Но сначала им было нелегко объясняться друг
с другом, ибо в их долгой разлуке наречия Калаквенди Валинора, и
Мориквенди в Белерианде развивались самостоятельно.
От Эльфов Митрима Нольдорцы узнали о могуществе Эру Тингола, короля
Дориата, и о волшебном поясе, ограждающем его королевство, а вести о
великих подвигах на севере пришли на юг, в Менегрот и в гавани Бритомбара
и Эглареста.
И тогда все Эльфы Белерианда исполнились изумления и надежды, узнав о
приходе их могучих родичей, так неожиданно вернувшихся с запада в тот
самый час, когда в этом была нужда. Все сначала поверили, что Нольдорцы
явились как посланники Валар, чтобы избавить Среднеземелье от бед.
Но чуть ли не в час смерти Феанора к его сыновьям пришли вестники от
Моргота, признавшего свое поражение и предлагавшего условия мира, вплоть
до возвращения одного Сильмариля.
Тогда Маэдрос Высокий, старший сын, убедил своих братьев притворно
согласиться на переговоры с Морготом и встретиться с его посланцами в
условленном месте.
Однако, Нольдорцы так же мало доверяли Морготу, как и он им. По этой
причине каждая сторона явилась на переговоры с большими силами, чем это
было обусловлено. Но Моргот послал больше и в том числе - Бальрогов.
Маэдрос был атакован из засады и всех его спутников перебили, а
самого же его отряд Моргота захватил живым и увел в Ангбанд.
Тогда братья Маэдроса отступили и устроили огромный лагерь в Хитлуме.
Но Моргот держал Маэдроса как заложника и сообщил, что не освободит его,
если Нольдорцы не прекратят войну и не вернутся на запад или хотя бы не
уйдут из Белерианда на юг мира.
Однако, сыновья Феанора знали, что Моргот предаст их и не освободит
Маэдроса, как бы они ни поступили. К тому же они были связаны клятвой и ни
по какой причине не могли отказаться от войны со своим врагом.
Поэтому Моргот приковал Маэдроса к поверхности обрыва на
Тангородриме, связав запястье его правой руки со стальным кольцом в скале.
В это время в лагерь в Хитлуме пришли вести о том, что Фингольфин
вместе с теми, кого он вел, пересек битый лед, и тогда же весь мир был
поражен появлением Луны. А когда войско Фингольфина добралось до Митрима,
на западе, пламенея, взошло солнце. И Фингольфин развернул свои голубые и
серебряные знамена и велел трубить в трубы. А под ногами его войска
распустились цветы, и эпоха звезд кончилась.
При восходе великого светила слуги Моргота бежали в Ангбанд, и
Фингольфин, не встретив сопротивления, проник в укрепления Дор-Даэделота,
пока враги его прятались под землей. Тогда Эльфы ударили в ворота
Ангбанда, и вызов их труб потряс вершины Тангородрима, и Маэдрос, услыхав
его среди своих мучений, громко закричал, но голос его затерялся среди
отзвуков в каменных стенах.
Однако, Фингольфин, отличавшийся характером от Феанора, опасаясь
хитрости Моргота, отошел от Дор-Даэделота и повернул обратно в Митрим,
получив сведения, что там он сможет найти сыновей Феанора. К тому же,
Фингольфин хотел иметь защиту от Гор Мрака, пока его народ будет отдыхать
и набираться сил, потому что он увидел силу Ангбанда и не рассчитывал, что
крепость падет от одного лишь звука труб.
Поэтому, придя в Хитлум, он основал свои первые лагерь и поселение у
северных берегов озера Митрим.
Никакой любви не испытывали те, кто следовал за Фингольфином, к дому
Феанора, потому что велики были страдания, перенесенные ими при переправе
через льды. И Фингольфин считал сыновей Феанора соучастниками дел их отца.
И тогда возникла опасность столкновения двух войск. Но как ни велики
были потери в пути, народ Фингольфина и Финрода, сына Финарфина, все еще
оставался более многочисленным, чем войско Феанора. И эти последние
отступили и перенесли свои жилища на южный берег, и озеро разделило их.
Многие из народа Феанора сожалели о сожжении в Лосгаре и поражались
мужеству покинутых ими товарищей, которое помогло им перебраться через
льды севера, и они предложили бы им свою дружбу, если бы стыд не удержал
их.
Так, из-за проклятья, лежавшего на них, Нольдорцы ничего не добились,
пока Моргот колебался, в страхе перед светом, который был еще новым и
сильным для Орков.
Но Моргот собрался с мыслями и смеялся, видя разобщение его врагов.
В своих подземельях он создавал огромные клубы дыма и пара, и они
вырывались наружу из вершин Железных Гор. Издалека, из Митрима, можно было
видеть эти дымящиеся вершины, пачкающие чистое небо в первое утро мира.
