Метко запущенная подушка почти попала ему в голову.
– А что я такого сказал? – возмутился он, уперев руки в бока и глядя на нее в растерянности, вызвавшей у Анджи новый приступ смеха.
– Рис, ты что, никогда…
Но его внимание уже привлек какой-то стук со стороны входной двери, и она не стала договаривать вопрос.
– Что это? – спросил он.
– Почтальон, – ответила Анджи, поднимаясь и направляясь к двери. – А ты что подумал? Воры? Средь бела дня?
Он хмыкнул. Анджи задалась вопросом, врожденная ли у мужчин способность так много выражать одним междометием, или они перенимают друг у друга?
Просмотр почты стер улыбку с ее лица. Вместе с набором счетов и реклам пришло письмо с обратным адресом тюрьмы, в которой сидел отец. Она долго смотрела на него в неподвижности.
Зачем он пишет? Разве не сказали они друг другу все, что нужно было, при последней встрече? Она сказала все, что думала о его бизнесе и морали, а он ответил, что, пока ее гардероб был полон платьев от лучших модельеров, а в гараже стояла модная спортивная машина для разъездов, она происхождением денег не интересовалась. Эти слова уязвили ее. В основном потому, что были справедливы.
– Что случилось? – забеспокоился Рис. Выходит, она переоценила свою способность владеть лицом. – Тебя что-то расстроило?
Анджи изобразила улыбку.
– Что ты! Конечно, нет. Просто пачка счетов. Кому нравится получать их?
Положив счета на столик в углу комнаты, она бросила нераспечатанное письмо от отца в корзину для бумаг. Ее не интересовало, что он пишет. Рис посмотрел на корзину, но ничего не сказал.
– Сыграем в другую игру? – спросил он.
Она посмотрела на него, склонив голову набок. Сидя на полу в расстегнутой до половины рубашке, в брюках, обтягивающих мощные икры, с роскошными волосами, поблескивающими в верхнем свете, он был слишком хорош для реальности. Трудно было поверить, что она может подойти к этому человеку и провести руками по всему его телу, стоит только захотеть.
С блаженной улыбкой, тронувшей губы, она решила, что хочет.
Тихо подойдя к Рису и уже широко улыбаясь, она бросилась на него, повалив на истертый ковер.
– Я придумала другую игру, – сообщила она, прижимая своими ручками к полу его мощные руки.
Блестя глазами от неожиданного удовольствия, он пригласил:
– Милости прошу.
– Но ты должен помогать, иначе ничего не получится.
– Тогда тебе придется обучить меня правилам, предупредил он, не шевелясь.
Растянувшись на нем, все еще держа его запястья, она куснула твердый подбородок.
– Я справлюсь.
Глаза Риса превратились в узкие щелочки.
– Думаю, ты справишься с чем угодно, мисс Бостон.
Чуть погрустнев, Анджи подумала, сможет ли она когда-нибудь справиться с Рисом. Похоже, он оценивал ее возможности выше, чем она сама. Задвинув сомнения в далекий уголок рассудка, она переключила внимание на так соблазнительно лежащего перед ней мужчину.
– Я, кажется, придумала название для новой игры, – промурлыкала она, прежде чем забраться кончиком языка в раковину его уха.
– Какое же? – поинтересовался Рис, и Анджи с удовольствием отметила, что его голос стал хриплым. А потом задалась вопросом, сколько еще он может пролежать вот так, предоставляя ей всю инициативу? Она чувствовала себя всемогущей, командуя властным Рисом Вейкфилдом.
– Пожалуй, я назову ее «Сведи мужчину с ума». – Она изогнулась, чувственно поводя сосками по его груди.
– Ты занималась этим с того момента, как вошла в мой кабинет, – проскрежетал он, непроизвольно задвигавшись.
