- Да, я знаю, - Хью щелкнул выключателем, и кабина погрузилась во
тьму.
Ронни в свою очередь погасила фары. Теперь салон освещало лишь туск-
лое зеленоватое сияние, идущее от приборной панели. В этом слабом свете
лица людей казались нереальными, словно покрытыми зеленой флюоресцентной
краской. Изредка вспыхивающий огонек сигареты выхватывал из зеленоватого
полумрака подбородок, губы и нос девушки, но тут же снова гас, превраща-
ясь в маленькую кроваво-красную точку, постепенно темнеющую, заворачива-
ющуюся в серый плащ пепла.
- А глаза? Ты видел их глаза? - Ронни не отрывала взгляда от темноты,
облепившей лобовое стекло, пытаясь разобрать во мраке полоску дороги,
чуть выделяющуюся в размазавшейся по машине ночи. - Ты заметил, КАКИЕ у
них глаза?
- Угу. Я подумал, может быть, их накачивают наркотиками перед опера-
цией, а? Обширянный взвод, представляешь? И они лезут под пули, ничего
не соображая.
Хью замолчал, ожидая реакции на свою версию. И она не замедлила пос-
ледовать.
- Не знаю. Не думаю. Их бы тогда перестреляли всех. Хотя, кто его
знает. Я кроме "травки" в жизни ничего не пробовала.
Оператор понял, что девушка улыбается.
Теперь "додж" полз со скоростью черепахи. Как Ронни ни старалась, а
левые колеса все-таки соскользнули с дороги, и машину тряхнуло так, что
Хью чуть не размазался носом по лобовому стеклу.
- Черт... - вырвалось у него.
- Стоп! - вдруг тихо сказала девушка.
"Додж" прокатился еще метр и остановился.
- Видишь? Там, впереди!
Хью вгляделся в темноту и почти сразу увидел на горизонте бледное хо-
лодное зарево.
- Вижу, - почему-то шепотом ответил он.
- Это их аэродром. Мы почти на месте, - голос девушки повеселел.
Чувствовалось, что, разглядев огни, она испытала определенное облегче-
ние.
Теперь, по крайней мере, они могли быть уверены, что не заблудились,
и - мало того - находятся почти у цели.
Полковник Перри снял очки и мрачно уставился на неподвижно сидящего в
кресле джи-эр'44. Его темные пуговки-глаза пытливо разглядывали застыв-
шего расслабленного унисола.
Что же случилось с ним сегодня утром? Был ли это просто сбой в прог-
рамме солдата или... или нечто другое? То, что называется воспоминания-
ми?
Первый вариант был безопасней, проще, а потому и желанней для полков-
ника.
Не хватало, чтобы кто-нибудь из его ребят начал впадать в такую же
"кому" в разгар операции. Сегодня, пока все идет хорошо, газеты поют ему
дифирамбы. Он желанный гость на любом приеме. Его пожирают глазами дамы,
а мужчины - очень солидные, богатые, серьезные мужчины - считают за
честь пожать ему руку. Но это сейчас. Стоит произойти малейшему сбою, и
все. Газеты сбросят со щита так же легко, как и вознесли на него. Рас-
топчут, кряхтя от усердия и избытка чувств. О, он знает, как надо дер-
жаться за свое место под солнцем. Место, завоеванное потом и кровью. Да
уж. Знает, и будет бороться за него. Если понадобится, он выжжет из это-
го ублюдка его поганые мысли. Выбьет вместе с мозгами. Но сперва нужно
убедиться, что это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВОСПОМИНАНИЯ. Будет жаль, если придется
вывести из игры хотя бы одного из унисолов. Такое не пройдет незамечен-
ным. Тут же поднимется вой.
Перри заложил руки за спину, продолжая пристально вглядываться в лицо
солдата, ожидая, не возникнет ли на нем хоть малейшее подобие эмоций.