С востока пришел ветер и понес тучи прямо с дымом через Хитлум,
затмевая новое солнце. И они извивались над полями и долинами и, черные и
ядовитые, ложились на воды Митрима.
Тогда Фингон Доблестный, сын Фингольфина, решил покончить с
отчуждением среди Нольдорцев, прежде чем их враг успеет подготовиться к
войне, потому что земля в странах севера дрожала от грохота подземных
кузниц Моргота.
Когда-то в блаженстве Валинора, еще до того, как Моргота освободили
от цепей и ложь его омрачила сердца, Фингон был в тесной дружбе с
Маэдросом, и хотя он не знал еще, что Маэдрос вспомнил о нем при сожжении
кораблей, мысль об их давней дружбе жгла сердце Фингона. Поэтому он
отважился на подвиг, который заслуженно упоминается на празднестве князей
Нольдора: один, без чьей либо помощи, он отправился на поиски Маэдроса.
Воспользовавшись той самой тьмой, что создал Моргот, он незаметно
проник в укрепления своих врагов. Взобравшись высоко на отроги
Тангородрима, Фингон со скорбью взглянул на опустошенную страну, но он не
нашел ни прохода, ни трещины, через которую смог бы проникнуть внутрь
крепости Моргота. Тогда, как вызов Оркам, все еще укрывавшимся в темных
подвалах под землей, Фингон взял свою арфу и запел свою песнь Валинора,
сложенную Нольдорцами в древности, и голос его взлетел над мрачными
провалами, не слыхавшими раньше ничего подобного - только крики страха и
горя.
Так Фингон нашел то, что искал. Ибо высоко над ним кто-то слабо
подхватил его песню, и чей-то голос позвал его. То был Маэдрос, запевший,
несмотря на свои муки. И Фингон взобрался к подножию обрыва, на котором
висел его родич, но дальше подняться не смог. И он заплакал, увидев
жестокую затею Моргота. И Маэдрос, испытывая сильные страдания и не имея
надежды, просил Фингона застрелить его из лука. И Фингон наложил стрелу и
натянул лук. И он безнадежно возвал к Манве, сказав: "О король, кому
дороги все птицы, сделай так, чтобы полет этой оперенной стрелы был
быстрым, и вспомни о сострадании к Нольдору в час его нужды!"
Ответ на его просьбу последовал мгновенно, так как Манве, которому
дороги все птицы и кому на Таникветиль они приносят вести из
Среднеземелья, еще раньше послал туда племя орлов, приказав им поселиться
на утесах севера и наблюдать за Морготом - потому что Манве все еще
испытывал жалость к изгнанным Эльфам. И орлы сообщили опечаленному Манве о
многом, что происходило в те дни.
И теперь, едва Фингон натянул свой лук, с огромной высоты слетел
Торондор, король орлов, самый могучий из всех птиц, существовавших
когда-либо. Его распахнутые крылья простирались на тридцать фатомов.
Остановив руку Фингона, он схватил его и поднял до уровня скалы, где
висел Маэдрос, но Фингон не смог освободить его запястья от адских оков:
ни рассечь их, ни вырвать из камня. И потому в своем страдании Маэдрос
снова просил Фингона убить его, но Фингон отсек ему руку выше запястья, и
Торондор унес их обоих в Митрим.
Прошло время, и рана Маэдроса зажила, потому что в нем пылал огонь
жизни, и сила его была наследием древних дней, как и всех, кто вырос в
Валиноре. Тело его снова стало сильным, но тень перенесенных страданий
осталась у него на сердце. И позже меч в левой руке Маэдроса был более
гибельным, чем прежде в правой.
Этим подвигом Фингон завоевал великую известность, и весь Нольдор
восхвалял его.
Ненависть между домами Фингольфина и Феанора пошла на убыль. Потому
что Маэдрос просил прощения за предательство в Арамане и отказался от
своих притязаний на королевскую власть над всем Нольдором, сказав
Фингольфину:
- Если обида больше не лежит между нами, вождь, тогда королевское
достоинство по праву должно принадлежать тебе, самому старшему здесь из
дома Финве и самому мудрому.
Но не все его братья в сердце своем согласились с этим.
Поэтому, как и предсказывал Мандос, члены дома Феанора стали
называться лишенными наследства, так как верховная власть перешла от них к
старшей ветви к дому Фингольфина - власть и в Эленде, и в Белерианде, и
еще из-за утраты ими Сильмарилей. Но теперь Нольдорцы, снова
объединившись, поставили часовых на границах Дор-Даэделота, и Ангбанд был
осажден с запада, юга и востока. Нольдор разослал во все стороны
вестников, чтобы изучить земли Белерианда и договориться о союзе с
народами, живущими там.
