- И мой сын, - он уже совершенно владел собой, - будет похож на него?
- Похож? Это и будет он! Сэр Уинстон. Но жизнь ему подарит не ваша жена. Есть женщина...
- Что? Какая еще женщина?
Леа поморщилась:
- Да-да! Вам придется переспать с ней. Ведь рождение великого человека стоит рогов вашей супруги, не так ли?
- Вы словно ставите ультиматум.
Леа удивленно посмотрела на него: - Мне кажется, в этом нет необходимости. Но если вы заупрямитесь, то, конечно, Бюро окажет давление.
- Вы шантажируете меня?
- Да с какой стати! Послушайте, неужели ситуация вас не удивляет? Это же уникально!
Адмирал косо посмотрел на нее: - Какая-нибудь потаскуха?
Батур расхохоталась. Она подумала, что верно оценила его. Адмирала не слишком заинтересовала миссия, но женщина - в этом Леа не сомневалась! женщина пробудила его любопытство.
- Вовсе нет, - сказала Батур, смеясь. - Обычная женщина, довольно привлекательная, кстати.
- Это замужняя дама?
Леа покачала головой: - Нет. Хотя, даже будь она замужем, это бы нас не остановило.
- Похоже, вас вообще ничто не может остановить, - отрывисто сказал адмирал.
Леа с беспокойством взглянула на него. Ей не понравился тон.
- Наверное, вы думаете, что приперли меня, - адмирал поставил на стол локти и сцепил пальцы. - Но вот как вам понравится такой план: я сейчас вызову охрану и дежурный офицер пригласит вас на "Бардик". Он будет вежлив, но настойчив. Эсминец уходит всего на два месяца. По возвращении будет отличный материал. Как вам мое предложение?
- Потрясающе, - ответила Леа. - В другой ситуации я бы просто ухватилась за него. Но теперь вынуждена отказаться.
- Почему? - Огорчение в голосе адмирала прозвучало вполне искренне.
- Наш главный падок на сенсации. Накануне я отдала ему пакет, предупредив, что там - бомба. Договорились подождать пару дней. Если не вернусь, редактор вскроет его сам. Теперь тест на сообразительность: что было в пакете?
Адмирал с любопытством рассматривал Леа.
- Вы все-таки шантажистка, -наконец, заключил он.
Батур нетерпеливо передернула плечами.
- Давайте заканчивать, - она быстро посмотрела на часы. - Но в этом деле есть одна сложность. Женщина, о которой я говорила, недавно уехала из города. Ее вообще нет в стране.
- Она иммигрировала?
- Нет. Отправилась в отпуск. Этого нельзя было предвидеть. Сейчас она на борту круизного лайнера пересекает Атлантику.
- Когда возвращается судно? - Адмирал спрашивал словно нехотя.
- Через месяц. Будет уже поздно. Вы должны отыскать способ доставить эту особу сюда не позднее чем через десять дней.
Пауза.
- Ее имя?
- Анна Малик.
- Я дам ответ завтра, - через некоторое время сказал адмирал.
- Вы должны решить все сейчас. - Глаза у Леа сузились.
- Я дам ответ завтра! - Голос адмирала звучал невыразительно, но, внимательно посмотрев на Льюиса, Леа поднялась. В дверях она обернулась:
- Я жду до трех часов пополудни завтра. И можете не желать мне спокойного отдыха - я чутко сплю по ночам.
Адмирал позвонил вечером.
Еженедельник "Мишень". Редакционная статья. (В сокращении.)
"Спросим себя: кто не слышал об этом? Впрочем, сразу оговоримся, сказать "проблема" -значит не сказать ничего. Дэволюция. Мы знаем о ней много и в то же время удивительно мало. Она наталкивается на отчуждение уже в силу своего названия. Де-эволюция, обратное развитие.
...Если просмотреть публикации тех лет, отстоящих от нас почти на четверть века, видно, что их общий тон - смущение. Не удивительно. Первые материалы о людях, чье потомство - генетически точные копии их собственных родителей, воспринялись скептически. Однако вскоре были получены неопровержимые доказательства.
Многие, вероятно, помнят австрийца фон Рооба, челюстно-лицевого хирурга, разработавшего уникальную методику антропоморфной идентификации. Он, пожалуй, первым всерьез занялся дэволюцией, хотя тогда этого термина еще не существовало.
Фон Рооб работал с сиамскими близнецами. Изучая польскую пару (родители Артур и Ева Крешевские), он поразился схожести близнецов с их прадедом, Лехом Повальским. Так как бренные останки были завещаны им Краковскому университету, имелась возможность провести исследования. Фон Рооб доказал, что Повальский и его правнуки-близнецы анатомически идентичны. Это, конечно, не означало личностных совпадений.
То была тема иных работ, проделанных другими, но начало все-таки положил фон Рооб.
