- Но я же доказал свою невиновность!
- Де Сота! - огрызнулся он. - Ты еще не доказал ничего! У нас есть
все необходимые свидетельства: фотографии следящих камер и отпечатки ваших
пальцев. Даже этим мы можем засадить тебя лет на сто...
- Но тем не менее, я там не был! - крикнул я, и больше ничего, потому
что Найла Христоф подняла глаза от досье и посмотрела в упор.
Они отпустили меня прогуляться домой только для соблюдения приличий,
но я не думал, чтобы это стоило томительного ожидания. Я с трудом поймал
такси, и таксист подождал снаружи, пока я не вынесу бумажник и не заплачу
за проезд двенадцать долларов. Это мой дневной заработок, но я еще никогда
не оплачивал подобного счета с большей радостью.

Заместитель шеф-инспектора Уильям Брзоляк пришел в местный
полицейский участок с автоматом сорок пятого калибра в руках. И заявил,
что убил свою жену и пятерых детей из-за того, что они слишком пристально
смотрели ему в спину. "Они хотели бросить меня одного!" - сказал он
репортерам.
Купающиеся Юга стали жаловаться на то, что присутствие скользких
темно-коричневых шаров, находящихся в воде, делает купание невозможным и
представляет, вероятно, опасность для здоровья.
Летняя буря в пригородах Нью-Йорка в течение пяти часов сбросила три
или четыре нормы осадков, что считается метеорологами США как
"метеорологический сюрприз". Это не связано ни с одной известной
фронтальной системой или областью низкого давления. Повреждения имущества
в Квинсе и Ричмонде оцениваются в миллионы долларов.

АВГУСТ, 18, 1983 г. ВРЕМЯ: 11.15 УТРА. НИКИ ДЕ СОТА
Днем спустя все казалось не таким уж и плохим.
- Простая ошибка! - убеждал я Грету, когда она позвонила попрощаться:
вновь уезжала в Нью-Йорк.
- И даже отпечатки?
- Не обращай на это внимания! - сказал я, посматривая на шефов (они
задумчиво наблюдали за мной, а часы, висевшие за ними, говорили, что через
два часа меня ждут в дорожном суде).
- Ты же знаешь, где я был той ночью?
- Конечно! - сказала она, вздохнув, хотя больше не была в этом
полностью уверена. Полагаю, молодчики из ФБР уже интересовались этим. Я
услышал, как она зевнула. - Ради Бога, - извинилась она. - Я так на это
надеюсь... Этот шум прошлой ночи...
- Какой шум? - Я ничего не слышал: это редко бывает, когда я сплю.
- Будто рев, свист... Разве ты совсем ничего не слышал? Словно
гром... Только здесь ведь не было грозы? Извини! - она что-то сказала,
прикрыв микрофон рукой. Затем: - Извини, милый, но меня зовут. Я должна
идти! Увидимся через пару деньков...
- Я люблю тебя! - говорил уже в мертвый телефон. Кроме того, ко мне
подошел мистер Руперт, и я быстро добавил: - Как бы я хотел иметь еще
дюжину таких клиентов, как вы. Берусь за это дело и жду вас в офисе.
Я повесил трубку, вежливо взглянув на шефа и быстро перевернув листок
бумаги. В дни переговоров я всегда держу их наготове. В тот день у меня в
самом деле была работа - я подготавливал расчеты для клиентов из шести
муниципалитетов. Так как у каждого клиента были собственные
противопожарные правила и техника безопасности и они владели страховкой, а
также поскольку в условиях кредита стояла разная сумма, у меня было целых
два часа работы со счетной машиной. Я полагал, что будет хороший ленч по
дороге в Барингтон, но возле магистрали случайно купил бодрящего пива и
"горячих собак", выиграв на этом две минуты. Я думал, что задержусь на
полчаса, но успел к сроку. Да и судья попался неуравновешенный: держал не
менее четверти часа, как и все судьи. Многие, кто находились здесь дольше,
показывали повестку и получали номер. Я узнал свой - на заседание суда
было вызвано пятьдесят два человека, и я был сорок вторым.
Я сел и сосчитал в уме. Номер сорок два. В лучшем случае, дело
слушается полторы минуты. Значит, судья доберется до меня менее чем через
час. Это не так уж плохо, успокоился я, поскольку у меня с собой портфель,
набитый чеками и кредитными отчетами. Я мог сидеть в заднем ряду и
заниматься бумажной волокитой.
Я достал кейс, забитый полудюжиной папок, и посмотрел по сторонам.
Каждому, кто никогда не был в дорожном суде, это может показаться
занятным. Судья располагался в маленькой штуковине типа детского манежа с
двумя флагами по сторонам: слева - старый звездно-полосатый (сорок восемь
звезд, сияющих на синем фоне), справа - белый флаг штата Иллинойс. Между
ними... Между ними на стене висел знак. Там говорилось вот что:
НЕ КУРИТЬ!
