Ходите в гости... Это же чудо Ц чтоб человек за дв
енадцать дней так ожил! У нас так редко бывает.
В самом деле Ц тогда на лице его были как зубилом прорублены глубокие, се
рые, частые морщины от постоянного напряжения. А сейчас их стало куда мен
ьше, и они посветлели.
Ц Все счастье в том, что оказалось Ц я хорошо переношу ренген.
Ц Это далеко не часто! Это удача! Ц с тёплым сердцем сказала Зоя.
Костоглотов усмехнулся:
Ц Жизнь моя так была бедна удачами, что в этой рентгеновской есть своя сп
раведливость. Мне и сны сейчас стали сниться какие-то расплывчато-прият
ные. Я думаю Ц это признак выздоровления.
Ц Вполне допускаю.
Ц Так тем более мне надо понять и разобраться! Я хочу понять, в чём состои
т метод лечения, какие перспективы, какие осложнения. Мне настолько поле
гчало, что, может, нужно лечение остановить? Это надо понять. Ни Людмила Аф
анасьевна, ни Вера Корнильевна мне ничего не объясняют, лечат, как обезья
ну. Принесите книжечку, Зоя, прошу вас! Я вас не продам. Он говорил так насто
ятельно, что оживился. Зоя в колебании взялась за ручку ящика в столе.
Ц Она у вас здесь? Ц догадался Костоглотов. Ц Зоенька, дайте! Ц И уже ру
ку вытянул. Ц Когда вы следующий раз дежурите?
Ц В воскресенье днём.
Ц И я вам отдам! Все! Договорились!
Какая она славная была, незаносчивая, с этой чёлкой золотенькой, с этими ч
уть выкаченными глазками.
Он только себя не видел, как во всех направлениях были закручены угловат
ые вихры на его собственной голове, отлежанные так на подушке, а из-под ку
рточки, недостегнутой до шеи, с больничною простотой высовывался уголок
казённой бязевой сорочки.
Ц Так-так-так, Ц листал он книгу и лез в оглавление. Ц Очень хорошо. Тут
я все найду. Вот спасибо. А то чёрт его знает, ещё может перелечат. Им ведь то
лько графу заполнить. Я ещё, может, оторвусь. И хорошая аптека убавит века.

Ц Ну вот! Ц всплеснула Зоя ладонями. Ц Стоило вам давать! А ну-ка назад!

И она потянула книгу одной рукой, потом двумя. Но он легко удерживал.
Ц Порвём библиотечную! Отдайте!
Круглые плотные плечи её и круглые плотные небольшие руки были как облит
ые в натянувшемся халате. Шея была ни худа, ни толста, ни коротка, ни вытяну
та, очень соразмерна.
Перетягивая книгу, они сблизились и смотрели в упор. Его нескладное лицо
распустилось в улыбке. И шрам уже не казался таким страшным, да он и был-то
побледневший, давний. Свободной рукой мягко отнимая её пальцы от книги, К
остоглотов шёпотом уговаривал:
Ц Зоенька. Ну вы же не за невежество, вы же за просвещение.
Как можно мешать людям развиваться? Я пошутил, я никуда не оторвусь.
Напористым шёпотом отвечала и она:
Ц Да вы уж потому недостойны читать, что Ц как вы себя запустили? Почему
вы не приехали раньше? Почему надо было приезжать уже мертвецом?
Ц Э-э-эх, Ц вздохнул Костоглотов уже полувслух. Ц Транспорта не было.
Ц Да что это за место такое Ц транспорта не было? Ну, самолётом! Да почему
надо было допускать до последнего? Почему заранее не переехать в более к
ультурное место? Какой-нибудь врач, фельдшер у вас там был?
Она сняла пальцы с книги.
Ц Врач есть, гинеколог. Даже два...
Ц Два гинеколога!? Ц подавилась Зоя. Ц Так у вас там одни женщины?
Ц Наоборот, женщин не хватает. Гинеколога два, а других врачей нет. И лабо
ратории нет. Крови не могли взять на исследование. У меня РОЭ был, оказывае
тся Ц шестьдесят, и никто не знал.
