Но она молчала. Не из трусости. Ее сдерживала опасность, грозившая Эдмунду. Теперь она не сомневалась, что в случае провала организации по ее вине Джон Эджертон не задумываясь убьет мальчика. Она уже и так принесла в этот дом смерть. И ложь. Но ложь все же лучше смерти.
– Барон Линдли считает, что миссис Нидл убил человек, которому она дала приворотное зелье. Это зелье будто бы убило женщину, которую любил этот человек. Я считаю, что в этом нет ни капли смысла, но барон был очень доволен собой. У него подагра. Он быстро принял решение и так же быстро уехал домой, чтобы выпить бренди и подложить подушку под ногу.
– Ничего не пропало? Ничто не украдено? Она покачала головой.
– Странно, что он тут же не посадил под замок какого-нибудь бедного лудильщика, насолившего роду Линдли. Спасибо за то, что взяли его на себя. Я еще увижусь с ним, поскольку это мой долг. Проклятье, я сам должен был стать здешним мировым судьей. Это было легко сделать два года назад, но тогда у меня было слишком много забот и слишком мало времени. – Герцог покачал головой и нахмурился. – Не вижу мотива. Кому понадобилось убивать миссис Нидл?
Конечно, она знает мотив. Знает все… Она отвела взгляд. В его темных глазах стояла боль. Это убивало ее. Как и мысль о том, что она стала причиной смерти старой женщины.
– Спасибо, что позаботились о погребении, – сказал он, ласково глядя на нее.
Эванджелина побелела как мел, ее глаза стали странно суровыми. Герцог неправильно истолковал причину ее состояния.
– Вы устали. Мы с Баньоном возьмем Эдмунда на себя. Если потребуется еще что-нибудь, я сделаю это сам.
Эванджелина подняла глаза.
– Нет, пожалуйста, я не хочу быть одна… то есть не хочу отдыхать. Пожалуйста, позвольте мне остаться с вами.
– Вы не хотите быть одна? – Похоже, он неправильно истолковал ее слова.
Она совершила ошибку, выдав свои чувства. Этого нельзя было позволять.
– Кажется, – сказала она, отвела взгляд и сделала попытку встать.
Герцог положил ладонь на ее плечо.
– Если хотите, можете остаться со мной. – После короткой паузы он добавил: – Смерть всегда потрясение. Когда я узнал о смерти Робби, то испытал такое чувство, будто меня поставили на колени. Прошло много времени, прежде чем я снова смог видеть сына, слышать его смех, наслаждаться женской красотой и не испытывать при этом смертельного гнева и беспомощности. Все пройдет, Эванджелина. И потрясение, и скорбь.
Но только не чувство вины, думала девушка. Только не чувство вины. Она опустила голову и промолчала.
Днем позже миссис Нидл похоронили на кладбище замка Чесли, уже два века служившем местом упокоения как членов рода, так и прислуги. Пока викарий читал заупокойную молитву, оплакивая жестокую гибель миссис Нидл, Эванджелина, поддерживаемая крепкой рукой герцога, не сводила глаз со свежего могильного холма. Затем она подняла взгляд на Северную башню, в которой жила миссис Нидл. Мысль о том, что герцог вернется в Лондон и оставит ее в Чесли, была невыносима. Она вздрогнула. День стоял морозный, по-настоящему февральский.
Во время короткого обеда, состоявшегося после похорон, она лихорадочно пыталась придумать, что же ей теперь делать. Наконец герцог задумчиво сказал:
– Вам необходимо сменить обстановку. Не хотите ненадолго съездить в Лондон?
Эванджелина смотрела на Ричарда, лишившись дара речи и не веря своим ушам. Невероятно… Она не заслужила этого. Герцог наверняка считает, что она ему снова откажет, потому что продолжил, не дожидаясь ответа:
– Мы не всегда ладили друг с другом. Возможно, вдали от Чесли нам удастся найти общий язык. Вы сказали, что не хотите ехать в Лондон. А когда я стал настаивать, пригрозили уйти. Я не мог пойти на это. Но теперь я хочу увезти вас из Чесли. Ненадолго. Естественно, и Эдмунда тоже.
