— Баркли не терпелось поскорей покончить с этой проверкой.
Даф повернулся и пошел вперед, обшаривая своим наметанным взглядом своды тоннеля в поисках разломов и признаков оседания. Их было полно.
Сзади снова послышался голос напарника:
— Знаете что, мистер Баркли? Если вы тут заблудитесь, то будете годами бродить, а выхода не найдете.
«Вот пидер», — подумал Даф, но только усмехнулся про себя.
— Тоннели тянутся на десятки миль, — продолжал Терри. — Можно пройти весь Лондон из конца в конец.
— Боюсь, что Темза преградит дорогу, — язвительно заметил Баркли.
— Ага, если вы ее найдете, — невозмутимо отозвался Терри. — Только до этого вы успеете утонуть. Вы бы видели эти тоннели после сильных дождей. Некоторые заливает до потолка. Вы только представьте, каково здесь бродить, — батарейки фонаря садятся, вокруг что-то носится в кромешной тьме. Я думаю, в конце концов вас сожрут крысы. Эти твари тут здоровенные.
— Ладно, Терри, завязывай, — посоветовал Даф, посмеиваясь. — Тут уже повыше, мистер Баркли. Скоро сможем стоять во весь рост.
Болтовня Терри нисколько не задела Баркли — он понимал, что этот идиот просто пытается его попугать. Но он ничего не мог поделать с тем страхом, который нагоняли на него сами тоннели. Он ощущал страшное давление, направленное прямо на него, точно город медленно оседал, напирая, сдавливая и сплющивая дюйм за дюймом своды тоннелей. Ему придется упасть в эту жижу, обвалившийся потолок протолкнет его вглубь, и он будет вынужден глотать нечистоты...
— Вот мы и пришли! — Терри показал туда, где тоннель, по которому они шли, соединялся с другим.
Баркли с удовольствием перешел туда и выпрямился. Эта ветка канализационной сети имела в ширину примерно двенадцать футов и довольно высокий сводчатый потолок, и боковые дорожки вдоль канала были достаточно широкими.
— Здесь, похоже, все в полной исправности, — заметил Баркли, и его голос гулко прозвенел, отраженный влажными изогнутыми стенами.
— На этом участке все вроде бы нормально, — сказал Даф. — Самые большие неприятности доставляют нам трубы и маленькие подземные водоводы — вы не представляете, чем они только ни забиваются.
— Нет, я имел в виду кирпичные своды. Похоже, что здесь они прочные.
Даф снял со своего шлема фонарик и посветил в тоннель, присматриваясь, не появились ли разломы на стенах и потолке.
— Выглядит вполне прилично. Чуть подальше находится ливневый водослив. Давайте взглянем на него.
Баркли уже окончательно перестал ориентироваться в пространстве и не понимал, куда они шли — на север или на юг, запад или восток. Помощник мастера прав: заблудиться в этом лабиринте проще простого. Он слушал, как Даф тычет стены своим железным прутиком, и на мгновение задумался. Что заставляет человека избрать себе подобную карьеру? Карьеру? Нет, это неверное слово. Люди такого пошиба не делают карьеру — они просто работают. Или взять этого парня — работать в каком-нибудь гараже или на фабрике было бы куда лучше, чем ползать в темноте среди городских нечистот. Однако, подумал Баркли, слава Богу, что находятся глупцы для выполнения этой работы. По пути он заглядывал во все проходы, ведущие к главному каналу, и невольно вздрагивал при виде кромешной тьмы, проникнуть сквозь которую луч его фонарика был бессилен. Ему представилось, что одна из тех огромных крыс, про которых говорил помощник мастера, притаилась там, готовая напасть на всякого, кто нечаянно забредет в ее логово. Или гигантский уродливый паук, питающийся липкими порождениями тьмы, который затянул весь тоннель своей паутиной в ожидании ничего не подозревающей жертвы... Или исполинский слизняк, присосавшийся к заросшим лишайником стенам, жаждущий попировать человечиной...
— О Господи!
Даф резко обернулся на крик Баркли.
— В чем дело? — спросил он чуть более взволнованно, чем следовало.
Чиновник показал на боковой тоннель:
— Там что-то шевелится! — Рука у него дрожала. Мысленно проклиная Баркли, Даф вернулся и заглянул в проход.
— Скорей всего, это была крыса, — ободряюще сказал он. — Их тут до черта.
— Нет, нет, это было гораздо крупнее!
— Обман зрения, и больше ничего. Тут всегда разыгрывается воображение. Чтобы к этому привыкнуть, требуется время.
Терри заглянул в проход из-за спины Баркли, улыбаясь до ушей.
— Говорят, в канализации водятся жертвы убийств, трупы которых сбрасывают сюда, чтобы избавиться от улик, — услужливо сообщил он.
— Уймись, Терри, — сказал Даф. — А то у меня мурашки по коже пошли. Видите, мистер Баркли, там ничего нет. — Свет трех фонарей отбросил тьму назад, не обнаружив ничего, кроме стен, покрытых желто-зелеными полосами. — Должно быть, когда вы проходили мимо, из-за вашего фонарика возникли какие-то тени. Ничего страшного.