Их разделяло толстое защитное стекло, предохраняющее отсек управления
от холода, постоянно поддерживаемого в солдатском отделении.
- Температура опускается до минус шестидесяти градусов, - произнес за
его спиной Вудворт.
- Вам удалось выяснить, что произошло? - медленно, почти не разжимая
губ, спросил Перри.
Вудворт хмыкнул.
- Он как будто замер, сэр. Мы пытаемся установить причину неполадки,
но пока, к сожалению, безрезультатно.
- Что значит замер? - резко спросил полковник.
- Остановился, перестал двигаться и отвечать на наши запросы. При
этом у него усилилась частота сердцебиения и активности мозга.
- Он перегрелся?
Перри любил конкретные, точные вопросы и такие же конкретные, точные
ответы.
- Он даже не вспотел, полковник, - вздохнул Вудворт.
"Додж" съехал с дороги и, мягко шурша колесами по песку, покатил
вдоль аэродрома. Хью вглядывался в сияющие огни прожекторов, пытаясь ра-
зобрать, сколько охранников сторожит этот лагерь, а, соответственно, и
каковы их шансы на успех. Он успел заметить по меньшей мере четверых,
вооруженных М-16 солдат, когда Ронни направила машину к стоящему в
дальнем конце полосы "локхиду". Громада самолета повергла Хью в дрожь.
- Ух, ты, - прошептал он, - вот это да. Такого гиганта я вижу первый
раз в жизни.
"Додж" миновал смотровую будку - деревянное строение, передняя стена
которого состояла из стекла, стоящие штабелями бочки из-под горючего, и
покатил к "джипам", замершим группой на взлетно-посадочной полосе. Чуть
глубже, за "джипами" и "локхидом", пряталась в темноте огромная стальная
коробка - кузов грузовика-трайлера.
- Да, эти ребята любят все большое, - прошептала Ронни.
Массивная кабина выступила из мрака, словно оскалившаяся морда злоб-
ного животного. Решетки радиатора блестели никелировкой, подобно длинным
острым клыкам. Фары поблескивали, улавливая свет прожекторов, и, каза-
лось, эти круглые глаза неведомой твари внимательно и настороженно сле-
дят за незваными гостями.
Хью ощутил новый прилив тревоги. Его пугал этот "динозавр" - трайлер
со своей, затянутой бронепластинами, кабиной. В нем чувствовалась злая
непонятная сила. Тревога в груди оператора уступила место страху. Он на-
катывал, словно прибой, становясь сильнее, и отступал, но не уходил сов-
сем, а оставлял после себя серую грязную пену.
Налетевший из пустыни ветер швырнул в стекло "доджа" горсть песка.
Хью вздрогнул и испуганно оглянулся. Ему показалось, что за толстой
портьерой ночи спрятался кто-то страшный, костлявый, наблюдавший за ним
тускло светящимися провалами глаз. Ветер поскребся в дверцу машины,
словно просил пустить его внутрь.
"Уааааоооо..." - стонал он на улице умирающим пустынным зверем, за-
кукливаясь в паутину темноты.
Оператора затрясло. Теперь он был уверен - их ждет что-то очень пло-
хое. Все его реалии рухнули, уступив место тому, что он называл предрас-
судками.
ЭТО было настолько сильно, что Хью начал успокаивать себя, шепча од-
ними губами:
- Господи, парень, что ты дергаешься? Все нормально. Ты же цивилизо-
ванный человек, живешь в цивилизованном мире. Перестань нервничать.
Ронни не думала ни о чем подобном. В ней проснулся инстинкт охотника.
Так случалось всегда, когда она подбиралась достаточно близко к объекту
своего репортажа. Щекочущее острое чувство, будоражащее не хуже, чем бо-
кал хорошего вина. Ронни обожала такие моменты. Ноздри ее начинали тре-
петать, словно она действительно шла по свежему, еще не успевшему остыть
следу.
"Додж" продолжал настойчиво ползти вперед.
