Нет, никто не поверит, что он мог изменить Англии.
Эванджелина присела на камень и стала ждать, когда ее найдут. Послышался плеск воды и приближавшиеся мужские голоса. Она сидела и смотрела на вход в грот. А потом ей вспомнился Эдмунд. Ее дорогой мальчик, который начинал кричать от восторга, когда ему удавалось рассмешить свою няньку. Если ее обнаружат, Эдмунд умрет. Эджертон останется на свободе и убьет мальчика. Нет, она не позволит этому мерзавцу причинить вред ребенку. Она должна остановить ублюдка. Эванджелина устремилась к выходу из грота, но тут же попятилась, услышав разговор.
– Проклятье! – проворчал кто-то. – Дальше пути нет. Скоро прилив достигнет высшей точки. Этот малый не мог пройти сюда, иначе мы бы его увидели.
– Ты прав. Утес почти смыкается с водой, и он совершенно отвесный. Давай вернемся.
Они остановились, а затем зашлепали по воде обратно.
Скоро прилив достигнет высшей точки… У Эванджелины появился шанс. Ледяная вода уже доходила до щиколоток, но до сих пор она этого не замечала. Она подошла к выходу из грота, прислушалась, но услышала только шум прибоя.
Казалось, Эванджелина ждала целую вечность. Наконец хлынувшая в грот вода добралась ей до бедер. У нее начали отниматься ноги. Пора. Больше ждать нельзя: еще немного, и она просто не выплывет. Эванджелина изо всех сил рванулась вперед. Еще несколько метров, уговаривала она себя, и ей удастся выплыть наружу.
Ворвавшаяся в грот волна сбила ее с ног, накрыла с головой и ударила о камни. Она почувствовала острую боль в ребрах и поняла, что не может вздохнуть. Эдмунд, подумала она, Эдмунд. Из последних сил она ухватилась за выступ скалы и, борясь с тяжелой мокрой одеждой, стала пробираться к выходу. Вскоре выступ кончился. Тогда она бросилась в воду и бешено заработала руками и ногами. Очнулась Эванджелина, когда волна прибила ее к утесу. Она отбросила мокрые волосы и посмотрела на отвесную стену. Забраться на скалу было нечего и думать. Но тут Эванджелина снова вспомнила об Эдмунде и поняла, что у нее нет выбора. Придется подняться на вершину. Но не, здесь. Здесь это невозможно. Она сделала глубокий вдох и поплыла в открытое море, изо всех сил борясь с волнами. А когда силы кончились, она просто перестала сопротивляться и позволила прибою вынести ее на берег. Эванджелина почувствовала жесткое прикосновение шершавого песка и острых камней, но, как ни странно, не ощутила боли. Исчезли все чувства, кроме огромного облегчения. Она еще жива.
Эванджелина долго лежала лицом вниз. Ее рвало соленой морской водой. Наконец она почувствовала, что может двигаться. Нужно было выбираться в безопасное место. Она с трудом поднялась и заковыляла к утесу. За выступом скалы, за входом в грот, у тропы звучали неразборчивые голоса. Она посмотрела вверх. Стена казалась отвесной, но на самом деле не оыла такой Некоторые камни глубоко выветрились. А еще там были корни. Она может – нет, обязана подняться. Эванджелина вцепилась в камень и начала взбираться по корням, которые торчали из скалы Оставалось молиться, чтобы они выдержали ее вес. Корни выдержали. Затем она нашла еще один камень и снова подтянулась. Куда дальше? Она уже была готова сдаться, когда увидела длинный и узкий обломок скалы, торчавший наружу. Так, можно подняться еще выше. Дальше в утесе обнаружилась глубокая трещина. Дотянуться до нее трудновато, но ничего, она справится! Надо – значит надо… Эванджелина была уже в десятке метров над берегом, когда под ногами внезапно начала осыпаться земля. Девушка повисла на скале, отчаянно пытаясь найти опору. Наконец ей попался камень, на который можно было наступить. И тут сверху на Эванджелину посыпался град щебня, заставивший ее прижаться к стене. Звук был такой, словно на нее обрушилась лавина. А потом наступила тишина Ни грохота камней, ни звука мужских голосов. В конце концов она увидела край утеса и выбралась на него.
Оказавшись на плоской поверхности, Эванджелина упала ничком. Она не могла поверить, что поднялась на вершину этого чертова утеса. И все же ей это удалось. Она медленно встала и попыталась выпрямиться, но это уже было ей не по силам. Слишком болели ребра.
Вдали виднелся замок Чесли; несколько освещенных окон казались в ночи светлыми пятнышками. Эванджелина устремилась к нему. Мокрая одежда била ее по ногам.
Вдалеке послышался выстрел. Кто-то крикнул:
– Подождите, я вижу его. Стой! Эванджелина упала на колени и поползла вперед. Раздался выстрел, потом еще один, но это было не близко. Слава Богу, они увидели не ее. Затем выстрелы затрещали где-то вдали. Она поднялась на ноги и побежала к липам, росшим вдоль посыпанной гравием извилистой тропинки, которая вела к северному фасаду Чесли. В темноте Эванджелина стукнулась боком о дерево. У нее перехватило дыхание, а ребра заболели так сильно, словно в них попало пушечное ядро.
