бойлер горизонтальный
Действительно, если я бросил вас когда-то, вам не доставляет удовольствия моя забывчивость.
Ее голос был холоден как кусок льда.
– Черт побери, я никогда не была вашей любовницей!
– Нет? Надеюсь, что так, иначе я волей-неволей подумал бы, что вы родили от меня ребенка и прибыли сюда, чтобы потребовать денег. Это было бы чертовски неприятно.
Она лишилась дара речи и застыла на месте, хлопая глазами.
– Я не рожала от вас ребенка.
– И слава Богу. Я не считаю, что у джентльмена должно быть по внебрачному сыну в каждом уголке графства. Это не украшает ни мужчину, ни его род. Итак, мы с вами не спали. Кто же вы в таком случае?
– Милорд, если бы я легла с вами в постель во время нашей последней встречи, вам могли бы предъявить обвинение в совращении младенца.
Ричард продолжал смотреть на нее странным взглядом, склонив голову набок. Казалось, дерзкая девчонка нарочно испытывает его терпение. Ну что ж… Можно перехитрить ее, во всяком случае попробовать стоит. Он стряхнул с рукава несуществующую пылинку.
– Поскольку от подобной мысли меня тошнит, я рад, что это не тот случай. Так сколько же вам лет? Все еще молчите? Ах да, возраст женщины… Судя по вашей скромности, вы начали не слишком рано. Что ж, проведем эксперимент. Обо мне говорят, что я могу определить возраст женщины с точностью до месяца, увидев ее грудь, живот и ноги. Вам не слишком жарко в этом тяжелом плаще?
Она с трудом проглотила слюну. Ричард мог поклясться, что у нее пересохло во рту. Никто не смог бы помешать ему здесь.
Но затем Эванджелина поняла, что перед ней все-таки джентльмен. Она открыла рот, однако Ричард властно протянул руку и сказал:
– Довольно интриг. Кто вы, черт побери?
– Да, – пролепетала она. – Мне тепло.
– Тогда позвольте помочь вам снять плащ. Вы в безопасности. Мадам, я не испытываю тяги к насилию. Какие бы прелести ни скрывались под этим плащом, наедине со мной вам ничто не грозит.
– Не могу представить себе, что вы способны на такую низость. И все же… Подумайте, какой урон это нанесло бы вашей чести.
– Это ваша манера льстить? Нет-нет, можете не отвечать.
Ричард следил за тем, как она развязывает тесемки и сбрасывает плащ.
– Милорд, прежде чем вы начнете подробно изучать меня, позвольте сказать вам, что обращаться так с кузиной крайне невежливо.
– Кузиной? Черт побери! Хотите сказать, что вы моя кузина? Нет, это невозможно.
– Вы правы. Это не совсем так. На самом деле я ваша свояченица. Двоюродная сестра вашей жены. Марисса – племянница моего отца.
Казалось, Ричард окаменел. Это доставило Эванджелине немалое удовлетворение. В конце концов она все-таки сумела заставить его опешить. Для этого требовалась изрядная ловкость. Он изучал ее лицо, ища сходства с Мариссой. Девушка наставила на него воображаемый пистолет и медленно спустила курок.
– Надеюсь, вы еще не забыли Мариссу?
– Не дерзите, – рассеянно сказал Ричард, не сводя взгляда с ее лица. – Да, – наконец промолвил он, – в разрезе ваших глаз есть фамильное сходство. – Именно эта небольшая раскосинка и показалась ему знакомой. Кузина Мариссы. – Мадемуазель, как вас зовут?
– Де ла Валетт, милорд.
– А моя жена урожденная Бошан.
– Я тоже. Де ла Валетт – фамилия мужа.
– Мужа? Забавно. Вы не похожи на замужнюю женщину.
– Почему же? Вы думали, что спали со мной. Разве это не то же самое?