Этот сильный, знающий себе цену человек явно боится нового отказа… Эванджелине захотелось броситься к нему в объятия и громко поблагодарить. Вместо этого она просто Сказала:
– Спасибо, милорд. Я охотно поеду с вами в Лондон. Это очень любезно с вашей стороны.
Ричард и сам не знал, как много это для него значит. Он медленно перевел дух, а затем отсалютовал ей бокалом портвейна.
– Мать будет довольна. Она хотела познакомиться с вами и повидать внука. – Увидев облегчение в выразительных глазах Эванджелины, он понял, что отдаст за нее жизнь. – Я очень рад, что вы передумали. – Он поставил бокал и поднялся из-за стола. – Эванджелина, вы измучены. Мне бы хотелось выехать как можно раньше. Так что ложитесь-ка спать. Не хотите выпить на ночь лауданума?
Эванджелина встала и повернулась к нему лицом. Как он заботлив… Чувство вины, грызшее ее изнутри, стало нестерпимым. Его доброта и забота только ухудшали дело. Она покачала головой.
Он подошел к Эванджелине и провел пальцем по ее бледной щеке. Щека была нежной и гладкой. Герцогу хотелось обнять ее и никогда не выпускать из своих объятий. Хотелось сделать все, чтобы облегчить ей боль, вызванную смертью старой няни. А если он увезет ее с собой, это облегчит и его собственную боль… Ричард молчал, потому что не мог найти слов. Он заставил ее поднять голову, увидел в глазах слезы, наклонился и нежно поцеловал сначала щеку, а потом мокрые веки.
– Я больше не оставлю вас. – Выговорив эти слова, он прильнул к ее губам и вздрогнул.
А поздно вечером, когда шел холодный проливной дождь, Эванджелина встретила в гроте еще одного человека.
Глава 23
– Бабушка, а вот и я! Мне хотелось, чтобы Джон ехал быстрее, но папа не разрешил. Посмотри, я привез с собой Еву!
Услышав любимый звонкий голосок, Марианна-Клотильда быстро поднялась, подхватила Эдмунда, улыбнулась и стиснула его в объятиях.
– Господи, Эдмунд, как давно я тебя не видела! Мне начинает казаться, что Лондон вовсе не такое ужасное место для маленьких мальчиков. Возможно, твой дедушка был не прав, и папа тоже. Возможно, для всех будет лучше, если мы станем жить вместе. О Боже, я тебя не удержу! Ты настоящий маленький великан.
– Ева говорит, что я лучше великана. Я бык, сильный и упрямый, и могу попасть во что угодно с двадцати шагов!
– Ах, твоя тетя Ева? Эдмунд, познакомь меня с ней, пожалуйста.
– Она тоже сильная как бык. И хочет научить меня плавать лучше папы. – Он насупился. – Если когда-нибудь снова станет тепло.
– Да, мама, я могу подтвердить, что она действительно сильна как бык. Восемь часов в одной карете с Эдмундом – это не шутка. Увы, я не смог этого выдержать. А что касается плавания, то мне еще предстоит оценить ее возможности в этом направлении.
Марианна-Клотильда не могла отвести глаз от своего красавца-сына. Его голос был звучным, веселым и довольным. Он стоял посреди гостиной рядом с поразительно красивой молодой женщиной в темно-синем шелковом платье.
– Так вы и есть знаменитая тетя Ева? – Марианна-Клотильда посмотрела на молодую женщину, которая почти не уступала ей ростом.
Эванджелина сделала реверанс.
– Да, миледи. Я кузина Мариссы.
– Мадам де ла Валетт, – сказал герцог. Марианна-Клотильда удивилась бы меньше.
