В субботу должна открыться сессия Верховного Совета
Союза. Ничего крупного как будто не ожидается, утвердят бюджет. Когда сег
одня он уезжал из дому в больницу, начали передавать по радио большой док
лад о тяжёлой промышленности. А здесь, в палате, даже радио нет, и в коридор
е нет, хорошенькое дело! Надо хоть обеспечить "Правду" без перебоя. Сегодня
Ц о тяжёлой промышленности, а вчера Ц постановление об увеличении про
изводства продуктов животноводства. Да! Очень энергично развивается эк
ономическая жизнь и предстоят, конечно, крупные преобразования разных г
осударственных и хозяйственных организаций.
И Павлу Николаевичу стало представляться, какие именно могут произойти
реорганизации в масштабах республики и области. Эти реорганизации всег
да празднично волновали, на время отвлекали от будней работы, работники
созванивались, встречались и обсуждали возможности. И в какую бы сторону
реорганизации ни происходили, иногда в противоположные, никого никогда
, в том числе и Павла Николаевича, не понижали, а только всегда повышали.
Но и этими мыслями не отвлёкся он и не оживился. Кольнуло под шеей Ц и опу
холь, глухая, бесчувственная, вдвинулась и заслонила весь мир. И опять: бюд
жет, тяжёлая промышленность, животноводство и реорганизации Ц всё это о
сталось по ту сторону опухоли. А по эту Ц Павел Николаевич Русанов. Один.

В палате раздался приятный женский голосок. Хотя сегодня ничто не могло
быть приятно Павлу Николаевичу, но этот голосок был просто лакомый:
Ц Температурку померим! Ц будто она обещала раздавать конфеты.
Русанов стянул полотенце с лица, чуть приподнялся и надел очки. Счастье к
акое! Ц это была уже не та унылая чёрная Мария, а плотненькая подобранная
и не в косынке углом, а в шапочке на золотистых волосах, как носили доктор
а.
Ц Азовкин! А, Азовкин! Ц весело окликала она молодого человека у окна, ст
оя над его койкой. Он лежал ещё странней прежнего Ц наискось кровати, нич
ком, с подушкой под животом, упёршись подбородком в матрас, как кладёт гол
ову собака, и смотрел в прутья кровати, отчего получался как в клетке. По е
го обтянутому лицу переходили тени внутренних болей. Рука свисала до пол
у.
Ц Ну, подберитесь! Ц стыдила сестра. Ц Силы у вас есть. Возьмите термоме
тр сами.
Он еле поднял руку от пола, как ведро из колодца, взял термометр. Так был он
обессилен и так углубился в боль, что нельзя было поверить, что ему лет сем
надцать, не больше.
Ц Зоя! Ц попросил он стонуще. Ц Дайте мне грелку.
Ц Вы Ц враг сам себе, Ц строго сказала Зоя. Ц Вам давали грелку, но вы её
клали не на укол, а на живот.
Ц Но мне так легчает, Ц страдальчески настаивал он.
Ц Вы себе опухоль так отращиваете, вам объясняли. В онкологическом вооб
ще грелки не положены, для вас специально доставали.
Ц Ну, я тогда колоть не дам.
Но Зоя уже не слушала и, постукивая пальчиком по пустой кровати Оглоеда, с
просила:
Ц А где Костоглотов?
(Ну надо же! Ц как Павел Николаевич верно схватил! Костог-глод Ц Оглоед
Ц точно!)
Ц Курить пошёл, Ц отозвался Демка от двери. Он все читал.
Ц Он у меня докурится! Ц проворчала Зоя.
Какие же славные бывают девушки! Павел Николаевич с удовольствием смотр
ел на её тугую затянутую кругловатость и чуть на выкате глаза Ц смотрел
с бескорыстным уже любованием и чувствовал, что смягчается. Улыбаясь, он
а протянула ему термометр. Она стояла как раз со стороны опухоли, но ни бро
вью не дала ронять, что ужасается или не видела таких никогда.
Ц А мне никакого лечения не прописано? Ц спросил Русанов.
Ц Пока нет, Ц извинилась она улыбкой.