– Не совсем. Вернее, совсем не то же самое. И где же этот ваш таинственный муж? Прячется в чулане? Или под моим письменным столом?
– Нет.
– Вы ставите меня в трудное положение. Я не привык находить у себя в библиотеке одиноких дам. Но в таком случае где же ваш муж? За обшивкой?
Тут Эванджелина поняла, что у нее подкашиваются ноги.
– Не позволите присесть? Сегодня у меня был трудный день.
– Садитесь. А я тем временем проверю, не скрывается ли где-нибудь здесь ваш отсутствующий муж.
Эванджелина молча опустилась в широкое кожаное кресло у камина. Пламя угасало. От пылавших углей распространялось ровное тепло. Она разгладила ладонями вышедшее из моды платье серовато-сизого цвета. Четыре года назад такое платье стоило целое состояние. Сейчас же оно без слов свидетельствовало о том, что его хозяйка впала в жестокую нужду. Когда она впервые надела этот наряд, Ушар засмеялся, довольный собой. Он сказал, что это платье выбрала для Эванджелины его любовница и что герцог, человек чрезвычайно богатый и опытный (несмотря на свою относительную молодость), сразу догадается, с кем имеет дело. Наконец герцог сказал:
– Что ж, все в порядке. Мужа нет. Как я понимаю, этот джентльмен оставил вас без гроша в кармане. Меня окружают верные слуги. Будьте добры объяснить, каким образом вы сумели пробраться в библиотеку без моего ведома.
– Милорд, я вошла сюда всего за несколько секунд до вас. Ваш дворецкий был столь любезен, что не стал заставлять меня ждать в вестибюле. Видите ли, я очень замерзла, и он решил позаботиться обо мне.
– Так вот что хотел сказать мне Бассик… «Ваша светлость, в библиотеке вас ждет хорошенькая малышка, жаждущая доставить вам удовольствие». Да, это вполне в его духе, но, конечно, ему никогда бы не пришло в голову, что я… впрочем, неважно. Я вижу, вы чувствуете себя здесь как дома. Выпьете чаю? Бренди? Может быть, съедите что-нибудь?
Герцог был неуловим, подвижен как ртуть, напоминал не мелкий дождь, протекающий сквозь пальцы, а грозный тайфун. Тем не менее он вызывал у нее восхищение, несмотря на то что его недвусмысленные речи звучали нестерпимо для уха дамы.
– Нет, милорд.
Он сел на короткий диванчик, стоявший напротив кресла, вытянул длинные ноги в сверкающих черных сапогах и сложил руки на животе. При этом полы плаща свесились на пол.
– Так когда же появится ваш супруг?
– Его здесь нет. Я точно не знаю, где он. Понимаете, он… умер. Я вдова.
Он непринужденно откинулся на спинку дивана.
– Мадам, а вы не слишком молоды для столь печального состояния?
– Так же, как и вы, ваша светлость. Вы сами стали вдовцом в достаточно молодом возрасте. – Эванджелина слышала свой голос со стороны; кажется, он звучал совершенно естественно.
– Когда я женился, то был старше вас, и овдовел позже, – после небольшой паузы ответил он. – Сейчас мне двадцать восемь. А вам едва ли исполнилось двадцать.
– Исполнилось. На прошлой неделе. – Эванджелина опустила глаза, но это не помогло. То, что ей предстояло сказать, было отвратительно. – Я вышла замуж в семнадцать лет. Когда вы женились на Мариссе, вам было двадцать два, верно? А Мариссе только-только исполнилось восемнадцать.
– Вы отлично осведомлены.
– У меня хорошая память. Я была на вашей свадьбе, милорд.
– Понимаю. Так вот почему ваше лицо показалось мне слегка знакомым. У вас есть дети?
Она покачала головой.
– Хотите спросить еще что-нибудь?
– Хотел бы, но… Подождите минутку, дайте вспомнить. Я женился на Мариссе шесть с половиной лет назад. Значит, тогда вам было тринадцать.