— Простите. Надеюсь...
Но Даф уже отвернулся и, фальшиво насвистывая, зашагал вперед. Бросив последний взгляд в тоннель, Баркли последовал за ним. Но нервное напряжение не отпускало. Ну и работенка ему досталась!
Терри отошел от бокового прохода, и вдруг ему показалось — только показалось, — что он слышит какие-то звуки.
— Сам себя, дурак, запугал, — пробормотал он себе под нос.
Баркли старался не отставать от Дафа, чувствуя себя немного спокойнее рядом с этим деловым, здравомыслящим человеком. Но мастер внезапно остановился, и чиновник едва не налетел на него. Даф осветил фонариком дно тоннеля.
— Там в воде что-то есть, — сказал он.
Баркли посмотрел на освещенное широким лучом фонаря дно тоннеля. Какой-то предмет медленно плыл по течению, время от времени натыкаясь на покатую стенку боковой дорожки.
— Что же это такое? — с любопытством спросил Баркли.
— Это труп, — сказал Терри, подходя к ним.
Даф понял, что на этот раз его напарник не шутит. Став на колени на краю дорожки, он зацепил плывущий предмет металлическим прутиком. Когда Даф начал его подтягивать, труп медленно перевернулся. Все трое остолбенели, увидев распухшее серое лицо и широко открытые глаза мертвеца.
Баркли согнулся пополам возле сырой стены, чувствуя, что его желудок заходил вверх-вниз, как обезумевший лифт. Пытаясь совладать с мучительной тошнотой, он услышал голос Терри:
— Господи Иисусе, еще один!
Услышав всплеск, он заставил себя открыть глаза. Терри спустился в канал — его высокие болотные сапоги надежно защищали его от вонючего потока, доходившего ему до самых колен. С трудом передвигая ноги, Терри направился к трупу, прибившемуся к другому берегу канала.
— Кажется, это женщина, — крикнул он через плечо.
— Ладно, Терри. Попробуй поднять ее на дорожку, — сказал Даф. — Потом вернемся и приведем людей, чтобы убрать их отсюда. Мистер Баркли, вы не поможете нам вытащить этого?
Баркли в ужасе отпрянул к стене:
— Я... я не знаю...
— Вы не поверите, — снова послышался голос Терри. — Но плывет еще один.
Даф и Баркли проследили за его взглядом и увидели приближающийся по направлению к ним предмет. Это тоже была женщина; белая ночная рубашка колыхалась и пузырилась вокруг нее. Она была обращена лицом кверху, и ее остекленевшие глаза были уставлены в капающий потолок. К счастью для желудка Баркли, ее лицо было не таким распухшим, как у первого найденного ими мертвеца.
— Хватай ее, Терри! — приказал Даф.
Напарник взгромоздил на дорожку труп, который держал в руках, и направился к следующему. Они наблюдали, как Терри поймал тело за ногу: Даф — придерживая за лацканы мертвеца, плавающего у него под ногами, а Баркли — поражаясь отсутствию нервов у помощника мастера. Видимо, парень был слишком туп, чтобы что-то переживать.
Терри наклонился над утопленницей, намереваясь подхватить ее под мышки. То, что произошло дальше, вызвало у обоих наблюдателей одинаковую реакцию, но с различными последствиями.
Как только голова Терри приблизилась к лицу женщины, из воды выскользнули бледные руки и обвились вокруг его шеи. Он закричал, но, влекомый вниз, издал захлебывающееся бульканье и погрузился в воду. Он отчаянно пытался высвободиться Из смертельного объятия, от чего лениво текущий поток превратился в кипящий водоворот, но тварь не разжимала рук и тащила его вниз.
У Баркли отвалилась челюсть в беззвучном вопле, и он не почувствовал, как по его ватным ногам заструились горячие испражнения. Засунув в рот кулаки, он попятился к стене.
Шок у Дафа мгновенно перешел в парализующую боль, начавшуюся в области груди и быстро распространившуюся по всей верхней части тела. Какая-то кровавая слепящая пелена поплыла перед глазами, и он упал в воду: сердце его остановилось раньше, чем он успел захлебнуться.
Баркли видел, как Терри еще раз показался на поверхности воды, и заметил в глазах помощника мастера, устремленных на женщину, какое-то недоумение. Она сжимала юношу в страстном любовном объятии и улыбалась потрескавшимся, изъеденным ртом. Терри рванулся назад, и тварь исчезла вместе с ним.
Во взбаламученной зеленоватой жиже Баркли видел тусклое свечение фонарика на шлеме Терри, но постепенно волнение стихло, сменившись рябью, которая тоже разгладилась после того, как последние пузыри всплыли на поверхность. В конце концов светящаяся точка фонарика потухла. Вода была неподвижна. Пока она не всплыла. Покрытая зеленоватой слизью. Глядя на него. И улыбаясь.