Ц Но почему же? Где врачи?
Ц У них рабочий день кончился.
На Зою нельзя было сердиться, но кто-то же был виноват, что Русанова не леч
или! И надо было действовать! Русанов презирал бездействие и слякотные х
арактеры. И когда Зоя пришла отбирать термометры, он спросил:
Ц А где у вас городской телефон? Как мне пройти? В конце концов можно было
сейчас решиться и позвонить товарищу Остапенко! Простая мысль о телефон
е вернула Павлу Николаевичу его привычный мир. И мужество. И он почувство
вал себя снова борцом.
Ц Тридцать семь, Ц сказала Зоя с улыбкой и на новой температурной карто
чке, повешенной в изножье его кровати, поставила первую точку графика. Ц
Телефон Ц в регистратуре. Но вы сейчас туда не пройдёте. Это Ц с другого
парадного.
Ц Позвольте, девушка! Ц Павел Николаевич приподнялся и построжел. Ц К
ак может в клинике не быть телефона? Ну, а если сейчас что-нибудь случится?
Вот со мной, например.
Ц Побежим Ц позвоним, Ц не испугалась Зоя.
Ц Ну, а если буран, дождь проливной? Зоя уже перешла к соседу, старому узбе
ку, и продолжала его график.
Ц Днём и прямо ходим, а сейчас заперто.
Приятная-приятная, а дерзкая: не дослушав, уже перешла к казаху. Невольно
повышая голос ей вослед, Павел Николаевич воскликнул:
Ц Так должен быть другой телефон! Не может быть, чтоб не было!
Ц Он есть, Ц ответила Зоя из присядки у кровати казаха. Ц Но в кабинете
главврача.
Ц Ну, так в чём дело?
Ц Дёма... Тридцать шесть и восемь... А кабинет заперт, Низамутдин Бахрамови
ч не любит...
И ушла.
В этом была логика. Конечно, неприятно, чтобы без тебя ходили в твой кабине
т. Но в больнице как-то же надо придумать...
На мгновение болтнулся проводок к миру внешнему Ц и оборвался. И опять в
есь мир закрыла опухоль величиной с кулак, подставленный под челюсть.
Павел Николаевич достал зеркальце и посмотрел. Ух, как же её разносило! По
сторонними глазами и то страшно на неё взглянуть Ц а своими?! Ведь такого
не бывает! Вот кругом ни у кого же нет! Да за сорок пять лет жизни Павел Нико
лаевич ни у кого не видел такого уродства!...
Не стал уж он определять Ц ещё выросла или нет, спрятал зеркало да из тумб
очки немного достал-пожевал.
Двух самых грубых Ц Ефрема и Оглоеда, в палате не было, ушли. Азовкин у окн
а ещё по-новому извернулся, но не стонал. Остальные вели себя тихо, слышал
ось перелистывание страниц, некоторые легли спать. Оставалось и Русанов
у заснуть. Скоротать ночь, не думать Ц а уж утром дать взбучку врачам.
И он разделся, лёг под одеяло, накрыл голову полотенцем и попробовал засн
уть.
Но в тишине особенно стало слышно и раздражало, как где-то шепчут и шепчут
Ц и даже прямо в ухо Павлу Николаевичу. Он не выдержал, сорвал полотенце
с лица, приподнялся, стараясь не сделать больно шее, и обнаружил, что это ш
епчет его сосед узбек Ц высохший, худенький, почти коричневый старик с к
линышком маленькой чёрной бородки и в коричневой же потёртой тюбетейке.

Он лежал на спине, заложив руки за голову, смотрел в потолок и шептал Ц мо
литвы, что ли, старый дурак?
Ц Э! аксакал! Ц погрозил ему пальцем Русанов. Ц Перестань! Мешаешь!
Аксакал смолк. Опять Русанов лёг и накрылся полотенцем. Но уснуть всё рав
но не мог. Теперь он понял, что успокоиться ему мешает режущий свет двух по
дпотолочных ламп Ц не матовых и плохо закрытых абажурами. Даже через по
лотенце ощущался этот свет. Павел Николаевич крякнул, опять на руках при
поднялся от подушки, ладя, чтоб не кольнула опухоль.
