– Купи себе самую большую коробку.
– Пойду возьму банковскую ссуду и куплю самую большую, какая только есть. И в ней утоплюсь.
– Почему бы тебе не смотаться в видеосалон и не взять на прокат что-нибудь диснеевское? И потом подъезжай к нам. Обещаю приготовить что-нибудь вкусненькое. Ну как, я тебя соблазнила?
– Более чем, если бы я не знала, какая фиговая из тебя повариха.
– А приправой будет Мелли, – сладким голосом сказала Анни.
– А, черт! Ты же знаешь, что я съем даже приготовленный тобой обед только ради того, чтобы побыть с малышкой Мелли!
– Ну и прекрасно, жду тебя, скажем, в семь. Раньше не приходи.
– А для Мелли это будет не слишком ли поздно? – удивилась Лисса.
– Там видно будет. О, у меня есть идея. Возьми этот новый фильм, – кажется, «Бродяга и леди».
Лисса попыталась скрыть свое изумление.
– Если хочешь. А что, в этом какой-то особый смысл? – В ее душу закрались смутные подозрения: подруга что-то затевает.
Анни хихикнула.
– Не знаю, просто так, в голову пришло.
Слегка смущенная излишней веселостью подруги, Лисса положила трубку и собралась съездить в ресторан, где, как она знала, готовят десерт под названием «Шоколадная смерть».
Может, ей удастся сделать заказ на сегодняшний вечер?
10
– Ты уверен, что знаешь, как делается это блюдо?
Полные скепсиса комментарии Анни начинали действовать Роуму на нервы. Ему удалось убедить Анни дать ему уроки обращения с маленькими детьми, и сегодня после полудня началось первое занятие.
С этой минуты Роум непрерывно гонялся за Мелли, которая приняла это за новую интересную игру и пряталась от него в самых невероятных местах, собирал игрушки, менял испачканное платьице и исполнял прочие обязанности, для которых нужен был бы кто-нибудь с более крепкими, чем у него, нервами. И если бы он не испытал всей прелести общения с маленьким ребенком, Роум поклялся бы, что такое только в кошмарном сне может привидеться.
Когда Мелли наконец-то свалилась в послеполуденной дреме, он принялся за обдумывание, что бы такое приготовить на обед для четверых. Анни настаивала на домашней стряпне, так как ему предстояло выполнять подобные обязанности для будущей семьи, – после такого замечания Роум всерьез задумался, какие еще наказания припасла в рукаве для него хитроумная Анни.
Так или иначе, но он отважился приготовить один из самых любимых своих обедов, который мама Джейсона и Лиссы часто готовила на его глазах: спагетти с мясным соусом, итальянский хлеб и овощной салат. Такую простую еду просто невозможно было испортить. По крайней мере так он полагал.
На его беду, Мелли проспала очень мало. Анни не собиралась заниматься дочкой, пока он готовил, и малышка путалась у него под ногами. Мелли быстро усвоила, что со всеми своими требованиями ей следует теперь обращаться к дяде, и, не обращая больше внимания на мать, со всякой чепухой лезла к Роуму.
То она хотела, чтобы дядя Роум ее причесал.
То – чтобы дядя Роум подержал ее на ручках.
Или – чтобы дядя Роум вымыл ей лицо.
Развязался ботиночек. Не завяжет ли дядя Роум, и непременно большим красивым бантиком?
Ей нужно высморкаться. Не подержит ли дядя Роум салфетку, пока она подует в нее?
Не нальет ли дядя Роум ей яблочного сока – и обязательно в эту чашку, но ни в коем случае не в ту!
В довершение всех бед Роум наступил на любимую куклу, вызвав потоки слез и обвинений.
Потом он споткнулся о другую куклу, брошенную на ступеньках лестницы, и чуть не свернул себе шею, пролетев полпролета.
В течение часа он семнадцать раз бегал вверх-вниз по лестнице, удовлетворяя запросы капризной маленькой девочки.
