В сумерках матросы видели высоко в небе знакомые фигурки
длиннохвостых фрегатов.
- Самое большее через пять дней будет земля, верно? - спросил Астарт,
и Агенор кивнул. Оба прекрасно знали, что полет фрегатов в сумерках -
лучший указатель направления к суше.
Несмотря на штиль, крупные волны вздымали и опускали в глубокие
провалы хрупкие суденышки. Ночь была спокойной. Гребцы мерно работали,
разом вбирая в себя воздух и с шумом выдыхая.
Скрипели весла, плескались волны, потрескивали факелы на носу и
корме. Анад на посту впередсмотрящего отчаянно боролся со сном, стараясь
не выпустить из поля зрения кормовой огонь триремы.
На свет приплыли рыбы и множество змей. Сон моментально пропал. Анад
с любопытством разглядывал извивающиеся ленты с плоскими, на манер весла,
хвостами. Змеи старались не выходить из освещенного пятна, глотая
беспечных рыбешек. Одной толстошеей полосатой змее попалась слишком
крупная, но злодейка смело кинулась и укусила ее за брюшко. Остроголовая
охотница вдруг раскрыла необъятную пасть и принялась заглатывать добычу с
головы. В пятно света попала светящаяся прозрачная медуза. Змеи отплыли,
медуза отстала и попала под весло.
Анад опустил толстую снасть с голым крючком, и шустрая змейка тотчас
обвилась вокруг, наполовину высунувшись из воды. У нее была красивая яркая
кожа, усеянная поперечными черными и белыми кольцами...
Через сутки опять вступил в свои права муссон. Мореходы задраили
кожами весельные отверстия и предались долгожданному отдыху.
Арабский кормчий, вытянув руки, определил количество "пальцев" от
горизонта до известной ему звезды, едва угадываемой на посветлевшем
небосводе.
- Почти на месте, приплыли, - сообщил он адмиралу.
Утро стремительно катило с востока, наполняя светом воздух и море.
Альбатрос посмотрел на воду.
- Но зелень моря говорит о глубине, а не о прибрежных мелях.
- Зелень говорит не только о глубине, - возразил араб, - но и о
жизни. Там, где нет ни рыб, ни ее живой пищи, - вода синяя, это пустыня
морская. Там, где есть жизнь, - вода зеленая. Под нами как раз море жизни.
Так что по зелени трудно судить о береге. Вот когда вода станет белой, тут
не ошибешься - берег рядом.
- Земля! - крикнул впередсмотрящий триремы.
Вскоре темная полоска на горизонте приблизилась настолько, что стали
различимы кроны кокосовых пальм.
- Страна зинджей, - прошептал араб.
- Скажи мне, кормчий, - адмирал стоял рядом с арабом и всматривался в
берег, - может ли эта земля родить пшеницу?
Старик сабей удивленно обернулся: странно, что в такой волнующий
момент адмирал хананеев заговорил о пшенице.
- Это мой последний вопрос, - объяснил хананей, - во время
продолжительных плаваний мы всегда осенью пристаем к берегу и сеем
пшеницу. Хананей не может без хлеба.
- Если сейчас выращивать пшеницу или ячмень, соберешь одну солому,
потому что слишком много воды с неба. Через два месяца начнется сухой
сезон, тогда и сей. Эта земля родит любое зерно и любой плод, данный
богами.
На палубах выстраивались матросы в белых, праздничных одеждах. Из
трюма триремы торжественно вышел Ораз в лиловой мантии. Араб
забеспокоился.
- Ты, старик, клялся своими богами и моими... - начал он.
- Я сдержу клятву.
В скалистые, усеянные рифами берега бились огромные валы океанского
прибоя. Обильная пена металась меду волн, лепясь к камню и разбрызгиваясь
хлопьями по обширной косе яркого кораллового песка.
Ораз взмахнул рукой. Слаженный хор грянул древний гимн Мелькарту.
- Прощай, сабей, ты помог нам. Пусть небо будет тебе домом, - адмирал
склонил перед ним седую голову.
Когда он поднял глаза на Ораза, пленник был уже принесен в жертву,
исчез в кипящих волнах. Альбатрос сорвал с подставки компас и бросил в
воду.
Он выполнил клятву.
Гимн славил Ваала и просил взамен дорогой жертвы покровительство
небожителей, дабы счастье не покинуло сынов моря в их трудном деле.

40. СТРАНА ЗИНДЖЕЙ
Неистово ревели африканские пингвины, рокотал прибой. Низкое, тяжелое
небо грозило обрушить на землю потоки теплого ливня. Лодка разведчиков
Агенора пробиралась вдоль грозных скал, купаясь в брызгах прибоя.
- Можно подумать, что Шартар-Дубина прячется в скалах, - сказал Анад,
поражаясь тому, что в Ливии пингвины кричат ослиными голосами.
В лодке сидело человек десять добровольцев. Астарт правил кормовым
веслом.
- Навались! - крикнул он и направил лодку в узкий проход, открывшийся
в скалах.
