— Интересно, — произнёс Гастон, — что же вам дало столь отдалённое родство?
— Вот именно, интересные сведения, — подхватил Роман. — Оказывается, месяц назад, а точнее шесть недель назад, именно это отделение дорожной полиции столкнулось с довольно курьёзным делом. В автокатастрофе погибла сотрудница загса, которую, они, впрочем, знали лично, сотрудники таких учреждений в небольших местечках обычно всем известны. Погибшая девушка — а ей и тридцати не было — пользовалась всеобщей симпатией, ибо была доброй, внимательной к людям и старалась по мере сил всем помочь. Расследовали её дело особенно тщательно и пришли к твёрдому убеждению — девушке помогли погибнуть. Подозрение вызвали отпечатки пальцев, обнаруженные в автомашине погибшей. С помощью компьютера им удалось выяснить, что наряду с многими другими неизвестные отпечатки пальцев принадлежали… кому бы, вы думали? Мадемуазель Луизе Лера! Той самой, что впоследствии была убита в нашем дворце.
— О! — вскричала я, мгновенно сопоставив все факты. — В машине сотрудницы загса её пальцы! Так вот откуда такая быстрота в расследовании!
— Так пани графиня тоже что-то об этом слышала?
— Немного слышала. Продолжайте, Роман, прошу вас!
— По этой ниточке двинулась полиция и выяснила, что сотрудница загса недавно занималась делом Луизы Лера в связи с оформлением её брака. Коллеги погибшей сотрудницы рассказали, что очень много у той было хлопот, ибо Луиза Лера выходила замуж за тяжело больного и очень пожилого человека, так что самой пришлось всем заниматься, а это не совсем законно.
Узнали же работники загса обо всем от самой сотрудницы, потом погибшей в автокатастрофе, которая направо и налево рассказывала о своём необычном деле и о такой большой любви, прямо до гробовой доски. Судя по документам, Лера оформила брак, никто этим особенно не заинтересовался, загс на то и существует, чтобы браки оформлять, не одна Лера этим занималась, а осложнения бывают разные. Но как-то до сих пор никто из вступивших в брак не убивал сотрудницы, этот брак оформлявшей. И не было причин у сотрудницы загса ездить со своей бывшей клиенткой в украденной автомашине…
— Вы ничего не говорили, что машина краденая! — перебила я Романа.
— Извините, с этого следовало начать. Сотрудница загса разбилась не в своей машине, а в чужой, которую только что объявили в розыск. По этой причине поначалу разыскивали мужчину, не исключено, ухажёра или любовника погибшей, который хотел импонировать даме роскошной машиной. При чем здесь мадемуазель Лера? Пришлось вплотную заняться её замужеством, и выяснилось: никто не видел молодого, ну, в нашем случае правильнее было бы сказать — старого, в общем, будущего супруга. Его подпись оказалась подделанной. Подделаны были подписи и мэра, и свидетелей. Подлинными оказались лишь две вещи: подпись самой мадемуазель Лера и свидетельство о браке, оформленное погибшей сотрудницей загса на основании фальсификатов.
— А метрики?
— Метрики брачующихся настоящие, подлинным было также свидетельство о смерти первой супруги господина графа.
— Моей прабабки…
— Да, вашей прабабки, уважаемая графиня. И если бы мадам Лера, тьфу, надо говорить — или мадемуазель Лера, или мадам Хербле, была жива и предъявила бы свидетельство о браке, никто не мог бы ни к чему придраться, если бы не досадная малость. Оказалось, что церемония в загсе проходила именно в тот момент, когда господин граф испускал последнее дыхание здесь, в Монтийи. Впрочем, возможно, ловкая аферистка выкрутилась бы. В официальных документах проставлены только даты, часы не проставлены, и эта Луиза могла бы утверждать, что расписались они с господином графом в Париже, вернулись домой в Монтийи, через каких-то полчаса его кондрашка хватила, и от всех этих эмоций её свежеиспечённый супруг и скончался. И уже вскоре никто бы точно не вспомнил — скончался граф до или после и вообще был ли он перед самой смертью в Париже или не был.
Мне требовалась ясность.
— Так вы, Роман, утверждаете, что мадемуазель Лера убила в автомашине сотрудницу загса?
— Я ничего не утверждаю, так считает полиция. А она убеждена — да, убила, и сделала это для того, чтобы избавиться от ненужного свидетеля всех её подтасовок и подделок. Ведь сотрудница не могла не знать о них, значит, Луиза Лера заморочила голову несчастной девушке, как я уже говорил — очень доброй и отзывчивой, всегда готовой прийти на помощь ближнему. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, что именно наплела ей экономка графа, скорее всего, била на жалость. А может, и подкупила, и этого нельзя исключить. А впоследствии все махинации Лера могли всплыть, та не захотела рисковать.