Король Тингол без большого восторга принял появление с запада
стольких могущественных князей, стремившихся образовать новые королевства,
и он не открыл доступ в свое королевство, не устранил его волшебное
ограждение, потому что, умудренный мудростью Мелиан, он не верил, что
осада Моргота продлится долго. Только лишь князьям Нольдора из дома
Финарфина было дозволено проникнуть в пределы Охраняемого Королевства,
потому что они имели родство с самим королем Тинголом, поскольку их
матерью была Эрвен из Альквалонде, дочь Ольве.
Первым из изгнанников попал в Менегрот сын Финарфина Ангрод, как
посланец своего брата Финрода. Он долго говорил с королем, рассказав ему о
деяниях Нольдора на севере, об его численности и организации его сил.
Однако, хотя он и был правдивым и мудрым и считал, что все беды уже
искуплены, он не сказал ни слова ни об убийстве родичей, ни о причине
изгнания Нольдора, ни о клятве Феанора.
Король Тингол выслушал эти слова Ангрода и, прежде чем тот продолжил,
прервал его:
- Скажи вот что от моего имени пославшим тебя: Нольдору разрешается
поселиться в Хитлуме и в горных местностях ДорФинион, и в диких пустых
землях к востоку от Дориата. Но там повсюду находятся многие из моего
народа, и я не допущу, чтобы кто-нибудь ограничивал их свободу, и еще
менее - чтобы их изгнали из собственных хижин. Поэтому, пусть князья
Запада остерегутся вести себя как хозяева, ибо повелитель Белерианда - я,
и все, кто хочет тут поселиться, будут прислушиваться к моим словам. Никто
не должен приходить в Дориат, кроме тех, кого я призову как гостей, или
тех, кому я понадоблюсь в крайней нужде.
Вожди Нольдора держали совет в Митриме, и туда из Дориата явился
Ангрод, принеся послание короля Тингола.
Холодным показалось Нольдору королевское приветствие, и его слова
рассердили сыновей Феанора, но Маэдрос засмеялся, сказав:
- Он - король, который может отстоять свою собственность, иначе
пустым был бы его титул. Тингол дарит нам земли, на которые власть его не
распространяется. Сегодня фактически один лишь Дориат был бы его
владением, если бы не приход Нольдора. Поэтому пусть он правит в Дориате и
радуется, что соседями у него потомки Финве, а не Орки Моргота, которых мы
нашли здесь. Мы устроимся где-нибудь в другом месте, где нам покажется
лучше!
Но Карантир, не любивший сыновей Финарфина, самый грубый из братьев и
самый вспыльчивый, громко воскликнул:
- Еще чего! Пусть сыновья Финарфина не бегают то и дело с их
рассказами к этому темному Эльфу в его пещеры! Кто дал им право говорить
от нашего имени? Да, они действительно находятся в Белерианде, но пусть не
забывают так быстро, что их отец - вождь Нольдора, хотя мать их из другого
рода.
Тогда Ангрод пришел в ярость и покинул совет. Маэдрос упрекнул
Карантира, а большая часть Нольдора из обеих лагерей, слушая его слова,
встревожилась, опасаясь жестокого характера сыновей Феанора, всегда
готовых разразиться опрометчивыми словами и насилием. Однако, Маэдрос
удержал своих братьев, и они оставили совет, а вскоре покинули Митрим и
отправились на восток, за Арос, в обширные земли возле холма Химринг.
Впоследствии эта область была названа границей Маэдроса, потому что с
севера холм и река представляли собой лишь малую защиту от нападения из
Ангбанда.
Там Маэдрос и его братья установили наблюдение, собирая вокруг себя
весь народ, который приходил к ним. И они мало общались со своими
родичами, разве что при необходимости.
Говорят, что Маэдрос сам придумал этот план, чтобы уменьшить
возможность междоусобицы, и еще потому, что он очень хотел, чтобы главная
опасность нападения угрожала ему. Сам же он остался в дружбе с домом
Фингольфина и Финарфина и приходил к ним иногда для общего совета. Но все
же и он был связан клятвой, хотя сейчас он до времени бездействовал.
Народ Карантира поселился дальше к востоку, за верхним течением
Гелиона, возле озера Хелевори под горой Рерир и южнее его.
Они поднимались на вершины Эред Люина и с удивлением смотрели на
восток, потому что дикими и бескрайними казались им Страны Среднеземелья.
И так случилось, что народ Карантира наткнулся на гномов, после
нападения Моргота и прихода Нольдора переставших посещать Белерианд. Но
хотя оба народа любили ремесла и стремились пополнять свои знания, большой
теплоты между ними не было, потому что гномы отличались скрытностью и
легко обижались, а Карантир был высокомерен и едва скрывал свое презрение
к неприглядным с виду Наугрим, и народ его следовал ему в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43