..
- А как боролся правитель Акко с этими песнями из папирусов! Но песня
все равно пробилась. Смотришь, идет какой-нибудь пахарь за сохой и
мурлычет древний напев, считая его своим, деревенским. Старинные мелодии
Египта и Шумера можно победить, лишь создав нечто лучшее. Это при дворе-то
создать?
- Я рад, что мы на одном корабле.
Рутуб перевернул большие песочные часы и провозгласил:
- Сме-на-а!

Хотя Ораз был здоров, как кашалот в расцвете сил, он то и дело
обнаруживал у себя то подозрительный прыщ, то опасные колики под ложечкой,
то ужасные знаки на ногтях, предвещающие, как известно, скорую мучительную
смерть. Ахтой добавлял: у жреца Мелькарта что-то непонятное творится с
печенью и сердце пошаливает. И предупреждал, чтобы Ораз не ел помногу и не
высовывал нос на палубу, иначе заросший шрам на боку от меча Астарта
неминуемо разойдется. Ахтой боялся за своего друга и старался как можно на
больший срок приковать жреца к тюфяку из морской травы.
- Если ты меня дурачишь, краснокожий, я тебе выпущу кишки, -
пригрозил жрец, когда на стоянке в первой же сабейской гавани Ахтой
запретил ему подниматься на ноги.
- Еще одно слово, и ищи себе другого лекаря, - сказал Ахтой,
собираясь сойти на берег, - пусть тебя лечит Болтун, он как будто умеет
дергать зубы домашним животным.
Ораз промолчал.
Сабейская гавань, приютившаяся за пустынными островками, была очень
мелководной: корабли едва не бороздили дно. По берегу протянулась цепочка
глиняных строений с плоскими и с куполообразными крышами. Местные жители
отдаленно напоминали египтян медно-красным цветом кожи, правильными
чертами удлиненного лица. Толстые губы и вьющиеся волосы роднили их с
чернокожими ливийцами. Их женщина носили длинные полотняные
рубахи-декольте с неприкрытой правой грудью - такая одежда была обычной
для женщин Египта.
В стороне от них с важностью истинных хозяев стояло несколько более
светлых по цвету кожи сабеев с длинными тонкими копьями и короткими
мечами. На сабеях были широкие юбки, перехваченные узлами у щиколоток. На
головах - медные каски, тюрбаны, цветные платки.
Альбатрос вступил в переговоры с сабеями на их родном языке. Те
согласились продать питьевую воду, если хананеи заплатят дань мукаррибу
далекой Сабеи и купить сотню чернокожих рабов. Дань мукаррибу заплатили,
от рабов отказались. Сабеяне отказались продать воду.
- Тогда мы сами возьмем! - сказал Альбатрос.
- Попробуйте, - ответили сабеи.
Араб насмешливо разглядывал седоголового адмирала, уперев руки в
бока. Он не опасался стычки с хананенями. В случае нужды можно умчаться на
конях в горы, и гордецы все же согласятся с условиями сабеев, жажда
заставит.
Альбатрос подал знак скрытно окружившим их мореходам. Вожаков сабеян
мгновенно скрутили и утащили на трирему. Хананеи получили воду.
Поздно ночью Альбатрос собрал кормчих.
- Ни один сабей не должен знать, что мы идем вокруг Ливии. Они
могущественны на всем побережье южнее Пунта, и им ничего не стоит
отправить всех нас на дно, как они отправили многие египетские униремы,
осмелившиеся добраться до их факторий! Хананеи Адена живы лишь потому, что
не посягают на индийские и ливийские торговые владения сабеев. Жаль, что
пришлось повздорить с сабеями. Чтобы их гонец не опередил нас, будем
грести день и ночь. Египетский флот отстал. Помощи ждать неоткуда. Поэтому
в сабейских портах быть осторожными в словах и делах. Передайте всем: кто
нарушит мой приказ - поплатится головой.
Этой же ночью финикийская флотилия покинула гавань.

37. ПУНТ
Давно позади Счастливая Аравия, Красное море, Блаженный остров. Да,
именно в те времена Аравию стали называть Счастливой. Аден держал в кулаке
всю торговлю с Индией. Знаменитая Дорога благовоний начиналась в Адене и
тянулась через весь Аравийский полуостров, через Палестину, Сирию, снабжая
все Средиземноморье ароматическими продуктами и пряностями тропиков.
Ливийские рабы, золото, носорожья и слоновая кость, жемчуг с Бахрейнских
островов, хлопок-сырец, ткани, корица, перец, чай, драгоценные камни из
Индии и Цейлона - вот что сделало Аравию землей купеческого счастья. Но
кроме товаров экзотических далей Южная Аравия имела и свои знаменитые на
весь мир товары: ладан, мирру, алоэ.
Итак, оживленный мир позади. Позади бурунный мыс Гвардафуй, мыс
Пряностей древних. На третий месяц пути финикияне вошли в удобную гавань с
небольшой африканской деревушкой на пологом берегу. Волею египетских
купцов деревушка стала столицей Пунта.