Среди скал появились купы раскидистых деревьев - мохнатые стволы,
густой подлесок из кустарников и низкорослых деревцев с огромными
перистыми листьями.
Мореходы пересекли спокойную бухту (океанский вечный прибой остался
за грядой скал) и вышли на берег. Рутуб и два матроса остались в лодке,
остальные полезли по крутому откосу.
С высоты утеса финикиянам открылась лесистая долина. Необозримое море
зелени прерывалось зеркалами озер. Несколько травяных конусов приютилось
на опушке пальмовой рощицы совсем неподалеку.
- Должно быть, хижины, - сказал Астарт.
- Слава богам, наконец-то люди! - воскликнул растроганный Фага. - Я
было решил, что в стране зинджей нет ни одной живой души.
Разведчикам предстояло подыскать удобное место для двух-трехдневного
отдыха всех экипажей.
Астарт поднял на конце копья яркий клочок ткани - сигнал флотилии,
стоявшей под защитой каменистого островка, о том, что видит деревню.
Несмотря на довольно большое расстояние, до них донеслись крики радости:
деревня - это свежие овощи, фрукты, пальмовое вино, питьевая вода, мясо.
Запомнив направление, Астарт и его спутники углубились в царство
зелени и сразу же наткнулись на широкую тропу.
Раскаты грома потрясли небо, хлынул яростный ливень. Лес наполнился
густым неумолчным гулом. Хананеи упрямо шли вперед по щиколотку в воде,
используя щиты вместо зонтов.
Вскоре тропа исчезла - перед мореходами разлилось обширное болото,
оказавшееся деревенской площадью. Несколько хижин смутно выделялось в
сером плотном потоке струй. Мореходы бросились к ближайшей, но Фага вдруг
вскрикнул и, наклонившись, стало что-то искать в мутной воде. Он медленно
разогнулся, подняв со дна за руку неподвижное тело.
- Женщина, - прошептал он и боязливо оглянулся.
Труп был сильно порчен червями и сыростью, но все же можно было
разглядеть груди и сильно вытянутые мочки ушей с раковинками вместо серег.
Астарт заглянул в черный проем, одновременно служивший дверью и окном
в туземной хижине: и здесь были трупы.
Разведчики обыскали все селение, но не нашли ни одного живого
человека. В последней, наполовину сгоревшей хижине наткнулись на свору
объевшихся мертвечиной вислоухих красношерстных собак. Не в силах
подняться, собаки скалили клыки и глухо рычали.
Эред выудил в воде надломленную рогатку с длинным черенком и обрывком
волосяной веревки.
- Да, - подтвердил Астарт его догадку, - арабы. Египтяне надевают на
рабов колодки, сабеи - вот такие рогатки на шеи, а руки привязывают к
черенку.
Ливень кончился внезапно, и солнце заискрилось в каплях, гирляндами
повисших на листьях и рваных краях травяных крыш.
Разведчики увидели остатки заброшенного размытого огорода и развалины
каких-то сооружений.
- Похожи на медеплавильные печи, - заметил кто-то.
Вода медленно убывала, обнажая трупы, разбросанные сосуды из глины и
заиленные долбленые колоды, неизвестно для чего предназначенные.
- Чего тут еще ждать, - голос Анада вывел тирянина из задумчивости.
- Да, конечно, - Астарт окинул последним взглядом невеселую картину,
и солнечный, ослепительный блеск показался неуместным, - нужно
возвращаться.
После нескольких дней плавания вдоль обезлюдевшего побережья хананеи
высадились в устье небольшой реки. Над манграми взвилась узкая лента
белого дыма.
- Люди! - заорал Анад. - Сигнальный дым!
Разведчики брели по грудь в жидком иле, спеша, моля богов, чтобы
путеводный дымок не исчез. Вокруг - островки из переплетений воздушных
корней, деревья будто поднялись на ходулях, спасаясь от грязи. Пучеглазые
рыбешки шлепались в тонкий слой воды над илом при приближении людей.
Наконец выбрались на твердую почву и, оставляя в траве грязевые
дорожки, устремились вперед, навстречу неизвестности.
Зловещие звуки африканских тамтамов прогнали всю радость. Разведчики
остановились, тревожно прислушиваясь. "А вдруг они примут нас за сабеев?"
- пришло на ум многим из них. Грозная музыка джунглей надвигалась со всех
сторон. Мекал увидел прямо перед собой сидящего на дереве чернокожего
воина со страшно расписанным лицом.
- А-а! - закричал юноша.
Негр метнул копье. Кто-то из разведчиков упал. Со всех сторон
появились дикие маски, расписанные белыми, красными и синими полосами.
Хананеи, сбившись в кучу, отступали к манграм, прикрываясь щитами.
Неожиданно Анад провалился в яму, не успев даже крикнуть. На дне ямы был
вбит острый короткий кол, обмазанный чем-то липким и дурно пахнущим. Анад
начал поспешно рыть ступеньки в стене, чтобы вылезти. Он панически боялся
рассерженных ливийцев и благодарил богов, что не напоролся на кол.
