Там вы сидели в одной камере с Гезой Халасом. Вы подружились. За несколько недель до вашего освобождения ваш приятель показал рам письмо, которое он получил от своей сестры. Это было так?
— Да.
— Дальше рассказывайте сами.
Керекеш нервно ломал пальцы. Он не знал, как себя вести. Защищаться? Нападать? Он был уверен только в одном: надо спасать свою шкуру. Им уже все известно. Или почти все. Чистосердечное признание может облегчить его участь.
— Халас не слишком обрадовался, когда объявилась его сестра,— начал он.— Думал, что она будет просить у него денег.
И проклинал ее на чем свет стоит. Я предложил, поскольку выхожу на свободу раньше, разведать насчет его сестры, а потом рассказать ему, что и как. Освободившись, я отправился по адресу, который мне дал Халас. Мне сразу бросился в глаза
ее дом, ведь там вьют гнездышки только богатые. Сначала я пытался разузнать о Еве у соседей. Доктор Хинч оказался самым подходящим человеком, который за будущее вознаграждение готов был сообщить нужные мне сведения. Он, конечно, заподозрил, что я не могу быть настоящим братом Евы, раз интересуюсь своей сестрой окольным путем, но не подавал виду. Хотя Позднее, если товар не поступал регулярно, он позволял себе намекать, что ему кое-что известно. Несмотря на это, мы с ним прекрасно ладили.
— В каком смысле?
— Он рассказал мне все, что ему было известно о Еве. А я уступал ему старинные монеты по сходной цене. Я узнал, что
Ева Халас замужем за старым и очень богатым человеком. И стал строить планы.
— Что же вы задумали?
— Завладеть ее состоянием.
— Вы один все это придумали?— спросил лейтенант Кепеш.
— Один,— потупившись, сказал Керекеш.
— А что стало с Халасом?— спросил Пооч.
— Когда он вышел из тюрьмы, я рассказал ему, что сестрица беременна, что мужа у нее нет, что она снимает жалкую комнатенку, откуда ее собираются выставить, и что она ждет от своего брата помощи. Халас, конечно, разозлился. Спросил, могу
ли я помочь ему перебраться через границу. Я сказал, что могу, но для этого нужна машина. Я знал, что она у него есть. Мы сели в его машину и поехали к границе.
— Взяли и поехали?
— Не совсем...— замялся Керекеш.— Мы подъехали к деревне, там уже ждал мой знакомый. Он проводил Халаса к человеку, который должен был переправить его через границу.
— И все это бесплатно?
— Ну... да. Дружеская услуга. И потом... я хотел, чтобы он убрался подальше. Из-за сестры.
— А как к вам попал его паспорт?
— Халас отдал его мне.— Керекеш смутился.— Сказал, что ему он больше не нужен.
— Сам отдал или вы у него отняли? Керекеш молчал.
— Вы его убили!— закричал капитан Пооч.— Убили и ограбили!
— Нет!— Керекеш вскочил, но тут же сел обратно.—Я не убивал! Я высадил его из машины там, где мы договорились с моим знакомым. Я и пальцем его не тронул! Паспорт я у него забрал, верно, но я не убивал его!
— Если это правда, то куда он делся?
— Удрал за границу.
— И с тех пор ни разу не дал о себе знать? Вы, Керекеш, высадили его из машины, отняли паспорт, водительские права, деньги и бросили! Кто этот ваш знакомый, о котором вы только что говорили?
Керекеш низко опустил голову.
— Ладно,— сказал Пооч,— мы к этому еще вернемся. Давайте продолжим. С добытыми таким способом документами вы явились к сестре Халаса, Еве Борошш, верно?
— Я сказал, что я ее брат. Показал паспорт. Волосы я подкрасил и стал походить на фотографию, ведь в паспортах всегда дрянные снимки. Ева мне поверила. Она рассказала, что в Дабе напала на мой след и с тех пор разыскивала. Наконец нашла меня в тюрьме. Видно было, что она стыдится, что я сидел. Я сказал, что был осужден за хищение. Она поверила. Она верила мне во всем. Понимаете? Во всем! Она сама дала мне карты в руки! Она была так рада, что нашла родственника. А чтобы все это выглядело еще достовернее, я подцепил себе невесту, которой тоже представился как Геза Халас.