У него ныли все мускулы, как после тяжелой тренировки. Даже те, о существовании которых Роум раньше и не подозревал.
Собрав оставшиеся силы, он принялся обжаривать измельченную говядину для соуса к спагетти.
И когда маленькая ручка Мелли потянулась к кастрюльке, где на небольшом огне булькал томатный соус, с ним чуть не случился сердечный приступ. Его грозный окрик так испугал Мелли, что она отчаянно зарыдала. За этим, естественно, последовала целая серия объятий и поцелуев, во время которых Роум пытался ей втолковать, что боялся, как бы она не обожглась, и что она вовсе не плохая девочка, а только слишком любопытная, особенно там, где не надо.
Тем временем оставленный на плите соус начал потихоньку подгорать.
Анни, словно посторонний наблюдатель, сидела за кухонным столом, листая журнал, ни во что не вмешиваясь, и только слегка побледнела, когда Мелли ухватилась за край плиты. Она читала журнал и время от времени поглядывала в окно, будто ждала, что вот-вот появятся крепкие санитары в белоснежных халатах и заберут Роума отсюда. Были моменты, когда он сам мечтал об их появлении.
«Как хорошо, что у меня такая быстрая реакция», – подумал он. Его уважение к Анни возросло стократно от сознания, что она через все это проходит каждый божий день. От одной мысли о такой перспективе, ожидающей его в будущем, по спине от ужаса поползли мурашки.
Роум попробовал салат. Готовя его, он обрезался чрезмерно острым, на его взгляд, ножом. Этого бы не случилось, если бы Мелли, незаметно подкравшаяся сзади, не обхватила его за колени, чтобы заявить:
– Я тебя люблю, дядя Роум!
Нож от неожиданности дернулся, и теперь указательный палец был туго обмотан бинтом.
Роум нарезал и намазал маслом итальянский хлеб, часть – чесночным маслом, а часть – маргарином. Мелли заявила, что не любит чеснок ни в каком виде. Он плохо пахнет. Как и ее подгузник. Не будет ли так добр дядя Роум, чтобы заменить его? Еще одна пробежка вверх и вниз. Восемнадцатая по счету. По крайней мере за свою спортивную форму сегодня он может не беспокоиться. Неудивительно, что у Анни нет тренажера. При такой жизни зачем он ей?
Скорее назад, к соусу, который оказался намертво приварившимся ко дну кастрюльки. После тщательного перемешивания обуглившиеся кусочки не слишком бросались в глаза среди уцелевших кусочков мяса и специй.
Роум поставил на огонь большую кастрюлю с подсоленной водой, предусмотрительно повернув ручки так, чтобы Мелли не могла до них дотянуться.
К этому времени его прическа растрепалась, потеряв всякое право так называться, одежда была растрепана и украшена всевозможными пятнами, ступни горели, а боль в теле начиналась от кончиков пальцев на ногах и кончалась где-то на макушке.
Ничего не скажешь, идеальный кандидат – только не в отцы, а в психушку. Хорошо еще, что Лисса не видит его сейчас. Иначе ему ни за что не убедить ее выйти за него замуж.
Направляясь ко входу дома Анни, Лисса несла в руках видеокассету, бутылку вина и коробку конфет невероятных размеров. Не успела она дойти до двери, как из дома выскользнула Анни и приложила палец к губам.
– Ш-ш-ш! Молчи. Там тебя ждет сюрприз, кое-что очень интересное для тебя.
Лисса тоже невольно заговорила шепотом.
– Что случилось? Мелли спит?
Анни затрясла головой, едва удерживаясь от смеха.
– Нет. Но, боюсь, кое-кому другому очень скоро понадобится хорошенько соснуть.
Ничего не поняв, Лисса сунула в руки Анни коробку.
– Вот. Держи!
– Что это? Надеюсь, мои любимые?
