– А мистер Купер был образцовым отцом».
Самое лучшее – это прямо посмотреть фактам в лицо. Чтобы стать хорошим отцом, требуются умения, которых он, Роум, никогда не имел и не будет иметь. Во всяком случае так казалось самому Роуму.
И вообще он не может даже думать о женитьбе, по крайней мере на этом этапе своей карьеры. Если он и женится, то только когда осознает, что может справиться с ответственностью, связанной с таким серьезным шагом. Во всяком случае, от того, что ему не терпится залезть к Лиссе в постель, он не станет что-либо обещать ей на будущее.
Конечно, он готов обещать ей все на свете…
Нет, он не сделает этого. Ей нужен достойный муж, хороший семьянин. Ему необходимо быть свободным. Лисса хочет иметь семью. Он не хочет связывать себя никакими узами. По крайней мере сейчас. А к тому времени, когда он сможет осесть… да, к тому времени она уже найдет своего идеального кандидата в мужья и обзаведется, быть может, парой ребятишек.
«Ты сможешь ошиваться поблизости, пока она не найдет свой идеал. – Опять этот противный внутренний голос насмехается над ним. – Если повезет, тебе не придется отпускать ее, пока…»
Пока она не выйдет за кого-то другого.
Роум почувствовал физическую боль при одной только мысли об этом. Сможет ли он вынести такое? Сможет ли стоять рядом и наблюдать, как она найдет кого-то другого, в кого влюбится и выйдет замуж? Хорошо ли с его стороны мешать ей в ее поисках? Он ведь не мог не сознавать, что, пока она будет чувствовать себя связанной с ним, она не будет искать другого. Лисса будет попусту тратить на него дни, недели, месяцы, вместо того, чтобы искать мужчину, который действительно мог бы соответствовать ее запросам.
А он не может. Для ее же блага он должен оставить ее.
Руки его, державшие спящую Лиссу, бессознательно напряглись, как бы не желая выпускать ее из своих объятий. Отчаянным усилием воли он медленно, осторожно высвободил из-под нее свою руку. Лисса слегка пошевелилась, и Роум затаил дыхание. Он долго смотрел на нее, потом отодвинулся на край кровати и встал.
Он торопливо натянул одежду, боясь, что она проснется, и тогда его решение оставить ее будет тут же забыто. Пальцы плохо слушались, тело сделалось неуклюжим, как будто протестовало против ухода. Ему не хотелось покидать ее, но только так он мог сохранить свое самоуважение.
И только так он мог уберечь ее от себя самого.
К черту всех мужчин!
И особенно этого проклятого Роума!
Кругом цвела весна, и Лисса не могла винить своих семилетних сорванцов за то, что им не сиделось в классе. Тем не менее рабочий день прошел ужасно. Она с силой пнула подставку для класcных журналов в учительской, с мстительным удовольствием представив себе, что это лодыжка Роума. А еще лучше, его физиономия. Этот паршивец улизнул из ее постели и квартиры, не оставив даже записки. И теперь она может думать что угодно: то ли что он нашел, что она не совсем в его вкусе, то ли что он попросту остался разочарованным после проведенной с ней ночи.
К сожалению, разочарование было совсем не то слово, которым Лисса могла бы охарактеризовать свои собственные ощущения от прошедшей ночи, которая превзошла все самые смелые ее ожидания. И если уж быть честной, то она была уверена, что даже Роум не смог бы запросто сбросить со счетов то упоительное наслаждение, которое они испытали от близости друг с другом.
Это было нечто большее, чем секс. Это была любовная близость самого высокого порядка, когда в экстазе сливаются воедино не только тела, но и души. Такая ночь навряд ли могла принести кому-либо разочарование.
Однако это слово отражало, хоть и в ничтожной степени, ту боль, которую Лисса испытала, обнаружив, что Роум исчез из ее дома, даже не попрощавшись.
– Чертов Роум! – Она сильнее пнула подставку, ушибив пальцы ноги.
– Лапочка, у тебя проблемы? – Надин, секретарь школы, высокая женщина с царственными манерами и едким юмором, подняла голову над перегородкой, разделяющей их рабочие места. – Не хочешь поделиться с тетей Надин?
Лисса взглянула на подругу.
– Позвони в Институт генетики и скажи им, что это должно находиться в Y-хромосоме. Я уверена в этом.
– Что – «это»? – заинтересовалась Надин.
Лисса плюхнулась в свое кресло и принялась растирать ушибленную ногу.
– Понимаешь, должен существовать ген, который отвечает за то, что человек становится мерзавцем и негодяем. Я убедилась, что ген «стервозности» – или «негодяйства»? – находится где-то в Y-хромосоме. Это единственное объяснение.
Надин хохотнула и перегнулась через перегородку.
– Понятно. Вижу, ты провела не слишком приятный субботний вечер?
– Да уж, – Лисса выдвинула ящик стола и стала искать флакончик с аспирином. – Его определенно следовало бы занести в анналы истории как величайший розыгрыш века.
Надин сочувственно поцокала языком.
