$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$
$ $
$ $
$ $
$ $
$ АРКАДИЙ СТРУГАЦКИЙ $
$ $
$ БОРИС СТРУГАЦКИЙ $
$ $
$ $
$ $
$ $
$ $
$ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖЖЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖЖЖ ЖЖЖЖЖЖЖЖ ЖЖЖЖЖ $
$ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ $
$ ЖЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ $
$ ЖЖЖ ЖЖЖЖЖ ЖЖ Ж ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ $
$ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ $
$ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖЖЖ ЖЖ ЖЖЖЖЖ $
$ $
$ $
$ $
$ ЖЖЖЖ ЖЖ ЖЖЖЖ ЖЖЖЖ ЖЖ ЖЖ $
$ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ $
$ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖ $
$ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ Ж ЖЖ $
$ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖЖЖЖЖЖ ЖЖЖ ЖЖ $
$ ЖЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ ЖЖ $
$ $
$ $
$ $
$ $
$ $
$ $
$ $
$ Ф А Н Т А С Т И Ч Е С К А Я $
$ П О В Е С Т Ь $
$ $
$ $
$ $
$ ----- * ----- $
$ $
$ $
$ $
$ 1987 Г. $
$ $
$ $
$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$



























ГЛАВА 1.

Маленькому мне часто снился сон, город. Само по себе
это удивительно, так как началось это, когда я еще вообще
не знал, что такое город. Но этот город, расположенный на
берегу изогнутого большого голубого залива возник в моем
мозгу. Я видел улицы, здания вдоль них, набережную, даже
корабли в гавани. Однако наяву я никогда не видел ни моря,
ни кораблей.
А здания из сна все сильно отличались от тех, что я
знал. Уличное движение было удивительным: по улицам двига-
лись повозки без лошадей, иногда в небе мелькали какие-то
штуки, освещенные солнцем они по форме напоминали рыб, и
это были вовсе не птицы.
Чаще я видел это удивительное место при дневном свете,
но иногда это был ночной город, освещенный огнями, и неко-
торые из этих огней, как искры, плыли по воде и воздуху.
Это удивительное место, и я спрашивал старшую сес-
тру Мери, где оно может быть.
Она покачала головой и сказала, что такого места нет
нигде, во всяком случае, сейчас нет. Но может быть, я видел
во сне город далекого прошлого. Они - приятная вещь, и все
их невозможно перечислить - так что я мог видеть во сне
кусочек удивительного мира, в котором жили древние люди,
это было до того, как бог ниспослал на землю Наказание.
Но после этого она серьезно предупредила, чтобы я
никому не рассказывал о своих снах: у других людей,
насколько ей известно, ни во сне, ни наяву не бывает таких
видений, поэтому опасно рассказывать о них.
Это был хороший совет, и, к счастью, я ему последовал.
У людей нашего района был очень острый глаз на все нео-
бычное, даже то, что я был левша, вызывало легкое неодо-
брение. Итак, ни тогда, ни несколько лет спустя я никогда
не упоминал о своих снах, на самом деле, я даже забывал о
них, потому что с возрастом они приходили все реже и реже.
Но все же совет был дан вовремя. Если бы не он, я бы
обязательно поделился бы этим со своей двоюродной сестрой
Розалиндой - и это облекло бы нас обоих на большие непри-
ятности, конечно, если бы кто-нибудь поверил мне. В осталь-
ном же я не испытывал ничего необычного. Я был нормальным
мальчиком, росшим и развивавшимся, как и другие. Окружающий
мир я воспринимал как нечто незыблемое. И так продолжалось
до встречи с Софи. И даже после того перемена наступила не
сразу. Только оглядываясь на прошлое, я могу утверждать,
что именно в тот день мои маленькие сомнения начали расти.
Этот день, как и многие другие, я проводил в одиночес-
тве. Было мне примерно десять лет. Моя следующая по возрас-
ту сестра была старше меня на пять лет, звали ее Сара, и
разница в возрасте заставляла меня, обычно, играть одному.
Я спустился по проселочной дороге к югу, вдоль границ
небольших полей, и вышел на высокую насыпь. По вершине
этой насыпи я проделал свой путь.
Насыпь не внушала мне удивления: она была слишком
велика, чтобы я мог догадаться, что когда-то ее построили
люди. Я не связывал ее с другими делами древних людей, о
которых мне иногда приходилось слышать. Это была просто
насыпь, образующая широкую дугу, и затем прямая как стрела,
уходящая к далеким холмам. Это же была часть моего мира, не
более удивительная, чем река, небо, эти самые холмы.
