Дэнни любит проявлять изобретательность, любит все тщательно рассчитать.
Вырулив «тойоту» на шоссе, обогнав «порш» и перерезав дорогу «мазератти», чувствуя себя сильным и неуловимым, – человек не может умереть дважды, не так ли? – Дэнни вспоминал о том времени, когда его тайный список был очень длинным, включая имена как богатых, так и бедных. Теперь этот список стал очень коротким, в нем только одно имя – Филиппа Робертс. И он проявит всю свою изобретательность, разделываясь с ней.
10
– Эй, посмотри сюда!
Лэрри Вольф вышел из ванной комнаты и стоял в гостиной бунгало, держа в руках банный халат.
– Посмотри, что они нам дали! – крикнул он. Андреа Бахман, ассистентка Гольфа, распаковывала вещи в своей комнате и посмотрела на Лэрри сквозь приоткрытую дверь. Она уже видела халат, висевший в ее ванной, – толстый, махровый, с серебристым кантом и такими же звездочками, вышитыми на нагрудных карманах.
– Я не думаю, что курорт преподнес нам их в подарок, – сказала она, – мы можем пользоваться ими только здесь. Их нельзя брать с собой.
– Конечно, мы захватим их с собой. Здесь же нет никаких воспрещающих табличек.
Она не стала спорить. Андреа хотелось сказать: «Лэрри Вольф, ты поразительный тупица, но даже обыкновенную тупость умудряешься сделать значительной». Вместо этого она крикнула:
– Никаких табличек, – и продолжала разбирать свои вещи. Прошли те времена, когда она внимала каждому его слову. – Теперь он начинает раздражать ее.
Но в этом он был прав: такие банные халаты – полная неожиданность. В большинстве гостиниц предоставляют обычные купальные халаты, эти же, в «Стар», – просто класс. Осматривая туалетные принадлежности в ванной комнате, она ожидала увидеть обычный набор пакетиков и бутылок с фирменными знаками – чаще всего фирм «Сассун» или «Фаберже», но была приятно удивлена, обнаружив на розовом мраморе ванной мыло от Пуллмена и Нины Риччи, пенку для мытья «Ночное аромат жасмина» от Жова, шампунь для ванн с миндальным маслом от Кэзуэлл-Масси. Теперь ясно, подумала Андреа, сюда приезжают, чтобы почувствовать, что тебя ценят и балуют по-настоящему.
Спальня также оказалась приятным сюрпризом. Об обычных гостиничных белых простынях здесь не стоит и вспоминать. В комнате Андреа простыни были ярко-малинового цвета, покрывало из набивного ситца фирмы «Лаура Эмми» с гармонирующими по цвету валиками вместо обычных подушек. В вазе на столе были алые гиацинты – это в декабре-то!
Войдя в гостиную, она нашла Лэрри за привычным занятием: одетый к обеду, он разглядывал себя в большом, в позолоченной раме, зеркале над камином. Для Андреа все еще было внове не испытывать сексуального влечения при каждом взгляде на него. И сердце ее больше не замирало при его появлении. Теперь она могла воспринимать его объективно.
Лэрри Вольф сорока четырех лет, темноволосый, с резко очерченным подбородком, красивый, как манекен, как церемониймейстер на балу. Оденьте его в смокинг и суньте ему в руки микрофон – получите точный портрет. Он казался остроумным и тонким, большинство женщин замирали, увидев его. Но мало кто знал, что за его располагающей внешностью скрывается весьма ограниченная личность. Мало того, что Лэрри Вольф был неглубоким человеком, он был настоящим занудой. Однажды Андреа оказалась свидетельницей его разговора с приятелем о его связи с одной известной актрисой. «Она ненавидит слово «трахать», – говорил Лэрри. – Когда я ей сказал: «Давай потрахаемся», она стала как сумасшедшая. Она предпочитает называть это «заниматься любовью» и не позволила мне даже прикоснуться к ней, пока я не взял ее. Как-то ночью я сказал: «Давай займемся любовью», она закрыла глаза, и тогда я трахнул ее».
– Когда Ямато встретится с нами? – спросил Лэрри, глядя на Андреа в зеркало.
– Через четыре дня, – ответила она и взяла манто. Мистер Ямато был богатым японским бизнесменом, выразившим желание финансировать следующую картину Лэрри – историю Марион Стар. Фильм будет первым броском Лэрри в режиссуру. После получения «Оскара» в апреле Лэрри пришел к выводу, что его больше не удовлетворяет положение только сценариста, теперь он хочет сам ставить фильмы. Быть режиссером – более престижно, больше денег, больше власти, доступнее женщины.
– О'кей, пойдем, – сказал он, направляясь к двери и даже не подумав помочь Андреа надеть манто, – Мне нужно выпить. – Он открыл дверь и вышел, предоставив ей следовать за ним. Все это потому, что Андреа, сорокадвухлетняя самоутвердившаяся простушка, уже много лет следует за Лэрри по жизни, как тень. Но теперь этому пришел конец. Усевшись в небольшой электрокар, который она вызвала, чтобы добраться до «Замка», Андреа улыбнулась Лэрри той улыбкой, которая говорила, что он лучше всех и вся, не считая бутылок с завинчивающейся пробкой. Она должна быть осторожной, чтобы не выдать себя. Потому что ждет подходящего момента. Собственно, уже дождалась.