Баркли пронзительно завизжал, и по мрачному подземелью прокатилось эхо, передразнивая его на сотни ладов. В тоннеле все пришло в движение. Из темных переходов выступали какие-то фигуры. Другие брели по колено в воде, причем появлялись с той стороны, откуда он с двумя рабочими только что пришел. Он не хотел смотреть, но ничего не мог с собой поделать и судорожно вертел головой, освещая скачущим лучом фонаря эти приближающиеся привидения. Чья-то холодная мокрая рука сомкнулась на его лодыжке.
Женщина стояла совсем близко, и он отдернул ногу от края дорожки. Длинные мокрые волосы свисали ей на глаза, как крысиные хвосты, белая рубаха была разорвана до лобка, обнажая отвислые груди и раздутый, как у голодающей, живот. Баркли усомнился, что она мертва.
Женщина снова потянулась к нему и начала выбираться на дорожку.
— Нет! — Он отпихнул ее ногой и на четвереньках отполз в сторону. — Отстань от меня!
Кое-как поднявшись на ноги, он отступал, прижимаясь к стене и обдирая спиной лишайник. Но она ползла в его сторону. Остальные тоже постепенно приближались.
Он бросился в проход, оказавшийся у него за спиной, но и оттуда к нему потянулись белые трясущиеся руки. Задыхаясь и скуля, он метнулся назад, в главный тоннель, упал вниз головой в медленно текущий поток, вынырнул, поднимая тучи брызг, и побежал, не переставая орать. Переполненная нечистотами вода затрудняла бег, но ему казалось, что за его ноги цепляются обитающие на дне твари, стараясь его задержать. Высоко поднимая колени, он прыжками несся по каналу — прочь от этих темных фигур, следующих за ним по пятам, прочь от этой женщины, пытающейся заключить его в объятия. Он все чаще и чаще наталкивался на какие-то предметы, но боялся посмотреть вниз, зная, что это за предметы; зная, что если посмотрит, то из воды высунутся руки и потащат его на дно. Канал вышел в какую-то огромную круглую камеру, потолок которой, подпертый крепкими металлическими столбами, возвышался футов на тридцать — сорок. Напротив входа была устроена плотина, регулирующая уровень воды в канализации. Но Баркли ее не заметил. Потому что его ждали именно здесь.
Одни стояли на выступе, опоясывающем круглую камеру, другие — прямо в воде. Все новые и новые протискивались в многочисленные проемы в круглой стене. В воде было полно трупов, некоторые из них уносило течением в различные стоки. Луч его фонаря перескакивал с одного лица на другое, и у него возникло дикое ощущение, что он находится в каком-то подземном соборе, а эти покрытые черной слизью люди — певчие, ожидающие выхода регента. Луч фонаря начал тускнеть, и постепенно окружающая тьма поглотила его яркость. Во мраке за ним следили сотни глаз; поднимавшиеся со дна газовые испарения ударили ему в нос. Зловоние почему-то резко усилилось.
Он начал отступать из переполненной камеры. Но ему на плечо легла чья-то белая влажная рука. Бежать было некуда.
Глава 21
Бесшумная и незаметная, кошка пробиралась по мокрой от дождя улице, стараясь держаться в тени. Если бы дождь не перестал, она сидела бы где-нибудь в укрытии. У этого животного не было хозяина, оно не нуждалось в постоянном жилище и существовало только за счет собственной хитрости, собственной вороватости и скорости собственных ног. Люди не жалуют животных такого сорта и никогда не держат их у себя в доме, ибо эта кошка была из тех, кто питается падалью и отбросами, и ее вид говорил сам за себя. Редкий черный мех у нее на спине зиял проплешинами, напоминая о сражениях с такими же отщепенцами, в которых ей удалось избежать самого худшего. От одного уха остался только торчащий из головы бесформенный обрубок; пес, нанесший ей это увечье, окривел с тех пор на один глаз. Ее когти затупились от бесконечной беготни по асфальту ч но, выпущенные в критическую минуту, по-прежнему таили в себе смертельную опасность. Кожа на подушечках ее лап была жесткой и грубой. Кошка принюхалась к влажному ночному воздуху, и ее стеклянно-желтые глаза блеснули в тусклом свете уличного фонаря.
Она свернула в темную подворотню и направилась к мусорным бакам, сразу уловив чутким носом запахи других ночных существ. Большинство из них было ей знакомо; одни она воспринимала как дружественные, другие заставляли напрягать ее и без того обостренные чувства. Тут явно побывали коварные длиннохвостые существа — ее трусливые враги, всегда предпочитающие бегство сражению. Они уже ушли. Побывали здесь и кошки, но и их след простыл.
Принюхиваясь, кошка ступала по разбросанному на земле мусору, затем вскочила на один из баков, крышка которого, к ее огорчению, оказалась плотно закрыта. Крышка соседнего была полуоткрыта, и сквозь узкую щель в форме полумесяца доносился запах разлагающейся пищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49