Ну, давай, собачка, гав-гав.
– Оставь ее! – закричала Фризз, появляясь в дверях.
– Заткнись ты, – сказала Эмбер, а две девочки преградили дорогу Фризз.
– Пожалуйста, Эмбер, – сказал Кристина, – почему ты так поступаешь со мной?
– Делай, что я говорю, или я ее выброшу. На колени! Начинай поднимать свои лапки, как хорошая послушная собачка.
– Кристина, – закричала Фризз, – не делай того, что она говорит!
Эмбер шепнула что-то стоявшей рядом девочке, та шепнула другой. В следующую минуту они схватили Фризз и втолкнули в комнату, заведя ей руки за спину.
Взяв со стола ножницы, Эмбер медленно подошла к Фризз. Одной рукой она пощелкивала ножницами, другой держала отбивную, покачивая ею из стороны в сторону.
Со страхом и удивлением смотрели девочки, ожидая, что же предпримет Эмбер. Она поднесла ножницы к лицу Фризз и сказала:
– Мне кажется, что у этой девочки слишком много волос. Сейчас я ей их обрежу.
– Оставь ее в покое, – сказал Кристина.
– Съешь свиную отбивную, как хорошая послушная собачка, тогда не буду стричь. Иначе… – Эмбер со злостью помахала ножницами в воздухе.
Кристина смотрела на отбивную, которую Эмбер протягивала ей, но Фризз сказала:
– На делай этого, Кристина. Я не возражаю, пусть она обрежет мне волосы. Я ненавижу их. – В ее голосе послышалось всхлипывание.
Кристина чувствовала, что глаза девочек устремлены на нее. Она, казалось, слышала пугающе громкий стук своего сердца и переводила взгляд с лица Эмбер, полного холодного высокомерия, на расширенные от ужаса глаза Фризз.
– Нет, – сказала она, наконец, – я не буду делать того, что ты хочешь. И ты не смеешь обижать Фризз.
Ко всеобщему удивлению, она с силой оттолкнула Эмбер и оттащила девочек, державших Фризз. Посмотрев Эмбер прямо в глаза, Кристина медленно произнесла:
– Ты больше никогда не будешь обижать нас. Ты – подлая и жестокая, Эмбер, мне жаль тебя. И все, кто водятся с тобой и делают то, что ты им говоришь, вовсе не считают себя хорошими. – Она посмотрела на девочек, но они потупили глаза. – Ты насмехаешься над нами, потому что мы не так хороши, как ты, но по крайней мере у нас есть гордость. Мой папа учил меня уважать себя. Вот это я и собираюсь делать, Александра Хантингтон. Я больше не позволю тебе изводить ни Фризз, ни меня.
9
«Не беспокойся, Долли. Это ненадолго. Скоро мы будем опять вместе».
Голос Джонни эхом отозвался из прошлого. Филиппа отложила ручку и взглянула в иллюминатор частного самолета компании «Старлайт» на звезды и чернеющий внизу океан. После дозаправки на Фиджи они взяли курс на Южную Калифорнию. Кабина самолета освещалась тусклым светом. Чарми, сидя напротив Филиппы, читала, Рики в камбузе готовил кофе и горячие бутерброды для летчиков – вот и все пассажиры на борту.
Когда предчувствия стали вновь одолевать Филиппу, она взяла ручку и попыталась сосредоточиться на работе. Прочла последнюю строчку рукописи: «Два качества необходимы для достижения успеха: обязательность и самодисциплина». Эта фраза будет «затравкой» вводной главы ее книги «План «Старлайт» о сохранении фигуры и красоты из 99 пунктов. К этой главе читатель будет возвращаться снова и снова в поисках душевного подъема. Содержание книги не несет ничего нового, это краткое собрание философских мнений и изречений, которые за многие годы стали фирменным знаком «Старлайта». «Успех знает, чего вы хотите» или «Выигрыш – это решительность».
Филиппа посмотрела на исписанную наполовину страницу, но ручку отложила. Она не могла сосредоточиться. Предчувствие надвигающейся потери отрывало ее мысли от начатой работы и переносило в прошлое, в ту туманную ночь в Сан-Франциско, сорок два года назад, когда она впервые испытала, что такое тяжелая утрата, и в ночь, когда она потеряла все. Не было ни предупреждения, ни предчувствия, никакого другого знака, который подготовил бы ее к внезапному, крутому повороту в жизни.