– Да, После свадьбы я не виделась ни с Мариссой, ни с вами.
– Итак, ваш муж мертв… А ваш отец в Англии?
Тема достаточно безопасная, подумала она.
Эванджелина не ставила эти слова ни в грош, но при произнесении вслух они звучали совсем по-другому. Каким-то чудом ей удалось произнести их без запинки.
– Нет, он недавно умер. А мама – она была англичанкой – умерла три года назад. После свержения Наполеона и реставрации Бурбонов мы с папой вернулись во Францию. Папа был нездоров. Но, слава Богу, его смерть была легкой. – На самом деле ее папа находился в Париже и обитал в комнате со всеми удобствами. Во всяком случае, так было до того, как она отправилась в Англию. У него был один лакей для услуг и кухарка. Дочь настояла на том, чтобы у него имелись все нужные книги. Ушар согласился. Проклятый ублюдок. Да и с какой стати ему было не соглашаться? Эванджелина делала то, что он от нее требовал. Кроме того, у отца был врач: она сказала, что без этого не ударит палец о палец. Она умоляла отца сохранять спокойствие и без конца твердила, что с ней все будет в порядке. Но разве мог отец оставаться спокойным, зная, что она находится в Англии против собственной воли?
– Мне очень жаль. Терять родителей тяжело. Мой отец умер в прошлом году. Я очень любил его. Примите мои соболезнования.
– Благодарю вас, – сказала она и поскорее опустила глаза, чтобы Ричард не увидел в них фальши. Внезапно ей вспомнился его отец, красивый мужчина с очаровательными манерами, высокий, прямой как жердь и еще более смуглый, чем сын. – Мне тоже жаль старого герцога. Я помню его. Он был очень добр ко мне.
Ричард кивнул и впервые посмотрел на девушку с сочувствием. Как она бледна… Было бы лучше, если бы ее отец не умирал. Это слишком тяжело.
– Да, похоже на правду. – Он оперся локтями на пухлые валики и задумчиво сложил кончики пальцев. – Мой тесть был таким же эмигрантом, как и ваш батюшка. Отец Мариссы тоже ненавидел Наполеона, как, смею догадываться, и ваш собственный. Он никогда не вернулся бы на родину, если бы там продолжал править узурпатор. Кстати, тесть все еще живет в Лондоне, вполне довольный своей новой родиной. Ваш дядя знает, что вы здесь?
– Нет. Он даже не знает того, что мы с папой вернулись во Францию. В последнее время мы не поддерживали связей ни с его семьей, ни с вашей.
– Мадам, а ваш муж умер в Англии? Он тоже был эмигрантом?
Эванджелина знала, что он спросит об этом. Знала, потому что на это Ушар и рассчитывал. Мерзавец задавал ей вопрос за вопросом, пока ответы не стали сами собой срываться у нее с языка. И все же сейчас у нее комок подкатил к горлу. Теперь обман будет громоздиться на обман, пока стена лжи не закроет горизонт.
– Да. Он был эмигрантом, как и мой отец… Милорд, до меня только сейчас дошло, что я умираю от жажды. Вы позволите мне перед уходом выпить чашку чая?
Герцог поднялся, подошел к стене и дернул шнурок колокольчика. Затем, ни говоря ни слова, молча вышел из библиотеки и оставил Эванджелину одну.
А вот это уже странно, подумала девушка, протянув к камину окоченевшие руки. Куда это он?
Глава 5
Герцог возвратился десять минут спустя с большим подносом в руках. Никто из слуг его не сопровождал.
– Неужели я настолько непрестижная гостья, что вы не хотите показывать меня лакеям? Или боитесь, что они станут сплетничать, будто видели вас наедине с молодой женщиной, которой здесь не место?