— Езус-Мария! — запоздало дошло до меня. — Ведь потом она могла запросто прикончить прадеда, чтобы наследовать все состояние законно, будучи официальной супругой.
— Могла, почему нет? — легко согласился Роман. — Но не прикончила, уж в очень неудобное для неё время он скончался, думаю, она чуть сама не померла, неожиданно заставши супруга уже в гробу. Столько сил и хитрости потратить на получение свидетельства о браке — и на тебе!.. А сразу вернуться из Парижа она не могла, надо было предварительно избавиться от девушки из загса, не могла же она знать, что супруг так скоро дуба даст.
— Ну, не знаю, пожалуй, я с вами не соглашусь, — задумчиво произнёс Гастон. — Сразу после заключения брака убивать сотрудницу загса и тем самым привлекать ненужное внимание к ней? Правда, она, я говорю о Луизе Лера, не знала о своих пальчиках в машине, но для неё и без того нежелательна была скоропостижная смерть девушки. Может быть, какое-то время спустя, когда коллеги погибшей уже забыли бы всю историю с оформлением свидетельства о браке…
— Не стану возражать, — согласился Роман. — Думаю, просто Луизу тревожили болтливость девушки и её общительность. Видимо, боялась, как бы на следующий же день не вздумала выяснять какие-то свои сомнения, советоваться со старшими коллегами, ведь отдавала себе отчёт в нарушениях правил, ну, хотя бы в отсутствии жениха на оформлении брака, да мало ли что ещё. Экономка боялась и шантажа со стороны сотрудницы загса, сейчас трудно вычислить мотивы её поступка. А может, все получилось случайно…
— Не понимаю…
— Ну, пока Лера не собиралась убивать девушку, но тут ей неожиданно представился удобный случай, и она им воспользовалась.
— Как была организована катастрофа? — спросил Гастон.
Роман опять рассмеялся. Что-то он слишком весел стал последнее время…
— Прямо по сценарию леди Дианы, — смеясь ответил он. — Машину вела она сама, врубилась в опору туннеля со стороны пассажира. Ночью, ясное дело. Ехала с небольшой скоростью, ведь сама намеревалась остаться в живых. Не исключено, что и сотрудница загса тоже бы не погибла, но потом её для верности стукнули бы по голове — и дело с концом. И эта аналогия с гибелью принцессы Дианы тоже заставила полицию призадуматься.
А я задумалась о том, какую замечательную подругу жизни выбрал себе прадед на старости лет. Ведь пятнадцать лет прожил с ней, сколько раз мне писал — какого ангела Господь ему послал, а вот что выясняется: убийца, преступница, безжалостная и очень предприимчивая.
Роман, однако, ещё не все высказал.
— И все же у полиции остаются сомнения. Очень напаскудил им некий клошард, бездомный бродяга. Допрошенный в качестве свидетеля, он клялся и божился, что машину украл мужчина. Мадемуазель никак не могла сойти за мужчину, даже если бы не только переоделась, но приделала себе усы и бороду, её выдала бы фигура…
— А вы откуда знаете? — удивилась я. — Разве доводилось с ней встречаться?
— Ну как же, в прошлое наше пребывание у господина графа. И вы, мадам графиня, должны были её видеть… Простите, не могли вы её видеть, ваш прадедушка всеми силами скрывал от вас свою любовь…
Роман смутился, и причина мне была ясна: прошлый раз — это более ста лет назад, тогда я была ещё молоденькой девушкой, и правила, принятые в нашем обществе, совершенно исключали информирование меня о столь пикантных вещах, как любовница, конкубина тогда говорили, и вообще все, что касалось взаимоотношений мужчины и женщины. В те времена девушка была невинна, как ангелочек, во всяком случае, таковой должна была выглядеть. Хотя… как же так, разве мадемуазель Лера в те отдалённые времена и мадемуазель Лера сейчас — один и тот же человек?
И опять, как только подумала о путанице с временами, так и во всем остальном запуталась, голова опять пошла кругом. Вот, например, когда эта самая мадемуазель Лера совершала свои преступления — ещё в те времена или уже в эти?
Поскольку рядом сидел Гастон, не могла я прямо спросить об этом Романа, он, может быть, и разъяснил бы мои сомнения. А мне очень не хотелось, чтобы мой обожаемый Гастон заподозрил, будто имеет дело с женщиной не совсем нормальной.
К счастью, Роман сообразил, что ступил на скользкий путь, и с честью вышел из затруднения.
