– Я воспитывался в семье дяди, который родился и вырос в Афинах. Он держал небольшой бар рядом с площадью Оммониа. Тебе знаком этот район Афин?– Тот район, я бы сказал, самая оживленная окраина города.– Точно. Моя тетка вышла замуж за пекаря, у которого за углом была кондитерская лавка. Во время войны их обоих убили, а их единственного сына Майкла мои родители забрали к себе.– Твоего двоюродного брата?Наложив на рану Китроса марлевую салфетку, я приклеил ее пластырем и распрямился.Надев брюки, Янни продолжил свой рассказ:– Он был для меня родным братом. Журналист и хороший человек. Совсем не такой, как я. Таких редко встретишь. Он всегда говорил только правду. В прошлом году закрыли его газету.– Кто? Правительство?– Это так ты называешь шайку полковников? После этого он начал печатать и распространять листовки.– И что было потом?– Обычная история, – ответил Янни и загасил окурок сигареты о край старого деревянного стола. – Был застрелен при попытке оказать сопротивление при аресте. Оказал сопротивление при аресте, – повторил он и горько ухмыльнулся. – Да он был человеком, который за свою жизнь и мухи не обидел. Он в десять, пятьдесят раз больше, чем я, заслуживал того, чтобы жить. Ты понимаешь, Джек, что хочу сказать?Этот Китрос был уже совершенно другим человеком. Человеком с совестью.– Не уверен, – сказал я. – Он, скорее всего, с тобой бы не согласился. Во всяком случае, после сегодняшней ночи.Янни выглядел и рассерженным и поверженным одновременно.– Боже, что же я натворил? Мы и понятия не имели, что Мелос вместе с вами на катере.Немного помолчав, он виноватым голосом добавил:– Очень сожалею о Моргане. Я воспользовался им, потому что он знал, где вы находитесь. А дождаться вашего возвращения на Кирос для нас означало бы опоздать. – И, качнув головой, Янни промолвил: – Я и предположить не мог, что все так получится.Его охватила дрожь. Я налил в чашку немного огнедышащего бренди Киазима и протянул Янни.– Когда Мелос берется за дело, он становится крутым малым. Что он из себя представляет? Уж во всяком случае он не капитан яхты с тремя полосками на рукаве.– Насколько я знаю, он майор тайной полиции.– А команда «Жар-птицы»? Это его ребята?– Все до одного.Тут я окончательно запутался.– Выходит, Алеко работает на правительство. Это же полная чушь.Янни покачал головой:– Во всех отношениях теперешнее правительство никуда не годно, но в стране есть и другие люди. Весьма могущественные, которые считают правительственный куре недостаточно жестким. Эти силы без малейшего колебания уничтожат любую оппозицию.– А Алеко из их числа? – спросил я. – Ты это хочешь сказать? А при чем же тогда Мелос?– Таких людей, которые симпатизируют Алеко и его друзьям, много и в армии, и в самом правительстве. Они, Джек, готовятся захватить власть в стране, поэтому им так нужны эти списки: хотят точно знать, кто их реальные политические противники. Если они смогут их уничтожить, то с оппозицией в стране будет покончено и они доберутся до власти. Дела плохи. Коль скоро Алеко и ему подобные придут к власти, то в Греции установится режим Германии образца тридцать третьего года.– Ответь мне на один вопрос, – попросил я Янни. – Скажи мне откровенно: ты коммунист?Он печально улыбнулся.– Если бы это было так просто, Джек. – Янни покачал головой. – Я не коммунист. Нет, скажу точнее, я просто порядочный грек, если это тебе о чем-нибудь говорит. Я считаю, что люди должны иметь право жить мирно и открыто выражать свое мнение о том, что творится в их стране. Сейчас об этом даже и мечтать-то опасно.