Он улыбнулся. От этой улыбки холодело в животе. В это мгновение Эванджелина поняла, что перед ней не просто дьявольски красивый мужчина, но что при желании он умеет быть обворожительным. А, судя по всему, такое желание у него было. Об этом говорила его улыбка, перед которой не смогла бы устоять и более сильная женщина.
– Откуда вы знаете? Ах да, должно быть, вы уже слышали разговоры моих слуг. Да, у меня есть привычка принимать молодых дам в этом логове разврата. – Он поставил поднос и привычной рукой наполнил две чашки. – Не возражаете? И правильно делаете. Это было бы глупо, мадам. Советую попробовать лимонный торт, испеченный моей поварихой. Я не хочу поручать вас слугам. И вообще не желаю, чтобы они видели вас, пока не решу, что с вами делать. В голове не укладывается, что вы приехали в замок Чесли только ради шуточной беседы… Итак, возьмите кусочек торта. Думаю, вы нуждаетесь в средствах даже в том случае, если вам досталось вполне приличное наследство. По крайней мере, мне так кажется. Ну вот, а теперь расскажите мне про вашего мужа. Он был эмигрантом? Вы познакомились с ним здесь, в Англии?
– Да, в Англии, – ответила Эванджелина, смакуя торт, столь сдобный и рассыпчатый, что у нее на глаза навернулись слезы. Ничего вкуснее ей пробовать не приходилось. Она тут же потянулась за вторым куском, но, к удивлению девушки, герцог остановил ее.
– Не торопитесь набивать себе живот. Попробуйте вот эти пирожки с яблочной начинкой. Мучное – конек моей поварихи. Ее кондитерские изделия – настоящий праздник для желудка.
Она проглотила пирожок в два приема, потянулась за вторым, но тут же опомнилась.
– Правильно делаете, что сдерживаетесь. Я восхищаюсь теми; у кого хватает сил на такое самоотречение. Мой друг Филипп Мерсеро тоже гордится своим поваром. Мы подумывали о том, чтобы устроить соревнование двух кухонь, но пока еще до этого не дошло. Мне, как и Филиппу, приходится быть чрезвычайно осторожным в еде. Мой отец придерживался той же позиции. – Он сделал паузу, а затем одарил собеседницу новой очаровательной улыбкой. – Отец всегда говорил мне, что дамы терпеть не могут пузатых джентльменов.
– У вас нет и намека на брюшко.
– Еще бы. Я был послушным сыном и никогда не перечил отцу. – Он снова сел и сложил руки на животе. – Итак, мы говорили о вашем муже.
– Я познакомилась с ним, когда мы жили в Кенте. Там же мы и поженились.
– Как его полное имя?
– Андре де ла Валетт. Его отцом был граф де ла Валетт. Теперь этот род пресекся. Ужасно жаль. – Ни слова больше, предупреждал Ушар. Пусть поломает голову. Это доставит ему удовольствие. Такие люди обычно очень скучают.
– Понимаю. Думаю, настало время спросить вас, почему вы оказались здесь.
Она выпрямилась в кресле.
– Милорд, как вам известно, я никогда не видела моего племянника Эдмунда. Я не могла оставить мать, которая тогда постоянно болела. Кроме того, я догадываюсь, что между нашими семьями произошла некая размолвка и взаимные визиты если и были возможны, однако считались нежелательными.
В глазах герцога блеснуло что-то похожее на гнев.
– Похоже, ваш отец или достойный дядюшка не ввели вас в курс дела. Да, это отчуждение произошло много лет назад.
Она покачала головой.
– Милорд, мне бы хотелось знать, чем оно было вызвано. Я очень любила Мариссу, тосковала по ней и мечтала познакомиться с ее сыном.
Герцог саркастически рассмеялся. В этом смехе не было ни капли юмора. Затем он пожал плечами и сделал глоток.
– Возможно, в один прекрасный день вы все узнаете. Если ваш отец промолчал, не мое дело просвещать вас. А что касается вашего племянника и моего сына, то это пятилетний малыш, самый славный на свете.