Выбравшись из ямы, он тут же провалился в другую, еще более глубокую и с
кольями на дне, покрытыми водой. При падении он сильно повредил ногу. "Не
выбраться!" - пронзила ужасная мысль. Анад похолодел: ведь никто не видел,
куда он исчез.
Боевой клич вырвался из сотен глоток. Хлюпающие, чавкающие звуки
удалялись. Разведчики скрылись в мангровых зарослях. Над ямой склонился
чернокожий воин в боевой раскраске. Негр и финикиец долгое мгновение
разглядывали друг друга. "Ударит копьем", - подумал Анад, покрываясь
холодным потом. Но ливиец подал руку. Анад растерялся. Когда финикиец
выбрался из ямы, его обступило множество раскрашенных воинов.
- Я не сабей, - сказал финикиец.
Один из воинов, высокий и мускулистый, с ожерельем из змеиных голов
на груди, что-то громко произнес и показал пальцем на пленника.
"Убьют!" Анад решил дорого отдать жизнь. Он вырвался из кольца, встал
в боевую стойку, прикрыв левый бок щитом, выставив вперед меч.
Тот же воин указал копьем в сторону мангров и долго что-то говорил
Анаду. Тот в конце концов понял, что путь для бегства открыт, и припустил
во весь дух. Вдогонку ему не кричали и не свистели, как бы обязательно
поступили цивилизованные хананеи.
Узнав о приключении Анада, Астарт глубокомысленно заметил, что
поступок ливийцев говорит о их разумности и доброте.

41. МЕДУЗА
Несколько дней и ночей плыли вдоль скалистых рифов, не рискуя
приблизиться к берегу. Но издерганные, полуголодные люди требовали отдыха,
и адмирал в конце концов согласился устроить лагерь на небольшом островке,
поросшем буйным леском.
Корабли пристали к берегу, утопив носы с патэками в густой прибрежной
зелени, опутанной лианами и расцвеченной охапками и гроздьями ярких
цветов. Настороженные, готовые ко всему, ступили на остров мореходы,
обыскали его. И мирной, желанной музыкой зазвучали топоры, загудело пламя
в кострах.
Темнота стремительно окутывала море и берег, усиливая страх финикиян
перед неизвестностью. Адмирал распорядился от каждого экипажа выделить
часовых и расставить их по береговой линии острова, чтобы беда не могла
нагрянуть нежданно.
Астарт, Эред, Агенор и мореходы сидели у костра, стреляющего в небо
искрами, с недоверием смотрели на котел, в котором варилось мясо морской
черепахи. Фага нашел ее на отмели полуразложившейся, но уверял, что
доведет до съедобного состояния. Правда, на кораблях еще оставалось зерно
и вяленая рыба. Но рыба за многодневное плавание осточертела, да и от
сырости в ней завелись черви. Зерно предназначалось для сева, и Альбатрос
пообещал оторвать голову тому, кто посягнет не неприкосновенный запас. К
их костру подошел злой, взвинченный Медуза, которому выпала доля быть
старшим среди дозорных.
- Кого вы послали в дозор? - едва сдерживаясь, проговорил он. - Кого?
- Анада, - сказал Агенор. - У него острый глаз и охотничий слух.
- Клянусь небом, вы послали жалкого, глупого мальчишку, чтобы самим
не идти!
Он уставился на Астарта.
- Я пойду, - произнес Эред, почуяв неладное, и начал собираться.
- Медуза меня ловит на крючок, - насмешливо заговорил Астарт. -
Покажи-ка нам, Медуза, свои сандалии.
- Может, тебе что другое показать? - взорвался Медуза, сжимая
устрашающих размеров кулаки. - Кто ты такой, тирянин? Не много ли на себя
берешь?
- Не перестанешь орать... - Астарт встал перед налившимся кровью
Медузой, широко расставив ноги, - я тебя заткну - век не откупорят.
Думаешь, не знаю, что ты попросил Ораза написать мое имя на подметках
твоих сандалий? Я знаю этот египетский обычай - ты хочешь попрать мой дух
и наслать на меня беды.
Медуза начал топать, отпечатывая на влажном песке рисунок подошвы,
приговаривая:
- На! Еще на! И еще...
И пошел, оглядываясь с победным пламенем в глазах.
- Я пойду вместо Анада, - сказал Эред, останавливая за руку Астарта,
и повторил твердо и хмуро: - Я пойду!
- Они подумают - я струсил! - воскликнул Астарт в сердцах.
- Пойдет Эред, - подал голос Агенор.
- Принесу пожевать, когда будет готово! - крикнул вслед Эреду румяный
и озабоченный Фага. - Если Медузой к тому времени не закусишь...
Мореходы рассмеялись, не подозревая, как близок Фага к истине.
Эред догнал Медузу уже в зарослях - сквозь стену листвы с трудом
пробивались отсветы костров - и схватил его за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37