В нескольких ярдах от бунгало Вольфа, в другом бунгало, Кэроул Пейдж заканчивала приготовления к своей первой схватке с Лэрри Вольфом. Она размышляла: некоторые вещи нельзя купить за деньги или взять силой, влиянием. Только с помощью секса. Когда ты очень хочешь что-либо получить, думала она, заканчивая макияж, секс может оказаться единственной валютой. Нет ничего, что нельзя было бы купить за эту валюту. А Кэроул Пейдж, кинозвезда, озабоченная будущим, собирается купить мужчину. И этот мужчина – Лэрри Вольф.
Выйдя из спальни, она прошла в гостиную, где молодой человек с открытой улыбкой, в плотно пригнанной униформе разжигал огонь в камине. У камина стояло блестящее медное ведро, полное сосновых шишек, обработанных воском. Когда они попадали в огонь, то лопались, загораясь яркими вспышками. Это было одно из прекрасных ощущений, которые испытывала Кэроул в ее новом жилище.
Впервые переступив порог бунгало, она почувствовала в воздухе запах апельсина. Пытаясь определить, откуда он исходит, она обнаружила ободок, наполненный апельсиновым маслом, прикрепленный к одной из электрических лампочек в спальне. Это было романтично. Ах, если бы Сэнфорд мог оказаться здесь и разделить ее восхищение!
Но, конечно же, он не может быть здесь, раз она планирует заняться обольщением.
«Мне надо отдохнуть, – уверяла она мужа, когда закончились съемки ее последнего фильма. – Я абсолютно измучена». Кэроул измучилась не столько физически, сколько душевно. Любой знающий человек понимал, что «Девушка с претензиями» – фильм, где она сыграла главную роль, – настоящая «бомба».
Но она понимала, что следующий фильм может оказаться не таким успешным. Когда она прочла, что Лэрри Вольф приобрел найденный дневник Марион Стар с намерением сделать на его основе кассовый фильм, Кэроул усмотрела в этом благоприятную для себя возможность. Она разузнала, что смогла, о сценаристе и пришла к выводу, что он зануда с непомерно развитым эго. Но он был великолепный зануда и, судя по всему, получил кучу японских денег на постановку фильма. Она стала изучать его глубже и выяснила, что Лэрри нравится в женщинах. «Мне необходимо знать, что победа будет за мной, – откровенно признался он в интервью журналу «Пипл». – Женщины, которые бросаются на меня, а таких масса, мне не подходят. Но поставьте на моем пути недосягаемую женщину, и я все преодолею, чтобы добиться ее. Чем это труднее, тем настойчивее я буду се преследовать. Это игра, понимаете? Добиваться и побеждать. Нет большего удовольствия».
Итак, Кэроул выработала стратегию. Она получит Лэрри, заставив его думать, что он добивается ее.
Когда она прочла в колонке Лиз Смит, что Лэрри и его ассистентка Андреа Бахман направляются в «Стар», чтобы получить дневник, за который он предложил высокую цену и на который приобрел права, а также чтобы осмотреть старый особняк с целью возможного его использования при съемках фильма, Кэроул уселась за телефон и организовала свое пребывание в «Стар» на то же время, что и Вольф. Лэрри должен был приехать сегодня. Теперь ей оставалось только узнать, где он остановился, устроить случайную встречу, а затем изобразить полную незаинтересованность.
Нагнувшись, чтобы взять манто из русских соболей, она почувствовала, что кружевной лифчик сдавил грудь. «Могу поклясться, что грудь стала больше», – жаловалась она своему хирургу-косметологу. «Липотомия непрерывно уничтожает жировые клетки, – объяснил ей хирург, – и когда все жировые клетки будут ликвидированы в данном месте, то организм их здесь уже вырабатывать не будет, он просто найдет другое место для накопления жира. В вашем случае, Кэроул, жировые клетки отсосаны на бедрах, поэтому организм посылает жир в другое подходящее место – груди».
Что, конечно же, делает имплантацию грудной железы ненужной.
Закрыв глаза, Кэроул пыталась унять головную боль. Это было легкое похмелье от шампанского, выпитого во время поездки в Палм-Спрингс. «Страх перед фуникулером», – объяснила она своим спутницам Фриде Голдман и доктору Айзекс. Поверили ли они ей? Она сомневалась. Ее передернуло при воспоминаниях об опустошенной бутылке «Дон Периньон». Алкоголь обычно развязывал ей язык, и она благодарила бога, что не сболтнула чего-нибудь вроде: «Я еду в «Стар», чтобы трахаться с Лэрри Вольфом, чтобы он взял меня в свой следующий фильм. Все-таки она не так уж напилась, чтобы проговориться.
