— Я рекомендовал длительное лечение.
— Ему или его невесте?— спросил Пооч, но вдруг переменил тему разговора:— Я могу посмотреть ваш журнал? Вы утверждали, что записываете имена всех своих пациентов. Этот самый Геза...
гм... под какой фамилией он у вас записан? Хинч натянуто улыбнулся.
— Ни под какой. Дело в том, что... я его не лечил. Только консультировал. В этом случае я не записываю.
— Вы делали это бесплатно?
— Разумеется, нет.
— Тогда вы должны были зарегистрировать. Ну ладно, не важно. Фамилия его невесты тоже не фигурирует в вашем журнале?
— С какой стати?
— Она не обращалась к нам за советом?
— Нет, не обращалась.
— Значит, с ней вы не знакомы?
— Нет.
— И я должен всему этому верить?
— Вы сомневаетесь в моих словах? — с видом оскорбленного достоинства спросил Хинч.
— Вот именно, сомневаюсь,— подтвердил Пооч.
— Вы не имеете права! — бросился в атаку доктор.
— Не имею права? Но ведь ясно же, что вы хотите меня про вести. Я, разумеется, не жду, что вы скажете, зачем вы это делаете. Сам догадаюсь. А пока... Можете вспомнить... ваша единственная вчерашняя пациентка — эта самая Петерди, в котором часу она пришла?
— Ровно в пять часов,— быстро ответил Хинч.— Значит, в момент убийства...— начал было он, но внезапно замолчал.
— Это ваше алиби, вы это хотели сказать?
— Ну что вы!
— Откуда вы знаете, когда произошло убийство?
— Я только предполагаю...
— И еще один вопрос: что за мужчины ходят к вам по вечерам в последнее время?
— Ко мне? — покраснел доктор. И, потеряв самообладание, со злобой крикнул: — Никакие мужчины ко мне не ходят! Ни вечером! Ни днем! Что вы в самом деле обо мне думаете?!
— Я вот что думаю: не исключено, что в последнее время к вам в руки стали попадать вещи, добытые незаконным путем. И эти мужчины, которые заглядывают к вам сюда по вечерам, являются, возможно, скупщиками краденого. Я думаю, что состо ящие на учете драгоценности, старинные монеты и медали сбыть довольно трудно. И поскольку у Евы Борошш пропали именно такие вещи... я только хотел узнать, какое отношение вы имеете к этому делу?
Хинч явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Да вы что...— слабо запротестовал он.
— У меня пока нет доказательств,— сказал Пооч.— Но я бы вам советовал подумать и дать более приемлемые ответы на мои вопросы, так как в ближайшее время я опять вам их задам. Голова еще болит? Искренне сожалею. И больше не хочу вас беспокоить. Примите две таблетки аспирина. Моя жена считает, что это единственное стоящее лекарство. Ну что ж, в таком слу чае...— Пооч поднялся, собираясь уйти, но передумал.— Чуть не забыл! Не могли бы вы мне показать ваш нож для разрезания бумаги? Я помню, вы говорили, что у него очень ценная ручка Я тоже любитель старины. С удовольствием взглянул бы на него еще разок.
Хинч выдвинул ящик стола и тут же задвинул его обратно
— Что случилось?
— Его уже здесь нет. Вчера после вашего ухода я его куда-то переложил. Подумал, что не стоит держать его в ящике. А куда я его дел, не помню...
— Жаль. Ну ничего, посмотрю в следующий раз,— сказал Пооч и подошел к двери.— Сегодня тоже прекрасная погода, обронил он на прощанье и направился к лифту.
— Какой унылый пейзаж!— вздохнул Кепеш, выйдя из автобуса на конечной остановке. Поблизости было всего несколько домов; справа вдоль дороги тянулось кукурузное поле, слева — стройплощадка, горы строительного материала, известковые ямы и кучи всякого мусора: бумажные отбросы, ржавое железо, битое стекло, старые автомобильные шины. Дома находились за канавой, вырытой под электрокабель. Ветхие одноэтажные домишки за ржавыми проволочными изгородями. В одном из дворов залаяла рыжая собака.