Пунт! Таинственная страна, воплощение богатства и экзотики, как она
представлялась жителям Средиземноморья. Страна, в которую фараоны не
желали пускать ни финикиян, ни греков, ни арабов.
Пунт давал египтянам драгоценную кость, золото, красное и черное
дерево, рабов, но самым желанным для египтян товаром была мирра, небольшие
невзрачные деревца, в обилии встречающиеся в глубине страны.
Фараон запретил Альбатросу вести с пунтийцами какую бы то ни было
торговлю (Пунт - для египтян!). Поэтому хананеи, не обращая внимания на
толпу чернокожих торговцев, тащивших из деревни слоновые бивни, корзины с
плодами, прирученных обезьян и гепардов, занялись хозяйственными делами:
ремонтом кораблей, заменой износившегося такелажа. Кормчие выделили самых
искусных стрелков для заготовки свежего мяса. С ними двинулись в глубь
побережья знатоки древесных пород: предстояло делать много новых весел
взамен обломавшихся и для запаса, ведь по рассказам сабеев из Ливии все
берега на юг от Пунта усеяны непроходимыми рифами.
Астарт и еще несколько человек соскребали ножами плотный слой
водорослей и ракушек с днища корабля. Эред и Фага варили в котлах на
кострах месиво из китового жира, чтобы обмазать подводную часть корабля -
лучшее средство против древесного червя. Кормчие во главе с Альбатросом
столпились под самой тенистой пальмой. Ожидался выход местного царя.
Под гром туземных барабанов и пронзительный свист тростниковых флейт
из селения вышла нестройная толпа пунтийцев. Царь Пунта Кукумахох Двадцать
Девятый, сутулый, обрюзгший негр, весь в браслетах и ожерельях, привычно
восседал на спине любимого министра и улыбался в ожидании подарков. Причем
зубы его были выкрашены в ярко-красный цвет, поэтому монарх поразительно
напоминал базарного пророка-хананея, потерявшего в битвах за истину и зубы
и разум. Царственную голову украшал квадратный парик, вышедший из моды в
Египте четыре столетия назад. Царя окружала компания престарелых
министров, а также тучных женщин с вымазанными желтой охрой ногами, что
указывало на их принадлежность к гарему. В хвосте процессии задыхались от
пыли и усердия десятка два музыкантов, они же личная гвардия царя и еще
что-то, тоже очень личное.
Матрос по прозвищу Болтун знал с десяток слов на местном языке,
поэтому Альбатрос послал его с подарками навстречу царю. Не успел Болтун и
слова сказать в качестве приветствия, как царь, министры и гарем
набросились на него. Завязалась драка. Довольно помятый матрос выбрался из
свалки и присел в тени под пальмой. В воздухе мелькали травяные юбки и
барабаны.
Наконец тяжелодышащая элита расползлась в разные стороны. Кукумахох
Двадцать Девятый, очень довольный, взобрался на любимого министра и
удалился в свой дворец, похожий на перевернутую корзину для овощей. Царю
досталась нитка стеклянных бус взамен дюжины оплеух и полуоторванного уха.
К вечеру вернулись охотники, увешанные тушками цесарок. Мекал
подстрелил небольшую антилопу, а матросы триремы - рослого красавца
жирафа.
- Анад исчез! - объявил Мекал своему кормчему.
Астарт и Мекал отправились на розыски охотника. Заодно Агенор
попросил их присмотреть глыбу для якоря. Прежний был легок для океанской
прибойной волны.
Лес Пунта - это совсем не то, что рисует воображение при мысли о
тропиках. Здесь преобладали низкорослые искривленные деревья, опутанные
сохнущими лианами, да целые массивы невзрачного колючего кустарника. И еще
повсюду во множестве голые молочаи, истинные владыки скалистого рельефа.
Их мясистые отростки-ветви тянулись к небу десятками канделябров с
увесистыми "свечами".
Один только вид древесных молочаев внушал мореходам мысль о
необычности этой земли. Пронзительно стрекотали кузнечики. Где-то
мелодично ворковало сразу несколько горлиц.
Неожиданно Мекал натянул тетиву лука. Стрела чиркнула по камню, выбив
искру и подняв облако пыли. Астарт разглядел толстого варана, удирающего с
шипением под скалу.
- Грелся на солнце, - сказал юноша, накладывая на тетиву новую
стрелу.
- Отыщем Анада, вернемся сюда и вытащим его за хвост. - Астарт
взобрался на скалу и установил на ее верхушке круглый камень для отметки.
- Фага рассказывал: такие блюда он делал из варанов, что все, кто отведал
и не умер от обжорства, лучшими его друзьями стали.
Мекал походил на девушку тонким станом и нежным лицом. "Совсем как
юноша из легенды", - подумал Астарт.
- Твою невесту случайно не Шане зовут? - спросил он.
Мекал заулыбался.
- Шане. Но другие ее зовут совсем по-другому.