Ц Кошмар! И опять берётесь решать Ц лечиться или нет? Себя не жалеете Ц
хоть бы близких своих пожалели, детей!
Ц Детей? Ц будто очнулся Костоглотов, будто вся эта весёлая возня с кни
гой была во сне, а вот опять он возвращается в своё жёсткое лицо и медленну
ю речь. Ц У меня никаких детей нет.
Ц А жена Ц не человек? Он стал ещё медленней.
Ц И жены нет.
Ц Мужчины всегда, что Ц нет. А какие ж вы семейные дела собирались улажи
вать? Корейцу что говорили?
Ц Так я ему соврал.
Ц А может мне Ц сейчас?
Ц Нет, правда нет. Ц Лицо Костоглотова тяжелело. Ц Я переборчив очень.

Ц Она не выдержала вашего характера? Ц сочувственно кивнула Зоя.
Костоглотов совсем медленно покачал головой.
Ц И не было никогда.
Зоя недоуменно оценивала, сколько ж ему лет. Она шевельнула губами раз Ц
и отложила вопрос. И ещё шевельнула Ц и ещё отложила.
Зоя к Сибгатову сидела спиной, а Костоглотов лицом, и ему было видно, как т
от преосторожно поднялся из ванночки, обеими руками держась за поясницу
, и просыхал. Вид его был обстрадавшийся: от крайнего горя он уже отстал, а к
радости не вызывало его ничто.
Костоглотов вздохнул и выдохнул, как будто это работа была Ц дышать.
Ц Ох, закурить хочется! Здесь никак нельзя?
Ц Никак. И для вас курить Ц это смерть.
Ц Ни за что просто?
Ц Просто ни за что. Особенно при мне. Но улыбалась.
Ц А может одну всё-таки?
Ц Больные спят, как можно!
Он всё же вытащил пустой длинный наборный мундштук ручной работы и стал
его сосать.
Ц Знаете, как говорят: молодому жениться рано, а старому поздно. Ц Двумя
руками облокотился о её стол и пальцы с мундштуком запустил в волосы. Ц Ч
уть-чуть я не женился после войны, хотя: я Ц студент, она Ц студентка. Поже
нились бы всё равно, да пошло кувырком.
Зоя рассматривала малодружелюбное, но сильное лицо Костоглотова. Костл
явые плечи, руки Ц но это от болезни.
Ц Не сладилось?
Ц Она... как это называется... погибла. Ц Один глаз он закрыл в кривой пожим
ке, а одним смотрел. Ц Погибла, но вообще Ц жива. В прошлом году мы обменял
ись с ней несколькими письмами.
Он расщурился. Увидел в пальцах мундштук и положил его в карманчик назад.

Ц И знаете, по некоторым фразам в этих письмах я вдруг задумался: а на сам
ом-то деле тогда, прежде, она была ли таким совершенством, как виделась мн
е? Может и не была?... Что мы понимаем в двадцать пять лет?...
Он смотрел в упор на Зою тёмно-коричневыми глазищами:
Ц Вот вы, например Ц что сейчас понимаете в мужчинах? Ни-чер-та!
Зоя засмеялась:
Ц А может быть как раз понимаю?
Ц Никак этого не может быть, Ц продиктовал Костоглотов. Ц То, что вы под
пониманием думаете Ц это не понимание. И выйдете замуж Ц о-бя-за-тельно
ошибётесь.
Ц Перспективка! Ц покрутила Зоя головой, и из той же большой оранжевой
сумки достала и развернула вышивание: небольшой кусочек, натянутый на пя
льцы, на нём уже вышитый зелёный журавль, а лиса и кувшин только нарисован
ы.
Костоглотов смотрел, как на диво:
Ц Вышиваете??
Ц Чему вы удивляетесь?
Ц Не представлял, что сейчас и студентка мединститута Ц может вынуть р
укоделие.
Ц Вы не видели, как девушки вышивают?
Ц Кроме, может быть, самого раннего детства. В двадцатые годы. И то уже счи
талось буржуазным. За это б вас на комсомольском собрании выхлестали.