– Ты меня удивляешь, Лисса. Из того, что ты мне рассказывала, я поняла, что по крайней мере для ужина в ресторане Арнольд Уэллейс вполне терпим.
Лисса удивленно подняла на нее глаза, едва не подавившись аспирином.
– Причем тут Арнольд?
– А разве ты сидишь здесь злая, как фурия, не от того, что Арнольд оказался воплощением всех самых худших мужских качеств? Мерзавцем и негодяем?
– Арнольд? Ты шутишь, – чтобы запить таблетки, Лисса схватила стакан с недопитой с утра кока-колой и поморщилась от теплого выдохшегося напитка. – Арнольд не мерзавец. Он само совершенство.
– Лапочка, это какая-то бессмыслица. Если мистер Совершенство Арнольд Уэллейс не мерзавец, то кто же тогда?
Лисса насмешливо посмотрела на нее.
– Угадай.
– Неужто сам старина Бродяга Роум? – догадалась Надин, заинтересовываясь разговором все больше.
Лисса подняла полупустой стакан.
– Прямо в яблочко!
– Гм-м… Это становится интересно. Так, значит, неспроста про вас двоих ходят слухи?
Лисса с недоумением уставилась на нее.
– Какие слухи?
– Ну, слухи давно уложили вас двоих в одну постель…
Лиссу бросило в жар.
– Не хочу даже говорить об этом.
Надин рассмеялась.
– Лапочка, когда так краснеют, то говорить уже незачем. Все так же прозрачно, как твоя кола, что капает на блузку.
Лисса опустила глаза и увидела, что по белой шелковой блузке действительно расплывается коричневатое пятно. Чертыхнувшись, она схватила бумажную салфетку, чтобы промокнуть жидкость. Нельзя сказать, чтобы это очень помогло.
Навряд ли что-нибудь сегодня вообще ей поможет.
Прежде чем она смогла придумать что-то достойное в ответ, на ее столе зазвонил телефон. Беспомощно взглянув на приятельницу, Лисса схватила трубку.
– Лисса Купер слушает.
– Привет, Тыковка. – раздался до боли знакомый голос.
О Боже, Роум!
Пальцы ее сковал ледяной холод, желудок взбунтовался против проглоченного аспирина и теплой газировки. Что она должна ему сказать? Что она должна сделать? «Попытайся хотя бы поздороваться, Лисса».
– Привет… Роум.
Надин насторожила ушки, и Лисса повернула кресло, чтобы скрыться от испытующего взгляда подруги.
К ее удивлению, Надин тронула ее за плечо. Когда Лисса подняла на нее глаза, Надин шепотом проговорила:
– Я постою на стреме, чтобы никто не помешал…
Лисса кивнула, и Надин выскользнула из тесного закутка. Конечно, переполненная учительская комната была не самым лучшим местом для сугубо личных бесед, но это было лучшим, на что Лисса могла надеяться. Роум все еще не ответил на ее сдержанное приветствие.
– Лисса, – наконец выговорил Роум, – с тобой все в порядке?
– В порядке? Конечно, а почему бы нет?
– Потому что я… ничего, просто хотел сказать, что мне очень жаль.
– Жаль? – в самом кошмарном сне не могло Лиссе присниться, чтобы мужчина, с которым она провела ночь, сказал ей, что жалеет об этом. – О чем именно ты жалеешь: о том, что выскользнул тайком из моей постели, или о том, что вообще туда попал?
Тишина на другом конце трубки, прерываемая лишь обычным для учительской комнаты шумовым фоном. – Думаю, что мне о многом следует сожалеть, – признался Роум.
– Да?
– Я выбрал для звонка неудачное время?
– Это зависит от того, чего ты собирался этим достичь, – ровным голосом произнесла Лисса. – Если ты намерен свести меня с ума, то… должна признаться, твои действия нельзя назвать неудачными.
– Узнаю Лиссу. Не оставляешь парню ни малейшей лазейки, – Роум шуткой попытался смягчить разговор.
– Следовало бы сказать «мерзавцу» вместо «парню», – уточнила Лисса.
– Погоди… – Роум смолк. – Вообще-то именно поэтому я и звоню.
Лисса почувствовала, что ей становится дурно, так ей не хотелось слышать продолжения, каким бы оно ни было.
– Я лишь хотел сказать, что больше не буду препятствовать твоим планам. Фактически, я уже присматриваю для тебя подходящую кандидатуру.
Лисса едва успела прикрыть трубку ладонью, чтобы справиться с охватившим ее приступом удушья.
«Значит, ему все безразлично? – похолодев, подумала она. – Самая прекрасная ночь в ее жизни для него ничего не значит».
– Я тут обзвонил кое-кого из приятелей, – продолжал между тем Роум, – но, понимаешь, о нас уже поползли всякие слухи, поэтому довольно трудно найти кого-то, кто захотел бы…
О Боже, дай ей хоть немного терпения!
Неужели эта пытка никогда не кончится? Каждое слово было для нее равносильно пощечине.
А он все продолжал, словно не понимая, как больно ранит ее.
– Я только хочу, чтобы ты знала, что я в самом деле собираюсь тебе помочь найти подходящего человека. Я позвоню, как только что-нибудь прояснится.
