Он держал их в страхе.
- Вы чересчур грубы, - сказала Сара в ответ на мое молчание. - Вы
всегда идете напролом. Вы абсолютно не умеете хитрить, и иногда мне
кажется, что это приведет нас к беде.
- Вы имеете в виду гнома, - предположил я.
- Можно было бы договориться с ним.
- Договориться? В то время, как он обчистил нас до нитки?
- Он сказал, что собирался вызволить нас из пустыни, - настаивала
она, - и я склонна верить ему. Очевидно, сюда прибывали другие экспедиции,
и он всегда забирал их из того мира, куда их поместили, и, возможно,
отпускал.
- В таком случае, - сказал я, - как вы объясните его комнату, набитую
различными предметами?
- Похоже, он украл их, - согласилась Сара. - Или напустил туману и
получил от экспедиций эти вещи, когда освобождал их. Или некоторые
экспедиции потерпели неудачу, и он собрал все это после их гибели.
Не исключено, что она была права. Каждая ситуация, которую она
предположила, была возможна. Но я чувствовал, дело обстоит иначе. Гном
сказал, мы были первыми, кто смог выбраться из другого мира без его
помощи. Может быть, он лгал, рассчитывая, что мы придем в восторг от
собственной находчивости. Но на самом деле, мы так и не выбрались из
другого мира. Нас выбросили оттуда и, вполне вероятно, таким же образом
оттуда выбросили и остальных. Жители этих других миров, наверное, устали
оттого, что им время от времени подсовывают чужаков.
Но не все те, кто оказался в другом мире, выбрались оттуда, и это
означало, что гном и его ребята - лошадки - могли набить карманы. Правда,
я не понимал, какой прок был от собранных вещей.
Вряд ли они пользовались ими, а на планете, уничтожающей визитеров,
вести торговлю весьма затруднительно. Ясно, гном был дельцом - недаром он
продал мозговой блок Роско племени кентавров - но местная торговля не
могла бы привести к такому изобилию товаров.
- Что касается гнома, - сказала Сара, - сначала вы пригрозили взять
его с собой, а потом отказались. Лично я бы, уж если на то пошло дело,
предпочла, чтобы он был с нами и мы могли присматривать за ним.
- Я не вынес бы его воплей и нытья, - объяснил я Саре. - И кроме
того, он был так счастлив от нас наконец отделаться, что не препирался,
когда мы брали нужные нам вещи. В том числе останки Роско, воду и карты.
Некоторое время мы шли молча. Сара не была удовлетворена беседой. Она
злилась на меня. Ей не нравились мои методы, и она намеревалась решительно
заявить мне об этом, но ее попытка не имела успеха.
- Мне не по душе этот ваш Свистун, - продолжала Сара. - Какое-то
пресмыкающееся.
- Он спас нас, когда угрожали лошади, - сказал я. - Я вижу, вы все
озадачены поведением Свистуна, потому что не понимаете его приемов против
лошадей. Что касается меня, то мне все равно; лишь бы только он не потерял
этой способности и применил ее, если мы вновь окажемся в переделке. И меня
не волнует его внешность. Пусть он будет при нас. Нам нужен малый вроде
него.
Сара вспыхнула.
- Это пощечина нам всем. Вы не любите Джорджа, не выносите Тэкка, и
едва вежливы со мной. И вы всех называете "парень". Мне не нравятся люди,
которые так обращаются с другими.
Я глубоко вздохнул и начал считать про себя до десяти, но не
досчитал.
- Мисс Фостер, - сказал я ей, - вы, несомненно, помните, какие деньги
вы предназначили для меня на Земле. И теперь я пытаюсь заработать эту
кругленькую сумму. И я заработаю ее независимо от того, что вы говорите
или делаете. Вы не обязаны любить меня. Вы не должны одобрять все мои
действия. Но вы ввязались в эту нелепую авантюру так же, как и остальные,
а я отвечаю за успех дела, потому что вы наделили меня этой
ответственностью. Я и дальше буду в ответе за все, и вам не надо ничего
говорить, пока мы не вернемся на Землю, - если нам суждено вернуться.
Я не знал, что она предпримет. Меня это особенно и не волновало.
История затянулась, с момента нашего старта с Земли прошло много времени.
Пора было наступить развязке, иначе - мы все пойдем ко дну. Хотя, честно
говоря, я чувствовал, что мы уже тонем.
На этой планете есть нечто неуловимо-тревожное - в ней скрыто что-то
злобное, какой-то сковывающий холод, похожий на холод разбойничьего
взгляда, то, что человеку и не дано осознать, и, может быть, чего он не
хочет осознавать, потому что боится. Да и как мы улетим с планеты, если
корабль опечатан?
Я ожидал, что Сара набросится на меня в гневе посреди улицы. Я был
готов к тому, что она ударит меня винтовкой или выстрелит.