Прошка стоял у своей кровати близ выключателя и начинал раздеваться.
Ц Молодой человек! Потушите-ка свет! Ц распорядился Павел Николаевич.

Ц Та ще... лекарства нэ принэсли... Ц замялся Прошка, но приподнял руку к вы
ключателю.
Ц Что значит Ц "потушите"? Ц зарычал сзади Русанова Оглоед. Ц Укоротит
есь, вы тут не один.
Павел Николаевич сел как следует, надел очки и, поберегая опухоль, визжа с
еткой, обернулся:
Ц А вы повежливей можете разговаривать?
Грубиян скорчил кривоватую рожу и ответил низким голосом:
Ц Не оттягивайте, я не у вас в аппарате. Павел Николаевич метнул в него сж
игающим взглядом, но на Оглоеда это не подействовало ничуть.
Ц Хорошо, а зачем нужен свет? Ц вступил Русанов в мирные переговоры.
Ц В заднем проходе ковырять, Ц сгрубил Костоглотов. Павлу Николаевичу
стало трудно дышать, хотя, кажется, уж он обдышался в палате. Этого нахала
надо было в двадцать минут выписать из больницы и отправить на работу! Но
в руках не было никаких конкретных мер воздействия.
Ц Так если почитать или что другое Ц можно выйти в коридор, Ц справедл
иво указал Павел Николаевич. Ц Почему вы присваиваете себе право решат
ь за всех? Тут Ц разные больные, и надо делать различия...
Ц Сделают, Ц оклычился тот. Ц Вам некролог напишут, член с такого-то го
да, а нас Ц ногами вперёд.
Такого необузданного неподчинения, такого неконтролируемого своеволи
я Павел Николаевич никогда не встречал, не помнил.
И он даже терялся Ц что можно противопоставить? Не жаловаться же этой де
вчонке. Приходилось пока самым достойным образом прекратить разговор. П
авел Николаевич снял очки, осторожно лёг и накрылся полотенцем.
Его разрывало от негодования и тоски, что он поддался и лёг в эту клинику.
Но не поздно будет завтра же и выписаться.
На часах его было начало девятого. Что ж, он решил теперь все терпеть. Когд
а-нибудь же они успокоятся.
Но опять началась ходьба и тряска между кроватями Ц это, конечно, Ефрем в
ернулся. Старые половицы комнаты отзывались на его шаги и передавались Р
усанову через койку и подушку. Но уж решил Павел Николаевич замечания ем
у не делать, терпеть.
Сколько ещё в нашем населении неискорененного хамства! И как его с этим г
рузом вести в новое общество!
Бесконечно тянулся вечер! Начала приходить сестра Ц один раз, второй, тр
етий, четвёртый, одному несла микстуру, другому порошок, третьего и четвё
ртого колола. Азовкин вскрикивал при уколе, опять клянчил грелку, чтоб ра
ссасывалось. Ефрем продолжал топать туда-сюда, не находил покоя. Ахмаджа
н разговаривал с Прошкой, и каждый со своей кровати. Как будто все только с
ейчас и оживали по-настоящему, как будто ничто их не заботило и нечего был
о лечить. Даже Демка не ложился спать, а пришёл и сел на койку Костоглотова
, и тут, над самым ухом Павла Николаевича, они бубнили.
Ц Побольше стараюсь читать, Ц говорил Демка, Ц пока время есть. В униве
рситет поступить охота.
Ц Это хорошо. Только учти: образование ума не прибавляет.
(Чему учит ребёнка, Оглоед!)
Ц Как не прибавляет?!
Ц Так вот.
Ц А что ж прибавляет?
Ц Ж-жизнь.
Демка помолчал, ответил:
Ц Я не согласен.
Ц У нас в части комиссар такой был, Пашкин, он всегда говорил: образовани
е ума не прибавляет. И звание Ц не прибавляет. Иному добавят звёздочку, он
думает Ц и ума добавилось. Нет.