Она провела губами по щеке ко рту. Потом дразнила, ласкала, целовала его рот, пока Рисовы губы не вытянулись в молчаливом приглашении. Самым кончиком языка она провела по этим жаждущим губам. У него чудесный рот, подумала Анджи, уже поддаваясь страсти. Рисовы руки задрожали в ее ладонях. Она чувствовала его растущее нетерпение по тому, как напряглось лежащее под ней тело.
Сознание того, как она желанна, придало Анджи еще больше смелости. Жестом приказав ему не двигаться, она села и начала расстегивать его рубашку, глядя прямо ему в глаза. Руки медленно двигались по его выпуклой груди, еще задержавшись, чтобы нарисовать концентрические круги у затвердевших сосков, обвели грудную клетку, ходившую от учащенного дыхания. Снова нагнувшись, она запечатлела влажный поцелуи на его груди и целовала ниже и ниже, пока губы не прижались к гладкой коже живота. Тогда она расстегнула его джинсы.
Затаив дыхание, она сунула руку внутрь и гладила, наслаждаясь горячим и пульсирующим. Он тихо застонал, вздымая бедра в непроизвольном ритме.
– Ты меня убиваешь, – едва выговорил он.
– Я только начала, Рис, – страстно прошептала она. И припала ртом.
Рис замер, будто ударенный током. Потом застонал от наслаждения. И это были последние мгновения его покорности. Шепча ее имя, он опрокинул Анджи на спину, нашел губами ее губы, а руки уже занимались ее водолазкой и джинсами.
Изгибаясь в его руках, Анджи была теперь послушной. Ей нравилась эта роль, и последней ее внятной мыслью было: «Нужно будет как-нибудь повторить игру. Как-нибудь в ближайшее время».
Глава 8
– Ты собираешься жениться на этой женщине или как?
Рис чуть отстранил трубку и уставился на нее, пораженный вопросом, прозвучавшим, едва он назвал свое имя. Осторожно поднеся трубку снова к уху, он спросил:
– Грэм?
– Ну да, конечно, Грэм. А ты думал кто, черт возьми? Отвечай на мой вопрос.
– Я… гм… на какой женщине? – бессмысленно переспросил Рис.
Грэм громко и выразительно фыркнул.
– Он еще спрашивает, на какой, – прорычала трубка. – Я нахожу в его кабинете дивную блондинку, чуть не лишаюсь головы за обыкновенное предложение поужинать вместе, и он хочет знать, на какой женщине. У парня лифт до чердака не доходит.
Рис поднял глаза к небу, и неопределенная улыбка появилась на его губах. Он был один.
– Грэм, ты ворвался в мое безмятежное воскресенье, чтобы поговорить со мной или чтобы сыпать оскорблениями?
– Я позвонил, чтобы задать вопрос – тот самый, на который до сих пор не получил ответа. Женишься ли ты на ней? И если еще раз спросишь на ком, я за себя не ручаюсь.
– Не нужно излишеств. Я знаю, о ком ты говоришь, – покорно вздохнул Рис. – Анжелика.
– Ну и?..
– Вопрос еще не возникал.
– То есть, он не приходил в голову тебе или ты не спрашивал ее?
– Я полагаю, говорить, что это не твое собачье дело, без толку?
– А когда-нибудь из этого выходил толк?
– Нет, – признал Рис.
– Ну и?..
Рис упал в кресло, откинулся, вытянув длинные ноги в джинсах, и уставился на свои мягкие кожаные мокасины.
– Я не собираюсь на ней жениться.
– Почему, черт возьми? – заорал Грэм, заставив Риса поморщиться и отодвинуть трубку от уха.
– Причин несколько. И главная из них та, что я не уверен, хочет ли леди.
– С чего же ей не хотеть? Она же любит тебя сейчас?