Взглянув на свои начищенные ботинки, Кепеш окинул взглядом море грязи, отделявшее его от дома, и, глубоко вздохнув, сошел с дороги. Ему повезло — через ров была перекинута доска. На первой же изгороди висела облупившаяся табличка: «Кальман Тисаи, краснодеревщик», и ниже: «Стучите громче!»
В глубине двора виднелся домик, ничем не отличавшийся от соседних, такой же запущенный, убогий. Во дворе лежало несколько досок, прикрытых полиэтиленовой пленкой, из земли торчали пыльные кустики помидор и крохотные кочаны капусты.
— Эй! Есть тут кто-нибудь?..— крикнул Кепеш.
Ответа не последовало, и он стал трясти калитку. Вскоре скрипнула дверь, из-за дома вынырнул маленький старичок в широких брюках, державшихся на ярких подтяжках.
— Кто вам нужен?
— Кальман Тисаи, краснодеревщик!— крикнул Кепеш.
— Это я,— сказал старик, но не сдвинулся с места.
— Извольте подойти поближе,— разозлился Кепеш. Ботинки его намокли, брюки были забрызганы грязью.
Старик подошел.
— Так вы ко мне? Кто вы будете?— спросил он, подозрительно щурясь.— Что вам надо?
— Милиция.
— Покажите ваше удостоверение.
Кепеш достал удостоверение, старик внимательно изучил его и только потом достал из кармана брюк ключ и открыл калитку.
— Это другое дело,— пробормотал он.— Заходите. Вы небось из-за этой проклятой мебели, да? Жена меня предупреждала, что из-за нее у нас будут неприятности. Уговаривала, чтобы я не брался. Сюда, пожалуйста.— Он засеменил впереди и, то и дело оглядываясь, принялся объяснять:
— Вчера как раз должны были за нее заплатить, вернее — отдать оставшиеся тридцать тысяч, потому что десять я получил вперед. Только вот заказчик не явился. Я тогда сразу подумал, что тут что-то не так. Какой же нормальный человек потащится сюда заказывать мебель? За сорок-то тысяч! Я, конечно, свое дело знаю — сделано на совесть, никаких претензий у заказчицы
не будет. Только вот вывезти отсюда — это ж целое состояние! Когда-то я сам доставлял, когда у меня лошади были, прямо к дому. Тогда и дорога здесь была, а сейчас,— он показал рукой назад,— одна грязь. Все перекопали. Подъезжать-то нужно с другой стороны. Машина едва могла проехать.
— А что за машина была, помните?
— А как же! Грузовое такси. Еле развернулось. Грузили мы вдвоем, шофер не помогал, так что мне пришлось.
— Как?! Грузили вдвоем с женщиной? Да как же вы управились?— недоверчиво спросил Кепеш.
— Почему с женщиной?— удивился старик.— Мужчина приезжал, а не женщина, крепкий такой, да все равно тяжело было.— Он открыл дверь и пропустил следователя вперед.— Может, выпьете немного винца?
— Нет, я на службе.
— Свое, домашнее.
— В другой раз.
Они вошли в кухню. Дверь в комнату была прикрыта, оттуда слышался шорох. Старик подмигнул Кепешу.
— Тсс! Только не пугайте мою жену. В последнее время она всего боится. Лучше бы мне вовсе не браться за эту проклятую мебель! Не жаль даже, что не получу за нее остальных денег — на них лежит проклятье! Жена сразу это почувствовала. А что было делать? Думал, отремонтирую на них дом. А то пенсия у меня маленькая, не хватает.
Дверь из комнаты открылась, из-за нее выглянула худая старая женщина.
— Мне можно войти?— шепотом спросила она.
— Входи, входи,— сказал старик,— это не он.
Женщина вошла и внимательно посмотрела на лейтенанта. Взгляд у нее был странный: испуганный и вместе с тем проницательный.
