Был захвачен проход Аглона, хотя и большой
ценой для войск Моргота. И Колегорм с Куруфином, потерпев поражение,
бежали на юг, а потом на запад, вдоль границ Дориата, и попав, наконец, в
Нарготронд, просили убежища у Финрода Фелагунда.
Таким образом народ их увеличил силу Нарготронда, но было бы лучше,
как стало ясно позднее, если бы они остались на Востоке, среди своих
родичей.
Маэдрос совершил небывалые подвиги, и Орки бежали перед его лицом,
потому что со времени его мучений на Тангородриме дух его пылал страшным
пламенем, и Маэдрос казался воскресшим из мертвых. Таким образом, большая
крепость на холмe Химринг не была захвачена, и там, у Маэдроса, вновь
собрались оставшиеся в живых самые доблестные воины, как из народа
Дор-Финиона, так и с восточных границ.
На какое-то время Маэдрос вновь закрыл проход Аглона, так что Орки не
могли проникнуть этим путем в Белерианд.
Но они разгромили в Лафлане всадников народа Феанора, потому что туда
явился Глаурунг и прошел проходом Маглора, и разрушил всю страну между
руслами Гелиона. И Орки захватили крепость на восточных склонах горы Рерир
и опустошили весь Таргелион, страну Карантира, и осквернили озеро
Хелевори.
Маглор соединился с Маэдросом на Химринге, но Карантир бежал и
объединил остатки своего народа с разрозненным народом охотников Амрода и
Амраса, и они отступили и прошли через Рамдаль к югу.
Они оставили на Амон Эребе стражу и некоторую военную силу, а Зеленые
Эльфы оказали им помощь, и Орки не вошли ни в Оссирианд, ни в
Таур-им-Луинат и дикие земли юга.
В это время в Хитлум пришли известия, что Дор-Финион потерян, и
сыновья Финарфина потерпели поражение, а сыновья Феанора изгнаны из своих
земель. Тогда Фингольфин, предвидя (как ему казалось) полное уничтожение
Нольдора и невосстановимое разрушение их жилищ, полный гнева и отчаяния,
сел на Рохолора, своего огромного коня, и уехал один, и никто не смог
удержать его. Он промчался, подобно вихрю, через Дорну-Фауглит, и все, кто
видел его атаку, бежали в ужасе, думая, что это явился сам Ороме - потому
что дикое безумие ярости овладело им, и глаза его сверкали, подобно глазам
Валар.
Так Фингольфин добрался один до врат Ангбанда, затрубил в рог и
ударил в медные двери, вызывая Моргота на поединок.
И Моргот вышел.
То был последний раз в этих войнах, когда он появился изза дверей
своей крепости, и говорят, что он без желания принял вызов, потому что
хотя его разуму не было равных в мире, Моргот, единственный из всех Валар,
знал чувство страха. Но он не мог игнорировать вызов перед лицом своих
военачальников, так как скалы звенели от трубных звуков рога Фингольфина.
Голос короля, резкий и чистый, проникал в самые глубины Ангбанда,
когда Фингольфин называл Моргота трусом и повелителем рабов.
И потому Моргот вышел, медленно спустился со своего подземного трона,
и отзвук его шагов был подобен грому в глубинах земли.
Он появился, одетый в черные доспехи, и встал перед королем, подобный
башне, коронованный железом, и его огромный щит, темный, украшенный
гербами, отбрасывал на Фингольфина тень, как грозовое облако. Но
Фингольфин светился в ней, подобно звезде, потому что его кольчуга была
покрыта серебром, а голубой его щит отделан хрусталем.
Он выхватил свой меч Рингиль, блеснувший холодно, как лед.
Тогда Моргот взметнул Гронд, Молот Подземного Мира, и устремил его
вниз, подобно громовой молнии. Но Фингольфин прыгнул в сторону, и Гронд
пробил в земле огромную яму, откуда ударил столб дыма и огня.
Много раз пытался Моргот поразить Фингольфина, но все время тот
отскакивал, быстрый, как молния из черной тучи. И он нанес Морготу семь
ран, и семь раз Моргот издавал крик страдания, а войско Ангбанда при этом
падало в ужасе ниц, и эхо северных стран вторило криком. Но, в конце
концов, король устал, и Моргот обрушил на него свой молот. Трижды падал
Фингольфин на колени и трижды вставал снова и поднимал свой расколотый щит
и разбитый шлем. Но земля вокруг него была вся в трещинах и ямах, и он
споткнулся и упал на спину у ног Моргота. И Моргот наступил ногой на его
шею, и тяжесть ноги была подобна упавшему холму. Но все же последним
отчаянным ударом Фингольфин пронзил эту ногу Рингилем, и из раны хлынула
кровь, черная и дымящаяся, и заполнила ямы, пробитые Грондом.
Так умер Фингольфин, верховный король Нольдора, самый величественный
и доблестный из всех королей эльфов древности.
