Оттуда Карл Федорыч меня в окне уви
дал и кричит: "Костоглотов! Откройте форточку!" Ему надзор: "Замолчи, падло!"
А он: "Костоглотов! Запомните! Это очень важно! Срез вашей опухоли я направ
ил на гистологический анализ в Омск, на кафедру патанатомии, запомните!" Н
у и... угнали их. Вот мои врачи, ваши предшественники. В чём они виноваты?
Костоглотов откинулся в стуле. Он разволновался. Его охватило воздухом т
ой больницы, не этой.
Отбирая нужное от лишнего (в рассказах больных всегда много лишнего), Дон
цова вела своё:
Ц Ну, и что ж ответ из Омска? Был? Вам объявили? Костоглотов пожал остроугл
ыми плечами.
Ц Никто ничего не объявлял. Я и не понимал, зачем мне это Карл Фёдорович к
рикнул. Только вот прошлой осенью, в ссылке, когда меня уж очень забрало, о
дин старичок-гинеколог, мой друг, стал настаивать, чтоб я запросил. Я напи
сал в свой лагерь. Ответа не было. Тогда написал жалобу в лагерное управле
ние. Месяца через два ответ пришёл такой: "При тщательной проверке вашего
архивного дела установить анализа не представляется возможности". Мне т
ак тошно уже становилось от опухоли, что переписку эту я бы бросил, но поск
ольку все равно и лечиться меня комендатура не выпускала, Ц я написал на
угад и в Омск, на кафедру патанатомии. И оттуда быстро, за несколько дней, п
ришёл ответ Ц вот уже в январе, перед тем, как меня выпустили сюда.
Ц Ну вот, вот! Этот ответ! Где он?!
Ц Людмила Афанасьевна, я сюда уезжал Ц у меня... Безразлично все. Да и бума
жка без печати, без штампа, это просто письмо от лаборанта кафедры. Она люб
езно пишет, что именно от той даты, которую я называю, именно из того посёл
ка поступил препарат, и анализ был сделан и подтвердил вот... подозреваемы
й вами вид опухоли. И что тогда же ответ был послан запрашивающей больниц
е, то есть нашей лагерной. И вот это очень похоже на тамошние порядки, я впо
лне верю: ответ пришёл, никому не был нужен, и мадам Дубинская...
Нет, Донцова решительно не понимала такой логики! Руки её были скрещены, и
она нетерпеливо прихлопнула горстями повыше локтей.
Ц Да ведь из такого ответа следовало, что вам немедленно нужна рентгено
терапия!
Ц Ко-го? Ц Костоглотов шутливо прижмурился и посмотрел на Людмилу Афан
асьевну. Ц Рентгенотерапия?
Ну вот, он четверть часа рассказывал ей Ц и что же рассказал? Она снова ни
чего не понимала.
Ц Людмила Афанасьевна! Ц воззвал он. Ц Нет, чтоб тамошний мир вообрази
ть... Ну, о нём совсем не распространено представление! Какая рентгенотера
пия! Ещё боль у меня не прошла на месте операции, вот как сейчас у Ахмаджан
а, а я уже был на общих работах и бетон заливал. И не думал, что могу быть чем-
то недоволен. Вы не знаете, сколько весит глубокий ящик с жидким бетоном, е
сли его вдвоём поднимать?
Она опустила голову.
Ц Ну пусть. Но вот теперь этот ответ с кафедры патанатомии Ц почему же о
н без печати? Почему он Ц частное письмо?
Ц Ещё спасибо, что хоть частное письмо! Ц уговаривал Костоглотов. Ц По
пался добрый человек. Всё-таки добрых людей среди женщин больше, чем сред
и мужчин, я замечаю... А частное письмо Ц из-за нашей треклятой секретност
и! Она и пишет дальше: однако препарат опухоли был прислан к нам безымянно
, без указания фамилии больного. Поэтому мы не можем дать вам официальной
справки и стекла препарата тоже не можем выслать. Ц Костоглотов начал р
аздражаться. Это выражение быстрее других завладевало его лицом. Ц Вел
икая государственная тайна! Идиоты! Трясутся, что на какой-то там кафедре
узнают, что в каком-то лагере томится некий узник Костоглотов. Брат Людов
ика! Теперь анонимка будет там лежать, а вы будете голову ломать, как меня
лечить. Зато тайна!