— Вы милиционер?
— Угадали,— кивнул Кепеш.
— Вы ищете того человека?— Она не сказала, какого, рассчитывая, видимо, что милиционер знает, о ком идет речь.
— Да.
— Ищите ветра в поле!— сказала она с коротким хриплым смешком.— Ни вы, ни мы его больше не увидим! Этот человек,— она вытянула вперед худую руку, указывая куда-то вдаль,— не тот, за кого себя выдает. А за кого он себя выдает, того уже нет.
Откуда вы знаете?— Кепеш почувствовал, как резко прозвучал его вопрос после слов, произнесенных пророческим шепотом. У меня был вещий сон,- сказала женщина и закрыла глаза.
Старик незаметно толкнул лейтенанта.
— У нее тут неладно!— сказал он и покрутил пальцем у лба.
— Глаза у него нехорошие,— произнесла она загробным голосом и ушла в комнату.
Кепеш достал счет, найденный на квартире у Евы Борошш, и протянул старику.
— Это вы писали?
Старик взял счет, посмотрел и вернул обратно.
— Я,— сказал он,— здесь все верно.
— К вам претензий нет. Меня интересует заказчик.
— Это который?
— А разве их было двое?- насторожился Кепеш.
— Нет, заказчица одна — Ева Борошш. А ко мне приезжал ее младший брат Геза Халас.
— Геза Халас? Вы не ошиблись?
— Да нет, так и в паспорте было.
Кепеш тихонько присвистнул: «Ну что ж, теперь нам известна и фамилия».
— Вы сказали, младший брат Евы Борошш?
— Ну да. Он привез от своей сестры письменный заказ, подпись ее была заверена у нотариуса. Сказал, что мебель для нее. Она, мол, не может приехать, тяжело больна. Ну мы сговорились. Я сказал, надо бы заказчице самой посмотреть, прежде чем забрать мебель, а он говорит, необязательно. И увез.
— А как расплачивался?
— Он сказал, доставит мебель и привезет деньги. С тех пор вот и жду.
— Пропали ваши деньги,— сказал Кепеш.
— Так я и думал,— кивнул старик.— Как только вас увидел, так сразу и подумал. И жена говорит — вы слышали,— что этому человеку нельзя доверять.
— Вы можете рассказать, как он выглядит?
— Как выглядит?..— Старик задумался.— Разглядеть-то я его разглядел... Да только старый я уже... Помню, что лет тридцати, волосы темные и здоровый как бык.
— А еще?
— Ну-у...- растерянно протянул он. - И сказать-то больше нечего.
— Вы бы его узнали?
— Узнал, если б увидел... А что случилось? Ведь милиция просто так не интересуется.
Поколебавшись, Кепеш все-таки сказал:
— Ева Борошш умерла. И немного погодя добавил:— Ее убили.
— Какое злодейство! - прошептал старик, побледнев.— Брат ее говорил, что она очень больна. Может, ей и жить-то оставалось совсем немного. Зачем убивать старую больную женщину?
— Еве Борошш, вашей заказчице, был двадцать один год.
— А я думал, лет пятьдесят. Этот мужчина сказал, что сестра гораздо старше его. А он в семье поздний ребенок.
— Ей был двадцать один год.
— Боже милостивый!— простонал старик,— Тогда он ей не младший брат!.. Неужели это он сделал? Может, из-за мебели... или...— У него округлились глаза,— из-за денег? Из-за этих тридцати тысяч? Хотя и из-за меньших денег убивают...
— Или из-за больших,— сказал Кепеш.
Глава пятая
Машину то и дело подбрасывало на ухабах, стрелка спидометра колебалась между отметками «20» и «30».
— Хорошую дорогу ты выбрал, ничего не скажешь!— язвительно заметила женщина, сидевшая рядом с водителем.— Надеюсь, в свадебное путешествие мы поедем по другой дороге.
Ее спутник был раздражен и всякий раз, когда машину подбрасывало, он чертыхался.
— Заткнись!— буркнул он.