Барахир уводил свой народ. Много мест было потеряно, оставленных ими,
потому что все они, один за другим, были убиты, пока, в конце концов, у
Барахира осталось только двенадцать человек.
Берен, его сын, и Барагунд с Белагундом, его племянники, сыновья
Бреголаса, и девять верных слуг его дома, чьи имена надолго сохранились в
песнях Нольдора, это были Радруин и Дейруин, Дагнар и Рагнор, Гильдор и
Горлим Несчастливый, Артал и Уртель, и юный Хатальдир.
Изгнанниками без надежды были они, отчаянной шайкой, которая не могла
спастись и не стала бы сдаваться, потому что жилища их лежали в
развалинах, их жены и дети оказались в плену, были убиты или бежали.
Из Хитлума не приходило ни вестей, ни помощи, и Барахира с его людьми
преследовали, как диких зверей. Они отступили в голые предгорья над лесом
и скитались там среди небольших озер и каменистых пустошей вдалеке от
шпионов и чар Моргота. Постелью им служил вереск, а крышей - облачное
небо.
Спустя примерно два года после Дагор Браголаха Нольдорцы все же
обороняли западный проход возле истоков Сириона, потому что на те воды
распространялась власть Ульмо, а Минас Тирит противостоял Оркам. Но в
конце концов, после гибели Фингольфина, Саурон, величайший и самый ужасный
из слуг Моргота, называвшийся на языке Синдара Гортауром, выступил против
Ородрета, начальника башни на Тол Сирионе. Саурон стал теперь чародеем
ужасной силы, хозяином теней и призраков, коварным, жестоким, уродующим
все, к чему он прикасался, унижающим всех, кем он правил, повелителем
волков-оборотней, и владычество его было мукой. Он атакой взял Минас
Тирит, потому что черное облако страха опустилось на защитников башни. И
Ородрет был изгнан и бежал в Нарготронд. А Саурон превратил Минас Тирит в
сторожевую башню Моргота, в крепость зла, постоянную угрозу. И прекрасный
остров Тол Сирион стал проклятым и был назван Тол-ин-Гаурот, Остров
Оборотней. Ни одно живое существо не могло проникнуть в эту долину, чтобы
Саурон не заметил его из башни, в которой он сидел. И Моргот владел теперь
западным проходом, и источаемый им ужас наполнил поля и леса Белерианда.
За Хитлумом он неустанно преследовал своих врагов, выискивая их тайные
убежища и захватывая их крепости одна за другой. Орки все наглее бродили
здесь и там, где хотели, спускались вниз по Сириону на запад и по Келону
на восток. Они окружили Дориат и так опустошили земли, что звери и птицы
бежали от них, и с севера непрерывно распространялось безмолвие и
запустение.
Многие из Нольдора и Синдара попали в плен и были уведены в Ангбанд,
где их обратили в рабов, заставляя отдавать свои умение и знания на пользу
Морготу. А Моргот повсюду разослал своих шпионов, и они принимали
фальшивые обличья, и обман был в их речах. Они лживо обещали награду и
хитрыми словами пытались посеять зависть и страх среди народов, обвиняя их
королей и вождей в жадности и предательстве одного за другим.
Из-за проклятия, причиной которого было убийство родичей, этой лжи
часто верили. И действительно, с течением времени, в ней появилась доля
правды, потому что сердце и уши Эльфов Белерианда омрачали отчаяние и
страх. Но больше всего Нольдорцы боялись предательства тех своих родичей,
что стали рабами в Ангбанде, потому что Моргот использовал некоторых из
них для своих целей и, будто бы дав им свободу, отпускал, куда они хотели,
но их воля оставалась покорной его воле, и они уходили лишь для того,
чтобы вернуться к нему снова. И потому, когда кто-либо из пленников
Моргота действительно бежал от него и возвращался к своему народу, их
встречали совсем неприветливо, и они скитались одни, изгнанные и
отчаявшиеся.
К людям Моргот, если они прислушивались к его словам, проявлял
притворное сочувствие, говоря, что причина их невзгод только в подчинении
бунтовщикам Нольдорцам, но что под властью законного повелителя
Среднеземелья они обретут почести и заслуженную награду за доблесть, если
прекратят сопротивление. Однако мало кто из людей трех домов прислушивался
к его словам, даже попав на муки в Ангбанд, и потому Моргот преследовал их
с ненавистью.
Рассказывают, что именно тогда в Белерианде впервые появились Смуглые
люди. Некоторые из них уже в тайне предались Морготу и пришли по его зову
- но не все, потому что слух о Белерианде, о его землях и водах, воинах и
богатствах, распространился вдаль и вширь, и беспокойные ноги в те дни все
время влекли людей на запад. Эти люди были низкорослы и широкоплечи, имели
длинные и сильные руки, смуглую или бледную кожу и черные волосы - как и
их глаза. Они делились на многие племена, и некоторые из них больше
походили на гномов с гор, чем на Эльфов.