НЕ ЕСТЬ!
НЕ ПИТЬ!
НЕ ЧИТАТЬ!
НЕ ПИСАТЬ!
НЕ СПАТЬ!
Так что полдень никак не мог быть продуктивным, как я рассчитывал.
Я постарался незаметно открыть портфель на коленях - попытка
провалилась. Между рядами ходил толстяк в униформе барингтонского
отделения полиции и следил за моими действиями. Кажется, здесь не
запрещалось иметь на коленях материалы для чтения или записи, ион не
приказал убрать их. Но вы можете понять, что он просто ждет момента чтобы
придраться: один маленький взмах ручкой, одно лишь слово, подсмотренное
краешком глаза, - и все....
Я одарил толстяка снисходительной улыбкой и повернулся к соседу.
- Здесь очень душно, не правда ли? - спросил я у него. - Вам не
кажется, что помещение не проветривают?
- Наверно, неисправны вентиляторы, - шепнул сосед.
Это было все, что он сказал. В правилах ничего не было насчет
разговоров, но, на всякий случай, он прикусил язык.
- Они отлично работают - просто последний счет за электричество
оказался очень высоким!
Я оглянулся. Мне улыбался энергичный молодой человек, одетый в
шикарный белый костюм, на ближайшем стуле лежала белая панама. Одет очень
вызывающе, подумал я.
- Трудно сдержаться, чтобы не уснуть! - прибавил он. - Особенно после
того, как всю ночь не было покою от шума...
И снова шум! Я опять сказал, что ничего не слышал, и оба они - франт
и парень из моего ряда - были рады поделиться деталями.
- Понимаете, похоже, что он пришел с неба. Нет, это был не самолет:
когда летит самолет, вы слышите звуки мотора, а здесь не было ничего
похожего. Это было подобно чему-то ревущему, хотя, да, наверное, вы правы
- приходится думать именно так. Они раздавались где-то вблизи от
аэропорта. На полпути? Нет, там еще находятся небольшие частные поля Олд
Орчард - некоторые хотят переименовать их в О'Хэйр. И, мальчики, этот шум
был НЕЧТО НЕПОНЯТНОЕ.
Все согласились с этим. И через полчаса я бы, возможно, тоже, если бы
служитель не объявил:
- Его Честь Тимоти Л.Маграан! Всем встать!
И мы послушно встали. Его Честь вошел, изнывая от пота в своей черной
мантии, и посмотрел на нас как бухгалтер: без всякого удовольствия. Когда
нам разрешили сесть, он, глубоко вздохнув, прочитал небольшую мораль:
- Леди и джентльмены! Сегодня многие из вас обвиняются в мелких
дорожных проступках. Я не представляю ваших чувств, но мне все это кажется
весьма значительным. Дорожные проступки - это не те вещи, которые не имеют
существенного значения. Напротив! Нарушение правил дорожного движения -
это преступление против движения! А преступление против движения на
дорогах - это преступление против замечательного народа, который вделал
возможным наше передвижение, против наших друзей со Среднего Востока,
включая самого Мехтаба-ибн-Баузи! Преступление против наших друзей со
Среднего Востока - преступление против самих принципов религиозной
терпимости и демократической дружбы между народами!..
Для меня уже не было открытием, когда щеголеватый завсегдатай в
белоснежном костюме прошептал на ухо, что судья Маграан выдвинут на
перевыборы в ноябре. В это же самое время судья говорил нам, что
преступление против Корана - это преступление против всей религии в целом,
включая и наше собственное христианское вероисповедание. Я начинал
постигать, что дорожный штраф оказался более серьезным, и мои надежды на
относительно безнаказанное снятие штрафа оправдались бы только в том
случае, если бы вызвавший меня офицер не появился в суде. Но этого не
произошло... В зале суда была отдельная скамья, на которой сидели
пять-шесть человек (некоторые из них в полицейской форме штата, остальные
- из других муниципалитетов), среди них и мой добрый приятель с
Мичем-Роуд. Он, конечно же, знал, что я на месте, но не улыбнулся и не
кивнул, время от времени я чувствовал на себе его взгляд.
Перед судьей стояло первое дело: перепуганная молодая женщина с
ребенком в коляске (ехала со скоростью шестьдесят восемь миль в час в зоне
с ограничением скорости в шестьдесят миль в час), она получила штраф в
двадцать пять долларов и полгода испытательного срока. Второе было
значительно хуже: водитель находился под парами алкоголя, и это было его
третье нарушение. Он ехал, подвергая опасности жизнь людей, не замечая
дорожных знаков. Этому человеку не более двадцати лет, и ему уже не
пришлось покинуть здание суда по своей воле. Один из офицеров тут же надел
наручники и стал ожидать вынесения приговора. Когда парня выводили из
суда, я заметил его тоскливый взгляд, обращенный на свои большие пальцы,
которые он уже не рассчитывал иметь такими длинными.
