- Вы сказали, что Чижевская знает эту девушку.
- Так мне показалось. Когда подъехал милицейский "Москвич", Марта
что-то сказала девушке, и та сразу угомонилась: пошла к "Ладе", села за
руль, кликнула своего дружка.
- Вы спрашивали Чижевскую об этой девушке?
- Спрашивал, но Марта отмолчалась.
- Чижевскую вызывали? - спросил Валентин у Мандзюка.
- Она в отгуле, в село поехала, - опередил Мандзюка Шерстюк. - У нее
в селе родственники живут, а здесь она у кастелянши турбазы квартирует.
- Скажите, Шерстюк, оказывал ли вам сопротивление Зимовец, когда вы
выводили его из ресторана?
- Да вроде бы брыкался, - хмыкнул Шерстюк, расправляя саженные плечи.
- Вы били его?
- Что вы, товарищ следователь! Мне драться нельзя - я покалечить
ненароком могу...

Старший инструктор турбазы Бортник был в отпуске, который проводил
где-то под Одессой, но где именно, никто сказать не мог.
Туристы Сошников (рабочий-литейщик из Жданова, 25 лет) и Попелястый
(бухгалтер райпотребсоюза с Тернопольщины, 38 лет) в основном подтвердили
показания Шерстюка. Что же касается бежевой "Лады", то и они, к сожалению,
не запомнили ее номера.
- Я на машину посмотрел только, когда они уже сели в нее. Но на номер
не обратил внимания, - сказал Попелястый.
- Возможно, Лена запомнила номер, - сказал Сошников. - Это наша
туристка: мы с ней у ворот базы стояли, когда драка началась. Но она там
стояла и до этого. Мы с Попелястым из города возвращались, и когда подошли
к базе, Лена уже стояла у ворот. Потом она рассказывала, что видела, как
этот мужчина и девушка в белых джинсах подъехали к ресторану. А минут
через пять этот самый Зимовец с приятелем на мотоцикле подкатил.
- На мотоцикле, с приятелем? - быстро переспросил Ляшенко.
- Зимовец сидел позади, а мотоцикл вел второй парень. Так
рассказывала Лена.
- Вы видели, как началась драка?
- Мужчина в темно-серой рубашке подбежал к Зимовцу, когда тот ногой
по кабине "Лады" ударял. Со злости надо думать. "Лада" - новенькая без
одной царапинки, а он ее ботинком. Мужчина, понятно, оттолкнул его. Нет,
поначалу не бил - оттолкнул. А вот, когда Зимовец схватил его за рубашку и
что-то стал выкрикивать, мужчина отступил на шаг и ударил его прямым в
челюсть. По всем боксерским правилам врезал! И нокаутировал - парень упал.
Но затем поднялся и снова к мужчине, как ошалелый, кинулся, полоснул его
ножом.
- Скажите, Сошников, когда Зимовец первый раз к мужчине подступил,
был у него в руке нож? - спросил Кандыба.
- Боюсь утверждать: мужчина к нам спиной стоял, а Зимовец к нему
лицом, так что правую руку Зимовца нам не было видно.
- Вы видели, как Зимовец упал после удара?
- Видел. Навзничь упал. Полминуты, не меньше, лежал. Оно и понятно: с
одной стороны - нокаут, а с другой - водка.
- Почему вы решили, что он пьян?
- Запах спиртного от него исходил, это, во-первых. Машину ногой бил,
во-вторых. Разве трезвый будет автомобиль лягать?
- Куда делся товарищ Зимовца, который привез его на мотоцикле? -
спросил следователь.
- Мотоциклиста мы с Попелястым уже не застали. Я о нем со слов Лены
знаю.
- Фамилия Лены?
- Точно не скажу. Она из Ровно, студентка. В 32-й туристической
группе была.
Ляшенко сделал знак Мандзюку, и они вышли в соседнюю комнату.
- Елена Волкова, 1958 года рождения, студентка Ровенского института
водного хозяйства, - предупреждая вопрос, сказал Мандзюк. - Вчера у нее
окончилась путевка, но она задержалась в городе у знакомых. Собирается
уезжать сегодня в 21:45. Билет на поезд заказывала через турбазу. Так что
номер вагона известен. Я сам поеду на вокзал. Прихвачу с собой Сошникова и
поеду.
- Надо искать мотоциклиста. Исходи из того, что он товарищ Зимовца:
себе за спину первого встречного не сажают.
- Уже дал задание участковому. Он знает Зимовца и его приятелей.
- Это тот участковый, который на Зимовца протоколы составлял?
- Тот, старший лейтенант Вох!
- Эх, Алексей, Алексей! - укоризненно покачал головой Ляшенко. - Если
бы вчера проявил такую оперативность. Всего две минуты разговора со
старшим инструктором Бортником избавили бы нас от изрядного куска работы.
Ты уверен, что он уехал в Одессу?
- Вчера рейсом в 16:00 улетел.
- А с Зимовцем говорил?
- Врачи не разрешают с ним разговаривать: он то и дело теряет
сознание.
- А сразу после задержания?