...На смену смущению пришла эйфория. Слова "мы повторяемся в наших детях" перестали быть лишь красивой метафорой. Безусловно, то не являлось бессмертным: ведь появившийся на свет ребенок дэволюра представлял собой только копию жившего некогда человека. Его память была чиста: обычный ребенок, которого необходимо учить и воспитывать. И тем не менее многие оказались в плену у волшебной сказки.
В первую очередь люди, потерявшие близких. Это казалось выходом.
Однако эйфория продолжалась недолго. На смену ей пришел страх.
...Возникла страшная ситуация - проблема была и одновременно как бы не существовала. Она оставалась чисто кабинетным явлением. Определить, является ли человек дэвфлюром, по внешности оказалось совершенно невозможно. Требовались тонкие лабораторные исследования. Поэтому у большинства возникло ощущение, что все это как-то далеко и прямого отношения к ним не имеет. Пока не выяснилось, что от брака обычного человека и дэволюра в пятидесяти процентах рождается дэволюр. А от обоих родителей-дэволюров - в ста процентах случаев.
По оценкам специалистов, при условии свободы половых контактов, выходило, что через тридцать - тридцать пять лет все население страны начнет обратное движение по эволюционному пути. Эти-то выводы и породили новую волну паники.
Остроту ситуации несколько сглаживала высокая смертность среди дэволюров, а также то, что впоследствии было названо "дискретной стерильностью".
Речь идет о способности дэволюров давать жизнеспособное потомство лишь в особые периоды, разделенные значительными, до многих месяцев, интервалами.
За это время происходила смена воспроизводимого генотипа, примерно на одно-два поколения. Иными словами, по мере взросления дэволюра ребенок, зачатый им, являлся копией своего более раннего предка.
Какого именно, оставалось неясным. Но и это затруднение было преодолено, и выросла целая сеть так называемых Генеалогических Бюро. Они вычисляли, чья копия может появиться на свет от того или иного брака. Надо отдать им должное - они научились работать. Прогнозы имели неплохую статистику. Однако эта деятельность породила массу проблем нравственного порядка - ведь для достижения желаемого часто приходилось идти на кровосмесительные браки.
Впрочем, у многих дэволюров такие проблемы не возникали. У них выработалась особая мораль, ориентированная только на результат. И браки между братьями и сестрами были одним из самых невинных.
...Произошел раскол. И затронул он все слои, от низших до самых привилегированных. Ситуация, казалось, зашла в тупик. И вот тут-то был обнаружен метод оперативного распознавания де-эволюционного признака. Да, речь идет о сигнизации. Это был способ очень жестокий и очень действенный.
Особое си-излучение вызывало у людей-дэволюров(в отличие от обычных) необратимый метаморфоз костных образований. Это чаше всего сводилось к гипертрофированному разрастанию костей черепа, причем за весьма непродолжительный малый срок. То есть в большинстве случаев к тяжкому уродству.
Метод существовал, но воспользоваться им не решались. Было предложено провести всему населению поголовно взятие лабораторных проб. Правительство пошло на расходы. Как-то выделить людей-дэволюров казалось необходимым, потому что положение в стране грозило выйти из-под контроля.
...Стоит ли удивляться, что на пункты тестирования почти никто не явился. Отчасти это напоминает историю с лекциями по атеизму - верующие на них не ходят, а неверующих не стоит и убеждать.
И тогда возникли полулегальные военизированные отряды-подразделения так называемых сигнизаторов. Они действовали на свой страх и риск. Они разъезжали по стране, обрабатывая массовые скопления людей си-излучателями. Результат их действий во многом был непредсказуем, но у этих отрядов нашлись влиятельные покровители. Покровители, как правило, оставались в тени. А сигнизаторы и поныне продолжают свой "крестовый поход".
...За последние два года на нас обрушилась лавина. Стычки, расправы, забастовки и демонстрации.
Мы приблизились к моменту, когда каждый так или иначе должен определить свое отношение. Но в настоящее время ни защитники, ни противники свободного развития дэволюров не могут указать действенных путей решения проблемы. Зловещий знак витает над всеми нами, и не нужно быть провидцем, чтобы разглядеть его в небесах.
Кое-где уже издаются приказы о насильственном изъятии детей у родителей-дэволюров. Дальнейшая бездеятельность граничит с самоубийством. И каждая новая жертва ляжет на совесть... на чью совесть она ляжет на этот раз?.."
С гор наступал вечер. По каменной мостовой зашуршали струйки песка, солнечный шар, словно глаз дракона, подернулся бледной дымкой. Все обещало душную ночь.
Целый день Ван Ридан провел на улице. Он все-таки оставил машину и бродил пешком. Он надеялся, что постепенно успокоится и сможет трезво оценить события. Но спокойствия не было.
Денег не было тоже. Можно сказать, у него вообще ничего не осталось. Утром он захватил лишь небольшую наличность. Документы, кредитная карточка - все осталось в квартире. Он боялся туда вернуться.