Надевая манто, она вдруг с болью вспомнила обложку журнала со своим фото и подпись к нему: «Карьера Кэроул Пейдж окончена?»
После провала трех картин и прощания с сорокалетием, Кэроул как бы заглянула в преддверие ада. И это оставило в душе неизгладимый след. Она чувствовала себя обиженной. Ведь она оставалась хорошей актрисой, все это признают. А пришлось играть в довольно жалких фильмах. Число ролей для «стареющих» женщин быстро сокращается с каждым прожитым годом. Гильдия киноактеров недавно опубликовала жуткую статистику: из всех ролей в художественном кино семьдесят один процент – женщины, причем на долю актрис старше сорока лет в кино и на телевидении приходится менее девяти процентов ролей.
Теперь спасти ее может только одно – сценарий, написанный человеком по имени Лэрри Вольф, самым заметным сценаристом в Голливуде. «Оскар», полученный им в апреле, только подтвердил это. Теперь он собирается сам ставить фильмы, по своим сценариям, а это означает, что выбор актеров будет тоже в его руках. Именно для Лэрри лежали у нее в сумочке презервативы, которые она стащила из дома с целью соблазнить его, чтобы подписать с ним контракт. На выполнение задуманного плана у нее было всего несколько дней. Сэнфорд ждет ее возвращения домой в Беверли-Хиллс к Рождеству, возвращения со всеми ее страхами, морщинами и безутешными воспоминаниями о лучших днях.
Ах, Сэнфорд, ее великолепный, непревзойденный в постели муж… Как долго она еще будет ему желанна!
Подходя к двери, она увидела свое отражение в зеркале: высокая, стройная блондинка, которой можно дать немногим за тридцать. Но такие мимолетные взгляды не в счет: опасным было пристальное разглядывание. Сможет ли она заниматься любовью с Лэрри Вольфом, если ее будет все время преследовать мысль, а не видны ли следы ее маленьких уловок: шрамик там, где вставлялась трубка при липотомии, впадины от удаленных нижних ребер, шрам на животе, над лобком, от подтяжки живота? Кэроул думала об этих следах как о признаках старения. Почему-то на ум пришло сравнение с годичными кольцами деревьев – чем их больше, тем дерево старше. Так у женщины – чем больше шрамов от косметической хирургии, тем она старше. Скоро ей придется добавить шрамы за ушами от подтяжки кожи под подбородком, шрам под волосами от натяжки кожи на лбу, небольшие кратеры, которые останутся после удаления коренных зубов. Все эти изменения задуманы, чтобы она не выглядела сорокалетней. Если все эти следы заметит Лэрри Вольф, то, конечно, отвернется от нее. Или еще хуже – рассмеется ей в лицо и скажет, что она слишком стара для роли двадцатипятилетней секс-бомбы! И что тогда? Ее дни со Сэнфордом сочтены? Если и следующий ее фильм станет неудачей, если ее сочтут слишком старой для новых ролей, если люди начнут ей сочувствовать и она станет вызывать жалость, Сэнфорд, скорее всего, примется за поиски новой красивой, но более молодой кинозвезды. В будущем ее больше всего пугала не перспектива завершения карьеры сама по себе, а возможность потерять Сэнфорда. Кэроул была уже звездой, когда они встретились, и она понимала, что Сэнфорд влюбился в нее главным образом из-за ее славы и положения в кино. Он довольно часто говорил об этом в первое время, продолжает напоминать и теперь. Некоторые мужья не терпят пребывать в тени славы своих жен, Сэнфорд же грелся в этих лучах. Но захочет ли он ее, когда она станет бывшей звездой? «Я хочу, чтобы ты гордился мной, Сэнфорд, любимый, – тихо сказала Кэроул своему отражению в зеркале. – Я не переживу того, что тебе придется наблюдать закат моей звезды в кино, моего превращения в еще одну стареющую актрису которая тщетно надеется хоть на какую-нибудь роль.
Я знаю, что постепенно наши отношения разрушатся и я потеряю тебя. Но если я не смогу жить с тобой, любовь моя, то я вообще не хочу жить».
Когда Андреа Бахман увидела «Замок», он ей сразу напомнил натурные съемки в фильме «Ребекка» – таинственный дом, освещенный лунным светом, и голос женщины: «Прошлой ночью мне приснилось, что я вновь отправляюсь в Мэндерли…»
Пока электрокар, жужжа, двигался по бетонной дорожке, ведущей от бунгало к основному зданию курорта, их юный водитель, закутанный в парку, рассказывал: «Оздоровительный клуб находится вот здесь, крытые теннисные корты по этой дорожке…» – Андреа, не отрываясь, смотрела на особняк. Она находила, что он выглядит романтичным и зловещим одновременно. В «Робин Гуде» Кевина Костнера декорации в чем-то повторяли его башни, башенки и зубчатые стены. Для фильма о Марион Стар даже нет необходимости строить декорации, достаточно провести натурные съемки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78