Неуверенно осмотревшись, она направилась к лестнице, решив, что спальня Риса должна быть наверху. Нервно сглотнула.
Первая дверь слева от лестницы была открыта. Заглянув, она поняла, что нашла спальню хозяина. Вся обстановка состояла из кровати, большого шкафа, ночного столика с лампой, будильником и телефоном и стула, через прямую спинку которого был переброшен вчерашний пиджак Риса. Над кроватью висела картина – пустынное штормовое море. Рис крепко спал, растянувшись на кровати.
Пройдя на цыпочках по пушистому ковру, она остановилась, глядя на своего работодателя. Он вполне соответствовал ее давешнему представлению: всклокоченный, с лихорадочным румянцем на небритых щеках. Но, несмотря на то, что именно это Анджи и ожидала увидеть, реальность ошеломляла. Больной и одинокий, он так отличался от надменного, неприступного человека, с которым она работала последние пять месяцев. Анджи знала, с каким негодованием он отмел бы ее сочувствие, но – сочувствовала.
Обратив внимание на цвет его запавших щек, она нахмурилась. Какая же у него температура, и принимал ли он жаропонижающее? Она протянула руку, отдернула и медленно протянула снова. Он спит так крепко. Может быть, потрогав лоб, она его не…
Не успела рука коснуться кожи, как была схвачена железными пальцами.
– Ой!
Держа ее руку у виска, Рис смотрел чуть затуманенными, но не менее, чем обычно, проницательными глазами.
– Что вы делаете?
– У вас, кажется, лихорадка, – ответила она настолько спокойно, насколько это возможно было в данных обстоятельствах. – И лицо горячее. Вы мерили температуру?
– Нет.
– Лекарство принимали? Аспирин? – Нет.
– Не могли бы вы отпустить мою руку? – осторожно спросила она. – Боюсь, на ней будут синяки.
Он немедленно повиновался.
– Извините. Я не привык, чтобы ко мне прикасались во сне.
– Это вы простите, что напугала. Как вы себя чувствуете?
– Погано, – нетерпеливо проворчал он. Ей терпение тоже стоило немалых сил.
– Горло болит? Голова? Еще что-нибудь?
– Горло болит, голова болит, все остальное тоже болит. Вы это хотели услышать? – огрызнулся он, приподнимаясь на локте. Прикрывавшая его простыня сползла до пояса, и Анджи чуть не уронила все принесенные бумаги.
Под строгими деловыми костюмами Риса Вейкфилда, оказывается, скрывалось великолепное тело.
Грудь была широкой, загорелой и крепкой, с выпуклыми мускулами атлета. По контрасту с густой седой гривой, волосы на груди были темные и редкие, спускающиеся треугольником от сосков и узкой полоской исчезающие под простыней. Мысленно проследив дальнейший путь этой полоски, Анджи почувствовала, как слабеют колени.
– Вы… гм… – Она запнулась, откашлялась и подняла глаза к его лицу, успев заметить мимолетное выражение, которое он тут же подавил. – Вы бы лучше легли. У вас есть термометр?
– В ванной. Но…
Она не дала ему времени на возражения. Положила бумаги в ногах кровати, повернулась и поспешила в смежную со спальней ванную, остро нуждаясь в нескольких секундах одиночества, чтобы прийти в себя.
Рис кашлял, когда она вернулась, крепко сжимая термометр, бутылочку с аспирином и собственное самообладание. Кашель был глубоким и звучал очень нехорошо, хотя сам больной был всецело занят чтением докладов.
– Где папка Перкинса? – требовательно осведомился он, справившись с кашлем.
– На вашем столе в офисе, – спокойно ответила Анджи, стряхивая термометр. – В ней ничего, что может потребовать вашего внимания, до понедельника по меньшей мере.
– Черт возьми! Я… – Он инстинктивно закрыл рот, когда Анджи сунула туда термометр. Вытащив его, он продолжал:
– Доклад по сделке с Сан-Хуаном вы тоже не принесли?
– Нет. С этим разберутся. – Она взяла термометр из его руки и опять сунула в рот.
Он снова вытащил.
– Кто разберется?
– Я. И если вы не будете держать термометр во рту, мне придется измерить температуру менее почтительным способом, – пригрозила она, забыв о культивируемой последние пять месяцев сдержанности. Похоже на прежнюю Анджи, мысленно усмехнулась она, фаталистически ожидая, что сейчас ее разорвут на части.
Невероятно, но он только посмотрел на нее долгим взглядом и молча положил термометр в рот. У нее хватило здравого смысла ничем не выразить удовлетворения победой.
– Я принесу вам чего-нибудь холодного попить, – пробормотала Анджи, избегая его глаз, повернулась и поспешила к двери. – При гриппе нужно пить много жидкости.
Кухня Риса была оборудована исключительно функционально, в ней не было ничего лишнего. В холодильнике оказался богатый выбор консервированных прохладительных налитков – неожиданное пристрастие к газированным фруктовым водам, – кувшин апельсинового сока, галлон молока, полдюжины яиц, масло и ежевичный джем. И все. Она налила большой стакан апельсинового сока, решив, что спросит, хочет ли он есть, прежде чем сооружать завтрак из этих скудных запасов.
