Казалось, весь мир перевернулся. Вокруг только темнота да брызги волн. У меня не было четкого представления, в какую сторону двигаться. И тут я заметил, как в кромешной тьме трижды мигнул огонек. Поначалу я решил, что у меня начались галлюцинации, но он замигал снова. Я отчаянно пытался рывками выбраться, из воды, доходившей мне почти до пояса.Вновь накатила огромная волна, будто решив всерьез затащить меня обратно в море. Я, как мог, старался удержаться на месте, вцепившись правой рукой в большой камень, лежавший почти у самого берега. Когда волна откатила в море, кто-то, одхватив меня под мышки, поставил на ноги и повел в темноту. Наконец мои ноги начали утопать в, мягком сухом песке, и я упал на четвереньки. Меня рвало так, будто я выпил половину Эгейского моря.Море было везде: в моей голове, в сердце, в мозгах. Его рев заглушал все ночные звуки. Я сделал глубокий вдох и замер. Перед моими глазами забрезжил слабый свет. Моргнув пару раз, я увидел очертания женского лица, неожиданно возникшего из темноты. Большие плоские скулы, слегка раскосые глаза, чувственные ноздри и слишком большой рот. Она была очень похожа на татарку. Типичная крестьянка. Самая красивая из всех некрасивых женщин, которых я когда-либо видел.– Вам теперь лучше? – спросила она низким, грубым голосом, каким говорят горские жители севера.– Да, – ответил я. – А вы кто? Я ожидал, что меня встретит Микали, Джон Микали.– Его вчера убили в форте. Один из охранников застрелил его по ошибке. А я Анна, дочь Джона Микали.– А вы знаете, зачем я здесь? Вы поможете нам?– Знаю, – сказала она. – И я это сделаю. Чтобы отомстить за отца, я сделаю это.Я присел, пытаясь осмыслить изменившуюся ситуацию. Я чувствовал исходящий от нее кислый запах давно не мытого тела, особо остро проявляющийся на фоне свежего солоноватого морского воздуха. И тут со стороны моря появились, поддерживая друг друга, сержант Джонсон и Даусон. Сделав пару шагов, они рухнули у моих ног. * * * Все, что было у них с собой, осталось на дне. Радиопередатчик, автоматы и даже сухие пайки. Единственное, что осталось, это финки по одной на брата и автоматические пистолеты «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, свисавшие с плеч.У меня оставался автомат и рюкзак, который болтался на шее. Я дал им по паре гранат, и мы разбились на две группы. Получасовой поиск Форбса и О'Брайена результатов не дал. В такой кромешной тьме дальше искать было бесполезно. К тому же шторм на море усиливался все больше и больше.Итак, перед нами тремя встали новые проблемы, которые надо было решать. Анна указала на небольшое углубление в скале, где можно было спрятать лодку. На случай поспешного отхода мы не стали выпускать из нее воздух. Ведомые моей спасительницей, мы пересекли песчаный берег и почти в полнейшей темноте по узкой извилистой тропинке начали подниматься вверх.Как только мы выбрались из скал, окружающих залив, все вокруг нас вдруг изменилось. Низкие тучи рассеялись, и на ночном небе ярко засверкали звезды. Девушка, не проявляя признаков беспокойства, решительно зашагала по ровному скошенному полю.Неожиданно перед нами зашевелились кусты. Резким движением я вскинул автомат на изготовку. В кустах раздался глухой звук самодельного ботала, которое крестьяне подвешивают на шею домашнему скоту. Из зарослей вышла коза. Пахнув животным запахом, она прошмыгнула мимо меня.– Все нормально, – тихо сказала Анна. – Они здесь свободно бродят.– А патрули?– Сейчас в форте, – ответила она. – Побаиваются здесь показываться по ночам. Это место пользуется дурной славой. Здесь в античные времена был город. Говорят, что скалы, на которых он стоял, разверзлись и море за одну ночь поглотило его, не оставив даже следа. Такое страшно даже представить.Сорок или пятьдесят хорошо вооруженных солдат вместе со мной могли бы разнести этот проклятый остров на куски. Но греческой военной разведке такого количества бравых ребят не сыскать.– Теперь уже немного осталось, – произнесла она. – Не более полумили.Она продолжала идти по ровному полю, а мы, крадучись, следовали за ней, прижимаясь к холмам, тянувшимся грядой по его краю. В течение четверти часа никто из нас не проронил ни слова, и вдруг, неожиданно перевалив через вершину холма, мы увидели у его подножия в окружении оливковых деревьев крестьянский дом.Издалека до нас донесся глухой лай собаки.– Дальше я пойду одна, – сказала девушка. – Надо проверить, все ли спокойно. Иногда ко мне наведываются гости. Те, из форта.– Могут быть? – спросил я. – И часто они заходят?– Когда захотят, – ответила она, нахмурив брови. – Я ведь единственная женщина на этом острове.