Донцова смотрела твёрдо и ясно. Она не уходила от своего.
Ц Что ж, и это письмо я должна включить в историю болезни.
Ц Хорошо. Вернусь в свой аул Ц и сейчас же вам его вышлю.
Ц Нет, надо быстрей. Этот ваш гинеколог не найдёт, не вышлет?
Ц Да найти-то найдёт... А сам я когда поеду? Ц Костоглотов смотрел исподл
обья.
Ц Вы поедете тогда, Ц с большим значением отвесила Донцова, Ц когда я с
очту нужным прервать ваше лечение. И то на время.
Этого мига и ждал Костоглотов в разговоре! Его-то и нельзя было пропускат
ь без боя!
Ц Людмила Афанасьевна! Как бы нам установить не этот тон взрослого с реб
ёнком, а Ц взрослого со взрослым? Серьёзно. Я вам сегодня на обходе...
Ц Вы мне сегодня на обходе, Ц погрознело крупное лицо Донцовой, Ц устр
оили позорную сцену. Что вы хотите? Ц будоражить больных? Что вы им в голо
ву вколачиваете?
Ц Что я хотел? Ц Он говорил не горячась, тоже со значением, и стул занимал
прочно, спиной о спинку. Ц Я хотел только напомнить вам о своём праве рас
поряжаться своей жизнью. Человек Ц может распоряжаться своей жизнью, не
т? Вы признаете за мной такое право?
Донцова смотрела на его бесцветный извилистый шрам и молчала. Костоглот
ов развивал:
Ц Вы сразу исходите из неверного положения: раз больной к вам поступил, д
альше за него думаете вы. Дальше за него думают ваши инструкции, ваши пяти
минутки, программа, план и честь вашего лечебного учреждения. И опять я Ц
песчинка, как в лагере, опять от меня ничего не зависит.
Ц Клиника берет с больных письменное согласие перед операцией, Ц напо
мнила Донцова.
(К чему это она об операции?... Вот уж на операцию он ни за что!)
Ц Спасибо! За это Ц спасибо, хотя она так делает для собственной безопас
ности. Но кроме операции Ц ведь вы ни о чём не спрашиваете больного, ничег
о ему не поясняете! Ведь чего стоит один рентген!
Ц О рентгене Ц где это вы набрались слухов? Ц догадывалась Донцова. Ц
Не от Рабиновича ли?
Ц Никакого Рабиновича я не знаю! Ц уверенно мотнул головой Костоглото
в. Ц Я говорю о принципе.
(Да, именно от Рабиновича он слышал эти мрачные рассказы о последствиях р
ентгена, но обещал его не выдавать. Рабинович был амбулаторный больной, у
же получивший двести с чем-то сеансов, тяжело переносивший их и с каждым д
есятком приближавшийся, как он ощущал, не к выздоровлению, а к смерти. Там,
где жил он Ц в квартире, в доме, в городе, никто его не понимал: здоровые люд
и, они с утра до вечера бегали и думали о каких-то удачах и неудачах, казавш
ихся им очень значительными. Даже своя семья уже устала от него. Только ту
т, на крылечке противоракового диспансера, больные часами слушали его и
сочувствовали. Они понимали, что это значит, когда окостенел подвижный т
реугольник "дужки" и сгустились рентгеновские рубцы по всем местам облуч
ения.)
Скажите, он говорил о принципе!... Только и не хватало Донцовой и её ординат
орам проводить дни в собеседованиях с больными о принципах лечения! Когд
а б тогда и лечить!