– Ты бы мог меня заранее обо всем предупредить, – заметил я. – Почему же ты этого не сделал?– Не был в тебе уверен. А кроме того, в этом деле я сам себе не хозяин. Во всяком случае, мы хотели, чтобы твоя операция закончилась успешно, а мы бы тогда перехватили у тебя Павло.– Ты перехитрил самого себя, Янни. Ты и тот, кто отдает тебе приказы. Теперь вы остались с носом.Послышался стон Павло. Я поспешно осмотрел его. Он все еще не приходил в сознание. Я вытер пот с его лица.– Он будет жить? – спросил Янни.– Если только ему повезет. Меня беспокоят его легкие. Этот пот может означать, что у него началась пневмония.– Он тебе успел что-нибудь рассказать?Я посмотрел на Янни, несколько застигнутый врасплох его вопросом. Думаю, что по выражению моего лица он все понял.– Упаси тебя Бог, Джек. Если они заподозрят, что тебе что-то известно. Они большие мастера по части выколачивания нужных им сведений, и тебе тогда придется несладко.– А почему ты думаешь, что я сам им не расскажу? – спросил я. – Янни, ты что? Разве меня не знаешь? Я Джек Сэвидж, который в Каире занимался спасательными работами на море стоимостью более двухсот тысяч фунтов стерлингов. И я никогда не вмешивался в политику.Янни в изумлении уставился на меня:– Джек, я тебе не верю. Ты никогда на это не пойдешь. Я тебя слишком хорошо знаю.Тут я разозлился. Как мне надоели все эти дела и люди со своими проклятыми играми. Эти детские игры, когда в них играют взрослые, для очень многих оканчиваются плачевно. Пошли они все к черту. Какое мне до них дело?– Если хочешь, сам спасай Грецию, – сказал я Янни. – А у меня свои, более важные для меня проблемы.Сказав это, я поднялся на палубу.Мелос все так же сидел на носу катера, а перед ним на палубе лежали сыновья Киазима. Он курил голландскую сигару и выглядел очень довольным.– Как Китрос? – властно спросил он.– Жить будет.В окне рубки виднелась освещенная светом от компаса голова Киазима. Он так и не успел снять с себя гидрокостюм, и я решил, что ему, должно быть, холодно.– Я его сменю. Пусть пойдет и переоденется, – сказал я.– Нет, он останется за штурвалом, – резко оборвал меня Мелос. – Ты слишком много беспокоишься, Сэвидж. Эти турки как дикие свиньи. Они выживут там, где другие погибнут. Одним словом, быдло.И он сплюнул. Ни один мускул не дрогнул на лице Киазима. Я спустился вниз и взял бутылку бренди и чашку. Китрос сидел рядом с Павло и вытирал пот с его лба.– Что, проблемы? – спросил он.Я качнул головой:– Обычная история. Грек и турок. Присмотри за Павло. Я скоро вернусь.Увидев, что я налил бренди в чашку, Мелос резко сказал мне:– Ему не надо. Я сам выпью.Я все же протянул бренди Киазиму.– Давай, Мелос, – сказал я. – Пристрели нас обоих из-за чашки бренди.Мелос уставился на меня и, видимо найдя ситуацию комичной, рассмеялся:– Да, ты прав, Сэвидж. Ты нам еще нужен. Так что поживи пока.– Хорошо. Пока не переживу тебя, – ответил я. – Только тогда и успокоюсь.– Такое вряд ли случится, уверяю тебя, – сказал он и снова засмеялся.Я немного успокоился и решил дождаться подходящего момента, чтобы расквитаться с Мелосом. * * * За две мили до Кироса Мелос приказал Киазиму изменить курс и двигаться в сторону южной части острова, огороженной скалами и недоступной со стороны суши.Там был залив под названием Паксос, место хорошо мне знакомое в силу его необычного расположения. В залив вел узкий проход между двумя остроконечными скалами, которые местные рыбаки прозвали Старухами Паксоса. Внутри была удивительной красоты лагуна, опоясанная с берега белыми песчаными пляжами с растущими кое-где соснами.