И тогда Ауле взял семерых отцов-гномов и уложил их отдыхать в
укромное место, а сам вернулся в Валинор и ждал, пока тянулись долгие
годы.
Так как гномам предстояло появиться в дни могущества Мелькора, Ауле
создал их сильными и выносливыми, и потому они тверды, как камень, упрямы,
крепки в дружбе и вражде и более стойко переносят тяготы изнурительного
труда, голод и телесные раны, чем все прочие, обладающие речью народы. И
гномы живут долго, намного дольше, чем дано жить людям - но не вечно.
В былые времена Эльфы Среднеземелья считали, что умершие гномы
обращаются в землю и камень, из которых они созданы, но сами гномы в это
не верят. Они говорят, что Ауле-творец, кого они называют Махал, заботится
о них и собирает их в Мандосе в отдельных залах, что, когда настанет конец
Мира, он даст им благословение и поместит среди детей. И тогда их делом
будет служба Ауле и помощь ему в перестройке Арда после Последней Битвы. И
еще они говорят, что семь отцовгномов снова и снова воскреснут в их
племени и опять будут носить свои древние имена. Из них в последующие
эпохи наиболее известным стал Дарин, родоначальник самого дружественного
Эльфам племени, чье местожительство было в Хазад-Думе.
Когда Ауле трудился над созданием гномов, он держал это в тайне от
остальных Валар, но в конце концов открыл свой замысел Яванне и поведал ей
все о том, что произошло. И тогда Яванна сказала ему:
- Эру милосерден. Я вижу, что сердце твое радуется, ибо ты получил не
только прощение, но и подарок. Однако, поскольку ты скрывал свой замысел
от меня вплоть до его завершения, твои дети будут мало любить то, что
люблю я. Больше всего им будут нравиться вещи, созданные их собственными
руками - так же, как их отцу. Они будут рыться в земле, а то, что растет и
живет в ней, не привлечет их внимания. Многие деревья почувствуют
безжалостные удары железа гномов.
Но Ауле возразил:
- Это же будет истинно и в отношении Детей Илюватара, потому что им
предстоит питаться и строить. И хотя то, что ты создала в своем
королевстве, имеет ценность само по себе и имело бы ее, если бы даже Дети
не появились, все же Эру даст им господство над твоими творениями, и они
будут пользоваться всем, что найдут в Арда, правда, как замыслил Эру, с
почтением к тебе и с благодарностью.
- Если только Мелькор не омрачит их сердце, - сказала Яванна.
И она не успокоилась и опечалилась сердцем, опасаясь того, что может
произойти в Среднеземелье в будущем. Потому она предстала перед Манве и
спросила:
- Король Арда, правда ли, что, как мне говорил Ауле, когда придут
Дети, они получат господство над всеми плодами моих трудов и будут делать
с ними все, что пожелают?
- Это так, - сказал Манве. - Но почему ты спрашиваешь? Разве тебе не
достаточно слов Ауле?
Тогда Яванна умолкла и собралась с мыслями. И она ответила:
- Потому что сердце мое тревожится, когда я думаю о грядущих днях.
Все мои труды дороги мне. Разве мало того, что Мелькор столько испортил?
Неужели ничего из придуманного мною не будет свободно от владычества
других?
- Если бы была возможность, что бы ты сберегла? - спросил Манве. -
Чем ты дорожишь из всего твоего королевства?
- Все имеет свою цену, - сказала Яванна, - и от каждого зависит цена
другого. Но Келвар могут убежать или постоять за себя, а Ольвар - растения
не могут. И среди них всех дороже для меня деревья. Они долго растут, а
срубить их можно быстро. И если они не платят дань плодами своих ветвей,
мало кто жалеет об их исчезновении. Так вижу я в своих мыслях. О, если бы
эти деревья могли говорить от имени всего, что имеет корни, и наказывать
тех, кто причинил им зло!
- Какая странная речь! - сказал Манве.
- И все же она была в Песне, - ответила Яванна, - потому что, пока ты
витал в небесах и вместе с Ульмо создавал облака и проливал из них дождь,
я поднимала вверх ветви огромных деревьев, чтобы принять этот дождь, и
пела Илюватару среди ветра и дождя.
Тогда Манве умолк, а мысль Яванны, что она вложила в его сердце,
стала расти и раскрываться, и Илюватар увидел это. И вот Манве показалось,
что Песня снова зазвучала вокруг него, и теперь он услышал в ней то, на
что раньше не обратил внимания. И наконец, вновь появилось видение, но
теперь оно не было далеким, потому что Манве сам находился внутри него. И
еще он увидел, что все поддерживала рука Илюватара. И рука прошла внутрь
видения, и из нее появилось много чудес, что доселе было скрыто от Манве в
сердцах Аинур.