Я часто поднимался на вершину насыпи, но редко спус-
кался на противоположную сторону. По некоторым причинам
я считал местность по ту сторону чужой, не враждебной, а
просто чужой. Но в одном месте я обнаружил, что дождь,
сбегающий по дальней стороне насыпи, образовал песчаную
впадину. Если сесть наверху и сильно оттолкнуться, поне-
сешься вниз, рассекая воздух, и, пролетев в конце пути
несколько футов по воздуху, очутишься в мягкой куче
песка на дне выемки. Это я узнал, потому что спускался в
каждую впадину, обнаруженную мною около насыпи. Дело в том,
что я искал древний памятник пророку дьявола Шухарту с
золотым шаром. О нем с гневом говорил мой отец на одной
своей проповеди. Он возмущался, как люди могли поставить
памятник одному из вызвавших Наказание и даже поклоняться
ему. Из слов отца я понял, что древний пророк Шухарт нашел
золотой шар где-то около этой насыпи, там, где ему и поста-
вили памятник, и каким-то образом способствовал ниспосла-
нию Наказания. Памятник, конечно, давно уничтожили, но я
надеялся найти его остатки. Не думаю, чтобы отец был дово-
лен, узнав о цели моих хождений сюда.
Так вот, исследуя каждую впадину вблизи насыпи, я
обнаружил и эту, научился кататься и был горд собственной
изобретательностью. Я проделывал это раньше неоднократно и
никогда не видел никого вокруг, но в этот раз, когда я про-
катился трижды и собрался с_ехать четвертый раз, какой-то
голос произнес:
- Хелло!
Я оглянулся. Вначале я не понял, откуда идет голос,
но затем мое внимание привлекли качающиеся ветки в группе
кустов. Они раздвинулись, и оттуда на меня глянуло чье-то
лицо. Это было маленькое загорелое личико, окруженное
темными локонами. Выражение его было серьезным, но глаза
искрились. Некоторое время мы изучали друг друга, затем я
ответил:
- Хелло!
Казалось, мой собеседник колеблется, но затем ветви
раздвинулись шире. Я увидел девочку меньше меня ростом и,
вероятно, немного моложе. На ней были грубые красновато-
коричневые брюки и блузка. Крест, нашитый спереди, был
темно-коричневого цвета. Волосы с обеих сторон головы были
связаны желтой лентой. Несколько секунд она стояла в
нерешительности, опасаясь покинуть убежище в кустах, но
затем любопытство пересилило осторожность и она вышла
вперед.
Я смотрел на нее с удивлением, так как она была совер-
шенно незнакома мне. Время от времени устраивали собрания,
на которые собирались дети со всей округи. Тем удивительнее
было видеть незнакомую девочку.
- Как тебя зовут? - Спросил я.
- Софи, - ответила она. - А тебя?
- Дэвид, - сказал я. - Где ты живешь?
- Там, - она неопределенно махнула рукой в направлении
местности за песчаной насыпью.
Она взглянула на песчаную выемку, по которой я спус-
кался.
- Это очень весело? - Спросила она с тоскливым выра-
жением.
Я колебался - пригласить ли ее, а потом сказал:
- Да. Попробуй сама.
Она снова повернулась ко мне и секунду или две серь-
езно глядела на меня. Потом вдруг приняла решение и начала
взбираться на вершину насыпи передо мной. Локоны и ленты ее
развевались, когда она скользила вниз. Когда и я спустился,
серьезное выражение с ее лица исчезло, глаза светились
возбуждением.
- Еще, - сказала она и опять начала карабкаться вверх.
Несчастье произошло во время третьего спуска. Она села
и принялась скользить вниз как и раньше. Я видел, как она
пронеслась и остановилась в облаке пыли. Почему-то она
выбрала для приземления место на несколько футов левее, чем
обычно. Я был готов следовать за ней и ждал, пока она
уступит место. Но она не делала этого.
- Отойди, - нетерпеливо крикнул я.
Она попыталась подняться, потом сказала:
- Не могу. Больно.
Я оттолкнулся и остановился рядом с ней.
- Что случилось? - Спросил я.
Ее лицо исказилось. В глазах стояли слезы.
- Мне защемило ногу, - ответила она.
Ее левая нога была засыпана. Я руками разгреб мягкий
песок. Ее башмак застрял в узкой щели между двумя торчащими
камнями. Я пытался вынуть камни, но безуспешно.
- Ты можешь повернуть ногу? - Спросил я.
Она попробовала, храбро сжав ногу.
- Не получается...
- Я попробую потянуть тебя за ногу, - в надежде на
успех предложил я.
- Нет, нет! Очень больно.
Я не знал что делать. Вероятно, зажатая нога действи-
тельно болела. Я принялся обдумывать положение.