— Жофию Бакони?
— Да. Но муж Евы, Михай Борошш, что-то почуял и запретил Еве со мной встречаться. Он меня на порог не пускал. Тогда я попросил доктора Хинча... Он согласился, и мы стали встречаться в его квартире. Доктор был доволен, что дело приняло такой оборот, и я скоро понял почему. Так он мстил Еве за то, что она ему отказала. Он знал, что я что-то замышляю.
Кепеш старательно печатал на машинке.
— Доктор получал монеты,—добавил Керекеш,—и сбывал их с хорошим барышом.
— Вы последний видели в живых Еву Борошш,— хмурясь, сказал Пооч.— Как это все произошло?
— Я уже говорил... Она упала, потеряла сознание. Я забрал все, что мог, и смылся.
— Оставили ее лежать без сознания?
— Да.
— Черта с два вы ее там оставили!— Пооч ударил ладонью по крышке стола.—Вы подняли ее на подоконник и столкнули вниз.
Керекеш побледнел как полотно.
— Нет... больше я до нее не дотронулся! Она лежала у окна. А я хотел побыстрее выбраться из дома.
— Как, по-вашему, Ева оказалась на мостовой?
— Когда она пришла в себя... и поняла, что случилось, она выбросилась из окна.
— Сказки! Вы думаете, я вам поверю?
— Понимаете... я рассчитывал, что она и тогда на меня не заявит. А я —как ее брат Геза Халас — все равно скоро исчезну...
— Сколько ценностей вы взяли в доме у Евы Борошш?
— Точно не знаю.
— Сколько было на сберкнижках? Не врите! Вы прекрасно знаете!
— Семьсот пятьдесят тысяч форинтов,— низко опустив голову, сказал Керекеш.
— Где сейчас находятся эти сберегательные книжки?
— Я... я их выбросил. Не смел держать при себе.
— Значит, выбросили?
— Да.
Кепеш по-прежнему быстро стучал на машинке.
— Теперь поговорим о Жофии Бакони. Почему вы ее убили?
— Я ее не убивал!
— Она, вероятно, знала, что вы не Геза Халас.
— Нет! Она об этом не знала!
— Мы нашли ее повешенной!
— Она сама это сделала... из-за меня...— Он поднял на Пооча затравленный взгляд.— Вы подозреваете меня в убийстве двух человек?
Пооч достал из ящика коробку, такую же, как принес Кепеш, и поставил их рядом.
— Знакомые коробки, не правда ли? Вы, вероятно, знаете, что лежит в этих коробках? Здесь,— он опустил руку на одну из них,— украденные у Евы Борошш драгоценности. Мы нашли их в вашей комнате сегодня утром во время обыска. Они были спрятаны под полом. Это свидетельствует против вас! Вы их украли сначала у Евы, а потом у Жофии Бакони. Будете отрицать?
Керекеша трясло как в лихорадке.
— А здесь,— Пооч положил руку на другую коробку,— знаете что? Смотрите на меня! Знаете?
Керекеш молча кивнул.
— Сберкнижки, похищенные у убитой Евы Борошш!— рявкнул капитан.— Всего восемь штук, на семи из них по сто тысяч форинтов, на восьмой — пятьдесят тысяч. А знаете, как попали к нам эти сберкнижки? Ваша жена добровольно передала их нам, когда узнала, что вы не только грабитель, но и убийца! Она умная женщина и не хочет быть замешанной в ваши грязные дела! Она утверждает, что ей неизвестно, что находится в коробке. Вы отдали ей на хранение, а она даже не спросила, где вы ее взяли. Вы признаете, что убили Еву Борошш и Жофию Бакони? А сегодня утром зарезали доктора Хинча, чтобы избежать очной ставки? Вы знали, что доктор вас выдаст.