Рис думал об этом весь прошлый уик-энд. Он уехал от Анджи тем утром только потому, что отчаянно нуждался в паре часов отдыха и знал, что не получит их, находясь в одном доме с ней. Судя по мутноватому взгляду покрасневших глаз, Анджи была примерно в таком же состоянии. Он поехал прямо домой, не заворачивая в офис, быстро принял душ, завалился в кровать и проспал три часа. Такую реакцию можно было бы принять за сигнал приближающейся старости, если бы он не занимался перед этим любовью столько раз за считанные часы, сколько не удавалось и в восемнадцать лет, на вершине его сексуальных похождений.
– Сейчас она меня любит, – согласился он.
– И что же заставляет тебя думать, что это ненадолго?
– Брось, Грэм, ты же видел ее. Она молода, красива, умна.
– А ты – Квазимодо.
Рис проигнорировал это замечание.
– А я на четырнадцать лет старше.
– И имеешь тело тридцатилетнего и мозги двенадцатилетнего. Так что же?
Он не удержал смешок.
– Черт возьми, Грэм!
– Ладно. Тебе она не нужна – тогда я женюсь на ней. Я на год младше тебя и несравненно привлекательнее. Она не прогадает.
Рис точно и ясно изложил, что его бывший лучший друг может сделать с собой, как только закончит разговор.
– Ну так перестань строить из себя осла, Вейкфилд. Слепому видно, что ты по уши влюблен в эту женщину. И она точно так же втюрилась в тебя, хотя мне никогда не понять за что. И вместо того, чтобы воспользоваться самой большой в твоей жизни удачей и немедленно жениться на ней, что ты делаешь? Сидишь и ноешь, что недостоин ее. Тьфу, мерзость!
– Ты решил рассчитаться со мной, так? За то, что я сказал, что эта Майклсон интересуется только твоими деньгами. Я оказался прав, и ты не можешь мне простить.
– Я не могу простить? Ты спас меня больше чем от смерти! Что, между прочим, создало прецедент благотворного вмешательства. Вот я и следую твоему примеру. Ты мой лучший друг, Рис, и не жди, чтобы я еще когда-нибудь повторил эти слова, потому что кого-то из нас, если не обоих, точно вырвет. И все-таки если я когда-нибудь видел мужчину, которому больше нужны жена и малыши, чем тебе, то я его в тот момент не заметил.
– Что ж ты сам-то своему совету не следуешь? – поинтересовался Рис, подавляя желание оспорить заявление друга, что могло бы привести только к долгому и бесплодному препирательству.
– Эй, я искал женщину с лицом ангела, музыкальным голосом и глазами невинной соблазнительницы. Ты срубил меня под корень, найдя ее первым.
Рис невольно улыбнулся, слушая цветистое описание. Анжелике оно бы не понравилось. Сам же он не мог не согласиться с услышанным.
– Я не знал бы, что делать с женой и малышами, если бы мне их подсунули.
– Ты любил бы их, Рис, – ответил Грэм, сразу став серьезным. – Так же всецело, как ты любишь сейчас свою проклятую компанию. И они были бы чертовски счастливы. Поразмысли над этим. Мне пора. Позвоню позже.
– Грэм, подожди, я… – Рис выругался, обнаружив, что обращается к коротким гудкам. Положив трубку, он почувствовал тупую боль в голове. Не новая реакция на бурные беседы с Грэмом.
Звонок породил беспокойство и заставил задуматься. Полчаса он слонялся по дому, впервые замечая, что там могло бы быть побольше мебели. Он прожил здесь всего четыре-пять лет и раньше как-то не задумывался над этим. Он купил этот дом, потому что не любил многоквартирные башни, в которых под одной с тобой крышей живет еще масса людей. При переезде он ничего не добавил к уже накопленной к тому времени мебели. Интересно, захочет ли Анжелика помочь ему обустроить жилище?
Возникшая было мысль съездить в офис не вызвала восторга. Ничего по-настоящему неотложного нет, значит, и там он будет точно так же маяться. Он снова подумал об Анжелике, и тело ответило приливом энергии, заставившим его удивленно помотать головой. Эта женщина опасна, решил Рис. И поскольку собственные реакции беспокоили его, он не стал звонить Анджи. Нужно привести себя в порядок до встречи с ней на работе завтра утром, серьезно решил Рис.