Она не сделала ни того, ни другого. Она продолжала идти рядом со
мной. Она не сбилась с шага. Потом она спокойно проговорила: "А вы,
оказывается, слабак и сукин сын".
Ну и ладно. Наверное, я заслужил это. Я был суров с ней, но в силу
необходимости. Она должна была понять меня, а, кроме того, я слышал и
худшие слова в свой адрес.
Мы продолжали идти, и мне захотелось узнать, который час. Судя по
моим часам, мы шли по улице уже чуть дольше шести часов, но это ничего не
значило, потому что мне было неизвестно, сколько длится день на этой
планете.
Пока мы продвигались вперед, я старался не выпускать из виду ничего
вокруг, хотя и сам не понимал, что я высматриваю. Город казался
опустевшим, но не было никакой уверенности, что в нем не прячется
что-нибудь для нас малоприятное. Город выглядел слишком тихим и
безопасным. Место, подобное этому, как бы само напрашивалось, чтобы в нем
кто-нибудь поселился.
Все улицы были узкими - и та, по которой мы шли, и те, которые от нее
отходили. Над улицами возвышались дома. В белых, ничем не украшенных
стенах то тут, то там виднелись отверстия. Хотя они и не походили на окна,
но все же, наверно, это были окна. Небольшие скромные двери, как правило,
выходили на улицу, но иногда я замечал, что перед домами построены мосты,
ведущие к массивным дверям, расположенным на верхних этажах зданий. Только
некоторые из дверей закрывались, большинство из них были распахнуты.
Возможно, кто-то давным-давно построил этот город, жил в нем, а потом
покинул его, даже не утруждая себя закрыть двери.
Неожиданно улица круто вильнула, и завернув за угол, мы увидели, что
улица продолжается, такая же прямая, как прежде, и что впереди нас большее
расстояние, чем мы уже прошли. А вдалеке, в конце улицы росло дерево, одно
из тех деревьев, которые возвышались над городом. Это было первое дерево,
увиденное нами с тех пор, как мы покинули посадочное поле. Из-за
высоченных городских домов удавалось разглядеть только то, что оказывалось
прямо над головой.
Я остановился, и Сара - рядом со мной. За нами, замедляя ход,
семенили лошадки. Когда бряцанье их полозьев стихло, я услышал тихую
мелодию. Она уже давно звучала, только я не обращал на нее внимания,
потому что она сливалась с лошадиным цоканьем.
Но теперь лошадки угомонились, а мелодия все не смолкала. Я огляделся
и понял, что не кто иной как Смит, слегка раскачиваясь в седле, словно
дитя, мурлыкает что-то себе под нос.
Я стоял спокойно и ничего не говорил.
Но Сара спросила:
- Вы что-то хотите сказать?
- Я еще ничего не говорил и не собираюсь, - ответил я. - Но если он
не прекратит, я заткну ему глотку.
- Он поет от счастья, - объяснил Тэкк. - Не сомневаюсь, капитан, вы
не против, если кто-нибудь счастлив. Похоже, мы приблизились к тому
существу, которое взывало к нему на протяжении многих лет, и сейчас
счастье переполняет его.
Смит никак не реагировал на происходящее. Он по-прежнему сидел
верхом, напевая песенку, подобно неразумному ребенку.
- Едем дальше! - скомандовал я. Конечно, надо было бы остановиться -
отдохнуть и перекусить, но мне казалось, что это место не подходит для
привала. Хотя, может быть, оно и было вполне подходящим - но мне хотелось
двигаться вперед, чтобы звяканье лошадиных полозьев заглушило песню Смита.
Я предполагал, что Сара не согласится и заявит, что я держу их всех в
черном теле, но она безмолвно пристроилась за мной, и мы продолжили путь.
Дерево в конце улицы становилось все выше и выше. Возможно, так
только казалось, потому что, по мере приближения мы могли лучше его
рассмотреть. В конце концов мы увидели, что оно растет чуть в стороне от
того места, где кончается улица. Оно было минимум в два раза выше зданий,
стоящих по обеим сторонам улицы. И это означало, что оно было в два раза
выше любого здания в городе, потому что дома, расположенные вокруг нас,
были выше зданий, находящихся в городском центре.
Солнце клонилось к западу, когда мы дошли до конца улицы. Улица
действительно обрывалась в этом месте. Город тоже закончился, и перед нами
простирались его окрестности, красно-желтая земля - не пустыня, но похожая
на нее, - край одиноких холмов, голубых горных цепей, деревьев, растущих
поодаль друг от друга. Виднелась и другая растительность - невысокие кусты
то тут то там, - но в глаза бросались только эти огромные деревья. Лишь
одно из них росло близко - около трех миль - от нас, но, признаться,
определить расстояние было не просто.