- Я не могу развязать шнурок. Придется разрезать узел
и ты сможешь вынуть ногу. - Решил я.
- Нет! - Встревоженно сказала она. - Нет, я не должна
этого делать.
Она была так встревожена, что я растерялся. Если бы
она вынула ногу из ботинка сейчас, то освободить потом
ботинок было бы легче. А так я не знал, что делать. Она
легла на спину, колено попавшей в ловушку ноги торчало в
воздухе.
- О, мне так больно, - сказала она.
Она больше не могла сдерживать слезы. Они побежали по
ее лицу. Но при этом она лишь тихонько всхлипывала.
- Ты должна это сделать, - сказал я.
- Нет, - возразила она. - Нет! Мне нельзя.
Я в затруднении сидел рядом с ней. Обеими руками
она сжала мою руку. Было ясно, что боль в ноге усиливается.
Впервые в жизни я оказался в ситуации, которая требовала
немедленного самостоятельного решения. И я принял его.
- Так ничего не выйдет. Ты должна снять ботинок, -
сказал я ей. - Если ты этого не сделаешь, то навсегда
останешься здесь и умрешь.
Вначале она протестовала, но потом вынуждена была
согласиться. Она испуганно смотрела, как я разрезал шнурок.
Потом она сказала:
- Отойди! Ты не должен смотреть!
Я заколебался, но детство - это пора, наполненная
непостижимыми, но важными условностями, поэтому я отошел на
несколько футов в сторону и отвернулся. Я слышал ее тяжелое
дыхание. Затем она вскрикнула и я повернулся.
- Не могу, - сказала она, испуганно глядя на меня.
Я наклонился, чтобы посмотреть, что можно сделать.
- Ты никому не должен рассказывать, - сказала она. -
Никогда, никогда! Обещаешь?
Я обещал.
Она была очень храбра. Только несколько всхлипываний.
Когда мне удалось освободить ногу, то она выглядела
странно, я имею в виду, что она распухла и была вывихнута,
я даже не заметил, что на ней было больше, чем обычно,
пальцев.
Я вытащил ботинок из щели между камнями и протянул
его ей. Но она не могла натянуть его на свою распухшую
ногу. Не могла она и ступить ногой на землю. Я попробовал
нести ее на спине, но она оказалась тяжелее, чем я думал,
и было ясно, что мы так далеко не уйдем.
- Я позову кого-нибудь на помощь, - сказал я ей.
- Нет. Я поползу, - ответила она.
Я пошел за ней, держа ботинок в руках. Ей пришлось
проделать таким образом долгий путь, но она смело пусти-
лась на него. Скоро ее брюки порвались на коленях, а сами
колени стали разбиты и окровавлены. Я не думал, что мальчик
или девочка сможет выдержать такой путь, ее мужество вну-
шало мне страх. Я помог встать ей на здоровую ногу и
поддерживал ее, пока она указывала мне на свой дом. Огля-
нувшись, я увидел, что она на четвереньках ползет в кусты.
Я легко отыскал ее дом и, немного нервничая, постучал
в дверь. Отворила высокая женщина. У нее были приятные,
большие, яркие глаза и красивое лицо. Платье ее было
красно-коричневого цвета и несколько короче того, что обыч-
но носили женщины, но традиционный крест был нашит на
нем. Он был таким же зеленым, как и платок на ее голове.
- Вы мама Софи? - Спросил я.
Она взглянула на меня и нахмурилась, а затем быстро
и тревожно спросила:
- Что с ней?
Я рассказал.
- О! - Воскликнула она. - Ее нога!
Она тяжело посмотрела на меня, затем приставила веник
к стене и спросила:
- Где она?
Я ответил ей. При звуке ее голоса Софи выползла из
кустов. Мать взглянула на ее распухшую ногу и окровавленные
колени.
- О! Моя бедная девочка! - Сказала она, беря ее на
руки и целуя. Потом прибавила:
- Он видел?
- Да, - ответила Софи. - Мне очень жаль, мама. Я
очень старалась, но ничего не смогла сделать одна. И мне
было больно.
Ее мать медленно покачала головой. Потом вздохнула:
- Ну что ж. Теперь уж ничем не поможешь. Держись за
меня.
Софи уцепилась за шею матери и вместе мы пошли к
дому.
..........

Наставления и заповеди могут быть выучены ребенком
наизусть, но они имеют мало общего с конкретными примерами
- даже когда конкретный пример перед глазами.
Поэтому я спокойно сидел и смотрел, как раненную ногу
вымыли, приложили к ней холодный компресс, перевязали, и не
связывал это и утверждение, которое я слышал каждое воскре-
сенье в своей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32