Не зная почему, он снял трубку и набрал номер тети Айрис.
Голос старушки звучал слабее, чем при последнем разговоре – меньше недели назад.
– Как дела? – спросил он, стараясь говорить бодро. Приемная мать знала его слишком хорошо, чтобы обмануться.
– У меня-то все в порядке, а вот как у тебя?
– Нормально.
– Слишком много работаешь, не ешь как следует и слишком мало отдыхаешь, – уточнила она с улыбкой в дрожащем голосе.
Его улыбка была нежной.
– Что-то в этом роде.
– Я получила чек, который ты послал вчера. Прекрати эти безумства, Рис. Ты же знаешь, что я получаю социальное обеспечение. Тебе эти деньги нелегко достаются, и лучше бы ты…
– …потратил их хре… фиг знает на что, – поправился он. – А мне нравится посылать часть из них тебе. Скажи Полли, чтобы купила твоих любимых шоколадок. И симпатичную ночную кофту, чтобы ты встретила меня в ней, когда приеду.
– Шоколадки она уже купила, – весело сообщила тетя Айрис. – Я их все утро сосала. Оказались даже вкуснее, чем обычно.
– Я рад, что тебе понравилось. А Полли, выходит, хорошо о тебе заботится?
– Она очень славная девочка. И отчего бы ей не заботиться обо мне хорошо при деньгах, которые ты за это платишь? Ты слишком добр ко мне, Рис.
– Ты лучшее, что было у меня в жизни, – серьезно ответил он. – Я должен тебе гораздо больше, чем деньги. И потом, у меня все равно их слишком много для одного.
– Так заведи семью, если некуда деньги девать, – мгновенно отозвалась она, поднимая привычную тему. Тетя Айрис гораздо сильнее, чем Грэм, беспокоилась из-за добровольного заточения Риса. Рису не нравилось, что она волнуется за него. Он не хотел причинять ей никакого беспокойства.
Чтобы сделать ей приятное – и, может быть, ради этого он и звонил ей на самом деле, – Рис несмело сообщил:
– Я… гм… задумываюсь об одной женщине, тетя Айрис. Она бы тебе, наверное, понравилась.
В ее голосе зазвучали нотки нового интереса:
– Расскажи мне о ней.
Рис попытался изобразить Анджи словами, описывая очаровательную внешность, энергию и работоспособность, бегло коснулся несчастья в недавнем прошлом.
– Ты ей нужен, – с удовлетворением констатировала Айрис.
– Ей нужен кто-то, – осторожно поправил он. – Сейчас. Это вовсе не значит, что она останется со мной надолго.
– Если у нее есть хоть что-то в голове – останется. А судя по тому, что ты рассказал, головка у нее умная. Я бы хотела с ней познакомиться.
– Может быть, я привезу ее в следующем месяце, – порывисто обещал Рис. – Если мы не расстанемся к тому времени.
– Не расстанетесь. Молодой человек, которого я очень хорошо знаю, не отпустит без борьбы свою первую любовь.
Рис был поражен.
– Я не говорил, что люблю ее.
– А я и не догадалась, да? – с мягкой улыбкой отозвалась она. – Это же слышно в твоем голосе всякий раз, как ты произносишь ее имя. Анжелика. Красивое имя.
– Я не очень-то много знаю о любви, тетя Айрис, – признался Рис, сформулировав наконец одну из своих тревожных мыслей, связанных с Анжеликой.
– Милый мой мальчик. В тебе заложено больше любви, чем в любом из известных мне мужчин. Взять хоть, как ты заботишься обо мне. В свое время я вырастила очень много малышей, и кое-кто из них поддерживает связь со мной, но только ты ведешь себя так, будто я твоя настоящая мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21