Он просто веселился, а она-то, дуреха…
Она намеренно начала флиртовать, чтобы он согласился на ее просьбу. Он отплатил ей той же монетой, а она поддалась на его уловку. Что он теперь о ней думает? Она вела себя совершенно бесстыдно. Но, если бы он захотел большего, она бы охотно на все согласилась!
Как ей теперь смотреть ему в глаза? От одной мысли о взгляде его черных глаз ее бросало то в жар, то в холод.
Тряхнув головой, она стала убеждать себя забыть о вчерашнем вечере и думать, что делать дальше. Надо обратиться к начальнику гарнизона, но сначала надо позавтракать.
После завтрака она попросила хозяина принести ей бумагу, перо и чернила.
Позади гостиницы она обнаружила огороженный с четырех сторон внутренний дворик, выложенный кирпичом, с фонтаном посередине, правда без воды. В ветвях деревьев пели птицы, а от цветущих кустов исходил слабый, но приятный аромат.
Она села на деревянную скамью и расправила рядом с собой лист бумаги. Покусывая кончик пера, она стала сочинять текст записки. Это заняло у нее довольно много времени. Погруженная в свои мысли, она не услышала шагов.
– Добрый день, мадемуазель Фонтэн!
От неожиданности Дезирэ подскочила и посадила кляксу на записку.
– Тысяча чертей! – воскликнула она по-английски, непроизвольно употребив любимое выражение деда.
– Прошу прощения, я не хотел вас пугать, – сказал Рафаэль. Помолчав, он добавил: – Я должен извиниться за вчерашнее. Я не имел права целовать вас. Единственное, что меня оправдывает, – это ваша красота.
– Вы говорите, как поэт! – усмехнулась девушка.
– И притом плохой, – добавил он.
Лед был растоплен, и Дезирэ уже не чувствовала смущения.
– Мне тоже следует извиниться, – призналась она, имея в виду пощечину.
Лишь долю секунды Рафаэль позволил своей гордости взять верх, но потом он развел руками в искреннем раскаянии.
– Сам напросился. – А потом добавил лукаво: – Но дело того стоило.
– Я думаю, что нам следует перевернуть эту страницу, сеньор Веласко, – с деланной суровостью заключила Дезирэ, – и считать, что ничего не было.
Рафаэль не был уверен, что ему это удастся. Даже ночью, во сне, его преследовал образ хрупкой белокурой нимфы с глазами цвета полуденного летнего неба.
Приняв его молчание за согласие, Дезирэ улыбнулась и предложила ему сесть рядом. Ее приветливость ошеломила его. Он вдруг пожалел, что она оказалась француженкой… что она благородных кровей… что она так доверчива…
Он желал ее, но слишком уж большую цену пришлось бы заплатить за то, чтобы удовлетворить свое желание. Она не была ни девицей легкого поведения, ни замужней женщиной, готовой развлечься на стороне, и он не запятнает свою честь тем, что погубит ее репутацию. Не в его характере было развращать невинных девушек.
Долг, честь и простое благоразумие требовали, чтобы он с ней распрощался. Но ему хотелось еще раз заключить ее в свои объятия.
Дезирэ отметила, что сегодня он выглядит очень элегантно.
На нем были бриджи кремового цвета и темно-синий камзол из тонкого сукна, облегавший его широкие плечи без единой складочки. Парчовый жилет и элегантно завязанный шейный платок довершали наряд. Кто-то даже почистил ему сапоги!
– Вы сегодня замечательно выглядите, сеньор. – Лукавая улыбка мелькнула на ее губах, когда она представила, каких трудов ему стоило справиться со своей буйной шевелюрой.
– Но чувствую я себя не очень комфортно, уверяю вас, – ответил он, собираясь сесть.
– А вы не боитесь испачкать столь великолепный наряд? – поддразнила она.
– Я рад, что вы оценили мои усилия. Неужели он старался для нее?
– Я принарядился, чтобы нанести визит одной из своих тетушек. У нее поместье недалеко от города, и она обожает принимать визитеров.
– Надеюсь, она оценила ваше великолепие?
– Надеюсь. И я попросил ее об одолжении, а она пошла мне навстречу.
– А зачем вы мне это рассказываете? – удивилась Дезирэ.
– Я спросил, примет ли она вас в качестве своей гостьи. – Рафаэль посмотрел на Дезирэ внимательно, стараясь понять ее реакцию. – Вам было бы у нее удобнее. Лучше, чем оставаться здесь одной.
– Я… я не знаю, что сказать. – В очередной раз Дезирэ была потрясена его заботой. Не удержавшись, она спросила: – Почему вы помогаете мне? Вы же ненавидите французов.
– Мне трудно это объяснить, – пожал он плечами. – Разум твердит, что вы – враг, а вот сердце… оно не хочет этому верить. Одно знаю точно – я хочу, чтобы мы расстались друзьями, даже если судьбой нам назначено никогда больше не встретиться.
– Вы уезжаете?
– Я должен. Я пришел попрощаться. Дезирэ прикусила предательски задрожавшую нижнюю губу.
– Если вы хотите воспользоваться гостеприимством моей тетушки, я провожу вас к ней после сиесты.