Вернувшись в спальню, она обнаружила, что забытый термометр все еще торчит во рту, а Рис поглощен привезенными ею бумагами. Она поставила сок на ночной столик и потянулась за термометром.
– Мне нужна ручка, – сказал он, едва освободился рот.
– Минутку, – рассеянно ответила Анджи, вглядываясь в крошечные цифры на шкале и жалея, что у него не оказалось более современной, цифровой модели. Определив наконец показание ртутного столбика, она нахмурилась. – У вас сто три градуса.
Он даже не взглянул.
– Я выпью аспирин. Где же ручка?
Она вздохнула, подала две таблетки аспирина и сок, после чего занялась поисками ручки в сумочке.
– Вы уверены, что не хотите показаться врачу? – спросила она, подавая найденную ручку.
В ответном рычании она сумела определить отрицательный ответ.
– Тогда, может быть, поедите? Я могу приготовить яичницу и тосты.
– Я не голоден. – Он снова закашлялся.
– У вас есть что-нибудь от кашля? – Нет.
– Я съезжу в ближайшую аптеку и куплю. От такого кашля у вас разболится грудь. Что-нибудь нужно на время моего отсутствия?
– Папка Перкинса, – напомнил он.
Она подхватила сумочку и повернулась, не отвечая на последнюю реплику.
– Я скоро вернусь.
Рис поймал ее запястье, перепугав до полной неподвижности. Пальцы прожигали кожу насквозь, и Анджи пришлось напомнить себе, что это только высокая температура. Оглянувшись, она обнаружила у него на лице слабую улыбку, отчего еще одна волна трепета прошла по ее телу.
– Спасибо, – тихо сказал он.
Каким-то образом умудрившись не сглотнуть, она ответила:
– На здоровье, мистер Вейкфилд. – Официальное обращение было добавлено намеренно, чтобы напомнить себе – может быть, и ему, – что у них чисто служебные отношения.
Он освободил руку, и Анджи направилась к двери, но была снова остановлена его обращением:
– Мисс Сен-Клер.
– Да, сэр.
Улыбка исчезла, но в глазах оставался странный блеск.
– Маленький совет. Никогда не угрожайте без абсолютной уверенности, что сумеете осуществить угрозу.
Это относительно термометра? Она хотела молча кивнуть и выйти, но что-то язычок в этот день разгулялся.
– Я никогда не отступаю от этого правила, мистер Вейкфилд, – сказала она и поспешила удалиться, дивясь собственному безрассудству.
Глава 3
Вернувшись из недолгой поездки по магазинам, Анджи выгрузила продукты на кухне, нашла ложку и поднялась по лестнице с рекомендованной фармацевтом микстурой от кашля. При виде пустой кровати она замерла. Где Рис?
Кашель привлек ее внимание к дверям ванной. Рис, в одних только белых трусах, стоял, держась рукой за дверной косяк, и смотрел на кровать так, будто путь до нее был непреодолим. Анджи уже видела грудь и руки, а теперь получила возможность разглядеть остальное. Мощные ноги, чуть покрытые темными волосами, узкие бедра, плоский живот. Белые трусы контрастно выделялись на смуглой коже и явственно облегали то, что должны были скрывать. Анджи поймала себя на мысли: «Сколько ему может быть лет, и насколько верно первоначально пришедшее на ум число 40?» При седых волосах и тонких, но глубоких морщинах у глаз и рта он имел тело человека на десять лет младше этого возраста.
А потом он поднял глаза и заметил ее изучающий взгляд.
Щеки Анджи порозовели. Она попятилась к выходу.
– Простите, я…
– Боюсь, я не смогу добраться до кровати, – тихо перебил он, и только желваки на скулах выдавали его бессильную ярость. – Такое ощущение, будто колени готовы подломиться.
Забыв о смущении, Анджи бросилась к нему.
– Так обопритесь на меня. Не нужно было вам вставать.
– Выхода не было, – саркастически процедил он, но с готовностью положил руку ей на плечи.
Анджи говорила себе, что коленки у нее трясутся от тяжести, а не от того, что его большое, сухощавое, почти обнаженное тело так тесно прижалось к ней, что его жар и сила ощущаются даже сквозь ткань строгого серого костюма. Она не помнила, когда последний раз мужчина производил на нее такое впечатление, и был ли этот раз? Она уж давным-давно не была даже так близко с мужчиной. В отличие от большинства из своего прежнего окружения Анджи никогда не прельщали случайные постельные забавы, ее никогда не привлекала любовь на одну ночь, так живо и непринужденно обсуждавшаяся за ленчем в клубе. Анджи всегда хотелось полюбить, но любовь всегда кончалась разочарованием.
Сейчас она не может позволить себе роскошь любви. Особенно с этим человеком, от которого никак не приходится ждать ответного чувства.