Тон Ричарда смягчился, в темных глазах блеснула гордость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Ее голос был холоден как кусок льда.
– Черт побери, я никогда не была вашей любовницей!
– Нет? Надеюсь, что так, иначе я волей-неволей подумал бы, что вы родили от меня ребенка и прибыли сюда, чтобы потребовать денег. Это было бы чертовски неприятно.
Она лишилась дара речи и застыла на месте, хлопая глазами.
– Я не рожала от вас ребенка.
– И слава Богу. Я не считаю, что у джентльмена должно быть по внебрачному сыну в каждом уголке графства. Это не украшает ни мужчину, ни его род. Итак, мы с вами не спали. Кто же вы в таком случае?
– Милорд, если бы я легла с вами в постель во время нашей последней встречи, вам могли бы предъявить обвинение в совращении младенца.
Ричард продолжал смотреть на нее странным взглядом, склонив голову набок. Казалось, дерзкая девчонка нарочно испытывает его терпение. Ну что ж… Можно перехитрить ее, во всяком случае попробовать стоит. Он стряхнул с рукава несуществующую пылинку.
– Поскольку от подобной мысли меня тошнит, я рад, что это не тот случай. Так сколько же вам лет? Все еще молчите? Ах да, возраст женщины… Судя по вашей скромности, вы начали не слишком рано. Что ж, проведем эксперимент. Обо мне говорят, что я могу определить возраст женщины с точностью до месяца, увидев ее грудь, живот и ноги. Вам не слишком жарко в этом тяжелом плаще?
Она с трудом проглотила слюну. Ричард мог поклясться, что у нее пересохло во рту. Никто не смог бы помешать ему здесь.
Но затем Эванджелина поняла, что перед ней все-таки джентльмен. Она открыла рот, однако Ричард властно протянул руку и сказал:
– Довольно интриг. Кто вы, черт побери?
– Да, – пролепетала она. – Мне тепло.
– Тогда позвольте помочь вам снять плащ. Вы в безопасности. Мадам, я не испытываю тяги к насилию. Какие бы прелести ни скрывались под этим плащом, наедине со мной вам ничто не грозит.
– Не могу представить себе, что вы способны на такую низость. И все же… Подумайте, какой урон это нанесло бы вашей чести.
– Это ваша манера льстить? Нет-нет, можете не отвечать.
Ричард следил за тем, как она развязывает тесемки и сбрасывает плащ.
– Милорд, прежде чем вы начнете подробно изучать меня, позвольте сказать вам, что обращаться так с кузиной крайне невежливо.
– Кузиной? Черт побери! Хотите сказать, что вы моя кузина? Нет, это невозможно.
– Вы правы. Это не совсем так. На самом деле я ваша свояченица. Двоюродная сестра вашей жены. Марисса – племянница моего отца.
Казалось, Ричард окаменел. Это доставило Эванджелине немалое удовлетворение. В конце концов она все-таки сумела заставить его опешить. Для этого требовалась изрядная ловкость. Он изучал ее лицо, ища сходства с Мариссой. Девушка наставила на него воображаемый пистолет и медленно спустила курок.
– Надеюсь, вы еще не забыли Мариссу?
– Не дерзите, – рассеянно сказал Ричард, не сводя взгляда с ее лица. – Да, – наконец промолвил он, – в разрезе ваших глаз есть фамильное сходство. – Именно эта небольшая раскосинка и показалась ему знакомой. Кузина Мариссы. – Мадемуазель, как вас зовут?
– Де ла Валетт, милорд.
– А моя жена урожденная Бошан.
– Я тоже. Де ла Валетт – фамилия мужа.
– Мужа? Забавно. Вы не похожи на замужнюю женщину.
– Почему же? Вы думали, что спали со мной. Разве это не то же самое?
– Не совсем. Вернее, совсем не то же самое. И где же этот ваш таинственный муж? Прячется в чулане? Или под моим письменным столом?