Маэдрос понимал слабость Нольдора и Эдайна, тогда как подземелья
Ангбанда казались ему неисчерпаемыми, все время пополнявшимися, и поэтому
он заключил союз с этими вновь пришедшими людьми и установил дружеские
отношения с их главными вождями Бором и Уфлангом.
И Моргот был очень доволен, так как этого он и добивался.
Бор имел трех сыновей: Борланда, Борлаха и Бортанда. И они, обманув
надежды Моргота, пошли за Маэдросом и Маглором и остались верны им.
Сыновьями Уфланга Черного были Ульфаст, Ульварт и Ульдор Проклятый, и
они стали приверженцами Карантира, поклявшись ему в верности, и предали
его.
Эдайн и Восточноязычные не слишком любили друг друга и встречались
редко, потому что пришельцы долго жили в восточном Белерианде, в то время
как народ Хадора был заперт в Хитлуме, а дом Беора почти полностью
уничтожили.
Люди племени Халет сначала не принимали участия в северной войне, так
как они жили на юге, в лесу Бретиль, но теперь между вторгшимися Орками и
ими шли сражения.
Это был стойкий народ, вовсе не желавший покинуть свои любимые леса.
И в рассказах о поражениях того времени подвиги Халадин оцениваются по
достоинству, потому что после захвата Минас Тирита Орки проникли в
западный проход и могли бы бесчинствовать вплоть до устья Сириона.
Но Хальмир, вождь Халадин, быстро сообщил об этом Тинголу, потому что
он был в дружбе с Эльфами, охранявшими границы Дориата.
Тогда Белег, Тугой Лук, начальник стражи Тингола, привел в Бретиль
большие силы Синдарцев, вооруженных топорами, и, бросившись в атаку на
лесные чащи, Хальмир и Белег захватили отряды Орков врасплох и уничтожили
их.
С тех пор в этой местности черный поток с севера был остановлен, и
еще много лет спустя Орки не осмеливались пересекать Тенглин. Племя Халет
по-прежнему оставалось в лесу Бретиль, и под его охраной королевство
Нарготронд, воспользовавшись передышкой, собирало силы.
В это время Хурин и Хуор, сыновья Гальдора из Дор-Ломина, жили вместе
с Халадин, которым они были сродни.
В дни перед Дагор Браголахом эти два дома собирались на большой пир,
когда Гальдор и Глоредель, дети Хадора Золотоголового, вступили в брак с
Харет и Хальдиром, детьми Хальмира, вождя Халадин.
Вот почему сыновья Гальдора воспитывались в Бретиле Хальдиром, их
дядей, в соответствии с обычаями людей того времени. Оба участвовали в той
битве с Орками, даже Хуор, хотя тогда ему было только тринадцать лет. Они
оказались в отряде, отрезанном от остальных, и их преследовали вплоть до
переправы Бритиаха. И братья были бы убиты или взяты в плен, если бы не
могущество Ульмо, все еще сохранившееся в Сирионе. От реки поднялся туман
и скрыл их от врагов. Братья бежали через Бритиах и Димбар и скитались
среди холмов у подножия скал Криссаэгрима. Но они заблудились в этой
стране и уже не знали, как идти дальше или вернуться. Там их нашел
Торондор и послал двух орлов им на помощь. И орлы подняли их в воздух и
понесли через окружающие горы в тайную долину Тумладен и скрытый город
Гондолин, которого еще не видел ни один чeлoвeк.
Узнав, кто они родом, король Тургон принял их хорошо, предупрежденный
как своими видениями, так и вестниками, которых посылал с моря вверх по
Сириону Ульмо. Повелитель вод предостерегал короля о грядущих бедах и
советовал ему радушно принять сыновей дома Хадора, откуда в час нужды
придет помощь.
Почти год гостили во дворце короля Хурин и Хуор, и говорят, что в то
время Хурин перенял многие познания эльфов и понял некоторые из намерений
и целей короля, потому что Тургон выказывал великое расположение к
сыновьям Гальдора и часто говорил с ними. И он действительно хотел
задержать их в Гондолине из-за любви к ним, и не только из-за закона,
гласившего, что любой чужестранец, будь то Эльф или человек, обнаруживший
тайный путь в королевство и увидевший город, должен навсегда остаться в
нем, пока король не снимет запрет и Скрытое Королевство не станет явным.
Но Хурин и Хуор желали вернуться к своему народу и разделить с ним
его горести и военные тяготы, и Хурин сказал Тургону:
- Повелитель, мы - смертные люди и не похожи на Эльдарцев. Те могут
ждать многие годы, откладывая битву со своими врагами на какой-то
отдаленный день. Наш же век короток, и надежды наши и силы вскоре
иссякнут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43