В это утро стоял густой туман, из-за которого пройти в залив было невозможно. Для этого и в хорошую погоду требовалось значительное мастерство.Неподалеку в прибрежной зоне мы обнаружили стоящую на якоре «Жар-птицу» и «Ласковую Джейн», привязанную к правому борту яхты. Это меня несколько удивило. Киазим выключил двигатель, а я, свесив причальный брус, встал у края катера с зажатым в руке канатом.Когда мы приблизились к яхте, на ее борту сразу же замелькали люди. Капелари с ручным пулеметом в руках вместе с Христу встал у лестницы, затем появился и Алеко.– Вы его заполучили? – спросил он. – Все прошло нормально?Мелос посмотрел на него и усмехнулся:– А ты как думал?Не успел Алеко ответить, как, оттолкнув Капелари, у перил в плаще, накинутом на плечи, показалась Сара.– Сэвидж?Увидев меня, она заулыбалась, а затем перевела взгляд на лежащих ничком на палубе сыновей Киазима и самодовольно улыбающегося Мелоса, держащего в руках автомат. Ее лицо сразу же помрачнело.– Знай, ангел мой, – крикнул ей я. – Нас захватили. Всех. * * * Одного я никак не мог понять, почему никто из них так и не удосужился привезти на яхту врача, хотя во время обсуждения плана операции сам Алеко говорил об этом. С самого начала было всем ясно, что состояние Павло после побега ухудшится.Думаю, после того как они получат всю необходимую информацию от Павло, его жизнь уже не будет представлять для них никакого интереса. Не думали мы, каким пагубным для его здоровья окажется путь от тюремного госпиталя до борта яхты. Когда мы с Киазимом выносили Павло из кубрика, он уже умирал. Мы передали его Христу и одному из членов команды по имени Лазанис. Те сразу же унесли Павло вниз.Капелари угрожающе помахал нам ручным пулеметом, и мы с Киазимом, подперев с обеих сторон Янни Китроса, перелезли на борт яхты. За нами последовали Яасси и Абу, настороженные, словно два молодых тигренка, ищущие глазами путь к спасению. Ни один из них не выказывал признаков страха, что меня не удивило. Я слишком хорошо знал турок.Янни Китрос выглядел очень плохо. Его лицо кривилось от боли каждый раз, когда он пытался ступить на правую ногу. Но не это вызвало у меня жалость к нему. Мелос грубо толкнул Янни в спину, и тот, сильно хромая, заковылял по палубе. Затем Мелос велел Капелари увести Янни и мальчиков с палубы, оставив меня и Киазима с Сарой и Алеко.Сара, совершенно ничего не понимая, посмотрела на своего зятя:– Ради Бога, Димитри. Что происходит?– Потом, – сказал он и, как бы пытаясь ее успокоить, легонько похлопал Сару по щеке. – Чуть позже я тебе все объясню.Теперь она уже рассердилась:– Нет, Димитри, я хочу знать сейчас.Мелос грубо схватил ее за руку, впервые показав, кто здесь истинный хозяин.– Ты слишком много болтаешь. Теперь будешь говорить, когда я разрешу, понятно?Лицо Сары исказилось от боли. Я сделал шаг вперед, но Алеко опередил меня.– Убери от нее руки, – резко сказал Алеко и схватил Мелоса за предплечье. Тот вскрикнул от боли и отступил назад.Какая сентиментальная сцена из мелодрамы, подумал я, но Алеко был зол, чем впервые вызвал мои симпатии к нему. Мне вдруг пришло в голову, что, не страдай он этим нервным заболеванием, ему бы не было равных.Вероятно, эта же мысль пришла и Мелосу, потому что он наставил свой автомат на Алеко и злобно произнес:– Я стою во главе этой операции, мистер Алеко, и посоветовал бы не забывать об этом.