– Нет.
– Вы ставите меня в трудное положение. Я не привык находить у себя в библиотеке одиноких дам. Но в таком случае где же ваш муж? За обшивкой?
Тут Эванджелина поняла, что у нее подкашиваются ноги.
– Не позволите присесть? Сегодня у меня был трудный день.
– Садитесь. А я тем временем проверю, не скрывается ли где-нибудь здесь ваш отсутствующий муж.
Эванджелина молча опустилась в широкое кожаное кресло у камина. Пламя угасало. От пылавших углей распространялось ровное тепло. Она разгладила ладонями вышедшее из моды платье серовато-сизого цвета. Четыре года назад такое платье стоило целое состояние. Сейчас же оно без слов свидетельствовало о том, что его хозяйка впала в жестокую нужду. Когда она впервые надела этот наряд, Ушар засмеялся, довольный собой. Он сказал, что это платье выбрала для Эванджелины его любовница и что герцог, человек чрезвычайно богатый и опытный (несмотря на свою относительную молодость), сразу догадается, с кем имеет дело. Наконец герцог сказал:
– Что ж, все в порядке. Мужа нет. Как я понимаю, этот джентльмен оставил вас без гроша в кармане. Меня окружают верные слуги. Будьте добры объяснить, каким образом вы сумели пробраться в библиотеку без моего ведома.
– Милорд, я вошла сюда всего за несколько секунд до вас. Ваш дворецкий был столь любезен, что не стал заставлять меня ждать в вестибюле. Видите ли, я очень замерзла, и он решил позаботиться обо мне.
– Так вот что хотел сказать мне Бассик… «Ваша светлость, в библиотеке вас ждет хорошенькая малышка, жаждущая доставить вам удовольствие». Да, это вполне в его духе, но, конечно, ему никогда бы не пришло в голову, что я… впрочем, неважно. Я вижу, вы чувствуете себя здесь как дома. Выпьете чаю? Бренди? Может быть, съедите что-нибудь?
Герцог был неуловим, подвижен как ртуть, напоминал не мелкий дождь, протекающий сквозь пальцы, а грозный тайфун. Тем не менее он вызывал у нее восхищение, несмотря на то что его недвусмысленные речи звучали нестерпимо для уха дамы.
– Нет, милорд.
Он сел на короткий диванчик, стоявший напротив кресла, вытянул длинные ноги в сверкающих черных сапогах и сложил руки на животе. При этом полы плаща свесились на пол.
– Так когда же появится ваш супруг?
– Его здесь нет. Я точно не знаю, где он. Понимаете, он… умер. Я вдова.
Он непринужденно откинулся на спинку дивана.
– Мадам, а вы не слишком молоды для столь печального состояния?
– Так же, как и вы, ваша светлость. Вы сами стали вдовцом в достаточно молодом возрасте. – Эванджелина слышала свой голос со стороны; кажется, он звучал совершенно естественно.
– Когда я женился, то был старше вас, и овдовел позже, – после небольшой паузы ответил он. – Сейчас мне двадцать восемь. А вам едва ли исполнилось двадцать.
– Исполнилось. На прошлой неделе. – Эванджелина опустила глаза, но это не помогло. То, что ей предстояло сказать, было отвратительно. – Я вышла замуж в семнадцать лет. Когда вы женились на Мариссе, вам было двадцать два, верно? А Мариссе только-только исполнилось восемнадцать.
– Вы отлично осведомлены.
– У меня хорошая память. Я была на вашей свадьбе, милорд.
– Понимаю. Так вот почему ваше лицо показалось мне слегка знакомым. У вас есть дети?
Она покачала головой.
– Хотите спросить еще что-нибудь?
– Хотел бы, но… Подождите минутку, дайте вспомнить. Я женился на Мариссе шесть с половиной лет назад. Значит, тогда вам было тринадцать.
– Да, После свадьбы я не виделась ни с Мариссой, ни с вами.