Лисса только усмехнулась, зная пристрастие Анни к шоколаду.
– Точно. Я подумала, что раз уж мы собираемся устроить вечеринку, надо делать все по правилам. По дороге я захватила эту «Шоколадную смерть». Восемь сортов шоколада – специально, чтобы утешить павших духом.
– Чудесно!
Лисса готова была поклясться, что увидела, как у Анни от предвкушения зашевелился кончик носа.
– Но мне что-то подсказывает, что павших духом у нас сегодня не будет, – бодро воскликнула она.
Все ее печали мгновенно снова навалились на Лиссу.
– Как бы не так. Я же говорила тебе, что сдаюсь. Если уж не могу заполучить Роума, то не хочу никого. Знаешь, я так его люблю, просто не знаю, что делать. А он, – она вынуждена была сглотнуть, чтобы голос не пресекся, – он не любит меня. И собирается найти мне в мужья другого мужчину! Представляешь?
Анни ободряюще похлопала подругу по плечу.
– Может быть, все не так плохо, как кажется. Почему бы тебе не зайти и не взглянуть самой?
Лисса разочарованно смолкла, не найдя в Анни моральной поддержки, и последовала за подругой в дом. Войдя, она положила все, что держала в руках, на маленький столик в прихожей.
– Ладно, где Мелли?
– Тихо! – шикнула Анни. – Я же сказала: потише! Мелли на кухне со свей новой нянькой.
– Ты нашла кого-то еще сидеть с ней? – вопреки рассудку задетая за живое таким предательством, Лисса постаралась, чтобы ее голос не выдал разочарования.
– Не беспокойся, – поспешила успокоить ее Анни, – это только на один раз. Но это нечто такое, что ты просто обязана увидеть!
Лисса послушно вслед за Анни подошла к порогу кухни. И застыла от увиденного.
Роум.
Он с большим старанием перемешивал что-то подгоревшее на плите – о чем свидетельствовал запах – в то время как Мелли, прильнув к его ноге, задавала глубокомысленные вопросы, на какие только способны двухлетние малыши.
– Ты что-то вкусное готовишь, дядя Лоум?
– Не знаю, Тыковка, надеюсь, что вкусное.
Случайная оговорка наполнила глаза Лиссы слезами. Что должна она сделать, чтобы он снова так ее назвал?
– Я Мелли, я не тыковка, – важно поправила девочка.
Роум улыбнулся малышке.
– Это неважно. Мне было сказано, причем весьма авторитетным лицом, что все леди любят, когда их называют так же, как овощи.
– Не люблю тыковку!
– Да? – Он со всей серьезностью посмотрел на крошечную помощницу. – А какие овощи ты любишь?
Мелли скорчила гримаску, от которой Лисса едва не расхохоталась.
– Я люблю кечу. И голосек.
– Не думаю, что «кетчуп» такое уж хорошее имя. А может быть… Если я буду звать тебя Душистый Горошек? Звучит, по-моему, неплохо, – сказал Роум.
– Душистый Голошек? – Мелли задумалась. – Да! Я – Душистый Голошек! – Она крепко обняла ноги Роума, лишив его равновесия.
Пытаясь удержаться на ногах, он взмахнул правой рукой, в которой держал ложку. Капли томатного соуса разлетелись в стороны, украсив собой стены и шкафы.
Лисса вынуждена была зажать рот ладонью, чтобы не расхохотаться вслух. Роум немного развернулся в сторону Лиссы, и она увидела, что Мелли не в первый раз преподносит ему такие сюрпризы. Его рубашка и джинсы были обильно изукрашены пятнами всевозможных форм и расцветок.
Анни подтолкнула ее локтем.
– Понимаешь теперь, что я имела в виду? – с заговорщицким видом спросила она.
– Что он здесь делает? – удивилась Лисса. – Он же не любит детей…
Анни только пожала плечами и указала на мужчину, склонившегося, чтобы дать Мелли, которая все повторяла свое новое прозвище, попробовать теплый томатный соус.