Ярость охватила Лиссу. Он собирается найти ей подходящего мужчину? Как будто она собачка, которую он решил было приютить, но потом нашел, что с ней слишком много хлопот и поэтому ищет для нее другого хозяина! Никогда и ни за что!
– Не беспокойся, Роум – Лисса сама удивилась, как бесстрастно звучит ее голос. – Я больше не нуждаюсь в твоей помощи. Это очень любезно с твоей стороны, но… – Лисса больше не смогла продолжать в том же духе.
– Ерунда! Джейсон и я – мы беспокоимся о тебе, ты же знаешь. Я непременно найду тебе кого-нибудь.
Он осмелился приплетать сюда еще и ее собственного брата! Яснее Роум не мог дать ей понять, что не желает больше иметь с ней дело, что сожалеет о минувшей ночи. Лисса подавила затопившую ее боль и попыталась взять свои эмоции под контроль, чтобы с достоинством закончить этот тягостный разговор.
– Не вмешивайся в мои личные дела, Роум. Я вполне способна найти себе мужа самостоятельно. Спасибо за то, что ты уже сделал для меня…
– Но, Лисса…
– Извини, меня ждут. До свидания, Роум.
Она медленно положила трубку на рычаг.
Опустив голову на руки, Лисса несколько минут сидела без мыслей, без чувств, ощущая лишь страшную пустоту внутри. Вокруг нее были только руины ее желаний.
Никогда не будет принадлежать ей мужчина, которого она любит, потому что он отверг ее.
Никогда не создаст она с ним семью и не заведет детей, потому что Роуму не нужна подобная обуза. Его ждут большие дела. Ей не суждено привязать к себе Бродягу Роума…
Даже если она достаточно хороша для одной ночи, очевидно, она не достаточно хороша для более длительной связи, не говоря уж о женитьбе.
Телефон зазвонил снова, и Лисса схватила трубку, уверенная, что это Роум желает продолжить свои увещевания.
– Я уже сказала, что не нуждаюсь в твоей помощи! Я сама найду себе мужа! – отчеканила она, с трудом сдерживая ярость.
Мгновение в трубке царила мертвая тишина, затем раздался мужской голос:
– Конечно, не нуждаешься, Лисса, любовь моя. А я, случайно, не подойду?
Лисса поморщилась. Всего лишь Трент Либерман, а не Роум. Она встречалась с Трентом в течение нескольких недель год назад. Отец одного из ее бывших учеников, он был разведен и почему-то решил найти себе очередную жену среди преподавательниц школы. Должно быть, он руководствовался трезвым расчетом, исходя из того, что учительница будет хорошо воспитывать его отпрыска.
– Чем могу служить, Трент?
– Забавно слышать это от тебя.
Именно то, что сейчас ей необходимо. Еще одна особь мужского пола, уверенная в собственной неотразимости.
– Если ты хочешь предложить те же развлечения, что и прежде, знай, я не пойду к тебе смотреть видеозаписи матчей НХЛ.
Трент обычно предлагал приглашенным к нему домой женщинам именно этот способ проведения досуга.
Голосом оскорбленного в лучших чувствах человека Трент воскликнул:
– Не пойдешь? Почему?
– Потому что нет у тебя никаких записей НХЛ. Ты же не любишь хоккей на льду! – Лисса истерически засмеялась. – Глупо думать, что это интересно женщинам.
Странно, но от его смеха ей стало легче.
– На самом деле я прошу тебя о любезности. Не согласишься ли отобедать со мной в пятницу?
– Что? Право, не знаю. – Лисса в самом деле не знала, что ответить. Трент дважды был женат и дважды разведен и, по ее мнению, он еще меньше подходил в качестве предполагаемого объекта ее матримониальных устремлений, чем Роум.
– Я был бы очень рад, если бы ты согласилась. – Голос Трента звучал удивительно искренне, и Лиссе стало немножечко стыдно за свою суровость.
– Если я соглашусь, ты должен обещать, что будешь вести себя пристойно.
– Слушаюсь! – Он снова рассмеялся. – Я в самом деле буду очень тебе благодарен, если составишь мне компанию. В пятницу мой день рождения, а мне совершенно не с кем его отпраздновать, – признался Трент.
– Хорошо, – решилась Лисса. – Я пообедаю с тобой. Спасибо за приглашение, Трент.
– Великолепно! Я заеду за тобой около половины седьмого, хорошо?
– Конечно.
– И… спасибо, Лисса. Я очень тебе признателен.
– До встречи, Трент.
Положив трубку, Лисса тут же пожалела, что приняла приглашение. Однако, с другой стороны, если ей необходимо убедиться, что она в состоянии жить и без Роума, то это как раз удобный случай. Вокруг будут люди, незнакомая обстановка; возможно, Трент начнет снова атаковать ее, а она отбивать его атаки… Может быть, все это поможет выйти из поглотившего ее мрачного тумана депрессии.
Как бы то ни было, она должна забыть Роума. Даже если на это уйдет вся оставшаяся жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21