— Ну да не будем отвлекаться, для нас — и для полиции — важно то, что погибшая «графиня» была особой не только просто полной, но прямо-таки тучной. Причём типично по-бабски, толстой в тех местах, которые никак не скроешь. Тут никакие переодевания и грим не помогут. Даже издали последний дурак никак не примет её за мужчину. Ну и к тому же отпечатки её пальцев в машине. И вообще отпечатки пальцев в краденой машине доставили полиции много хлопот. Слишком их много оказалось. Владелица никак не могла вспомнить, с кем же она в последнее время ездила в этой машине, опять же какие-то непонятные микроследы в ней обнаружили, но всего идентифицировать не удалось. Не вызывает, однако, сомнения тот факт, что за рулём в момент катастрофы сидела Луиза Лера, а со всем остальным — масса неясностей и сплошные сомнения.
Гастон не скрывал своего восхищения пронырливостью Романа.
— Поражён — так много вам удалось узнать! Полиция обычно не слишком болтлива.
— Помог тот самый полицейский с общими предками, — пояснил Роман. — Он недавно в полиции, работает в Отделе убийств, его включили в бригаду, расследующую как раз это автодорожное происшествие, и ему очень хотелось отличиться. Мы разговорились «случайно», сначала я рассказал о себе, а потом и о деле заговорили. Признаюсь, версию о том, что это не просто случайное автопроисшествие, а умышленное убийство, высказал я. Небрежно, мимоходом, не подчёркивая своего авторства. Парень же за неё сразу ухватился. Я у него ни с какой стороны не мог вызвать подозрений, ведь недавно приехал с другого конца света, из Польши, о которой он столько слышал в семье, и с радостью установил какие-то родственные связи наших далёких предков. Затем я как опытный и со стажем водитель высказал несколько предположений, а он быстренько намотал их на ус, стараясь не показать, насколько считает важными мои соображения. Ничего особенного, любой более опытный водитель-полицейский и сам бы обратил внимание на такие детали. Паренёк шустрый, не очень сообразительный правда, услышав мои версии, принялся размышлять вслух, ненароком выдавая лишь полиции известные сведения. Мне же и полсловечка достаточно. Вот только о дополнительных микроследах я не понял всего. И ещё тех, которые были обнаружены на месте преступления. Ну да я надеюсь со временем и о них разузнать. Мы теперь с Антуаном подружились.
В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что Антуан был не единственным источником информации. У Романа оказалось множество знакомых, а у тех были свои знакомые, и даже не проводя официального полицейского допроса можно было из одних слухов составить кое-какое мнение о покойной мадемуазель Лера. Сплетни кружили, разумеется, в основном среди прислуги дворца. Ещё бы, отношения богатого престарелого графа и экономки, моложе его на целых пятьдесят лет, не могли не вызывать интереса. Богатый старец, состоявший в любовной связи много лет с нестарой ещё женщиной — прекрасная пища для перемывания косточек. Прадед мой, надо признаться, всегда славился особым пристрастием к прекрасному полу и, видимо, это пристрастие сохранил и в преклонные годы. Сама идея экономки женить на себе хозяина ни у кого не вызывала удивления, это в порядке вещей. Но было тут и ещё что-то, а именно — вроде бы экономка нашла себе любовника помоложе и в сговоре с ним обдумывала преступные планы по отношению к своему хозяину. Слухи все росли, и наконец о таких планах сообщили даже господину Дэсплену, поверенному графа. Донесли в такой форме: мадемуазель женит на себе графа, потом немного подождёт, унаследует все графское состояние и опять спустя какое-то время оформит официально свои отношения с любовником. И будут они вместе жить долго и счастливо, в достатке и согласии. А то завещание, которое уже написано графом и хранится у месье Дэсплена, автоматически лишится силы после официального оформления брака экономки с хозяином.
И господин Дэсплен мог не верить в заключение брака графом без его ведома, как он мне сказал, люди продолжали судачить, видя, сколь великую власть над графом имеют пышные прелести экономки.
Всех интересовало — кто же любовник. О нем ходили самые противоречивые слухи. Понятно, этот человек до поры до времени скрывался, чтобы не мешать матримониальным планам экономки. Однако после счастливого осуществления этих планов, а главное, после кончины графа этому человеку следовало бы появиться наконец, чтобы пожинать плоды своих задумок. Особенно после того, как обнаружилась трагическая смерть его любовницы, Луизы Лера. А таинственный её любовник так и не проявился, что дало повод новым слухам и подозрениям — а не он ли, случайно, убийца? Вот и шушукались люди, хотя какая логика в таких подозрениях? Зачем ему убивать свою сообщницу и любовницу, не оформив предварительно с нею официально отношений, чтобы законным образом унаследовать графское имущество?
Очень хотелось мне, как советовал месье Дэсплен, покопаться в бумагах, которыми был битком набит кабинет покойной экономки, но срочные дела не позволили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52