Издалека донесся крик:
– Нет, ребята, он здесь! Я видел этого подлого ублюдка наверху, у дороги!
– Не убивайте его! Мы должны взять его живьем! – откликнулся встревоженный лорд Петтигрю.
Эванджелина закрыла глаза и прижалась щекой к грубой коре. Солдаты повернули и устремились к тропинке. Топот сапог становился все ближе. Девушка застыла на месте и приказала себе ждать. Ждать как можно дольше.
Она поползла через колючие кусты, росшие вдоль тропы, и поднялась на ноги только тогда, когда оказалась у северного крыла. Эванджелина вынула из кармана ключ, сделала глубокий вдох, пригнулась и побежала к замку. Онемевшие пальцы долго не могли вставить ключ в скважину.
– Скорее, черт бы тебя побрал! – Наконец ключ вошел, и Эванджелина попыталась повернуть его. Ничего не вышло. Она прислонилась к темной каменной стене, измученная морально и физически. – Ну же, поворачивайся, проклятый! – Она ругала ключ, пока не раздался щелчок.
Эванджелина открыла толстую дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Оказавшись внутри, она на мгновение привалилась к двери, затем повернулась и быстро заперла ее. Теперь наверх. Надо добраться до спальни. Она шла по лестнице, согнувшись и держась за ребра. Ее хриплое дыхание было единственным звуком, нарушавшим тишину.
Оказавшись в спальне, Эванджелина зажгла свечу и уставилась на грязную оборванную фигуру, отражавшуюся в зеркале. Она промокла насквозь, волосы прилипли к голове, все тело было покрыто ссадинами и порезами. Ее колотила дрожь. Она сбросила с себя мокрую одежду и заскрежетала зубами от боли в ребрах. Затем натянула ночную рубашку и надела самый толстый из бархатных халатов Мариссы. Но дрожь и не думала прекращаться; казалось, она будет длиться вечно. Стуча зубами, Эванджелина забралась под все одеяла, которые смогла найти. Стало немного теплее, однако дрожь не унималась. Зато у Эванджелины немного прояснилось в голове.
Она победила…
В ушах Эванджелины все еще звучали крики солдат лорда Петтигрю, раздавшиеся тогда, когда они решили, что увидели ее. А вдруг и в самом деле увидели? Может быть, она лишь опередила их? Сейчас они ворвутся в ее комнату! Она лихорадочно выбралась из кровати и запихнула мокрую одежду под шкаф. Затем рухнула в постель и заставила себя закрыть глаза. Ничего другого ей просто не оставалось.
Глава 36
На лицо упал луч яркого утреннего солнца. Она медленно открыла глаза. Ночь наконец прошла. Эванджелина спала беспокойно, боясь, что за ней могут прийти в любую секунду. Но в дверь спальни никто так и не постучал. Пришло утро. Наступил новый день, и она была в безопасности, по крайней мере здесь, в своей спальне. Эванджелина не обращала внимания на боль во всем теле, поскольку с этим ничего нельзя было поделать. Она лежала и думала.
Схватили ли люди лорда Петтигрю Поля Трезона и того, другого? Или хотя бы одного из них? Которого? Она вспомнила о письме, которое передала Трезону. Там не было ни ее имени, ни имени Джона Эджертона. Она закрыла глаза; чувство облегчения пересилило боль.
Они обшарили всю округу в поисках англичанина-изменника. Искали мужчину, конечно если схваченные не признались лорду Петтигрю, что предатель женщина. Если они это сделали, все кончено. Она бессильна. Нужно верить, что лорд Петтигрю ничего не знает. Не должен знать.
Возможно, люди лорда Петтигрю уже в Чесли. Тогда ей нельзя оставаться в постели. Если она скажется больной, герцог может что-то заподозрить. Да и лорду Петтигрю это покажется странным. Актриса она плохая, но сегодня не имеет права ударить лицом в грязь.
Эванджелина думала об отце и Эдмунде. Если она хочет спасти их, то для начала должна спасти себя… Увидев себя в зеркале, она чуть не умерла на месте. Растрепанные липкие волосы висели как сосульки. Остальное было не лучше. Она не могла смотреть на свое отражение. Ладно, неважно. Придется как следует накраситься. Слава Богу, что кости целы.
На мытье, сушку и завивку волос ушло два часа. Она выбрала очень женственное платье – просторное, но кокетливо обтягивавшее грудь. Сегодня ей было необходимо казаться хрупкой и беспомощной. Эванджелина посмотрела на свои руки, поморщилась и надела пару белых митенок.
На лестнице было пусто. Она отправилась завтракать, но вдруг услышала хруст гравия под колесами. Эванджелина быстро вошла в гостиную, отодвинула тяжелую штору и увидела вылезавшего из кареты лорда Петтигрю. Тот казался очень усталым.