Ц Сейчас это очень распространено. А вы не видели? Он покрутил головой.
И осуждаете?
Ц Что вы! Это так мило, уютно. Я любуюсь.
Она клала стежок к стёжку, давая ему полюбоваться. Она смотрела в вышиван
ие, а он Ц на неё. В жёлтом свете лампы отсвечивали призолотой её ресницы.
И отзолачивал открытый уголок платья.
Ц Вы Ц пчёлка с чёлкой, Ц прошептал он.
Ц Как? Ц она исподлобья взбросила бровки. Он повторил.
Ц Да? Ц Зоя будто ожидала похвалы и побольше. Ц А там, где вы живёте, если
никто не вышивает, так может быть свободно продаются мулинэ?
Ц Как-как?
Ц Му-ли-нэ. Вот эти нитки Ц зелёные, синие, красные, жёлтые. У нас очень тру
дно купить.
Ц Мулинэ. Запомню и спрошу. Если есть Ц обязательно пришлю. А если у нас о
кажутся неограниченные запасы мулинэ Ц так, может быть, вам проще перее
хать самой к нам туда?
Ц А куда это, всё-таки, Ц к вам?
Ц Да можно сказать Ц на целину.
Ц Так вы Ц на целине? Вы Ц целинник?
Ц То есть, когда я туда приехал, никто не думал, что целина. А теперь выясни
лось, что Ц целина, и к нам приезжают целинники. Вот будут распределять Ц
проситесь к нам! Наверняка не откажут. К нам Ц не откажут.
Ц Неужели у вас так плохо?
Ц Ничуть. Просто у людей перевёрнуты представления Ц что хорошо и что п
лохо. Жить в пятиэтажной клетке, чтоб над твоей головой стучали и ходили, и
радио со всех сторон Ц это считается хорошо. А жить трудолюбивым землед
ельцем в глинобитной хатке на краю степи Ц это считается крайняя неудач
а.
Он говорил ничуть не в шутку, с той утомлённой убеждённостью, когда не хоч
ется даже силой голоса укрепить доводы.
Ц Но степь или пустыня?
Ц Степь. Барханов нет. Всё же травка кой-какая. Растёт жантак Ц верблюжь
я колючка, не знаете? Это Ц колючка, но в июле на ней розоватые цветы и даже
очень тонкий запах. Казахи делают из неё сто лекарств.
Ц Так это в Казахстане?
Ц У-гм.
Ц Как же называется?
Ц Уш-Терек.
Ц Это Ц аул?
Ц Да хотите Ц аул, а хотите Ц и районный центр. Больница. Только врачей н
е хватает. Приезжайте. Он сощурился.
Ц И больше ничего не растёт?
Ц Нет, почему же, есть поливное земледелие. Сахарная свёкла, кукуруза. На
огородах вообще всё, что угодно. Только трудиться надо много. С кетменём. Н
а базаре у греков всегда молоко, у курдов баранина, у немцев свинина. А как
ие живописные базары, вы бы видели! Все в национальных костюмах, приезжаю
т на верблюдах.
Ц Вы Ц агроном?
Ц Нет. Землеустроитель.
Ц А вообще зачем вы там живёте? Костоглотов почесал нос:
Ц Мне там климат очень нравится.
Ц И нет транспорта?
Ц Да почему, хо-одят машины, сколько хотите.
Ц Но зачем всё-таки туда поеду я? Она смотрела искоса. За то время, что они
болтали, лицо Костоглотова подобрело и помягчело.
Ц Вы? Ц Он поднял кожу со лба, как бы придумывая тост. Ц А откуда вы знает
е, Зоенька, в какой точке земли вы будете счастливы, в какой Ц несчастливы
? Кто скажет, что знает это о себе?


4

Хирургическим больным, то есть тем, чью опухоль намечено было пресекать
операцией, не хватало места в палатах нижнего этажа, и их клали также наве
рху, вперемежку с "лучевыми", кому назначалось облучение или химия. Поэтом
у наверху каждое утро шло два обхода: лучевики смотрели своих больных, хи
рурги Ц своих.