Берталан Керекеш спрятал лицо в ладони.
— Уведите!— приказал Пооч, открыв дверь в коридор. Лейтенант Кепеш поднялся.
— У меня есть еще одно дело,— сказал он.— Через полчаса буду здесь.
Пооч молча кивнул. Кепеш нажал на кнопку звонка. За дверью послышались шаги.
— Откройте! Милиция!
— Открываю...— Голос за дверью звучал уверенно и спокойно.— Добрый день.— В дверях стояла Лилла Керекеш, волосы ее были повязаны косынкой.— Это вы? Заходите. Сегодня я опять приму вас в кухне. Ничего?
— Сейчас двенадцать часов дня,— сказал Кепеш и пошел за Лиллой.
Она удивленно обернулась.
— Ну и что?
— Ничего. Я просто сказал, который час. Можно мне сесть?
— Разумеется.— Лилла была спокойна. От ее вчерашней неприязни и следа не осталось. Подняв крышку с кастрюли, она помешала в ней деревянной ложкой.— Соли не хватает.
— Вы знаете, что случилось?— спросил Кепеш.
— Нет, не знаю. Все еще ищете Гезу Халаса?
— Уже нашли.
— Вам повезло.— Она положила в кастрюлю чайную ложку соли.— Наверное, опять мало.— Она добавила еще ложку.
— Вас даже не интересует, зачем я пришел?
— Нет.
— Берталан Керекеш обвиняется в убийстве.
— Да что вы...— все тем же равнодушным тоном произнесла она.— А кого он убил?
— Еву Борошш, Жофию Бакони и доктора Эрвина Хинча.
— Вот как!—Лилла понюхала свою стряпню, помешала и облизала ложку.— И когда он все это успел? Это даже и мяснику многовато! Все еще мало соли...— Она снова положила в кастрюлю ложку соли.— Он уже сознался? Ведь только тогда это чего-то стоит...
— У нас есть прямые улики. Лилла пожала плечами.
— Вам виднее. Я же сказала, что он меня не интересует.
— Неужели?
Лилла резко обернулась.
— Вы скажете наконец, что вам от меня надо?— взорвалась она.
— Я вам кое-что принес.
— Мне ничего не нужно! — покраснев, сказала Лилла.
— И все же... мне кажется, вам это будет интересно. Коричневая картонная коробка.
Лилла внимательно оглядела лейтенанта. В руках у него ничего Не было.
— Где она?
— Я оставил ее в машине. Она ваша. Лилла попятилась.
— Моя?— Она нахмурилась.— У меня... нет никакой коробки. А будь она у меня, я бы ее не потеряла. Я никогда ничего не теряю. Я знаю, где лежат мои вещи.
— А мне кажется, что она ваша. Подумайте хорошенько. Кепеш встал, подошел к окну. Милицейская машина стояла у тротуара.
Лилла повернулась к плите, слышно было, как она гремит ложкой о стенки кастрюли. Потом она выключила газ, сняла кастрюлю С плиты и сложила в мойку грязную посуду.
— Я подумала,— бесстрастно сказала она,— может, и вправду моя. Я могу посмотреть? Вы ее принесете?
— Нет,— сказал лейтенант.— Вы сами должны за ней пойти.
— Тогда я оденусь.— Она ушла в комнату.
Когда она вернулась, на ней было синее ситцевое платье и белые босоножки на шпильках. В руках — ридикюль и хозяйственная сумка.
— Я только попрошу соседку,— сказала Лилла,— чтобы она приглядела за детьми. Они скоро придут. Я отправила их в кино, это здесь, на углу, даже улицу не надо переходить. Мы можем идти.— У соседней квартиры она остановилась и постучала. Соседка тут же выглянула.— Берта, я ухожу с этим господином. Будь добра, пригляди за детьми.— Она сунула ключ в руки удивленной женщины и быстро пошла к лифту.
— Куда мне сесть?— спросила Лилла, когда они подошли к машине.
— Садитесь назад,— сказал Кепеш.