Ее слова прозвучали для меня достаточно убедительно, но, когда она отошла от нас на приличное расстояние, я шепнул Джонсону:– Я пойду за ней. Если что не так, смываемся.Он не стал спорить, и я двинулся вниз по склону холма. Домик был небольшой и явно очень старый, двор между задней стеной дома и сараем для домашнего скота был вымощен булыжником. В воздухе стоял крепкий запах навоза. Я поправил рюкзак и приготовился ждать.Неожиданно скрипнула дверь сарая, и кто-то спокойным голосом на греческом скомандовал мне:– Оружие на землю, быстро!Я аккуратно положил свой автомат на землю и поднялся. Дуло винтовки уперлось мне в спину. Я резко подался влево и, увернувшись от направленного на меня ствола, ногой ударил незнакома в коленную чашечку. Тот рухнул лицом в грязь.Дверь дома открылась, и нас осветило ярким светом. Тут я разглядел своего противника. Это был совсем молодой парень, лет семнадцати – восемнадцати с густой шапкой вьющихся волос. Он с трудом приподнял голову и посмотрел через плечо.– Анна! – крикнул он в отчаянии. – Это я, Спиро!Анна коснулась моего плеча:– Все в порядке. Отпустите его.– Кто он?– Один из них, – ответила Анна. – Из красных, но меня любит и все сделает, о чем бы я ни попросила. – Она презрительно усмехнулась. – Мужики. Все одинаковы, как малые дети, сколько сладостей ни давай – всегда не хватает. * * * В греческой военной разведке мне дали план острова пятидесятилетней давности, единственный, который они смогли раздобыть, поэтому Спиро оказался здесь как нельзя кстати. Я уточнил у него недостающие подробности.– Почти все стены форта разрушены, – сообщил он. – В особенности со стороны суши. Единственный проход – через ворота под аркой.– А часовые?– Всегда кто-нибудь стоит у ворот. Обычно один. Большая часть помещений непригодна для жилья. Таракоса держат на втором этаже центральной башни.– Ты его когда последний раз видел?– Я его вижу каждый день. Его выводят на крепостной вал, чтобы показать, что он еще жив. На тот случай, если кто-то наблюдает за островом со стороны моря. Видите ли, меня близко к нему не подпускают, так что от меня помощь небольшая. Сопровождают его только офицеры.– А что насчет часовых в башне?– У его дверей обычно кто-нибудь дежурит. Старую комнату на первом этаже, ближнюю к входу, приспособили под караульное помещение.– Почему ты сказал «обычно»? Что, бывает, когда у дверей Таракоса никого нет?– Всякое бывает, – пожал он плечами. – Таракос заперт в комнате, где всего одно узкое, как щель, оконце. Куда он может деться? Мы не регулярная армия. Иногда часовые хотят развлечься. Остаются в караулке, играют в карты и тому подобное.Я снова бросил взгляд на план острова и задумался.– Похоже, особых проблем не предвидится, сэр, – бросил Джонсон.– Мы то же самое думали и о высадке на берег.На, дискуссию времени не оставалось, так как снаружи из темноты раздался тарахтящий звук мотора. Джонсон моментально бросился к окну и поверх задернутой занавески выглянул во двор.– Какой-то грузовик, – сообщил он. – Сюда едет грузовик. – Повернувшись к Анне, он добавил: – Похоже, у вас сегодня будут гости.Юный Даусон выхватил пистолет. Лицо его побледнело и напряглось. Я удержал его за руку и грубо тряхнул.– Спрячь. Если начнем стрелять из нашего укрытия, что из этого выйдет? Они скроются, а затем весь остров перевернут вверх дном.– Залезайте на чердак, – сказала Анна. – Там вы будете в безопасности.В углу комнаты стояла лестница, ведущая на чердак. Спиро быстро по ней поднялся и открыл люк. Джонсон, Даусон и я последовали за ним. Как только моя нога коснулась нижней ступеньки, девушка взяла меня за руку. Странно, исходящий от нее запах уже не казался мне неприятным, а ее лицо некрасивым. Простое, волевое и решительное лицо.– Постараюсь избавиться от них как можно быстрее.– Вдруг они захотят остаться, – возразил я.Она покачала головой:– Они никогда долго не задерживаются. То, за чем они приезжают, получают очень быстро.Совсем неподходящее время для подобных разговоров, но я сочувственно спросил:– Это вас не унижает?– Когда-то унижало. Но теперь уже нет. Меня – нет. Понимаете? – Она печально улыбнулась. – Одному меня научила жизнь – ко всему можно привыкнуть. * * * Спиро слегка приоткрыл чердачный люк, подложив под него деревяшку, чтобы можно было наблюдать за происходящим внизу. Сверху была видна только часть комнаты вокруг стола.Послышался смех, дверь распахнулась, и трое мужчин ввалились в комнату. Двое были в потрепанной крестьянской одежде, перетянутой у пояса патронташем. С их плеч свисали автоматические пистолеты. Третий был одет в линялую униформу цвета хаки. На его военной фуражке виднелась красная звездочка.– Майор Ампулидес, – шепнул Спиро. – На этой неделе он дежурит в форте.