И тут Манве очнулся и спустился к Яванне на Эзеллохар и сел рядом с
ней под Двумя деревьями. И Манве сказал:
- О, Коментари! Вот слова Эру: "Или кто-нибудь из Валар полагает, что
я не слышал всей Песни, не различил малейших звуков самого слабого голоса?
Знай: когда проснутся Дети, тогда вновь пробудится мысль Яванны и призовет
издалека Духов, и они будут бродить среди Келвар и Ольвар, а некоторые
поселятся там и будут внушать к себе благоговение и страх перед их
справедливым гневом. Но только на первое время: пока Перворожденные в
расцвете сил, а Второрожденные юны". Так сказал Эру. И разве ты,
Коментари, не вспомнишь теперь, что твоя песнь не всегда звучала в
одиночестве. Вспомни, твоя мысль встречалась с моей, и мы с тобой обретали
крылья, подобно огромным птицам, что парят над облаками. И этому предстоит
осуществиться по воле Илюватара еще до того, как проснутся Дети - на
крыльях, подобно ветру, появятся Орлы Повелителей Запада.
И тогда Яванна возрадовалась, и, встав, подняла руки к небесам и
воскликнула:
- Высоко поднимутся деревья Коментари, чтобы орлы короля смогли
поселиться там!
Но Манве тоже поднялся и, казалось, стал таким высоким, что голос его
доносился вниз, к Яванне, как будто из обители ветров.
- Нет! - сказал он. - Только высоты Ауле окажутся достаточно высокими
для Орлов. В горах поселятся они и будут слушать голоса тех, кто взывает к
ним. В лесах же появятся пастухи деревьев.
Затем Яванна рассталась с Манве и возвратилась к Ауле. Он трудился в
своей кузнице - выливал в форму расплавленный металл.
- Эру щедр, - сказала Яванна. - Пусть теперь твои дети остерегутся,
потому, что некая сила будет бродить в лесах, и гнев ее проснется, если
лесам будет грозить опасность.
- И все же мои дети будут нуждаться в дереве, - сказал Ауле и
вернулся к своей работе.

3. О ПРИХОДЕ ЭЛЬФОВ И О ПЛЕНЕНИИ МЕЛЬКОРА
Много времени жили Валар в блаженстве за горами Амана, озаряемые
светом деревьев. Но все Среднеземелье лежало в сумерках под звездами. Пока
сияли светильники, продолжался расцвет всего живущего, но все замерло,
когда снова воцарился мрак. Однако, уже существовали древнейшие формы
жизни: в морях большие водные растения, на суше - огромные деревья, а в
долинах среди одетых ночным мраком холмов жили таинственные существа,
древние и могущественные.
Исключая Яванну и Ороме, Валар редко бывали в тех землях и лесах.
Яванна жe бродила там, опечаленная, потому что рост всего живого
прекратился вместе с концом Весны Арда. И Яванна погрузила в сон многие
существа, появившиеся на свет Весной, дабы они не старели, а дождались
времени своего пробуждения, которое еще должно было прийти.
А на севере Мелькор укреплял свое могущество и бодрствовал, наблюдая
и готовясь, а злые существа, совращенные им, бродили повсюду, и во мраке
дремлющих лесов часто появлялись чудовища и страшные призраки. И Мелькор
собрал возле себя в Утумис своих демонов, тех духов, что первыми
присягнули ему в верности в дни его великолепия и стали больше других
схожи с ним в его падении. Сердца их пылали огнем, но мрак был их
облачением и ужас предшествовал им, и огненные бичи служили им оружием. В
позднейшие дни Среднеземелья их называли Бальрогами.
И в это мрачное время Мелькор создал много других различных чудовищ,
долго беспокоивших Мир, и власть его распространялась теперь и на юг
Среднеземелья.
И Мелькор построил также крепость и арсенал недалеко от
северно-западных берегов моря, дабы обезопасить себя от возможного
нападения из Амана. Этой крепостью командовал Саурон, военачальник
Мелькора, а называлась она Ангбанд.
Случилось так, что Валар собрали совет, потому что их начали
беспокоить вести, которые Яванна и Ороме приносили из внешних земель. И
Яванна выступила перед Валар, сказав:
- О вы, самые могущественные в Арда, слушайте! Видение Илюватара было
кратким и быстро исчезло, и нам не дано точно определить, сколько дней
осталось до назначенного часа. Но не сомневайтесь: он приближается, и уже
в эту эпоху сбудутся наши надежды, и Дети проснутся. Оставим ли мы земли,
где им предстоит жить, опустошенными и полными зла? Будут ли дети бродить
во мраке, когда у нас есть свет? Станут ли они называть Мелькора
повелителем, когда Манве восседает на Таникветиле?
И Тулкас воскликнул:
- Нет! Начнем войну! Разве не отдыхали мы от сражений слишком долго,
разве не восстановили наши силы? Или этот отщепенец всегда будет
противостоять нам?