- Я считал, что он пьяный и потому не стал беседовать.
Ляшенко взволнованно заходил по комнате.
- Понимаешь, что ты наделал?
- Понимаю. Дай мне сутки, и я найду этого сукина сына.
- Сутки - много! Сейчас каждая минута промедления отдаляет нас от
цели на часы, а то и дни. Упущен оперативный момент. Практически ты начал
действовать только сегодня - на третий день после задержания Зимовца - и
до сих пор не можешь сказать, кто его травмировал. А парню все хуже и
хуже. Вот и представь, что сейчас думают его родные, близкие.
- Его сестра уже высказала мне, что думает, - нахмурился Мандзюк. - В
милиции его, видите ли, избили.
- Вот-вот! - подхватил Ляшенко. - Сегодня она так думает, а завтра
полгорода так думать будет.
- К утру я найду этого сукина сына, - буркнул Мандзюк. - Ночь спать
не буду и своим ребятам спать не дам, но найду.
- Не имеешь права ночью людей тревожить, - уже мягче сказал Ляшенко.
- Я не твоих ребят имею в виду. До темноты еще два часа. Будем искать
вместе.
- Зачем же тебе... - начал было Мандзюк, но Валентин перебил его:
- А затем, что завтра я вместе с тобой буду стоять на ковре у шефа и
докладывать это дело.
- Билякевич вернулся?
- Завтра должен вернуться. Так что я не из одного дружеского
расположения к тебе, напрашиваюсь в помощники - мне достанется не
меньше... Вызывай дежурную машину и сержанта Бессараба.
- Куда поедешь?
- Вместе поедем, Лешенька. Вместе! Поедем беседовать с солидным на
вид армянином лет сорока, которого ты и официант Шерстюк оберегаете от
такого пассажа, как вызов в милицию. Кстати, кто он такой?
- Акопян Стюарт Суренович, директор автотранспортного предприятия, -
смутился Мандзюк.
- Надеюсь, тебе известен его адрес?
- Я знаю, где он живет. Но может не надо к нему домой ехать? У него в
семье не все ладно. А тем вечером в ресторане он с женщиной был. Я
разговаривал с ним по телефону: он сам мне позвонил, рассказал, что видел.
- Предупредил события! - усмехнулся Ляшенко. - Испугался, что
милицейский патруль записал номер его машины.
- Он - автомобилист и, естественно, не исключал такой возможности. Но
поверь, я его давно знаю, он порядочный человек. Погоди, не иронизируй. У
него такая катавасия с женой - никому не пожелаешь: с психикой у нее не
все в порядке. И оставить ее не может, и жизни, как говорится, нет... А
что тебе даст разговор с ним? Этого мужчину и девицу в белых джинсах он не
знает.
- А его дама?
- Как-то неудобно было спрашивать.
- Деликатность украшает человека. Но украшениями надо пользоваться
умеренно. Тем более, работникам милиции. Поехали! Вызовешь его на улицу,
поговорим в машине.
...Акопян уступил не сразу.
- Не могу ее назвать. Поймите меня правильно, товарищи... Нет, не
замужем - разведена. Но она занимает определенное положение, и я не вправе
компрометировать ее. Скажу больше: она просила меня сделать все возможное,
чтобы ее не вызывали в милицию, не впутывали в эту историю.
- В какую историю, Стюарт Суренович? У нас нет претензий к вашей
знакомой, но мне необходимо поговорить с ней.
- Видите ли, - замялся Акопян. - Дело в том... В общем Инна Антоновна
не любит и не умеет лгать, а, как я понял, она знакома с этой девушкой, но
почему-то не хочет, чтобы ее расспрашивали о ней.
- Координаты Инны Антоновны! - сразу изменил тон Валентин. - Я все
понимаю, Стюарт Суренович, но поймите и вы: когда речь идет о
преступлении, нельзя ссылаться на соображения нравственного порядка. Да и
не может быть нравственным укрывательство преступника, при любых
обстоятельствах!
- Хорошо, я позвоню ей, - после довольно продолжительного раздумья
сказал Акопян. - Пусть ваш водитель проедет метров двести вперед, там есть
телефон-автомат.
Переговорив по телефону со своей приятельницей, Акопян вернулся к
машине, протянул Ляшенко вырванный из блокнота листок.
- Это ее адрес. Она будет ждать вас в воскресенье после семнадцати
часов.
- Мне надо поговорить с ней безотлагательно, - настаивал Ляшенко.
- Это невозможно, - развел руками Акопян. - Мой звонок застал ее на
пороге: она собиралась уходить сейчас, верно, уже ушла на встречу со
своими австрийскими коллегами. А завтра она принимает экзамены в
институте.
Ляшенко ничего не оставалось, как только спросить:
- В каком институте?
- В медицинском...
На Рогатке Мандзюк остановил "Волгу" ГАИ, пересел в нее - ему надо
было вернуться в райотдел за Сошниковым и вместе с ним поехать на вокзал к
отходящему в 21:45 поезду. Ляшенко остался в "Москвиче", велел Бессарабу
ехать на Окружную дорогу.