— Как вам удалось ее найти?— спросила женщина. Она сидела в напряженной позе, глядя прямо перед собой, сцепив руки на коленях.
— Подождал вас сегодня утром на улице и проводил.
— Я была невнимательна. Надо было лучше смотреть по сторонам.
— Жизнь,— провозгласил лейтенант,— это такая игра, в которой один неверный шаг может иметь роковые последствия.
— Значит, вы зашли ко мне тогда не случайно?
— Нет,— сказал Кепеш,— хотя тогда я еще не знал того, что знаю сейчас. Вначале я хотел навести справки насчет Гезы Халаса. Но когда я заметил, что вы испугались и пытаетесь грубостью скрыть свое беспокойство, я понял, куда я попал. Мне оставалось только собрать улики и получить признание вины.
— От кого вы ждете признания вины?— спросила Лилла, глядя Кепешу в глаза.— От Берци? В чем? Ему не в чем признаваться! Берци мошенник и вор, но не убийца!
— Куда, по-вашему, делся Геза Халас?
— Откуда мне знать? Берци сказал, что он сбежал за границу.
— Как попал к Керекешу паспорт Халаса?
— Не знаю.
Лилла сидела с высоко поднятой головой, крепко сжав губы.
— Но вам ведь известно, как Керекеш использовал имя Гезы Халаса? Обобрал, а затем убил его сестру Еву Борошш.
— Нет, не известно.
— Вы знаете, что Еву Борошш убили?
— Нет.
— А то, что она умерла?
— Это я знаю. Читала в газете.
— Вы были с ней знакомы?
— Нет.
— Как вы думаете, что с ней случилось?
— Откуда я знаю? Наверное, покончила жизнь самоубийством.
— Нет. Ее убили. Сбросили с двадцатого этажа. Лилла молчала.
Машина свернула на мост.
— А Жофия Бакони?— Кепеш возвысил голос.— Как она попала в эту историю?
— Берци собирался на ней жениться.
— Вот как? И как вы к этому относились? Лиллу передернуло, она медлила с ответом.
— При чем тут я? Берци свободный человек, а Жофия вполне отвечает его требованиям. Красива и глупа. Без колебаний согласилась помочь обокрасть Еву. Она свое получила. Берци взял у нее то, что ему принадлежало.
— Ее тоже убили. Повесили на обрывке той веревки, которую мы потом нашли в машине Гезы Халаса.
Лилла присвистнула. На шее у нее стала часто пульсировать жилка. Лицо медленно залилось краской. Но она продолжала сидеть все в той же напряженной позе.
— Разочаровалась в любви и покончила с собой.
— Нет,— возразил Кепеш,— ее убили. Повесили, когда она была без сознания.
Лилла так сильно сжала пальцы, что они побелели.
— Берци сказал, что когда он от нее уходил, она была жива. Берци не мог этого сделать... Он хотел на ней жениться! Он любил эту женщину!
Машина остановилась.
— Выходите,— сказал Кепеш,— и идите вперед!
Лилла Керекеш, держась все так же прямо, твердым шагом направилась к дому. Перед Берталаном Керекешем стояла его жена, его бывшая жена Лилла. Он медленно поднялся и встретил ее растерянный взгляд.
— Я слышала, тебя обвиняют в убийстве,- сказала она. —Я никого не убивал!
Лилла отступила назад и стиснула руки.
— Он,— сказала она, глядя на Керекеша,— нарушил наш договор. Я ему не изменяла. А он изменил мне! Сначала мы все делали друг для друга, и я знала каждый его шаг. А потом...
— Лилла!— умоляюще воскликнул Керекеш. На лице ее появилось жестокое выражение.
— Ты влюбился в Еву Халас! ~- Нет!
— Возможно, я ошибаюсь,— холодно сказала она,— возможно, она просто нравилась тебе, но ты был ее братом, и ничего другого тебе не оставалось, как только пожалеть... Ты не убил ее! Этой своей жалостью ты лишил меня миллиона!
— Я не мог этого сделать,— тихо сказал Керекеш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24