Она слышала, как с ним поздоровался Бассик. А еще через несколько минут прозвучал голос герцога:
– Дрю, рад, что ты здесь. Мы обшарили каждый кустик и обошли все фермы в радиусе трех миль от Чесли. Но изменника так и не обнаружили, будь он проклят. Ты нашел его?
Слава Богу. Они искали мужчину.
– Нет. Однако кое-что интересное мы все-таки обнаружили, – вполголоса сказал Дрю. – Нам надо поговорить.
Эванджелина прижималась к стене, пока звуки их шагов не умолкли. Она заставила себя подождать еще несколько минут и направилась следом.
Если Бассик и удивился ее внезапному появлению, то не показал виду. Он только поклонился и пожелал ей доброго утра. Эванджелина заставила себя улыбнуться старику и свернула к библиотеке. Она помедлила у закрытой двери, сделала глубокий вдох, повернула ручку и вошла в комнату, улыбаясь как утреннее солнышко.
Когда восхитительная, воздушная и женственная Эванджелина впорхнула в библиотеку, мужчины умолкли и уставились на нее во все глаза. Дрю, которому не терпелось обсудить события ночи, пришел в себя первым. Он нахмурился, но затем увидел широко раскрытые глаза Эванджелины и заставил себя улыбнуться. Разве можно было остерегаться этой красивой молодой женщины? Дрю никогда не видел ее столь веселой и оживленной. Он подумал о Фелисии, и его улыбка стала еще шире.
– Доброе утро, Эванджелина. – Лорд Петтигрю быстро поднялся, шагнул навстречу, взял ее руку в митенке и поднес к губам. – Сегодня вы просто ослепительны.
Она отняла руку, засмеялась и сказала:
– Надеюсь, я не отвлекла вас. Вы оба такие серьезные. Я думала, что мы с милордом возьмем Эдмунда и проедем верхом до реки… О Боже, неужели что-то случилось? Что-нибудь с Фели-сией?
Герцог стоял у письменного стола, скрестив руки на груди, и не сводил глаз с ее пышных волос цвета меда. Те были волнами уложены на макушке; на уши падали легкомысленные локоны. Эванджелина казалась воплощением элегантной леди; довершали картину белые митенки. Но когда она заговорила, Ричард окаменел. Эванджелина и разговаривала как типичная леди, пытающаяся очаровать первого попавшегося на глаза джентльмена.
– Нет-нет, не беспокойтесь, – быстро сказал Дрю, желая развеять страх, мелькнувший в красивых глазах Эванджелины. – Фелисия в полном порядке. Во всяком случае, так было два дня назад, когда я расстался с ней в Лондоне.
– Доброе утро, Эванджелина, – промолвил герцог. Он подошел к ней, остановился рядом, секунду помолчал, а потом медленно кивнул. – Говорите, прокатиться с Эдмундом к реке?
– Да, милорд, – сказала она и быстро отвернулась. Похоже, он многое понял. Если не все.
Герцог помолчал еще, затем сделал шаг назад и оперся плечом о каминную полку.
– Эванджелина, подождите немного. Затем вы, я и Эдмунд совершим нечто действительно великое, начиная с завтрака. Думаю, вы должны присоединиться к нам с Дрю. Вам следует знать, что происходит.
– Ричард, ты уверен? По-моему, не стоит тревожить леди.
Эванджелина пропустила слова Дрю мимо ушей и спросила:
– Что вы имеете в виду, милорд? – Собственный тон показался ей простодушным, как у монахини. Оставалось надеяться, что герцог nor думал то же самое. Она всплеснула руками. – Бог мой, какая таинственность! Думаю, мне лучше сесть. А вдруг я лишусь чувств?
Герцог ничего не ответил. Дрю Холей посмотрел на обоих с недоумением, затем пожал плечами и вернулся к письменному столу.
Герцог хмуро рассматривал свой зазубренный ноготь. Неужели он оцарапал Эванджелину? Наконец Ричард покачал головой и сказал:
– Я ничего не говорил раньше, потому что не хотел вас расстраивать. Получив ваше письмо об убийстве миссис Нидл, я нанял сыщика с Боу-стрит и привез его в Чесли. Пока мы были в Лондоне, он провел расследование. Еще до нашего отъезда сыщик сказал мне, что он был в бухте и увидел там странные вещи – сигнал, поданный с помощью фонаря, и каких-то таинственных незнакомцев, плывших к причалу на лодке. Ему показалось, что это французы. Я поговорил с Дрю, и тот решил, что займется этим делом сам. Дрю, сколько ночей твои люди прятались в деревьях у тропы?
– Почти две недели. Прошлой ночью я был с ними сам. Ричард, я уже говорил, что твой сыщик с Боу-стрит оказался совершенно прав.
Эванджелина прижала руку к груди и с ужасом посмотрела на лорда Петтигрю.
Холей метнул на герцога беспокойный взгляд, но тот опять начал рассматривать свой ноготь.
– Да. Пожалуйста, продолжай, Дрю.
– Вчера поздно вечером мы заметили на причале двух людей в плащах, которых встретил третий. Когда двое мужчин пошли по тропе, мы преградили им путь. К несчастью, они потеряли голову и бросились бежать. Нам пришлось стрелять, и мы убили их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39