Непонятно, куда деваться с пригоршней монет, без машины. Вечером Ридан наведался к своему "триумфу".
Машина оказалась на месте, но приблизится к ней он не решился: за автомобилем вполне могло вестись наблюдение.
Конечно, можно было пойти в полицию. Он не виноват, в конце концов. Несчастный случай. Но... Вот именно - но!
Невозможность предвидеть, чем обернется эта ужасная история. Полицейские запросто могут пришить ему убийство. Будет суд. Вероятно, его оправдают. Но огласка значит...
Это значит -прощай квалификационные экзамены.
Ему уже не удастся стать доктором. Даже если его оправдают, подобная известность будет губительна для карьеры. Переехать?.. Куда? Все летит к чертям!
О Господи! Что же делать? Ужасно некстати поссорился с Нэнси. Не стоило с ней расставаться. Но теперь уже поздно.
Ван впервые пожалел, что у него нет родственников.
Ранее это обстоятельство представлялось ему изрядным преимуществом.
Но что ж теперь делать? Попрошайничать на улицах?! Ридан остановился.
Впрочем, в Ганьо живет его давний знакомый. В сезон он работает смотрителем на пляже. Недели на две, пожалуй, он сможет его пристроить. Придется что-нибудь наплести.
От мысли о неизбежном вранье, которое обязательно повлечет за собой новое, у него разболелась голова.
Начался слабый дождь. В сочетании с изнуряющей духотой он производил странное впечатление.
Почти стемнело. Ван ускорил шаги и вскоре оказался на Западной стороне. Он зашел в телефонную будку.
Поколебавшись, набрал номер полицейского управления.
- Я потерял машину, - сказал Ридан, голосом подражая пьяному. - А может, ее угнали? У меня "триумф"...
- Имя, номер машины, -небрежно проговорила телефонная трубка.
Ван продиктовал номер. Наступила короткая пауза, потом что-то щелкнуло, и другой голос, холодный и властный, спросил:
- Откуда вы говорите? Мы нашли вашу машину. Можете за ней приехать?
- Н-нет... - Ридан часто задышал.
- Вы звоните из дома? - спокойно осведомился тот же голос.
Совершенно отчетливо Ван понял, что они знают - звонит он не из дома.
- Нет. Я в гостях...
- Мы вам ее пригоним. Адрес?
Ридан лихорадочно соображал, успели или нет засечь этот телефон-автомат.
- Зеленый переулок, пять. - Он назвал место неподалеку. - Но до утра мне машина не понадобится. Не к спеху...
- Ничего. Будьте внизу.
Ридан вышел из будки. Указанный переулок находился в пяти минутах ходьбы. Свернув на него, он отыскал нужный дом. Затем перешел на противоположную сторону и, зайдя в ближайший подъезд, поднялся на третий этаж. Из окна лестничного марша был прекрасно виден весь переулок. Ридан все время смотрел на часы.
Ровно через три с половиной минуты внизу скрипнули тормоза. Возле дома номер пять остановилась машина. Из нее вылезли четверо в штатском. Даже неполноценный признал бы в них полицейских.
Они задрали головы и принялись рассматривать освещенные окна. Потом один остался возле машины, а остальные зашли в подъезд.
Ван не стал дожидаться окончания их работы.
Теперь полиция знает, что он в городе. Они, конечно, поймут, что он их одурачил. Но долго водить за нос этих ребят не в его силах.
В полной темноте он разыскал улицу Крестера. Она была плохо освещена, и он дважды прошел ее из конца в конец, прежде чем обнаружил темные металлические ворота. Рядом виднелась узкая, как змеиный зрачок, дверь.
Он позвонил.
Щелкнул электрический замок. Ридан распахнул дверь. Открылся небольшой коридор, ярко освещенный, перегороженный блестящим металлическим турникетом. Тут же - стеклянная будка. Рядом с ней боком стоял охранник. Он скосил глаза и передвинул на грудь пистолет-пулемет.
Мне рекомендовали обратиться сюда, - сказал Ван Ридан, - один человек... я не знаю его имени, но он обещал мне помочь.
Охранник внимательно оглядел его: - Повернись к стене.
Ридан повиновался.
Охранник молниеносно обыскал его и тут же сказал:
- Проходи.
Скрипнула педаль турникета. Ридан миновал будку.
- Пока никуда не уходи, - сказал охранник. - За тобой придут, меня предупреждали. Я буду наблюдать.
Ридан ничего не имел против того, чтобы за ним наблюдали. Подумалось, что хуже от этого не станет. Он вышел через внутреннюю дверь и остановился рядом, разглядывая ярко освещенное пространство, заполненное людьми и машинами, где происходила сосредоточенная и непонятная для него работа.
В эти часы обводное шоссе было свободно. Сервера привычно гнал машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26