- Ронни, Ронни, - торопливо зашептал Хью, - что ты делаешь? Мы и так
слишком близко! Нас заметят!
Машина остановилась у зыбкой границы, очерченной светом прожекторов.
На той самой грани, где электрический день переходит в настоящую ночь.
- Нам здесь нечего делать!
- Сколько охранников! Ты видишь? Смотри, а? - восторженно прошептала
девушка. - Ты видишь?
Теперь, когда они подобрались достаточно близко, Хью смог оценить ре-
альные размеры трайлера.
- Ничего себе домик на колесах, - выдавил он.
В его голосе не было восхищения или удивления. В нем был только
страх. Страх и почти инстинктивное поклонение большому, а значит, очень
сильному противнику.
- Отлично. Просто здорово! - из Ронни так и била энергия.
Похоже, ее совершенно не трогало то, что через несколько минут она
может оказаться лицом к лицу с вооруженными солдатами.
"О, боже! Они ведь запросто могут пристрелить нас", - с ужасом поду-
мал Хью. Шутка насчет "пули в затылок" оборачивалась дурной страшной
стороной.
- Если увидишь что-нибудь подозрительное, заводи машину, О'кей? -
сказала ему девушка.
О'кей, - неохотно буркнул оператор.
Он хотел объяснить этой "дымящейся красотке", что уже увидел много
подозрительного и с удовольствием "смотал бы удочки" прямо сейчас, но,
увидев лицо Ронни, промолчал.
Черт! Она, похоже, не представляет, в какое дерьмо мы влипли. Она да-
же не догадывается!
Хью тяжело вздохнул и покачал головой, глядя, как девушка навинчивает
телескопическую насадку на объектив своего "кэнона".
- Джи-эр'44! - четко произнес в микрофон Перри.
Его голос, искаженный динамиком, заполнил холодильную камеру, словно
скрип старой, давно несмазываемой двери. Веки унисола дрогнули и подня-
лись. Светлые глаза пусто и бессмысленно смотрели в потолок. Грудь мето-
дично вздымалась, накачивая ледяной ВОЗДУХ в легкие.
- Джи-эр'44, сесть.
Солдат одним тягучим движением сел в кресло. Вудворт внимательно сле-
дил за зрачками унисола.
Нет, все нормально. Они ни разу не дрогнули, не расширились. Реакций
на внешние раздражители нет. Все в порядке.
Мускулистые плечи чуть подались вперед. Руки соскользнули с подлокот-
ников кресла и мягко опустились на колени. Кисти расслабленны.
Нет, положительно, ничего, что напоминало бы об утреннем сбое. Похо-
же, он в норме.
- Джи-эр'44, почему ты не отвечал на вопросы? - спросил Перри. - Что
произошло?
Тело солдата чуть напряглось. Губы дрогнули, но ответа не последова-
ло. Глаза 44-го тупо, безразлично глядели прямо перед собой. Они не ви-
дели людей за стеклом, хотя и смотрели в их сторону. Где-то в мозгу уни-
сола шла напряженная работа. Искра сознания металась по тайникам памяти,
отыскивая ответ на заданный вопрос.
- Джи-эр'44, отвечай! Что произошло?
Это уже был не вопрос, а приказ. Унисол всегда выполняет приказы.
Вудворт увидел, как вдруг за какую-то неуловимую долю секунды, глаза
солдата потемнели. В них появилась тревога. Безразличное лицо дернулось,
словно он увидел что-то, произошедшее давным-давно.
- Отвечай!!! - рявкнул Перри, глядя на сидящего солдата.
- ОНИ НЕ ВИНОВНЫ.
Шепот, сорвавшийся с губ 44-го, был страшен. В нем слышался вызов,
таящееся в самой глубине души бешенство, перемешанное с отчаянием.
Люди, стоящие по другую сторону стеклянной перегородки, замерли.
- Не виновны? - Перри взял себя в руки. - Что ты хочешь сказать? Кто
не виновен? Что ты имеешь в виду?