– Итак, ваш муж мертв… А ваш отец в Англии?
Тема достаточно безопасная, подумала она.
Эванджелина не ставила эти слова ни в грош, но при произнесении вслух они звучали совсем по-другому. Каким-то чудом ей удалось произнести их без запинки.
– Нет, он недавно умер. А мама – она была англичанкой – умерла три года назад. После свержения Наполеона и реставрации Бурбонов мы с папой вернулись во Францию. Папа был нездоров. Но, слава Богу, его смерть была легкой. – На самом деле ее папа находился в Париже и обитал в комнате со всеми удобствами. Во всяком случае, так было до того, как она отправилась в Англию. У него был один лакей для услуг и кухарка. Дочь настояла на том, чтобы у него имелись все нужные книги. Ушар согласился. Проклятый ублюдок. Да и с какой стати ему было не соглашаться? Эванджелина делала то, что он от нее требовал. Кроме того, у отца был врач: она сказала, что без этого не ударит палец о палец. Она умоляла отца сохранять спокойствие и без конца твердила, что с ней все будет в порядке. Но разве мог отец оставаться спокойным, зная, что она находится в Англии против собственной воли?
– Мне очень жаль. Терять родителей тяжело. Мой отец умер в прошлом году. Я очень любил его. Примите мои соболезнования.
– Благодарю вас, – сказала она и поскорее опустила глаза, чтобы Ричард не увидел в них фальши. Внезапно ей вспомнился его отец, красивый мужчина с очаровательными манерами, высокий, прямой как жердь и еще более смуглый, чем сын. – Мне тоже жаль старого герцога. Я помню его. Он был очень добр ко мне.
Ричард кивнул и впервые посмотрел на девушку с сочувствием. Как она бледна… Было бы лучше, если бы ее отец не умирал. Это слишком тяжело.
– Да, похоже на правду. – Он оперся локтями на пухлые валики и задумчиво сложил кончики пальцев. – Мой тесть был таким же эмигрантом, как и ваш батюшка. Отец Мариссы тоже ненавидел Наполеона, как, смею догадываться, и ваш собственный. Он никогда не вернулся бы на родину, если бы там продолжал править узурпатор. Кстати, тесть все еще живет в Лондоне, вполне довольный своей новой родиной. Ваш дядя знает, что вы здесь?
– Нет. Он даже не знает того, что мы с папой вернулись во Францию. В последнее время мы не поддерживали связей ни с его семьей, ни с вашей.
– Мадам, а ваш муж умер в Англии? Он тоже был эмигрантом?
Эванджелина знала, что он спросит об этом. Знала, потому что на это Ушар и рассчитывал. Мерзавец задавал ей вопрос за вопросом, пока ответы не стали сами собой срываться у нее с языка. И все же сейчас у нее комок подкатил к горлу. Теперь обман будет громоздиться на обман, пока стена лжи не закроет горизонт.
– Да. Он был эмигрантом, как и мой отец… Милорд, до меня только сейчас дошло, что я умираю от жажды. Вы позволите мне перед уходом выпить чашку чая?
Герцог поднялся, подошел к стене и дернул шнурок колокольчика. Затем, ни говоря ни слова, молча вышел из библиотеки и оставил Эванджелину одну.
А вот это уже странно, подумала девушка, протянув к камину окоченевшие руки. Куда это он?
Глава 5
Герцог возвратился десять минут спустя с большим подносом в руках. Никто из слуг его не сопровождал.
– Неужели я настолько непрестижная гостья, что вы не хотите показывать меня лакеям? Или боитесь, что они станут сплетничать, будто видели вас наедине с молодой женщиной, которой здесь не место?
Он улыбнулся. От этой улыбки холодело в животе. В это мгновение Эванджелина поняла, что перед ней не просто дьявольски красивый мужчина, но что при желании он умеет быть обворожительным. А, судя по всему, такое желание у него было. Об этом говорила его улыбка, перед которой не смогла бы устоять и более сильная женщина.
