Развернувшись на девяносто градусов, «гранада» оставила за собой перекресток. Бишоп вскипел и с трудом поборол искушение прицелиться полицейскому в голову.
И тут Эдит Метлок начала вдруг смеяться.
Он повернулся как ошпаренный, приподняв над головой револьвер. Кьюлек и Джессика отшатнулись от медиума и уставились на темную фигуру, возникшую перед автомобилем.
Оказывается, смеялась не Эдит — то был низкий, отвратительный и грубый мужской смех.
Водитель жал на педаль, понимая, что остановка на этом совершенно неосвещенном участке может стать роковой, но на него, как и на всех остальных, напал смертельный страх. По спине пополз холодок, затылок одеревенел, сфинктер расслабился. Это был неестественный смех.
— Эдит! — резко сказал Кьюлек. Усталости в его голосе как не бывало. — Эдит, вы меня слышите?
Навстречу неслись машины, водители которых еще не знали, что впереди дорога блокирована пробкой на перекрестке. Их фары на мгновение освещали лицо Эдит, на котором застыло не свойственное ей злобное выражение. Рот у нее был открыт, но губы не улыбались; временами казалось, этот скрипучий смех исходил откуда-то из ее чрева.
Кьюлек чуткими руками ощупывал ее неподвижное лицо. В пробитое лобовое стекло дул сильный ветер и с воем носился по кабине. Женщина продолжала смеяться.
— Гони ее, Эдит! — крикнул Кьюлек, перекрывая шум ветра и мотора. — Она не овладеет тобой, если ты не позволишь!
Но ее смех внезапно стал многоголосым — будто бесновалось несколько человек. И ветер прекратился. И они сразу оказались как бы в звуковом вакууме; исчез даже шум мотора. Остался только глухой смех существ, которые заполняли сознание и наслаждались их безотчетным страхом.
Не понимая, что происходит, водитель нервно бросил взгляд через плечо и согнулся над рулем.
— Ради Бога, заставьте ее замолчать! Ударьте, сделайте что-нибудь!
Кьюлек снова заговорил с Эдит, и, хотя его голоса не было слышно всякий раз, когда кабина освещалась, Бишоп видел, что губы слепца шевелятся, и понимал, что Кьюлек убеждает медиума избавиться от вселившихся в ее тело демонов.
— Нет! — закричал водитель.
Бишоп повернулся и увидел, что водитель напряженно смотрит куда-то вперед, но тут завизжали тормоза, и Бишоп ударился головой о переднее стекло. Машина остановилась и закачалась на рессорах; сидевших сзади пассажиров бросило на спинки передних кресел.
Остатки испещренного трещинами стекла мешали Бишопу рассмотреть, что заставило водителя остановиться. Наклонившись к рулю, он выглянул через зияющее в стекле отверстие, и у него перехватило дыхание.
Улицу перегораживала частая цепь автомобилей, концы которой упирались в двери магазинов. Заграждение было выставлено специально для того, чтобы помешать воспользоваться этой дорогой для бегства на другой берег. Перед баррикадой стояло несколько изуродованных машин, водители которых прибыли сюда раньше, но не успели вовремя затормозить. Какие-то люди начали выглядывать из-за машин и перелезать через них; другие выходили из подъездов домов и тоже направлялись к подъехавшей «гранаде». Их воинственные вопли заставили полицейского очнуться и приступить к действиям, но один человек вскочил на капот и ухватился за края разбитого лобового стекла. Рядом с ним успела примоститься худая как скелет женщина с почерневшим от грязи лицом.
Когда машина рванулась назад, дверца со стороны Бишопа открылась и по инерции широко распахнулась. Он чуть не вылетел на дорогу, но почувствовал на миг, что Джессика вовремя удержала его за плечи. Какой-то человек схватился за дверцу и потащился за машиной. Пронзительные вопли женщины, сорвавшейся с капота, внезапно прекратились, когда она стукнулась черепом об асфальт. А мужчина каким-то чудом продолжал цепляться за лобовое стекло и, преодолевая силу земного притяжения, лез вперед, протягивая руку к управлению.
— Пристрелите его, Бишоп! — крикнул полицейский, и Бишоп почти машинально поднял револьвер и нацелил его на отверстие в стекле. Но вместо того, чтобы нажать на спусковой крючок, он сильно ударил револьвером по пальцам. Рука разжалась, и вслед за отлетевшим от машины человеком посыпались куски стекла.
«Гранада» с трудом набирала скорость, и водитель молился про себя, чтобы сзади не выскочила какая-нибудь машина. Без предупреждения нажав тормоз, он до отказа повернул руль. «Гранада» развернулась на сто восемьдесят градусов и стала капотом в ту сторону, откуда они приехали. Дверца захлопнулась, и висевший на ней человек откатился от нее на дорогу, подпрыгивая как мяч.