Унисол молчал. Губы его застыли. На них серебрилась тонкая пленка
инея.
- Кто не виновен? Отвечай!!! - приказал полковник, косясь на стоящих
рядом работников лаборатории.
- В ДЕРЕВНЕ ПРОТИВНИКА НЕ БЫЛО. ЭТИ ЛЮДИ НЕ ВИНОВНЫ, СЕРЖАНТ.
- Сержант? - Перри обернулся к Вудворту. - С кем он разговаривает?
Тот пожал плечами.
- Видимо, это старые воспоминания. Я думаю, - он отвернулся от окна,
- его нужно срочно снять с программы и провести полный анализ мозговой
деятельности и перепрограммацию. При необходимости - лоботомию. Правда,
боюсь, тогда он уже станет ни на что не годен, но это лучше, чем иметь
под рукой такую вот "бомбу с часовым механизмом".
Полковник прищурился.
- Вы думаете, возможны осложнения?
Вудворт еще раз пожал плечами.
- Трудно сказать что-нибудь определенно, но... Видите ли, полковник.
Его HАСТОЯЩИЕ воспоминания могут вернуться в любой момент, и тогда...
невозможно сказать, КАК он себя поведет. Вы же знаете, КТО эти люди. От
них можно ожидать чего угодно, - он на мгновение замолчал, а затем про-
должил: - Меня тревожит сам факт ВОЗВРАЩЕHИЯ ВОСПОМИHАHИЙ. Это может
оказаться гораздо хуже, чем нам представляется сейчас. Кто даст гаран-
тию, что воспоминания не вернутся и к остальным? Так что, полковник, я
думаю, лучше изолировать 44-го от группы. И сделать это следует по-воз-
можности быстрее.
Перри лихорадочно размышлял.
Какова вероятность того, что унисол взбесится? Какие последствия это
может повлечь? Ладно, 44-й пока достаточно безобиден, а остальные унисо-
лы? Как поведут себя они, если и им в голову полезет разная дрянь? Не
дай бог, произойдет что-нибудь серьезное, газетчики сожрут его с потро-
хами... С другой стороны, унисола всегда можно уничтожить. Для этого
достаточно повредить ему мозг. Хм. Два-три выстрела, и все будет конче-
но. Хотя, конечно, его ребята созданы для ведения боевых действий, и их
не так просто прижать, но ведь есть лаборатория, а, следовательно, воз-
можность контролировать деятельность солдат, их местонахождение, и, в
случае чего, всегда существует способ УБИТЬ любого унисола. Нужно просто
HИЧЕГО не предпринимать. Через двенадцать часов любой универсальный сол-
дат перестанет функционировать, если его не охладить.
Что он потеряет, если придется вывести 44-го из программы? Ну,
во-первых, все ту же прессу, которая рано или поздно вцепится ему в заг-
ривок, во-вторых, правительственные испытания отложатся на неопределен-
ный срок, а это означает, что все его золотые перспективы развеются, как
дым. И потом, один-единственный сбой еще ничего не значит. Возможно,
этим все и закончится.
- Джи-эр'44, - скомандовал он. - Лечь!!!
Солдат спокойно откинулся в кресле. Руки снова легли на высокие под-
локотники. Глаза закрылись.
Перри обернулся к Вудворту и медленно произнес:
- Джи-эр'44 остается в программе.
- Но, полковник... - лицо Вудворта вытянулось.
- Я сказал, он остается в программе, - веско процедил полковник. -
Был ОДИН сбой. Все нормально. Сделайте ему укол, и он забудет обо всем,
что происходило утром.
Перри развернулся на каблуках и зашагал к выходу.
- Но, полковник, - сказал в спину военного Вудворт, - начав вспоми-
нать, он уже не остановится. Это не зависит от того, сделаем мы ему
уко...
- Док, - Перри обернулся и уставился на начальника лаборатории, - ру-
ковожу этим проектом я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41