– Откуда вы знаете? Ах да, должно быть, вы уже слышали разговоры моих слуг. Да, у меня есть привычка принимать молодых дам в этом логове разврата. – Он поставил поднос и привычной рукой наполнил две чашки. – Не возражаете? И правильно делаете. Это было бы глупо, мадам. Советую попробовать лимонный торт, испеченный моей поварихой. Я не хочу поручать вас слугам. И вообще не желаю, чтобы они видели вас, пока не решу, что с вами делать. В голове не укладывается, что вы приехали в замок Чесли только ради шуточной беседы… Итак, возьмите кусочек торта. Думаю, вы нуждаетесь в средствах даже в том случае, если вам досталось вполне приличное наследство. По крайней мере, мне так кажется. Ну вот, а теперь расскажите мне про вашего мужа. Он был эмигрантом? Вы познакомились с ним здесь, в Англии?
– Да, в Англии, – ответила Эванджелина, смакуя торт, столь сдобный и рассыпчатый, что у нее на глаза навернулись слезы. Ничего вкуснее ей пробовать не приходилось. Она тут же потянулась за вторым куском, но, к удивлению девушки, герцог остановил ее.
– Не торопитесь набивать себе живот. Попробуйте вот эти пирожки с яблочной начинкой. Мучное – конек моей поварихи. Ее кондитерские изделия – настоящий праздник для желудка.
Она проглотила пирожок в два приема, потянулась за вторым, но тут же опомнилась.
– Правильно делаете, что сдерживаетесь. Я восхищаюсь теми; у кого хватает сил на такое самоотречение. Мой друг Филипп Мерсеро тоже гордится своим поваром. Мы подумывали о том, чтобы устроить соревнование двух кухонь, но пока еще до этого не дошло. Мне, как и Филиппу, приходится быть чрезвычайно осторожным в еде. Мой отец придерживался той же позиции. – Он сделал паузу, а затем одарил собеседницу новой очаровательной улыбкой. – Отец всегда говорил мне, что дамы терпеть не могут пузатых джентльменов.
– У вас нет и намека на брюшко.
– Еще бы. Я был послушным сыном и никогда не перечил отцу. – Он снова сел и сложил руки на животе. – Итак, мы говорили о вашем муже.
– Я познакомилась с ним, когда мы жили в Кенте. Там же мы и поженились.
– Как его полное имя?
– Андре де ла Валетт. Его отцом был граф де ла Валетт. Теперь этот род пресекся. Ужасно жаль. – Ни слова больше, предупреждал Ушар. Пусть поломает голову. Это доставит ему удовольствие. Такие люди обычно очень скучают.
– Понимаю. Думаю, настало время спросить вас, почему вы оказались здесь.
Она выпрямилась в кресле.
– Милорд, как вам известно, я никогда не видела моего племянника Эдмунда. Я не могла оставить мать, которая тогда постоянно болела. Кроме того, я догадываюсь, что между нашими семьями произошла некая размолвка и взаимные визиты если и были возможны, однако считались нежелательными.
В глазах герцога блеснуло что-то похожее на гнев.
– Похоже, ваш отец или достойный дядюшка не ввели вас в курс дела. Да, это отчуждение произошло много лет назад.
Она покачала головой.
– Милорд, мне бы хотелось знать, чем оно было вызвано. Я очень любила Мариссу, тосковала по ней и мечтала познакомиться с ее сыном.
Герцог саркастически рассмеялся. В этом смехе не было ни капли юмора. Затем он пожал плечами и сделал глоток.
– Возможно, в один прекрасный день вы все узнаете. Если ваш отец промолчал, не мое дело просвещать вас. А что касается вашего племянника и моего сына, то это пятилетний малыш, самый славный на свете.
Тон Ричарда смягчился, в темных глазах блеснула гордость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39