Ц Так что ж тогда Ц учиться не надо? Я не согласен.
Ц Почему не надо? Учись. Только для себя помни, что ум Ц не в этом.
Ц А в чём же ум?
Ц В чём ум? Глазам своим верь, а ушам не верь. На какой же ты факультет хоче
шь?
Ц Да вот не решил. На исторический хочется, и на литературный хочется.
Ц А на технический?
Ц Не-а.
Ц Странно. Это в наше время так было. А сейчас ребята все технику любят. А т
ы Ц нет?
Ц Меня... общественная жизнь очень разжигает.
Ц Общественная?... Ох, Демка, с техникой Ц спокойней жить. Учись лучше приё
мники собирать.
Ц А чего мне Ц покойней!... Сейчас вот если месяца два тут полежу Ц надо з
а девятый класс подогнать, за второе полугодие.
Ц А учебники?
Ц Да два у меня есть. Стереометрия очень трудная.
Ц Стереометрия?! А ну, тащи сюда! Слышно было, как пацан пошёл и вернулся.
Ц Так, так, так... Стереометрия Киселева, старушка... Та же самая... Прямая и пл
оскость, параллельные между собой... Если прямая параллельна какой-нибуд
ь прямой, расположенной в плоскости, то она параллельна и самой плоскост
и... Чёрт возьми, вот книжечка, Демка! Вот так бы все писали! Толщины никакой,
да? А сколько тут напихано!
Ц Полтора года по ней учат.
Ц И я по ней учился. Здорово знал!
Ц А когда?
Ц Сейчас тебе скажу. Тоже вот так девятый класс, со второго полугодия... зн
ачит, в тридцать седьмом и в тридцать восьмом. Чудно в руках держать. Я гео
метрию больше всего любил.
Ц А потом?
Ц Что потом?
Ц После школы.
Ц После школы я на замечательное отделение поступил Ц геофизическое.

Ц Это где?
Ц Там же, в Ленинграде.
Ц И что?
Ц Первый курс кончил, а в сентябре тридцать девятого вышел указ брать в а
рмию с девятнадцати, и меня загребли.
Ц А потом?
Ц Потом действительную служил.
Ц А потом?
Ц А потом Ц не знаешь, что было? Война?
Ц Вы Ц офицер были?
Ц Не, сержант.
Ц А почему?
Ц А потому что если все в генералы пойдут, некому будет войну выигрывать
... Если плоскость проходит через прямую, параллельную другой плоскости, и
пересекает эту плоскость, то линия пересечения... Слушай, Демка! Давай я с т
обой каждый день буду стереометрией заниматься? Ох, двинем! Хочешь?
Ц Хочу.
(Этого ещё не хватало, над ухом.)
Ц Буду уроки тебе задавать.
Ц Задавай.
Ц А то, правда, время пропадает. Прямо сейчас и начнём. Разберём вот эти тр
и аксиомы. Аксиомы эти, учти, на вид простенькие, но они потом в каждой теор
еме скрытно будут содержаться, и ты должен видеть Ц где. Вот первая: если
две точки прямой принадлежат плоскости, то и каждая точка этой прямой пр
инадлежит ей. В чём тут смысл? Вот пусть эта книжка будет плоскость, а кара
ндаш Ц прямая, так? Теперь попробуй расположить...
Заладили и долго ещё гудели об аксиомах и следствиях. Но Павел Николаеви
ч решил терпеть, демонстративно повёрнутый к ним спиной. Наконец, замолч
али и разошлись. С двойным снотворным заснул и умолк Азовкин. Так тут нача
л кашлять аксакал, к которому Павел Николаевич повёрнут был лицом. И свет
уже потушили, а он, проклятый, кашлял и кашлял, да так противно, подолгу, со с
вистом, что, казалось, задохнётся.
Повернулся Павел Николаевич спиной и к нему. Он снял полотенце с головы, н
о настоящей темноты всё равно не было: падал свет из коридора, там слышалс
я шум, хождение, гремели плевательницами и вёдрами.
Не спалось. Давила опухоль. Такая счастливая, такая полезная жизнь была н
а обрыве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11