– Разве он похож на человека, который не любит детей? – Анни бросила на Лиссу лукавый взгляд. – Он позвонил после ленча и попросил дать ему, как он их назвал, «уроки отцовства». Можешь себе представить?
Лисса покачала головой, но надежда затеплилась в ее душе. Зачем Роуму ввязываться в такое дело, если бы он не собирался сам обзавестись семьей? Сейчас, когда она смогла получше разглядеть его, Лисса поняла, что сегодняшний урок не прошел для него даром. Одежда в пятнах, на лице капли соуса и какая-то голубая полоса на щеке, волосы стоят дыбом. Словом, не человек, а обломок роскошного лайнера, пострадавшего от кораблекрушения.
Такой дорогой, такой любимый обломок.
Слезы застилали ей глаза. Лиссе хотелось подойти к нему, обнять и приласкать его так же, как он обнимал и ласкал Мелли. Она понимала, сколько терпения и любви понадобилось ему, чтобы решиться на это нелегкое испытание, которому он с безрассудством подверг себя. Лисса знала, что готова на все, готова ждать сколько угодно, лишь бы назвать этого мужчину своим мужем, отцом своих детей.
Она вытерла слезы и повернулась к Анни.
– Не пора ли мне выйти на сцену?
Роум, угощавший Мелли плодами своей стряпни, услышал, как Анни возвращается на кухню, и выпрямился. Он сосредоточенно помешивал подгоревший соус, когда она произнесла:
– Роум, у нас гость к обеду.
Гость к обеду? К такому обеду? Она что, сошла с ума?
Он повернулся было к Анни, чтобы посоветовать ей позвонить в китайский ресторан и заказать обед, раз у нее гость, но застыл с открытым ртом.
Лисса.
Лисса – такая недоступная, такая прекрасная, как яркая звезда на небосклоне. Лисса. Женщина, которую он любит. Женщина, на которой он хочет жениться.
Лисса. Женщина, ради которой он готов из кожи вон лезть, лишь бы произвести на нее впечатление.
Роум застонал от отчаяния, бросив взгляд на свою одежду. Ходячее пугало, да и только. Надо же такому случиться, чтобы он предстал перед любимой женщиной в таком ужасном виде…
– Привет, Лисса.
«Спокойно, приятель, спокойно, – внушал себе Роум. – Только так можно произвести впечатление на женщину».
– Привет, Роум.
Она оглядела кухню, и Роум вдруг осознал, что повсюду стоят грязные миски, кастрюльки, раковина переполнена посудой, кухонный стол завален обрезками от салата, который еще и наполовину не был готов.
– Развлекаешься, как я вижу, – сказала она. – И часто ты этим занимаешься?
– Чем часто занимаюсь? – с опаской спросил Роум, отворачиваясь от Мелли.
– Устраиваешь такие погромы. Эта кухня… нечто фантастическое.
«Да уж, впечатление ты произвел, приятель!» – ехидный внутренний голос не оставлял его в покое.
– Гм-м, видишь ли, я не очень-то привык сам готовить. Просто…
Он жалобно посмотрел на Анни, ожидая помощи с ее стороны, в то время как Мелли тщетно все настойчивее требовала к себе внимания. Как объяснить Лиссе, почему он здесь оказался?
– Роум вызвался помочь мне с Мелли сегодня, – Анни тепло улыбнулась ему. – Он просто чудо. Мелли без ума от него.
– Дядя Лоум плишел ко мне! – завопила Мелли, стукнув его по лодыжке.
– Ого! Это за что же? – Он наклонился к Мелли.
Это было непростительной тактической ошибкой. Девочка со всей силы вцепилась ему в волосы.
– Дядя Лоум! Иглай со мной!
Роум попытался высвободиться, но и боль, и дитя были слишком сильны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21