если бы кто-то вздумал доить в ее гостиной корову. Ее дерзкий, умудренный опытом сын просто произнес имя этой женщины, но в его тоне звучали гордость и чувство хозяина. О Боже, неужели он наконец нашел свою суженую? Только затем до старой герцогини дошло, что он стоит очень близко к Эванджелине, словно хочет защитить ее. От меня? Неужели он думает, что я обижу бедную девочку?
Герцогиня наградила наполовину французскую кузину обворожительной улыбкой, очень похожей на улыбку сына, и похлопала ее по руке. Девушка была достаточно красива, чтобы составить пару ее сыну, однако что-то было не так. И виноваты в этом были ее глаза. В них стоял страх. Кого она боится? Меня? Нет. Это чушь.
– Я рада наконец познакомиться с вами, мадам, – сказала Марианна-Клотильда и пожала ее узкую кисть.
Рука дрогнула, а затем отдернулась.
– Благодарю вас, миледи, – сказала Эванджелина, которой хотелось провалиться сквозь землю. Мать герцога тепло приветствует изменницу, проникшую в ее дом. – Простите за неожиданный визит, но миссис Нидл умерла. Это было ужасно, и я не знала, что делать, а милорд…
– Да, я знаю. Мне очень жаль.
– Милорд был очень добр и предложил мне составить компанию Эдмунду.
– А вот это уже новость. Как для меня, так и для Эдмунда. – Ричард посмотрел на сына, тщательно изучавшего старинный глобус. – Эдмунд, только ничего не трогай!
– Да, папа. Я только не могу понять, почему она круглая, если миссис Рейли много раз говорила мне, что Земля плоская. Это ведь Земля, правда?
Марианна-Клотильда засмеялась и сказала Эванджелине:
– Миссис Рейли с давних пор является членом клуба, который называется «Плоская Земля». Мадам, вам придется очень постараться, чтобы разубедить моего внука!
– Эдмунд, – негромко позвал герцог.
– Да, папа?
– Ты выслушаешь меня, поверишь мне, и дело на этом закончится. Ладно?
Эдмунд медленно подошел к отцу и замер, глядя на него снизу вверх.
– Земля круглая. Повтори.
– Земля круглая, папа. Ты уверен?
– Я когда-нибудь обманывал тебя?
– Нет, папа. Я никогда не думал, что ты можешь ошибаться.
Эванджелина негромко застонала. Марианна-Клотильда смеялась до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы.
– Вот и хорошо. Когда миссис Рейли в следующий раз скажет тебе, что Земля плоская, ты улыбнешься и кивнешь, но" будешь знать, что на самом деле это не так.
– Да, папа.
Герцог улыбнулся сыну, поднял его и прижал к груди.
– Просто неподражаемо, – сказала Эванджелина.
Марианна-Клотильда не уловила в ее звучном голосе ничего, кроме юмора. Там не было намека ни на кокетство, ни на хихиканье, к которым так привык ее сын.
– Да, я до сих пор под впечатлением… Мадам, не считайте себя непрошеной гостьей. Я давно мечтала познакомиться с вами. Сын рассказывал о вас много хорошего.
– Я говорил матери, что вы упрямы как осел, когда-то были хорошей наездницей и обожаете морские пейзажи. Ах да, кажется, я как-то обмолвился, что вы не лишены обаяния.
– От души надеюсь, что вы не углублялись в подробности.
– С чего это вы взяли? В конце концов, я разговаривал с собственной матерью. А она восхищается мной и тоже считает, что я не могу ошибаться.
– Это верно, – подхватила Марианна-Клотильда. – В конце концов, это мой собственный сын. А что остается матери, как не восхищаться своим мальчиком?
Эванджелина фыркнула, герцог еще раз подкинул Эдмунда в воздух, а МарианнаКлотильда сказала:
– Мадам, проходите и садитесь. Я позвоню, чтобы нам принесли чаю. Можно мне называть вас Эванджелиной? Обращение «мадам» устарело так же безнадежно, как и мнение о том, что Земля плоская.