– Я очень благодарна вам за ваше великодушие, но должна остаться здесь. – Дезирэ удалось изобразить вежливую улыбку, хотя у нее разрывалось сердце от одной только мысли, что она его больше не увидит.
– В переполненной гостинице? Без всякой защиты?
– Я признаю, что дом вашей тетушки несравнимо приличнее, но думаю, что ей вряд ли понравится иметь в качестве гостьи француженку.
Он промолчал, и Дезирэ поняла, что попала в точку. Он просто заставил тетку согласиться принять ее.
– Гордость не позволяет мне принять предложение, сделанное под давлением, – тихо сказала Дезирэ. – К тому же Этьен будет искать меня здесь.
– А что, если ваш брат так и не появится?
– Это не имеет значения, сеньор. Если Этьен не приедет в течение одного-двух дней, я отправлюсь в Мадрид. Даже если бы я хотела вернуться домой, я бы никогда не уехала, не узнав, что произошло. Я уже написала письмо командиру здешнего гарнизона, в котором обращаюсь к нему с просьбой выделить мне надежного сопровождающего.
– В таком случае мне остается только пожелать вам удачи, – сказал Рафаэль, вставая.
– Спасибо. – У Дезирэ в горле застрял комок. Только бы ей не расплакаться!
– Если позволите, я позабочусь о том, чтобы ваше письмо было отправлено.
Она протянула ему сложенный вчетверо листок и тоже поднялась со скамьи. Они шли рядом по узкой дорожке.
Если бы он хотя бы намекнул на то, что желает ее, она не смогла бы устоять. Это было безумием, но она сгорала от желания очутиться в его объятиях, почувствовать вкус его поцелуя.
Пока они ждали в гостиной, когда хозяин принесет сургуч, чтобы запечатать записку, они услышали в холле гулкий звук шагов, и в зал вошел французский офицер, который попался им накануне по дороге в Бургос.
– Капитан Дюкло! – воскликнула Дезирэ.
– Мадемуазель Фонтэн! – Француз поклонился.
Интересно, откуда он узнал, как ее зовут?
– Простите, что вчера не уделил вам должного внимания. Но я не знал, что вы француженка.
– Вы, конечно, знакомы с сеньором Веласко? Дюкло лишь слегка кивнул, делая вид, что только что заметил присутствие Рафаэля. Тот же в ответ отвесил французу издевательский церемонный поклон.
– Я слышал, вы приезжали в замок, чтобы узнать что-либо о полковнике Фонтэне, – сказал Дюкло.
– Я действовал по поручению мадемуазель Фонтэн.
– Странно, что вчера вы не сказали, что она француженка.
– Наши семьи так давно дружат, что это не имело для меня значения.
Рафаэль вел себя откровенно вызывающе, и Дезирэ, заметив, как недобрым блеском загорелись глаза Дюкло, поспешила вмешаться, осведомившись о здоровье француза.
Не хватало еще, чтобы они поссорились. Дюкло был ей безразличен, но ей хотелось защитить Рафаэля.
– Зачем вы здесь, капитан? – спросил Рафаэль. Дюкло неожиданно смутился, словно вспомнил что-то неприятное.
– Собственно говоря, Веласко, я располагаю информацией, которая вас интересует. Как вы полагаете, мы… э… могли бы переговорить наедине?
Чувствуя, что новости плохие, Рафаэль кивнул и хотел увести Дюкло в сторону, но Дезирэ преградила ему дорогу.
– Нет! Если информация касается моего брата, я имею право ее узнать, – решительно заявила она.
– Сегодня утром пришло сообщение из Мадрида, но боюсь, что известие плохое, мадемуазель. Может, вы присядете? И не позвать ли вашу горничную?
Дезирэ отмахнулась.
– Говорите, месье, пожалуйста.
– Простите меня. Я не знаю, как начать.
– Говорите, да поскорее, – приказал Рафаэль.
– Три недели назад ваш брат, патрулируя со своим отрядом окрестности, попал в засаду и был тяжело ранен партизанами. Несколько дней спустя рана воспалилась, произошло заражение крови, и он скончался в своем доме в Мадриде.
– Нет! Неправда! – в отчаянии закричала Дезирэ. – Этьен не мог умереть!
Глава четвертая
– Выпейте это.
Рафаэль де Веласко прижимал к ее губам стакан. Туман в голове Дезирэ стал понемногу рассеиваться, и она сделала глоток.
Огненная жидкость обожгла горло, и девушка закашлялась, но коньяк помог ей прийти в себя; она увидела, что сидит на стуле возле окна.
– Как я здесь оказалась? – прошептала она.
– Я перенес вас сюда. Вы чуть не упали в обморок от шока.
– А где Дюкло?
– Вернулся в замок. – На губах Рафаэля мелькнула презрительная усмешка: француз бросил бомбу, а сам поспешил смыться!
Она была такой легкой, когда он ее нес, но на сей раз он не испытывал вожделения. Ему было жаль ее, но больше жалости была его радость – смерть настигла одного из самых блестящих офицеров Наполеона!