- Тем же маршрутом, которым вы следовали вечером 28 июня.
Миновав квартал новостройки, металлобазу и заправочную станцию,
Бессараб вывел машину на высокую призму Окружной дороги, влился в поток
автомобилей, идущих в сторону Киевского шоссе. Ляшенко опустил боковое
стекло - в кабине было душно. Встречный ветерок приятно освежил лицо.
Промелькнули поворот к Лесному озеру, автобусная остановка, на которой
толпились люди с пляжными сумками, рюкзаками.
- С озера, - заметил Бессараб. - Сегодня к воде было не подступиться:
суббота!
- На озере есть павильоны, буфеты? - спросил Ляшенко.
- Есть продовольственные киоски. Но спиртное там не продают, -
сообразив, куда клонит капитан, сказал Бессараб и тут же предположил: -
Они, должно быть, с собой имели. Я имею в виду Зимовца и его приятеля.
Знаете, как бывает, когда на озере собираются: кто плавки берет, а кто
бутылку. Мы с лейтенантом Кленовым тоже считали, что они к той паре на
озере пристали. Выпившие были, вот и прицепились.
Версия была не хуже любой другой...
До ресторана "Сосновый бор" было уже недалеко. Не прошло и трех
минут, как Бессараб сделал правый поворот, и "Москвич" скатился на
бугристую неровность боковой дороги, что углублялась в поредевший лес.
Уже смеркалось. Между деревьями то здесь, то там вспыхивали светлячки
ламп.
- Дом отдыха "Заря", - сказал Бессараб, включая фары.
Машину потряхивало на выбоинах. Из-за поворота навстречу выдвинулась
громада "Икаруса". Бессараб прижал "Москвич" к обочине. "Икарус"
величественно проплыл мимо. Из его окон выплеснулась многоголосая песня.
- Турбазовский. Довезет их до Скального приюта, там заночуют, а утром
по маршруту на перевал пойдут, - со знанием вопроса прокомментировал
Бессараб.
- Разве туристы ходят со Скального на перевал? - удивился Ляшенко. -
Когда-то этот маршрут альпинистским считали.
- Сейчас и ребятишки этим маршрутом идут, через Южную расщелину
мостик переброшен, а на Большой Орлиной скале ступеньки вырублены, да еще
перила из труб поставлены.
Ляшенко едва сдержал вздох - давненько он не был в Карпатах! А
когда-то чуть ли не каждую пятницу выезжал: летом на Скальный приют, зимой
- на горнолыжные трассы. Последний раз он был на горнолыжной базе с
Региной. Это было год, а точнее, год и пять месяцев назад. Они тогда еще
масленицу отмечали: блины на костре пекли...
Ресторан "Сосновый бор" был стилизован под сельскую хату с крытой
соломой крышей и приподнятым на ступеньки крыльцом. Бессараб остановил
"Москвич" у ворот турбазы. Отсюда хорошо просматривались ресторан и
примыкающая к нему бетонированная площадка для паркования автомобилей.
На площадке теснилось несколько "Жигулей", три "Лады", две "Волги",
микроавтобус. Автобус стоял на том месте, где, по утверждению Бессараба,
вечером 28 июня произошла драка. Ляшенко попытался обойти автобус, но тот
стоял впритык к плотной шеренге разлапистых елок.
- Сегодня много посетителей, - заметил Бессараб. - В будние дни
потише. А в выходные и туристы, и отдыхающие приходят. Но туристы в
основном на крытую веранду идут. Там попроще и дешевле получается.
Он показал куда-то за частокол елок. Ляшенко посмотрел по указанному
направлению, но ничего не увидел. Зато услышал оживленные голоса, чей-то
переливчатый смех, негромкую танцевальную мелодию.
- Где стояла "Лада"?
Бессараб показал, где и как стояла бежевая "Лада".
Ляшенко топнул каблуком о бетонное покрытие площадки. В пятку словно
током ударило.
- Не хотел бы я здесь падать, - невесело усмехнулся он.
За елками, на веранде, заглушая танцевальную мелодию, ударили
гитарные басы. Низкий женский голос с хрипотцой "под Высоцкого" запел:
Парня в горы тяни - рискни!
Не бросай одного его!
Пусть он в связке одной с тобой,
- Там поймешь, кто такой...
...Несколько лет назад школьный товарищ - альпинист и горнолыжник
Гарик Майсурадзе потащил его с собой на Скальный приют, где к ним
присоединился Павел - внештатный тренер горнолыжной базы, и они втроем
двинулись на перевал. Валентин шел в свой первый альпинистский поход,
который едва не стал для него последним: на Большой Орлиной скале еще не
было ни перил, ни ступенек, и он - как и следовало ожидать - очень скоро
начал скатываться вниз. Павел едва удержал его...
...Значит, рядом с тобой - чужой.
Ты его не брани - гони...
Словно насмехаясь над ним, пела женщина за елками.
- Вот же интересно: песня чисто мужская, а поет женщина. И не зря,
видать, поет: туристки - девчонки отчаянные, - улыбнулся Бессараб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22