Но по повелению Манве заговорил Мандос, и он сказал:
- Действительно, Дети Илюватара придут в эту эпоху, однако они пока
еще не пришли. Кроме того, предрешено, что Перворожденные придут во мраке
и прежде всего увидят звезды - большой свет повредил бы им. И в трудный
час они всегда будут взывать к Варде.
Тогда Варда ушла с Cовета и, взглянув с вершины Таникветиля, увидела
тьму Среднеземелья под бесчисленными звездами, тусклыми и далекими. И вот
она начала великий труд, величайший из всех трудов Валар со времен их
прихода в Арда. Варда взяла из хранилищ Тельпериона серебряные росы и
сотворила из них для Перворожденных новые, более яркие звезды. И по этой
причине ее, чье прозвище за труды в глубинах времен в За было Тинталле,
Зажигающая, Эльфы называли позднее Элентари, Королевой Звезд. В те времена
она сотворила Карпиль и Луниул, Нехар и Лумбар, Алькаринкве и Эллемире. И
она собрала в созвездия много других древних звезд и разместила их в Неме
и Аннарима, и Менельмар с его сияющим поясом, предвещающим последнюю битву
в конце дней. А высоко на севере, как вызов Мелькору, она поместила корону
из семи огромных звезд Валакирка, Серп Валар - знак судьбы.
Рассказывают, что когда прошло уже много времени после завершения
Вардой своего замысла, и Менельмар впервые поднялся на небо, а голубое
пламя Хелуинар замерцало в туманах над границами мира - в тот час
пробудились Дети Илюватара. Возле озаренного звездным светом озера
Куивиэнен, Воды Пробуждения, восстали они ото сна, ниспосланного им
Илюватаром, и когда они, еще в безмолвии, очнулись у Куивиэнена, первым,
что предстало их глазам, были звезды небес. И потому они навсегда полюбили
звездный свет и почитали Варду Элентари превыше всех Валар.
В катастрофах Мира границы суши и моря разрушались и возникали вновь,
реки меняли свои русла и даже горы не оставались незыблемыми, и теперь уже
нельзя найти то место, где находился Куивиэнен. Однако, среди эльфов
говорят, что это озеро лежит далеко на востоке Среднеземелья и раньше оно
было заливом внутреннего моря, называвшегося Хелькар. А это море занимало
место, где некогда находилось подножье горы Иллуин, до того, как Мелькор
разрушил ее. Много потоков сбегало в озеро с вершин востока, и первым
звуком, который услышали Эльфы, был шум воды, бегущей или падающей на
камни.
Долго жили Эльфы в первых своих владениях возле озера, под звездами,
и бродили по земле, удивляясь ей. И они начали учиться речи и стали давать
названия всему, что они постигли. Себя они именовали Квенди, имея в виду
тех, кто объясняется с помощью слов, потому что до сих пор им еще не
встречалось ни одно живое существо, которое могло бы говорить или петь.
И вот однажды случилось так, что Ороме поехал охотиться на восток и
свернул к северу вдоль берегов Хелькара. Когда он углубился в тень
Орокарни, восточных гор, Нахар неожиданно громко заржал и остановился как
вкопанный. И Ороме удивился и замер: ему показалось, что в тишине страны
под звездами слышится пение множества голосов.
Так Валар наконец обнаружили, как бы случайно, тех, кого они они так
долго ждали. И Ороме, взглянув на эльфов, преисполнился удивления, как
если бы их появление было неожиданным, необыкновенным и непредвиденным. Но
у Валар так будет всегда: для тех, кто в назначенный час приходит извне в
Мир, в За, все сущее в нем оказывается неожиданным, пусть даже музыка
говорила об этом, пусть даже видение это показывало.
Первоначально старшие дети Илюватара были сильнее и выше ростом, чем
они стали потом, но не красивее, потому что, хотя красота Квенди в дни их
юности превосходила любую другую красоту, созданную Илюватаром, она не
погибла, но живет на Западе, обогащенная мудростью и печалью.
И Ороме полюбил Квенди и дал им имя на их собственном наречии:
Эльдар, Звездный Народ, но позже так стали называть тех эльфов, кто
последовал за Ороме на Запад.
Однако, многих Квенди появление Ороме исполнило ужаса, и причиной
тому был Мелькор. Много позже мудрые установили, что всегда бдительный
Мелькор первым обнаружил пробуждение Квенди, наслал на них тьму и окружил
злыми духами, чтобы шпионить за ними и подстерегать их. И за несколько лет
до прихода Ороме случилось так, что эльфы, бродившие по окрестностям
поодиночке или небольшими группами, часто исчезали и не возвращались
больше никогда, и Квенди считали, что их поймал Охотник, и боялись его.
Действительно, самые древние песни эльфов (отзвуки их до сих пор
сохранились на Западе) повествуют о темных призраках, бродивших в холмах
над Куивиэненом или проносившихся неожиданно под звездами, и о черном
всаднике на диком коне, преследовавшeм заблудившихся Квенди, дабы поймать
и сожрать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43