Я выпрямился и убрал свой портфель. Многие в комнате сделали то же
самое. Выяснилось, что политическая стратегия судьи Маграана была такой:
отпущенных с возмещением судебных издержек должно быть меньше осужденных,
таким образом, он создавал себе репутацию бесстрашного крестоносца
дорожного движения.
Я понял: делалось это из тех соображений, что многие ожидающие
приговора прибыли из других муниципалитетов. Иные решения были бы
неинтересны. Так я ожидал с полчаса, наблюдая, как правосудие
распределялось по обвиняемым одним за другим. Я решил, что мой черед еще
не настал. Шеф-агент Найла Христоф была плохой женщиной, но оправдаться
перед ней в отличие от этого судьи было легче. Я отметил, что парень в
белом костюме беспечно прошел по комнате заседания, подобно другу семьи на
загородном пикнике, остановился около скамьи свидетелей. Когда он
наклонился и шепнул что-то на ухо вызвавшего меня полицейского, я
насторожился. Когда полисмен взглянул на меня и кивнул, я выпрямился.
Через пару минут оба, продолжая говорить, вышли из зала. Я хотел
проследить за ними, но служитель суда, внимательно наблюдавший за мной,
стоял в конце ряда и ожидал моего штрафа. И какое-то время я продолжал
сидеть. Когда спустя несколько минут любопытство все же взяло верх, было
уже поздно.
- Здесь есть туалет? - шепнул я служителю, он кивнул головой. Я пошел
туда, куда он указал, но нигде не увидел ни полицейского, ни человека в
белом...
Через полчаса клерк, в прошлом носивший мое имя, заметил, что судья
перешептывается с каким-то чиновником и огорченно хмурится.
- Мистер Де Сота! - сказал он затем. - Обвиняющий вас офицер был
вызван в полицию по неотложному делу и не может поэтому свидетельствовать
против вас. Согласно закону, мне остается отпустить обвиняемого. Вы
свободный человек, мистер Де Сота, и, могу добавить, очень счастливый!
Я был полностью с ним согласен. Я так радовался, покидая зал
заседаний, что лишь на полпути домой понял: звонит телефон. Задержавшись
возле бензоколонки, я вызвал абонента. Тем временем высококачественный
бензин вливался в баки... На этот раз линии соединили точно, и оператор
разборчиво прочитал текст сообщения, окончательно выбившего меня из колеи:
- "Вы не должны знать мое имя, почему я помогаю вам, каким образом
мне это стало известно и тому подобное. Но если вы нуждаетесь в защите от
беспалой леди, то сегодня в шесть часов вечера вы должны заказать
многослойный салат из тунца по адресу: "Карсон", Пири, кофейная лавка
Скотта".
- И это все? - удивился я.
- Да, сэр! - вежливо ответил оператор. - Может, повторить? Нет? Тогда
разрешите заметить, сэр, что подобные сообщения делают работу весьма
занятной штукой! Спасибо, мистер Де Сота, огромное спасибо!
- Не стоит благодарности!.. - сказал я, озадаченно глядя на ветровое
стекло, пока в окно не застучал заправщик. - Простите, задумался! - сказал
я ему и протянул деньги - шестьдесят девять центов за галлон. Если бы я
заранее посмотрел цены, то никогда бы не остановился в этом месте.
Но в голове у меня не было отделения, думающего об этом, - я слишком
занят был посланием. И над ошибочным опознанием ФБР, легким спасением в
суде... И вообще над всеми странностями, заполнившими мир и мою жизнь... В
обычных обстоятельствах я бы проигнорировал приглашение. Это была штука
как раз того самого шпионского сорта, от которой благоразумный человек
держится подальше. Как минимум, она отнимет время от моих основных дел.
Босс будет недоволен. И в целом это приглашение вызывало подозрение:
спокойно можно было отказаться от этой затеи, но я решил рискнуть.
Конечно, пошел на встречу.
Однажды я и Грета читали роман, где один из персонажей говорил что-то
подобное: "Она вошла в универмаг - в одно из тех мест, куда с радостью
готовы забежать все женщины, но лишь немногие из мужчин осмеливаются зайти
следом".
Грета сказала тогда, что, по ее мнению, это унижает женщину.
- Женщины вовсе не любят магазинов, - сказала она. - Им просто
приходится посещать их. Они покупают бакалейные товары, домашнюю
обстановку и прочие вещи для семьи.
- Но ведь они не приобретают машины! - заметил я.
- Конечно! Они не покупают также и очень дорогостоящие вещи, -
согласилась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33