Улица завершалась и переходила в тропинку - не в дорогу, а именно в
тропинку, вытоптанную за много лет. Кружась, изгибаясь и поворачивая, она
пролегала через красно-желтую землю. В миле от города я заметил отдельно
стоящее здание, не такое массивное, как в городе, но все равно очень
высокое. В отличие от городских домов, оно не напоминало огромную
прямоугольную глыбу. Оно казалось и легким - но никак не легкомысленным, -
и прочным. Его построили из какого-то красного материала, и уже это
отличало его от белых городских зданий. Его украшали шпили, башни, высокие
окна, а к трем распахнутым дверям в центре дома вел высокий пандус.
- Капитан Росс, - сказала Сара, - не устроить ли нам привал? У нас
был долгий тяжелый день.
Она, наверно, ожидала, что я начну спорить, но я не стал. У нас
действительно был долгий тяжелый день, и пора было устраивать привал.
Следовало сделать это раньше, подумал я, но мне до смерти хотелось выйти
из города. Мы были на ногах в течение восьми часов, а солнце только-только
начало склоняться к западной части неба. Стемнеет еще не скоро, но с нас
достаточно. Световой день длится здесь целую вечность.
- К дому! - предложил я. - Мы разобьем лагерь и осмотрим здание.
Сара кивнула, и мы снова тронулись. Смит все еще напевал свою
песенку, но ее было чуть слышно сквозь лязганье полозьев. Если он будет
продолжать и в лагере, подумал я, мне будет трудно удержаться, чтобы не
вынудить его замолчать. Позволить ему и дальше издавать эти идиотские
звуки - выше моих сил.
Находясь в черте города, мы были спрятаны от солнца, теперь же мы
вышли из тени. Солнце не слишком припекало, от него исходило приятное
ласкающее тепло, напоминающее о весне. Мы с удовольствием купались в
солнечном свете. Воздух был чист и пах зеленью, его пряный смолистый
аромат щекотал ноздри. Красное здание стояло перед нами, выделяясь на фоне
безоблачного неба. Казалось, его шпили и башни стремятся пронзить небо.
Было здорово, что мы наконец выбрались из города, видим небо над собой; и
у меня возникло чувство, что куда бы мы ни направлялись - мы на верном
пути.
До какого же безумия можно дойти, подумал я. Если мы пойдем по этой
змеящейся тропинке, мы сможем выйти к племени кентавров, купивших мозг
Роско, и если он все еще там, а они, допустим, продадут его... и если нам
удастся каким-нибудь образом вставить его в туловище робота, то последний,
вполне вероятно, расскажет нам о том, что произошло. В свое время я и сам
любил большую охоту, но вот появилась женщина, которая тоже не прочь
поохотиться, слепой мечтатель да отвратительный монах с грязью под ногтями
- и я готов идти на поиски чудес. Не исключено, у меня когда-нибудь будет
другая компания. Но пока нет другой, со мной пойдут эти трое.
Мы были на полпути к красному зданию, когда я услыхал испуганные
возгласы. Я посмотрел назад и увидел, как на нас мчатся лошади. Ни секунды
не размышляя, я спрыгнул с тропы, успев схватить Сару и оттащить ее в
сторону. Вместе с ней мы упали на обочину. Мимо нас пронеслись лошадки, их
полозья промелькнули так быстро, что, казалось, слились в одно пятно. Смит
и Тэкк отчаянно держались за седла, коричневая ряса Тэкка развевалась на
ветру позади него. Лошадки устремились к пандусу, ведущему в здание. От их
ора у меня по коже забегали мурашки.
Я уже почти встал на ноги, когда над моей головой раздался негромкий
взрыв, почти приглушенный; в воздухе просвистели темно-красные пули,
рикошетом отскочив от земли. Я не понимал, что происходит, но было
очевидно, что оставаться здесь больше нельзя. Лошадки, вероятно, знали
больше меня, поэтому они так спешили к пандусу, и мне очень хотелось
последовать за ними. Я рывком поднял Сару на ноги и мы побежали за
лошадками.
Справа от нас опять что-то взорвалось, по земле запрыгали
темно-красные пули, поднимая пыль.
- Дерево! - крикнула Сара, переводя дыхание. - В нас стреляет дерево!
Я поднял голову. Множество красных шариков проносилось над нами в
воздухе. Без сомнения, их направляло дерево.
- Осторожней! - воскликнул я и подтолкнул Сару. Она оступилась и
упала на землю, увлекая меня за собой. Вокруг нас пролетали темные шарики
- удар! удар! удар! - казалось, все пространство было заполнено пулями,
угрожающе свистящими. Одна попала мне в ребро, и мне почудилось, что меня
лягнул осел.
Другая пуля ударила мне в щеку.
- Вперед! - крикнул я и потянул Сару с земли. Она вырвалась и
побежала к пандусу. Пули все взрывались и взрывались вокруг, и отбивали
чечетку по покрытию пандуса, но все-таки мы поднялись к дому и ворвались в
дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31