Но такой дотошный любознательный упрямец, как этот, или как Рабинович, из
водивший её выяснениями о ходе болезни, попадались на пятьдесят больных
один, и не миновать было тяжкого жребия иногда с ними объясняться. Случай
же с Костоглотовым был особый и медицински: особый в том небрежном, как бу
дто заговорно-злобном ведении болезни до неё, когда он был допущен, дотол
кнут до самой смертной черты Ц и особый же в том крутом исключительно-бы
стром оживлении, которое под рентгеном у него началось.
Ц Костоглотов! За двенадцать сеансов рентген сделал вас живым человеко
м из мертвеца Ц и как же вы смеете руку заносить на рентген? Вы жалуетесь,
что вас в лагере и ссылке не лечили, вами пренебрегали Ц и тут же вы жалуе
тесь, что вас лечат и о вас беспокоятся. Где логика?
Ц Получается, логики нет, Ц потряс чёрными кудлами Костоглотов. Ц Но м
ожет быть, её и не должно быть, Людмила Афанасьевна? Ведь человек же Ц оче
нь сложное существо, почему он должен быть объяснён логикой? или там экон
омикой? или физиологией? Да, я приехал к вам мертвецом, и просился к вам, и ле
жал на полу около лестницы Ц и вот вы делаете логический вывод, что я прие
хал к вам спасаться любой ценой. А я не хочу Ц любой ценой!! Такого и на свет
е нет ничего, за что б я согласился платить любую цену! Ц Он стал спешить, к
ак не любил, но Донцова клонилась его перебить, а ещё тут много было высказ
ать. Ц Я приехал к вам за облегчением страданий! Я говорил: мне очень боль
но, помогите! И вы помогли! И вот мне не больно. Спасибо! Спасибо! Я Ц ваш бла
годарный должник. Только теперь Ц отпустите меня! Дайте мне, как собаке, у
браться к себе в конуру и там отлежаться и отлизаться.
Ц А когда вас снова подопрёт Ц вы опять приползёте к нам?
Ц Может быть. Может быть, опять приползу.
Ц И мы должны будем вас принять?
Ц Да!! И в этом я вижу ваше милосердие! А вас беспокоит что? Ц процент вызд
оровления? отчётность? Как вы запишете, что отпустили меня после пятнадц
ати сеансов, если Академия медицинских наук рекомендует не меньше шести
десяти?
Такой сбивчивой ерунды она ещё никогда не слышала. Как раз с точки зрения
отчётности очень выгодно было сейчас его выписать с "резким улучшением",
а через пятьдесят сеансов этого не будет.
А он все толок своё:
Ц С меня довольно, что вы опухоль попятили. И остановили. Она Ц в обороне.
И я в обороне. Прекрасно. Солдату лучше всего живётся в обороне. А вылечить
"до конца" вы всё равно не сможете, потому что никакого конца у ракового ле
чения не бывает. Да и вообще все процессы природы характеризуются асимпт
отическим насыщением, когда большие усилия приводят уже к малым результ
атам. Вначале моя опухоль разрушалась быстро, теперь пойдёт медленно Ц
так отпустите меня с остатками моей крови.
Ц Где вы этих сведений набрались, интересно? Ц сощурилась Донцова.
Ц А я, знаете, с детства любил подчитывать медицинские книги.
Ц Но чего именно вы боитесь в нашем лечении?
Ц Чего мне бояться Ц я не знаю, Людмила Афанасьевна, я не врач. Это, может
быть, знаете вы, да не хотите мне объяснить. Вот например. Вера Корнильевна
хочет назначить мне колоть глюкозу...
Ц Обязательно.
Ц А я Ц не хочу.
Ц Да почему же?
Ц Во-первых, это неестественно. Если мне уж очень нужен виноградный саха
р Ц так давайте мне его в рот! Что это придумали в двадцатом веке: каждое л
екарство Ц уколом? Где это видано в природе? у животных? Пройдёт сто лет
Ц над нами как над дикарями будут смеяться. А потом Ц как колют? Одна сес
тра попадёт сразу, а другая истычет весь этот вот... локтевой сгиб. Не хочу! П
отом я вижу, что вы подбираетесь к переливанию мне крови...
Ц Вы радоваться должны! Кто-то отдаёт вам свою кровь! Это Ц здоровье, это
Ц жизнь!