Неожиданное появление Лазаниса разрядило обстановку. Он доложил, что Китрос и сыновья Киазима заперты в отдельных каютах.Тогда Мелос обратился к Алеко:– Отведи этих в салон, и пусть они там пока остаются. Лазанис будет у дверей и пусть стреляет в любого, кто осмелится покинуть помещение до моего прихода. Это касается и твоих сыновей, – сказал он, обращаясь со злорадной улыбкой к Киазиму. – Так что веди себя хорошо.Лицо Киазима застыло и стало похоже на бронзовую византийскую маску с дырками вместо глаз, которую можно было увидеть в базилике Святой Софии в Стамбуле. В одном я был совершенно уверен. Допусти Мелос одну, хотя бы малейшую оплошность, одно неверное движение – Киазим с ним тут же расправится.Когда за нами захлопнулась дверь и ключ клацнул в замочной скважине, я повернулся к Алеко и бодрым голосом спросил:– И ты с нами, а? Ты им что, уже больше не нужен?У него был злой и обескураженный вид, словно у ослепленного болью от торчащих из шеи пик быка на корриде, который никак не мог сообразить, на кого же наброситься в первую очередь. Я зашел за стойку бара, нашел бутылку «Джеймсона» и налил два больших стакана. Киазим залпом осушил свой и потянулся за бутылкой.Сара положила руку на мою.– Там тяжело было?– Могло быть еще хуже, – сказал я сурово. – Я убил всего одного, если ты это имеешь в виду. Даже двоих, считая и Павло.Киазим сделал попытку меня успокоить.– Не говори глупостей, Джек. Как ты думаешь, что бы с ним произошло, если бы мы не вытащили его оттуда? Эти люди, – сказал он и посмотрел на Алеко. – Эти греческие свиньи мало чем отличаются друг от друга. Греческое правительство смердит, а Алеко и его друзья хотят, чтобы оно воняло еще сильнее. Забавно.– Заткнись, – свирепо прохрипел Алеко.Он было двинулся в нашу сторону, но Сара преградила ему путь. Она схватила его обеими руками за пиджак и сильно встряхнула.– Скажи, что он не прав. Скажи, если можешь. Когда ты оставил экипаж яхты на Киросе, я ведь поняла, что творится что-то неладное.Алеко отодвинул ее в сторону и, словно пьяный, схватился обеими руками за стойку.– Ты не понимаешь, Сэвидж. Ты не знаешь, что происходит в Греции. Красная чума проникла всюду, а правительство не принимает должных мер.Странно, почему ему вдруг потребовалось оправдываться передо мной. Я не находил причины, но это было именно так. Он, как бы ища во мне поддержку, наклонился над барной стойкой, чтобы схватить меня за руку. Я поспешно отпрянул назад.– Что, красные снова под вашими кроватями? – спросил я насмешливо. – Боишься, что они отберут у тебя все деньги, Алеко. Не так ли? – Я покачал головой. – Ты уже никого в этом не убедишь, дурак. В Греции не только коммунисты и фашисты. В ней еще чертовски много обычных людей, которые слишком долго страдают от вашей бесконечной борьбы за власть. От них вы все скоро получите пинок под зад. Запомни мои слова.Глаза Сары ярко засверкали, и она сжала руки.– Отличная речь для человека, далекого от политики.– Да, я далек от политики, – сказал я. – Но мне дорога ты, Киазим, его дети и этот скользкий хитрец Янни Китрос. Да, и даже Янни, который в такой ситуации становится совсем беспомощным.На лице Киазима заиграла легкая улыбка. Он налил мне виски и пододвинул стакан.– Выпей за меня, дорогой друг.Я снова почувствовал себя молодым, задиристым парнем, как тогда в баре «Коханз Селект», и залпом с легкостью осушил стакан. Спиртное обожгло мне внутренности, и я испытал сильное желание врезать кулаком в первую же не понравившуюся мне физиономию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30