Но четвёртого февраля была пятница, операционный день, и хирурги обхода
не делали. Доктор же Вера Корнильевна Гангарт, лечащий врач лучевых, посл
е пятиминутки тоже не пошла сразу обходить, а лишь, поравнявшись с дверью
мужской палаты, заглянула туда.
Доктор Гангарт была невысока и очень стройна Ц казалось очень стройной
оттого, что у неё подчёркнуто узко сходилось в поясном перехвате. Волосы
её, немодно положенные узлом на затылок, были светлее чёрных, но и темней т
ёмно-русых Ц те, при которых нам предлагают невразумительное слово "шат
енка", а сказать бы: чернорусые Ц между чёрными и русыми.
Её заметил Ахмаджан и закивал радостно. И Костоглотов успел поднять голо
ву от большой книги и поклониться издали. И она обоим им улыбнулась и подн
яла палец, как предупреждают детей, чтоб сидели без неё тихо. И тут же, укло
няясь от дверного проёма, ушла.
Сегодня она должна была обходить палаты не одна, а с заведующей лучевым о
тделением Людмилой Афанасьевной Донцовой, но Людмилу Афанасьевну вызв
ал и задерживал Низамутдин Бахрамович, главврач.
Только в эти дни своих обходов, раз в неделю, Донцова жертвовала рентгено
диагностикой. Обычно же два первых лучших утренних часа, когда острей вс
его глаз и яснее ум, она сидела со своим очередным ординатором перед экра
ном. Она считала это самой сложной частью своей работы и более чем за двад
цать лет её поняла, как дорого обходятся ошибки именно в диагнозе. У неё в
отделении было три врача, все молодые женщины, и чтобы опыт каждой из них б
ыл равномерен, и ни одна не отставала бы от диагностики, Донцова кругообр
азно сменяла их, держа по три месяца на первичном амбулаторном приёме, в р
ентгенодиагностическом кабинете и лечащим врачом в клинике.
У доктора Гангарт шёл сейчас этот третий период. Самым главным, опасным и
наименее исследованным здесь было Ц следить за верною дозировкой облу
чения. Не было такой формулы, по которой можно было бы рассчитать интенси
вности и дозы облучений, самые смертоносные для каждой опухоли, самые бе
звредные для остального тела. Формулы не было, а был Ц некий опыт, некое ч
утье и возможность сверяться с состоянием больного. Это тоже была операц
ия Ц но лучом, вслепую и растянутая во времени. Невозможно было не ранить
и не губить здоровых клеток.
Остальные обязанности лечащего врача требовали только методичности: в
овремя назначать анализы, проверять их и делать записи в тридесяти истор
иях болезни. Никакой врач не любит исписывать разграфлённые бланки, но В
ера Корнильевна примирялась с ними за то, что эти три месяца у неё были сво
и больные Ц не бледное сплетение светов и теней на экране, а свои живые по
стоянные люди, которые верили ей, ждали её голоса и взгляда. И когда ей при
ходилось передавать обязанности лечащего врача, ей всегда было жалко ра
сставаться с теми, кого она не долечила.
Дежурная медсестра, Олимпиада Владиславовна, пожилая, седоватая, очень о
санистая женщина, с виду солиднее иных врачей, объявила по палатам, чтобы
лучевые не расходились. Но в большой женской палате только как будто и жд
али этого объявления Ц сейчас же одна за другой женщины в однообразных
серых халатах потянулись на лестницу и куда-то вниз: посмотреть, не пришё
л ли сметанный дед; и не пришла ли та бабка с молоком; заглядывать с крыльц
а клиники в окна операционных (поверх забелённой нижней части видны были
шапочки хирургов и сестёр, и яркие верхние лампы); и вымыть банку над рако
виной; и кого-то навестить.
Не только их операционная судьба, но ещё эти серые бумазейные обтрепавши
еся палаты, неопрятные на вид, даже когда они были вполне чисты, Отъединял
и, отрывали женщин от их женской доли и женского обаяния. Покрой халатов б
ыл никакой: они были асе просторны так, чтобы любая толстая женщина могла
в любой запахнуться, и рукава шли бесформенными широкими трубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11