— Что ты сказал?— резко спросила женщина. Мужчина решил не ссориться.
— Посмотри, какой красивый пейзаж!— примирительно сказал он.— По-моему, из-за этого стоит потерпеть некоторые неудобства... О, черт побери!.. Ну и осел же я! И зачем я только тебя послушался! Никогда не могу отказать женщине!
— Не я же выбрала эту дорогу!
— Верно, я сам ее выбрал. Но я же знаю, как ты любишь природу! Я хотел тебе угодить. Думал, тебе это понравится. Смотри в окно и любуйся!
По обе стороны дороги простирались пшеничные поля, впереди виднелась деревенская колокольня, и солнце, точно сияющий шар, поднималось над верхушками дальних холмов.
— Красота, что и говорить!— Женщина презрительно скривила рот и откинула назад рыжие волосы.— Кругом одни пыльные колосья! Ужасная проселочная дорога. И вокруг ни души! Сейчас, наверно, нет полевых работ. Да, что греха таить, я бы с большим удовольствием сейчас сидела где-нибудь в кафе с рюмочкой коньяку.
Мужчина взглянул на часы.
— Я думал, что тебе понравится.
— Ну ладно, нравится.— Женщина пожала плечами.— И долго еще мы будем так ехать?
— Еще полчаса. А, черт!..
Машину тряхнуло, мужчина резко затормозил. Вещи на заднем сиденье опрокинулись, картонная коробка свалилась на пол.
— А что в этой коробке?— спросила Жофия.
— В какой?
— Можно посмотреть?— И она потянулась за коробкой.
— Не трогай!— цыкнул на нее Геза.
— Почему? А что в ней?— спросила женщина, натянуто улыбаясь.— Динамит?
— Я же сказал тебе, не трогай!
— Ну хорошо, хорошо. Что с тобой сегодня?
— У меня плохое настроение.
— У меня тоже,— сказала Жофия.— И все-таки не надо злиться. Это, наверное, из-за жары. Сейчас уже градусов тридцать.
Мотор начал работать с перебоями.
— А, чтоб тебе пусто было!— Геза зло сдвинул брови. Мотор совсем заглох.
— Что-нибудь сломалось? - испуганно спросила Жофия. Геза выключил зажигание.
— Только этого не хватало!— проворчал он.
— И как раз здесь!
— Что значит «здесь»?
— Здесь же нам никто не сможет помочь. Хороша прогулка!
— Сам справлюсь,— буркнул Геза.— Вылезай.
— Зачем?
— Пойди погуляй немного, набери маков для Евы, ей будет приятно.
Жофия приоткрыла дверцу автомобиля и высунула ногу.
— Мне что-то не хочется вылезать!— капризно сказала она.
— Тогда сиди в машине!— Геза вышел из машины, обошел ее кругом, пнул ногой каждую покрышку. Потом заглянул под машину. Наконец он открыл капот и стал возиться с мотором.
В машине скоро сделалось невыносимо душно.
— Я все-таки выйду,— решилась Жофия -Тебе еще долго?
— Похоже, свеча барахлит. Ничего удивительного - по такой дороге. Здесь нужен трактор или воловья упряжка, а не автомобиль! Никогда больше не буду тебя слушать! Все равно тебе не угодишь! Все тебе не так! Говорю тебе, погуляй немного, пока я управлюсь.
Жофия вылезла из машины. Беспомощно оглядевшись, она сделала несколько шагов по пыльной дороге.
— Который час?— спросила она,
— Почему ты спрашиваешь?— удивился Геза, выглядывая из-под капота.— Разве твои часы не ходят? он выпрямился.
— Я забыла их завести,— соврала Жофия. А может, они неисправны. Вчера спешили на целый час.
— Вот почему ты вчера подумала, что у меня сломалась машина. Купи себе другие часы. А эти выбрось!- Он вытер руки и, отвернув рукав рубашки, взглянул на часы. Он был раздражен.— Двадцать шесть минут седьмого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24