчелл понимал, что они повторят-
ся, независимо от того, сколько он обучит людей, напишет статей и проч-
тет лекций. Они будут повторяться снова и снова, и никто не в состоянии
угадать, где и когда. Человек может знать все о проектах, материалах и
строительном деле, но применению этих знаний всегда будут препятствовать
силы, которые он не мог заранее учесть...

Такое же чувство беспомощности овладело им, когда они с Кэрол кружи-
лись в отчаянном спуске по спиралям залияновского лестничного колодца.
Словно Алиса, летящая в кроличью нору, словно какой-то сюрреалистический
спуск в водоворот... Шум в ушах свидетельствовал о приближающемся конце
света. Вниз, вниз и вниз бежали они, потому что сейчас был смысл делать
только это. Оставаться наверху - означало верную смерть, а внизу была
неизвестность, но неизвестность, в которой у них мог появиться хоть ка-
кой-то шанс на спасение, и поэтому они и мчались к этой неизвестности.

Когда они миновали 27-й этаж, здание уже отклонилось на двадцать гра-
дусов от вертикали, и его так основательно тряхнуло, что они оба упали.
Здание колебалось, неуклюже поворачиваясь по часовой стрелке и продолжая
свое неумолимое движение.

А двадцатью этажами ниже Арам Залиян тоже был сбит с ног. Он переки-
нул дипломат через перила, подтянулся, встал на ноги и снова двинулся
вниз, по следующему витку ступенек. Пораненная ступня очень болела. Ви-
димо, рана снова открылась, о чем свидетельствовали пульсирующая боль и
кровь в туфле. У него кружилась голова - вероятно, от удара, который эта
сука адвокатша нанесла ему. Если только он выберется отсюда живым, поо-
бещал себе Залиян, то надолго уляжется на обследование. В Швейцарии не-
мало прекрасных клиник. Почти таких же прекрасных, как курорты.

Он должен спастись! Залиян миновал площадку шестого этажа, потом пя-
того... Если здание будет наклоняться с той же скоростью, он успеет выб-
раться на улицу вовремя, а уж там побежит как черт, чтобы спастись, нес-
мотря ни на какую боль. Если только его изношенное старое тело не разва-
лится раньше...

Между пятым и четвертым этажами его остановила туча пыли, летевшая
вверх откуда-то из недр здания. Ступеньки сотрясались так яростно, что
ему пришлось бросить дипломат и вцепиться в перила обеими руками. Сквозь
нарастающий грохот он услышал новый звук, свидетельствующий о более ре-
альной угрозе, - хруст, перемалывание и разлом бетона прямо под ним,
этажом ниже.

Залиян наклонился, чтобы подобрать дипломат, но тот упал слишком да-
леко, в неожиданно открывшуюся трещину. Сквозь поднимающуюся пыль Залиян
видел, как он, подпрыгивая на колышущемся пласте гравия и кусках бетона,
полетел вниз, где все, казалось, кипело, словно лава в кратере. Пролет
нижних ступенек отломился, и Залиян оказался стоящим на самом краю. Он
вскарабкался на несколько ступенек вверх, с трудом веря, что потерял та-
кую крупную сумму денег. Потом повернулся и побежал вверх на следующую
лестничную площадку. Два больших куска стены за его спиной обрушились с
оглушающим ревом, сбив его с ног и похоронив под собой ступеньки, на ко-
торых он только что стоял. Здание и оседало, и опрокидывалось одновре-
менно, а нижние этажи вместе с лестницей разрушались снизу вверх.

Залиян рвался вверх изо всех оставшихся у него сил, убегая от разрас-
тающегося обвала, который будто бы прогрызал себе путь к нему, словно
огромная пасть. Его старые ноги уже не годились для такой задачи. Это
чудовище побеждало. Он уже почти добрался до площадки пятого этажа, на-
деясь убраться с лестницы и попытаться найти какое-нибудь окно, чтобы
выпрыгнуть наружу, когда под его правой ногой обвалилась ступенька, и от
резкой нагрузки левая нога подогнулась. Он отчаянно вцепился в перила,
изо всех сил пытаясь подняться, прищурившись из-за поднявшегося вокруг
него облака пыли, и даже попытался избавиться от мысли, что это конец.
Но даже если ему и удалось бы втащить себя на лестничную площадку, с ним
все было бы кончено. Даже если бы его ноги, сердце и легкие были молоды
и сильны, ему все равно бы не удалось обогнать стремительно развивающее-
ся разрушение.