Снова была нажата педаль акселератора, и машина рванулась вперед. Слишком потрясенный, чтобы вслух оценить мастерство водителя, Бишоп обернулся и посмотрел, целы ли остальные. Машина уже круто заворачивала вправо — водитель знал, что пытаться проехать тем же путем бесполезно. Бишоп увидел, что они несутся по улице, с одной стороны которой тянется ряд магазинов, а с другой — многоэтажные жилые дома.
Мелькнувший впереди свет фар показался ему почему-то зловещим.
Симпсон заслонился ладонью от слепящего света.
— Кретин, жарит на полную!
Чтобы предупредить водителя встречной машины, он тоже включил полный свет, но яркость надвигающихся фар в ответ не стала более слабой. Бишоп понял, что это какой-то огромный грузовик — для легковушки фары были расположены слишком высоко. Поскольку встречная машина, вопреки правилам, шла по правой стороне улицы, полицейскому пришлось взять вправо. Водитель грузовика повторил его маневр, двинувшись влево.
— Боже, он хочет нас раздавить! — шепотом произнес водитель, но в кабину ворвался ветер, и никто не расслышал его слов. Ослепительный свет до боли резал глаза. Он заполнил все видимое пространство и приближался стремительно, как пылающая комета, несущаяся в черной пустоте. Бишоп услышал пронзительный визг Джессики, крик водителя и... смех. Смех мертвецов.
Закрыв глаза и прижавшись к сиденью, Бишоп приготовился к столкновению.
Глава 28
Следующие несколько секунд он не мог ничего разобрать в мелькающем свете фар и несмолкающих криках. Пытаясь увернуться от грузовика, водитель крутанул руль влево, но другой водитель тоже изменил направление — как раз настолько, чтобы по правому крылу «гранады» пришелся удар, от которого она завертелась волчком. Полицейский оказался не в силах удержать машину, которая, совершив полный оборот на месте, стрелой влетела во внутренний дворик жилого дома. От лобового стекла уже почти ничего не осталось, и Бишоп, открыв глаза, увидел несущийся прямо на них вход в многоэтажное здание. Чтобы не вылететь через разбитое окно, когда машина врежется в бетонную стену, он вдавил ноги в переднюю стенку кабины и оперся руками о приборную панель.
Несмотря на то что водитель изо всех сил нажимал на тормоза и выворачивал руль, чтобы избежать столкновения, удар все-таки произошел, и этот удар был страшен. Капот смялся в гармошку, радиатор разорвало пополам и отбросило на двигатель в потоке горячего пара. Бишопа швырнуло вперед, но от полета через окно его спасла поза, занятая секунду назад. Он ударился грудью о приборную панель и снова опрокинулся на сиденье. Водитель, не выпуская руля, сломавшегося под его весом, оказался за окном и шмякнулся лбом о вздыбленный капот. Эдит Метлок спасло только то, что в момент удара грузовика по крылу «гранады» она скатилась на пол; Джессика успела крепко схватиться за спинку сиденья Бишопа, и это позволило ей удержаться на месте. Джейкобу Кьюлеку повезло меньше.
Наступила полная тишина, которая подействовала на Бишопа сильнее, чем любые вопли или лезущие в кабину руки; оглушительный скрежет рвущегося металла стал кульминационной точкой всех предшествующих криков, хохота и визга шин, но контраст, который являла собой эта тишина, был физически невыносим.
Бишоп осторожно выпрямился, готовый к тому, что какая-нибудь травма на его теле заявит о себе резкой болью. Но все обошлось, и он понимал, что общая нечувствительность чревата последующей болью, которая появится от многочисленных ушибов позднее. За спиной послышалось всхлипывание.
— Джессика? — Он обернулся. Одна фара каким-то образом уцелела, хотя вторая разбилась вдребезги, и света, отраженного от стены здания, было достаточно, чтобы рассмотреть сидящих в кабине. — Джессика, вы ранены?
Джессика подняла голову со спинки его сиденья и медленно приоткрыла плотно зажмуренные глаза. Всхлипнув еще раз, она машинально тряхнула головой, чтобы как-то прояснилось сознание. Взгляд ее широко открытых глаз был почти бессмысленным.
Внимание Бишопа привлекло движение на половине водителя: полицейский осторожно старался пролезть через окно обратно в кабину. Опустившись на сиденье, он громко застонал. Лоб у него был в крови, и Бишоп заметил мелкие осколки стекла, впившиеся ему в лицо. Поморщившись, полицейский потер грудь и охнул, нащупав поврежденное ребро.
— Кажется, одно сломал. А может, просто расшиб. Вы как?
И прежде чем Бишоп смог ответить, раздался голос Эдит Метлок:
— Где мы? Что случилось? Полицейский и Бишоп быстро переглянулись.
— Все нормально, Эдит. Мы попали в аварию, — спокойно ответил Бишоп, понимая, что его слова столь очевидны, что не нуждаются в пояснении.
— Пошевеливайтесь, — грубо торопил Симпсон. — Надо уходить. Здесь мы будем слишком удобной мишенью. Вы не потеряли револьвер?
Бишоп пошарил у себя под ногами и нащупал холодный металл.