– Вы узнали какие-нибудь подробности того, что случилось?
В ее голосе было столько боли, что Рафаэль почувствовал, что должен как-то смягчить трагическую для нее новость.
– Дюкло толком ничего не знал. На патруль, по-видимому, напали партизаны. Несколько солдат были убиты сразу, но остальным удалось вытащить вашего брата из боя и отступить.
Дезирэ с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. Желая ее утешить, Рафаэль положил ей руку на плечо.
В этот момент в дверь постучали и появилась служанка.
– Она отведет вас в вашу комнату, – сказал Рафаэль.
Внешне девушка была приветлива, но по ее глазам Дезирэ видела, что испанка торжествует по поводу смерти ненавистного французского солдата.
Дезирэ, словно испуганный ребенок, схватила Рафаэля за руку. Он казался ей единственным надежным человеком на всем свете.
– Вы ведь не уедете, правда? – Ей было стыдно, что она умоляет его, но она ничего не могла с собой поделать. – Не уезжайте, прошу вас. Пожалуйста!
– Я подожду, пока вы успокоитесь. Идите и отдохните. А потом мы поговорим. Обещаю.
Дезирэ кивнула и послушно последовала за служанкой. Оказавшись одна в комнате, она дала волю слезам и плакала до тех пор, пока не уснула.
Проснулась она, когда уже стемнело.
Пора было решать, что же делать дальше.
В Бургосе она не останется, но и в Мадрид ехать было незачем. Она вернется домой, в Орлеан.
Но в старом замке каждая комната будет напоминать об Этьене!
Дезирэ всхлипнула, однако тут же взяла себя в руки. Дедушка всегда учил ее, что плачут только слабовольные слюнтяи, а ей придется найти в себе силы, чтобы жить дальше.
Неужели весь этот кошмар ей не приснился? Она поверила Наполеону, который утверждал, что Испания завоевана. А оказалось, что партизаны настолько в себе уверены, что осмелились напасть на французский патруль.
Как она их ненавидит!
Однако слепая ярость ей не поможет, наконец, опомнилась она. Надо хорошенько подумать.
В дверь постучали. Жена хозяина гостиницы принесла кофе.
– Дон Рафаэль приказал принести вам это, – медленно, словно разговаривая с глупым ребенком, сказала она. – А потом просит вас спуститься к нему в малую гостиную. – Женщина зажгла свечи, налила в чашку кофе и удалилась.
Дезирэ выпила кофе и почувствовала себя лучше. Надо было попросить горячей воды, чтобы умыться, подумала она, но объясняться с хозяйкой было слишком утомительно. Она плеснула себе в лицо холодной водой, оставшейся в кувшине после утреннего умывания, и расчесала волосы. На переодевание уже не было времени. Она и так заставила Рафаэля слишком долго ждать.
Он стоял перед старинной картиной, висевшей над камином. Рафаэль резко обернулся. Он был так погружен в свои мысли, глядя невидящим взором на нарисованных на картине святых и ангелов, что не слышал шагов Дезирэ. – Добрый вечер, мадемуазель.
Она была очень бледна, а припухшие веки свидетельствовали о том, что она плакала.
– Добрый вечер, сеньор.
Она заметила, что он переоделся в ту самую поношенную кожаную куртку, которая была на нем в день их знакомства.
– Надеюсь, вы чувствуете себя немного лучше, – вежливо, но сдержанно осведомился он.
Дезирэ была рада этой сдержанности. Если бы он начал ей сочувствовать, она бы не выдержала.
– Простите, что задержала вас. Я не хотела… Он прервал ее жестом. Он знал, что не уедет из Бургоса, не удостоверившись, что она успокоилась.
– Вы уже подумали, как будете добираться домой? Я могу организовать охрану, если только вы согласитесь побыть здесь до моего возвращения. Приглашение моей тетушки, разумеется, остается в силе.
– Я не поеду домой, – возразила Дезирэ. Она вдруг поняла, что именно ей следует делать. Рафаэль посмотрел на нее в недоумении. – Я поеду в Мадрид.
– Господи! Да в своем ли вы уме?
– Я не понимаю, почему вы против?
– Зачем вам ехать в Мадрид?
– Затем, что я хочу узнать, как все случилось и что сделано, чтобы убийцы моего брата были наказаны.
Рафаэль чертыхнулся про себя, но понял, что ему не удастся ее отговорить. Он только спросил, есть ли у нее в Мадриде знакомые, у которых она могла бы остановиться.
– У Этьена есть… была квартира на улице Клавель. Думаю, никто не станет возражать, если я поселюсь там. В противном случае, – она с вызовом глянула на Рафаэля, – я обращусь к королю Жозефу. Я уверена, что он меня поддержит.
Ну конечно! Рафаэль нахмурился. Вчера он узнал из разговоров офицеров гарнизона, что полковник Этьен Фонтэн пользовался особой благосклонностью самого Наполеона. Так что у его сестры не будет недостатка в покровителях. Она может обратиться к начальнику гарнизона с просьбой предоставить ей вооруженную охрану до самого Мадрида.
– Даже если это и так, я считаю, что вам не следует оставаться в Испании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22