А затем все произошло так быстро, как обычно случается в самые жестокие моменты жизни, когда даже не успеваешь осмыслить увиденное.Как только Анна вошла в дом, Ампулидес запросто облапил ее и поцеловал. Затем грубо повалил на стол и задрал ей подол. Он уже расположился между ее ног, прежде чем мы поняли, что происходит.То, что он делал с ней, недостаточно назвать грубым. Это было отвратительно. Он насиловал ее, и не важно, как воспринимала это его несчастная жертва. Может быть, как само собой разумеющееся. Но со стороны это выглядело слишком по-животному. Ну совсем как на скотном дворе.Анна лежала на столе и застывшими глазами безучастно смотрела поверх плеча насильника.Спиро, издав гортанный звук, с шумом открыл люк чердака и спрыгнул вниз. Мне ничего не оставалось, как только последовать за ним. Я неудачно приземлился и откатился к стене. Спиро, схватив Ампулидеса за китель, потянул его назад, пытаясь оторвать от девушки. Анна, одернув подол, стала подниматься со стола.И тут началось что-то невообразимое. Один из сопровождавших майора солдат схватился за автоматический пистолет и с бедра открыл пальбу в мою сторону. Он стрелял слишком высоко, чтобы попасть в меня, но зацепил Джонсона, который, спрыгнув вслед за мной с чердака, оказался на линии огня. Тот упал на пол. Пуля попала и девушке в грудь. Анна рухнула со стола, накрыв меня своим телом. В ее закатившихся глазах застыло изумление. Она умерла так же тихо, как и жила.Я отодвинул ее тело в сторону и, все еще лежа на полу и держа автомат одной рукой, очередью отшвырнул нападавшего к дальней стене комнаты.Третьему, который очень кстати замешкался со своим автоматическим пистолетом, пуля разодрала плечо. Вот так, в какие-то доли мгновения может измениться человеческая судьба. Он корчился на полу, отчаянно цепляясь за жизнь. Высунувшийся из чердачного люка Даусон выстрелом в голову добил его.Десять, от силы двадцать секунд длилась эта кровавая бойня. Поднявшись, я увидел, как Спиро и Ампулидес катаются по полу в яростной схватке. Наконец Ампулидесу удалось подмять под себя юношу. Он сел на него верхом и, вцепившись руками в глотку, стал душить Спиро. Удар по голове мгновенно успокоил Ампулидеса.Джонсон был еще жив, но, как я понял, ненадолго. Его левая рука была страшно изуродована, две пули попали ему в грудь. Он находился в состоянии болевого шока. Его безумные глаза ни на что не реагировали. Я сделал для него все, что мог. Наложил повязку из двух или трех бинтов и вколол морфий.Девушка все еще лежала у стола. Я приказал Даусону взять одеяло и накрыть ее. Бедный парень, он буквально за несколько минут постарел лет на десять. Сначала Форбс и О'Брайен, а теперь и это. Интересно, сколько еще потрясений он сможет выдержать, подумал я. Самое подходящее время, чтобы человека сломить или закалить.Спиро во время драки получил серьезную травму головы, и теперь кровь из глубокой раны над его левым виском ручьем стекала по лицу. Чувствовалось, что он пережил сильное потрясение и разум его затуманился. Он упал на колени рядом с Анной, стянул с ее лица одеяло, склонился над телом и стал вглядываться в ее лицо, как бы не веря своим глазам. Я тем временем занялся осмотром убитых. Теперь у нас появилось достаточно оружия, так как двое убитых имели при себе по одному ручному пулемету «шмайссер», доставшихся им, скорее всего, во время войны от немцев, попавших в засаду партизан.Я положил оружие на стол. Майор Ампулидес издал нечто вроде мычания и попытался сесть. Спиро повернул голову в его сторону, и я увидел, как его лицо исказила ненависть, глаза налились дикой злобой.– Ублюдок! Подлец!Он выдернул из-за пояса нож и кинулся на майора, но Даусон оказался резвее и, вынув свой «смит-и-вессон», встал у Спиро на пути.– Вот этого не надо, – сказал ему Даусон и обратился ко мне: – Я полагаю, что Ампулидес вам потребуется одним куском, сэр?– Ты верно мыслишь.Подойдя к Даусону, я сказал, обращаясь к Спиро:– Сожалею, что так вышло. Знаю, что ты чувствуешь, но я должен выполнить задание. Ампулидес может оказаться полезен, поэтому я не хочу от тебя опрометчивых поступков. Понял?Его лицо выражало мучительную боль.– Он же убил Анну.– Это воина ее погубила, – отрезал я. – А теперь ты поможешь нам выкрасть Таракоса или уже нет?Он медленно провел рукой по глазам.– Этого же хотела Анна.Я похлопал его по плечу и протянул сигарету, затем направился к Ампулидесу, который уже сидел, прислонившись спиной к стене. Он напряженно наблюдал за нами, но страха в его глазах не было.Подойдя к нему, я присел на корточки.– Ты жив, а твои друзья мертвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30