- Ты и в матросы пошел, как тот Мекал из сказки, чтобы стать пиратом?
- Астарт, ты провидец.
Астарт улыбнулся.
- Пират Мекал, владыка морей, защитник обиженных и судья для всех
неправых.
- И еще мститель.
- Но что тебе сделал мир в твои-то годы? Кому мстить?
- Астарт, правда, что ты убил жреца в Тире?
- Правда. Но пока все считают, что того Астарта покарали боги, кары
людей будут дремать. Понятно?
Мекал с восхищением смотрел на товарища.
- Но почему ты не пират?
- Такие пираты, как Мекал из легенды, всего лишь легенда. Невозможно
быть пиратом и человеком одновременно. Даже святой отшельник на пиратском
корабле начинает мечтать о власти и богатстве. Мстить своим обидчикам
надо. Древний закон Ханаана, гласит: "Умирая, убей того, кто тебя убил".
Но связать жизнь с разбоем - значит погубить эту жизнь.
- Я так мечтал...
- Как ты попал к адону Агенору?
- Отец утонул в шторм. Его кормчий, Медуза, продал в рабство за долги
всю нашу семью. Мать умерла: наступила на ядовитую рыбу, когда собирала
для хозяина моллюсков. Сестра осталась наложницей-рабыней у Медузы в доме.
А меня выкупил адон Агенор и дал вольную. Он хотел и сестру выкупить,
Медуза не согласился, даже госпожа Меред его уговаривала.
- У матери кто был хозяином?
- Альбатрос.
Обогнув стороной непроходимые заросли низкорослых пальм, Астарт и
Мекал остановились на краю каменистого обрыва, на дне которого блестело
чистое зеркало небольшого водоема, несколько быстроногих антилоп испуганно
шарахнулись прочь, хананеи не успели даже разглядеть их.
- Вот примерно здесь Анад отстал от нас.
Они несколько раз крикнули в надежде, что исчезнувший отзовется. В
ответ - лишь стрекот саранчи да шорох ящериц в камнях.
И тут они увидели трех финикийцев, с треском продирающихся из
зарослей низкорослых пальм. Один из них и был горе-охотник. На лице Анада
- ни кровинки, это было заметно, несмотря на красноморский плотный загар.
- Вот саданул кто-то, - он показал Мекалу, затем Астарту большую
шишку на голове. - Потом затащили в заросли. А там термитов!..
- Ну и шутники у Агенора! - расхохотался кормчий Скорпион. - Хвали
богов, парень, что мы оказались рядом и небо снабдило наши уши чуткостью.
Слышим, кто-то ворочается, ну, думаем, зверюга вроде носорога...
- И не ворочался я.
- ...а подошли - Анад-охотник! Вот потеха! Правда, Нос?
- Правда, - сказал мореход из экипажа Скорпиона и вымученно
рассмеялся.
Все было подозрительно: бегающие глазки старого брюзги Скорпиона,
натянутая веселость его спутника.
- Били камнем, завернутым в толстую ткань, - произнес Астарт,
разглядывая шишку, - иначе бы череп треснул до самой шеи.
Нос и Скорпион украдкой переглянулись.
- Эй, парень, проводи дружка к лагерю, - в тоне Скорпиона не было
просьбы, то были слова кормчего, привыкшего повелевать.
- Я сам могу дойти! - возмутился Анад. Однако видно было, чувствует
себя неважно: был бледен и шагал неуверенно.
- А вдруг тебя опять кто-нибудь в кустиках пощекочет? - И Нос
взорвался бурным клокочущим смехом.
Мекал повел Анада к лагерю, а Скорпион попросил Астарта помочь им
перетащить к кораблям тушу убитой антилопы. Хотя Астарту было не по себе,
отказать он им не мог: иначе его бы заподозрили в трусости.
Шли довольно долго. Наконец остановились. Со всех сторон надвинулись
несуразные уродливые лапы молочаев. Засохшее дерево распростерло к небу
мертвые ветви.
- Вот, - сказал Скорпион, и Астарт увидел невдалеке полуразложившиеся
останки животного и с десяток голошеих грифов, восседающих вокруг на
камнях.
Тирянин не успел отпрыгнуть. Нос распластался, обхватив его ноги, и
Скорпион сильным ударом в живот лишил его способности передвигаться.
Когда Астарт опомнился от боли, Нос сдирал с него одежду, а Скорпион
рвал ее в клочья и брезгливо вталкивал мечом в растерзанную груду
полусъеденного хищниками трупа.
Астарта крепко, до боли в конечностях привязали к засохшему дереву.
Нос нагрузился останками трупа с налипшими клочьями материи. Скорпион
старательно заткнул кляпом рот Астарту. Шаги их и шорох кустов постепенно
стихли.
Заходящее солнце отбрасывало длинные четкие тени. Канделябры молочаев
тянулись в синеву. Огромный геккон с остекленевшими глазами смотрел с
вершины бесформенного валуна на связанного, беспомощного человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37