– Не знаю, бабушка, – проворчал Эдмунд. – Миссис Рейли всегда говорит об этом так уверенно…
– Эдмунд, Земля круглая, – сказал герцог. – Круглая!
– Да, папа. Бабушка, папа сказал тебе, что я самый меткий стрелок на свете?
– Он сказал, что ты уже раз десять в упор застрелил павлина Рекса.
– Да, – сказал Эдмунд и сладко зевнул. Эванджелина наклонилась и взяла в ладони его лицо.
– Хватит разговоров. Ты устал не меньше, чем твой папа. Но ты младше, а потому сейчас пойдешь с Эллен в детскую и немного отдохнешь.
Герцог снова подхватил сына на руки.
– Я сам отнесу его к Эллен. Скоро вернусь. Я не оставлю вас на съедение дракону. Мама, пока меня не будет, постарайся не напугать ее до потери пульса.
– Папа, а как же мой рассказ? Я хочу, чтобы бабушка послушала мой рассказ!
– Расскажешь, когда поспишь. – Ричард остановился у порога и сказал: – Я попрошу Грейсона подать чай.
Молодая леди осталась наедине со старой герцогиней. Господи, пусть она подойдет моему сыну, от души взмолилась Марианна-Клотильда и снова наградила девушку чарующей улыбкой.
– Садитесь, Эванджелина. Так вы всю дорогу ехали с Эдмундом?
– Да, кроме одного часа, когда у меня разболелась голова и милорд настоял, чтобы я поехала с ним.
– Поехали с ним? – переспросила Марианна-Клотильда.
К удивлению старой герцогини, Эванджелина вспыхнула.
– Видите ли, герцог ехал на своем прекрасном жеребце и сказал… в общем, чтобы я села в седло перед ним. Больше ничего не было, ваша светлость, честное слово.
О нет, было, подумала чрезвычайно довольная Марианна-Клотильда.
– Моему сыну почти невозможно сказать «нет». При случае он может быть очень властным.
– Да, – ответила Эванджелина. – Я на собственном опыте убедилась, насколько это верно. – На самом деле он вовсе не принуждал ее. Но между ними действительно ничего не было. Оказавшись в объятиях Ричарда, она просто прижалась к нему и тут же заснула мертвым сном. Ей давно не было так спокойно.
Марианна-Клотильда похлопала ладонью по дивану. Эванджелина сняла плащ, перекинула его через спинку стула и села рядом с герцогиней. Что ж, очень мила, подумала герцогиня. К слову сказать, элегантная, стройная, но пышногрудая фигура молодой леди была весьма похожа на ее собственную. Она догадалась, что платье Эванджелины раньше принадлежало бедной глупышке Мариссе.
– Кстати, Эванджелина, – спустя несколько секунд сказала Марианна-Клотильда, – сын в конце концов признался, что пытался приказывать вам в его излюбленной манере владельца замка. Могу себе представить, как он рычал!
– Это не так, – промолвила Эванджелина. – Точнее, не совсем так. Он привык к мгновенному послушанию. Но в тот момент я не могла себе этого позволить. И тогда он…
– Знаю, знаю. Тогда он стал самой любезностью.
– Я не знала, что он может быть таким добрым. Это не в его характере. Он чаще добивается своего с помощью насмешек или просто хмурится, зная, что только глупец посмеет перечить ему, и… О Боже, миледи, я не хотела сказать ничего плохого о вашем сыне, совсем напротив! Он очень заботится обо мне. Да, именно заботится. Думаю, это слово не показалось бы ему обидным.
Марианна-Клотильда потрепала Эванджелину по руке.
– Давайте спросим его самого. Вы меня едва знаете, однако я буду с вами откровенной. Хорошо это или плохо, но мы с сыном очень похожи. Вы, моя дорогая Эванджелина, – без паузы продолжила она, – чувствуете себя очень виноватой, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39