Ц А я не хочу! Одному чечену тут при мне перелили, его потом на койке подбр
асывало три часа, говорят: "неполное совмещение". А кому-то ввели кровь мим
о вены, у него шишка на руке вскочила. Теперь компрессы и парят целый месяц
. А я не хочу.
Ц Но без переливания крови нельзя давать много рентгена.
Ц Так не давайте!! Почему вообще вы берёте себе право решать за другого ч
еловека? Ведь это Ц страшное право, оно редко ведёт к добру. Бойтесь его! О
но не дано и врачу.
Ц Оно именно дано врачу! В первую очередь Ц ему! Ц убеждённо вскрикнул
а Донцова, уже сильно рассерженная. Ц А без этого права не было б и медици
ны никакой!
Ц А к чему это ведёт? Вот скоро вы будете делать доклад о лучевой болезни,
так?
Ц Откуда вы знаете? Ц изумилась Людмила Афанасьевна.
Ц Да это легко предположить...
(Просто лежала на столе толстая папка с машинописными листами. Надпись н
а папке приходилась Костоглотову вверх ногами, но за время разговора он
прочёл её и обдумал.)
Ц ... легко догадаться. Потому что появилось новое название и, значит, надо
делать доклады. Но ведь и двадцать лет назад вы облучали какого-нибудь та
кого Костоглотова, который отбивался, что боится лечения, а вы уверяли, чт
о всё в порядке, потому что ещё не знали лучевой болезни. Так и я теперь: ещё
не знаю, чего мне надо бояться, но Ц отпустите меня! Я хочу выздоравливать
собственными силами. Вдруг да мне станет лучше, а?
Есть истина у врачей: больного надо не пугать, больного надо подбодрять. Н
о такого назойного больного, как Костоглотов, надо было, напротив, ошелом
ить.
Ц Лучше? Нестанет! Могу вас заверить, Ц она прихлопнула четырьмя пальца
ми по столу как хлопушкой муху, Ц не станет! Вы Ц она ещё соразмеряла уда
р, Ц умрёте!
И смотрела, как он вздрогнет. Но он только затих.
Ц У вас будет судьба Азовкина. Видели, да? Ведь у вас с ним одна болезнь и з
апущенность почти одинаковая. Ахмаджана мы спасаем Ц потому что его ста
ли облучать сразу после операции. А у вас потеряно два года, вы думайте об
этом! И нужно было сразу делать вторую операцию Ц ближнего по ходу следо
вания лимфоузла, а вам пропустили, учтите. И метастазы потекли! Ваша опухо
ль Ц из самых опасных видов рака! Она опасна тем, что скоротечна и резко-з
локачественна, то есть очень быстро даёт метастазы. Её смертность совсем
недавно составляла девяносто пять процентов, вас устраивает? Вот, я вам п
окажу...
Она вытащила папку из груды и начала рыться в ней. Костоглотов молчал. Пот
ом заговорил, но тихо, совсем не так уверенно, как раньше:
Ц Откровенно говоря, я за жизнь не очень-то держусь. Не только впереди у м
еня её нет, но и сзади не было. И если проглянуло мне пожить полгодика Ц на
до их и прожить. А на десять-двадцать лет планировать не хочу. Лишнее лече
ние Ц лишнее мучение. Начнётся рентгеновская тошнота, рвоты Ц зачем?...
Ц Нашла! Вот! Это наша статистика. Ц И она повернула к нему двойной тетра
дный листик. Через весь развёрнутый лист шло название его опухоли, а пото
м над левой стороной: "Уже умерли", над правой: "Ещё живы". И в три колонки писа
лись фамилии Ц в разное время, карандашами, чернилами. В левой стороне по
марок не было, а в правой Ц вычёркивания, вычёркивания, вычёркивания... Ц
Так вот. При выписке мы записываем каждого в правый список, а потом перено
сим в левый. Но всё-таки есть счастливцы, которые остаются в правом, видит
е?
Она дала ему ещё посмотреть список и подумать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11