— Вот он.
— В бардачке лежит фонарик, захватите его. — Водитель открыл дверь, крякнув от боли.
Бишоп взял фонарик и выбрался из машины. Взглянув на изуродованный перед «гранады», он понял, как им повезло, что никто серьезно не пострадал.
— Отец! — закричала Джессика, и Бишоп бросился открывать ее дверь. Она выскочила из машины и пробежала мимо Бишопа. Увидев на заднем сиденье только Эдит Метлок, он догадался, что произошло: Джейкоб Кьюлек, очевидно, вылетел через переднее окно.
Бишоп обнаружил Джессику склоненной над неподвижным телом отца. Сунув револьвер в карман, он опустился рядом на колени и посветил фонариком Кьюлеку в лицо. Казалось, слепец уже не дышал; сквозь узкие щелочки глаз виднелись только белки, рот приоткрылся в слабой бессмысленной улыбке. Бишоп нахмурился — не заметно было никаких внешних признаков ранения. Тогда он попробовал нащупать пульс на шее старика; к его удивлению, пульс слабо пульсировал.
— Он жив, — вздохнул с облегчением Бишоп, и рыдания Джессики стихли. Но когда она осторожно приподняла голову отца, из его пробитого черепа хлынула кровь.
К ним подошли водитель и Эдит Метлок.
— Мертв? — грубо спросил полицейский. Бишоп отрицательно покачал головой:
— Потерял сознание. У него травма черепа. — Бишоп достал из кармана носовой платок и помог Джессике приложить его к ране; ткань мгновенно пропиталась кровью. Но Кьюлек шевельнулся и что-то пробормотал.
Джессика позвала его по имени и нежно погладила по лицу. У старика слегка дрогнули веки. Симпсон присел на корточки.
— Надо побыстрей уходить, Бишоп, здесь опасно оставаться, — произнес он с нажимом.
Бишоп встал и передал фонарик Эдит, занявшей его место возле Кьюлека. Хотя обстоятельства, при которых она пришла в себя, и вызвали у нее замешательство, ей хватило здравого смысла, чтобы ослабить слепцу галстук и расстегнуть ворот рубашки.
— Его нельзя трогать, — сказал Бишоп вполголоса, чтобы не услышала Джессика. — Неизвестно, насколько серьезна травма. Хорошо еще, что не было стекла, но сила, выбросившая его через окно, была немалая. Он ударился либо о крышу машины, либо о тротуар...
— У нас нет выбора, — прервал его полицейский, — придется его тащить. Но нам надо сначала отыскать тут какую-нибудь машину.
— Вокруг их полно, припаркованных, но как вы ее заведете?
— Это не проблема — надо только замкнуть нужные провода. Я пойду...
Но полицейскому не дал договорить долетевший до их слуха шум мотора. Они одновременно обернулись и посмотрели в ту сторону, откуда шел шум.
Отбрасывая длинные тени, к ним приближались многочисленные фигуры, освещенные сзади светом фар грузовика.
— Они идут за нами, — обреченно произнес Бишоп.
Мотор набирающего скорость грузовика взревел, и несколько человек исчезло под его колесами; казалось, они не отдают себе отчета, что рядом находится автомобиль. Бишоп и полицейский разгадали намерения водителя грузовика.
— Назад, в здание! — приказал Симпсон стоявшим на коленях рядом с Кьюлеком женщинам. Джессика хотела было возразить, но осеклась, увидев, что происходит. Подтолкнув женщин к дверям, Бишоп и полицейский нагнулись над Кьюлеком и довольно грубо подхватили раненого под мышки.
Грузовик повернул во внутренний дворик, и весь фасад многоквартирного дома осветился. Джессика и Эдит толкнули желтую дверь, но она поддавалась с трудом и им пришлось приналечь на нее, придерживая, пока мужчины втаскивали Кьюлека в вестибюль.
— Стреляйте! — крикнул полицейский. — Постарайтесь уложить этого подонка, пока он нас не настиг!
Бишоп опустил раненого на пол и побежал к двери, доставая из кармана револьвер. Свет фар ослеплял; даже сильно прищурившись, он почти ничего не видел. Удивляясь собственному хладнокровию, он сжал пистолет обеими руками, тщательно прицелился, понимая, что должен каким-то образом изменить направление движения грузовика — если тот врежется в двери под прямым углом, то проедет через весь вестибюль аж до задней лестницы. Прикинув на глаз, где должен сидеть водитель, Бишоп направил пистолет чуть выше и правее одной из фар. Грузовик находился в каких-нибудь семидесяти ярдах от него и круто разворачивался, направляясь через внутренний дворик к входу в здание. Шестьдесят пять ярдов. Пятьдесят ярдов... Бишоп нажал на спусковой крючок. Неудача. Сорок ярдов...
Он поборол желание бежать и неловко задел предохранитель. Тридцать ярдов.
Выстрел. Отдача. Три раза.
Одна фара потухла. Посыпалось стекло. Грузовик надвигался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49