– Когда вы последний раз ели что-нибудь? – спросила она, решительно направляя свои мысли в более практическое русло.
Он пожал плечами, с облегчением опускаясь на кровать.
– Вчера вечером есть не хотелось.
– А на обед вы вчера съели сэндвич, не отходя от письменного стола. – Она покачала головой. – Не удивительно, что у вас нет сил. Лихорадка плюс голод – странно еще, что вы не упали к моим ногам.
– Привыкли, что мужчины падают к вашим ногам, мисс Бостон?
Иронический вопрос заставил ее опешить. В обычно непроницаемых глазах Риса плясали веселые огоньки. До сих пор он никогда ее не подначивал. И никогда не называл иначе, чем официальным «мисс Сен-Клер». Конечно, трудно оставаться официальным, когда на тебе только полоска слишком тонкого хлопка, прикрывающая лишь самое необходимое. И все же она не была готова к отношениям более близким, чем те, что установились за последние пять месяцев. Решив проигнорировать вопрос – и надеясь, что он ее поймет, – она отошла от кровати.
– Я по дороге купила суп. Сейчас разогрею. Вы твердо решили не вызывать врача?
Он ответил взглядом, слишком знакомым ей, чтобы упорствовать в данном вопросе. Подавив вздох, она мрачно отправилась на кухню.
Прислуживать больному, полуголому работодателю вовсе не входит в ее служебные обязанности, говорила она себе, готовя суп. Вот отнесет поднос и вернется в офис.
Но, произнося это про себя, она знала, что не сможет оставить Риса, пока он нуждается в ее помощи. Неизведанное чувство. Никто еще никогда не нуждался в ней по-настоящему. Наверное, поэтому ей так нравится новая работа. Рису, очевидно, нужна помощь в офисе, и она в силах оказать эту помощь. И сейчас он тоже нуждается в ней. Нет, она не может просто взять и уйти.
* * *
Рис неподвижно лежал с закрытыми глазами, когда Анджи внесла в спальню поднос. Она помедлила, решив, что, раз он спит, будить не стоит. Но потом веки тяжело приподнялись. Он с видимым усилием сел, прикрыв ноги простыней. Анджи постаралась не выдать ни облегчения по поводу того, что он наконец хоть частично прикрыт, ни беспокойства за его состояние.
– Я так понимаю, что вы не прочь подкрепиться, – бодро заявила она, ставя поднос ему на колени.
– Вы правильно поняли, мисс Сен-Клер.
Значит, он уловил намек на то, что она не желает далеко идущих истолковании своей заботы. Вот и хорошо. В конце концов, она не более чем преданный наемный работник, верно? Пробежав взглядом по его груди, она отошла от кровати. Конечно, верно.
– Позвоните в офис. Скажите Джун, пусть позвонит Фелпсу и отменит нашу сегодняшнюю встречу. И пусть пришлет мне с посыльным папку Перкинса. Эти бумаги вы можете забрать и отправить по факсу в Лондон.
– Да, мистер Вейкфилд. Ешьте суп.
Его нетерпеливый выдох сильно потерял в выразительности от приступа кашля. Анджи держала поднос, пока кашель не закончился, чтобы суп не выплеснулся ему на колени.
– Надо было раньше дать вам микстуру от кашля, – прокомментировала она, надеясь, что он не догадается, почему она не сделала этого раньше. Вид Риса в нижнем белье начисто стер из памяти мысли о лекарстве. Теперь она взяла бутылку и налила из нее в ложку.
Глаза Риса встретились с ее глазами, когда она выливала микстуру ему в рот. На обратном пути рука заметно дрожала. Черт его возьми за это. И черт возьми ее, раз она так слаба, что позволяет творить с собой подобные штучки.
– Пойду, помою ложку, – сказала она довольно слабо, отступая назад.
– Это подождет, – раздраженно остановил ее Рис. – Весь последний час вы только и делаете, что носитесь туда-сюда. Сядьте.
Поморщившись от тона, она подчинилась и присела на краешек стула, следя за тем, чтобы не помять его пиджак.
Рис еле подавил вздох. Теперь у нее такой вид, будто он вот-вот швырнет в нее подушкой. С самого начала нервничала, как кошка, хоть и хорохорилась тогда с термометром. Ну да, ситуация довольно неловкая, но они проработали вместе пять месяцев, проводя вдвоем больше времени, чем иные женатые пары. До сих пор она как будто не испытывала затруднений в общении с ним. Отчего же теперь смотрит на него, как на какое-нибудь кровожадное чудовище?
– Почему бы вам не убрать пиджак и не сесть удобнее? – предложил он, стараясь говорить примирительно. – Нужно обсудить несколько вопросов, прежде чем вы вернетесь в офис.
Она кивнула, встала и аккуратно повесила пиджак в шкаф. Потом села и взяла блокнот и ручку, которой он подписывал лондонские бумаги. С занесенной ручкой, готовая начать, она все еще выглядела настороженно. Ба, да ведь она всеми силами избегает смотреть на его грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21