Площадка пятого этажа с сохранившейся частью ступенек под ней оторва-
лась цельным куском и упала вместе с Залияном на колеблющийся внизу за-
вал. Огромные бетонные плиты оторвались от стен и упали сверху, словно
могильные камни. Одна из них раздавила ноги Залияну, другая - бедра и
туловище, а третья обрушилась на голову и плечи.

Глава 28
Мимо статуи Свободы, вверх по Ист-Ривер, через реку Гарлем, от одного
берега до другого, потом под мост Джорджа Вашингтона и вниз по Гудзону -
таков последний этап экскурсии вокруг острова Манхэттен. Для прогулочно-
го катера кольцевой линии сейчас было отличное время, он шел по течению
Гудзона, направляясь к месту своего старта у 83-го пирса, рядом с 43-й
улицей.

Неустанный монотонный голос из громкоговорителя не отвечал настроению
шестидесяти насквозь промокших от дождя и не защищенных от ветра турис-
тов. Но экскурсовод пытался развлечь их.

- Это самый лучший вид на Рокфеллеровский центр и на новые стеклянные
небоскребы центра города, который мы можем вам предложить. Отличное зре-
лище, не так ли? В особенности, когда город омыт дождем и так весь и си-
яет на полуденном солнце. Бьюсь об заклад, вы сейчас рады, что не отка-
зались от этой прогулки! Даже и не спорьте! Теиз вас, кто смотрит в сто-
рону Джерси, могут взглянуть на юг и увидеть Хобокен, где родился Фрэнк
Синатра. А со стороны Манхэттена, и тоже к югу, вы можете увидеть позо-
лоченную пирамиду, венчающую здание нью-йоркской страховой компании, что
может напомнить вам о древнем Египте... или о Юкатане, если среди вас
есть представители племени майя. Когда мы отправлялись в путь, я уже это
вам показывал, а следовательно, мы сделали круг и завершили плавание
вокруг крупнейшего в мире скопления финансовых, культурных, галантерей-
ных и, если угодно, гастрономических богатств. Сейчас слева, напротив
нас, еще один небоскреб с позолоченной пирамидой наверху, здание Залия-
на. При таком освещении создается впечатление, будто оно тонет и опроки-
дывается. Пирамида Залияна показывает, что архитектура движется по кру-
гу, совсем как наш прогулочный катер кольцевой линии. Разумеется, оно не
на самом деле тонет и опрокидывается... или... или на самом деле? О мой
Бог, да неужели? Леди и джентльмены, я... Боже мой, это невозможно... я
думаю, что мы с вами наблюдаем... Бога ради, это же... я...

Шестьдесят туристов судорожно глотали воздух, а здание Залияна мед-
ленно клонилось на восток. Когда его верхние этажи столкнулись со стоя-
щим позади него зданием, раздался величественный раскат грома, а крохот-
ные огоньки, рожденные солнечными бликами в падающих осколках стекла,
напоминали град из тысячи золотых монеток.

Из окон квартиры в башне Галакси на джерсийском берегу Коретте Кант-
релл тоже открывался отличный вид на центр города. Равно как и шоферу
такси, стоявшему рядом с ней с двумя чемоданами в руках, которые она
только что закончила упаковывать. Они стояли, не в силах оторваться от
окна, наблюдая, как здание милях в двух от них медленно оседает и скры-
вается из виду, словно шест, воткнутый в зыбучий песок. В ошеломленном
молчании они смотрели, как на их глазах меняется силуэт города. Это было
невероятно, но привычный ориентир куда-то улетучивался, будто существо-
вал только в их воображении. Он исчезал, словно отлетающая наклейка,
словно сорняк, утягиваемый сусликом в свою нору.

Чемоданы выскользнули из рук таксиста и грохнулись на пол.

- Спятил я, что ли? Или выжил из ума, черт побери?

Коретта медленно опустилась на колени.

- Кажется, я только что потеряла работу.

- О, ну это... О Господи! Вы представляете, что теперь станет с улич-
ным движением?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32