И еще две трагические утраты были в ее жизни: первая произошла тогда, когда она отправилась в обшарпанную квартирку на задах Китайского театра Граумена в 1958 году, – тогда линия ее жизни была определена навсегда; вторая потеря обрушилась на нее, когда она стояла на мысе Резолюшн и наблюдала, как тонет «Филиппа». Неужели еще один такой поворот в жизни ожидает ее в конце полета? Филиппа попыталась проанализировать свои страхи, она не могла понять, что пугает ее больше: возможность потерять компанию или открытие, что один из друзей предал ее. Пожалуйста, молча молила она черную ночь за иллюминатором, если есть в компании предатель, то пусть он будет не один из наших.
Между ее сиденьем и сиденьем Чарми находился низенький столик, на котором стояло блюдо со свежими фруктами, тарелка с печеньем и хрустальный бокал с «Перрье», в котором плавали ломтики лимона. Отпив из бокала, Филиппа пыталась поудобнее устроиться в кресле. Предстояло еще так много обдумать.
И первая ее мысль была о Беверли Берджесс. Еще в Пере Иван Хендрикс спросил Филиппу: «Фамилия Берджесс вам хорошо знакома?» Она порылась в памяти, но не нашла в своем прошлом никакой Берджесс. Представила журнальную рекламу «Стар», которую Хендрикс показывал ей серебряные звезды на темно-синем фоне. Внутренняя отделка самолета компании «Старлайт» тоже была выполнена в синих оттенках с серебряными звездами, разбросанными по обивке. Филиппу вновь заинтересовала мысль: правда ли, что в жизни близнецов, воспитанных порознь, случаются неожиданные совпадения? Она вспомнила статью на эту тему, прочитанную не так давно, где говорилось о сестрах-близнецах, разлученных сразу после рождения. Они вышли замуж за очень похожих друг на друга мужчин, у них были одинаковые увлечения, они жертвовали деньги в один и тот же благотворительный фонд и даже детям своим дали одинаковые имена. Доказывают ли названия ее компании и отеля на горном курорте, а также их невероятно похожие девизы, что Беверли Берджесс – ее сестра?
– С тобой все в порядке? – тихо спросила Чарми, откладывая книгу и снимая очки, которыми она пользовалась только для чтения.
– Не знаю, – ответила Филиппа. – Очень волнуюсь из-за того, что мы найдем в конце нашего пути. Я не могу перестать думать об угрозе, которая таится в искусственном понижении курса акций «Старлайта», и о том, что в этом принимает участие кто-то внутри компании, кто-то, кто близок ко мне. Ты уверена, что никто не знает о моем приезде?
– Верь мне, у них не может быть этих сведений. Все думают, что я, как обычно в это время, нахожусь в Огайо. Когда ты войдешь в двери офиса «Старлайта», все попадают от удивления.
Именно этого Филиппа и хотела – посмотреть реакцию на ее внезапное возвращение. На лицах виновных обязательно что-нибудь отразится.
– Мне все еще не верится, что я покинула Перт, – сказала она и тут же ощутила внезапную тряску и вибрацию. Пилот предупредил, что самолет может пройти вблизи района тропического шторма.
– Я всегда чувствовала, что, пока живу там, надежда, что он каким-то образом спасся, не покидает меня, и мне все кажется, что он вернется. Но, уезжая оттуда, я будто краду у него этот шанс. Сумасшествие какое-то, правда?
– Нет, не похоже, – Чарми протянула через столик руку и положила ее на плечо Филиппе. – Ты должна время от времени выбираться из Пера. Он бы тоже хотел этого. Он бы хотел, чтобы ты думала о будущем, а не о прошлом.
– Да, ты, конечно, права, – улыбнулась Филиппа. – Эстер так обрадовалась, что я приеду домой, как раз к каникулам. Ей не терпится познакомить меня с ее парнем. В общем, Чарми, я довольна, что ты приехала и вытащила меня из Перта. Если у Эстер действительно серьезные намерения в отношении этого парня, во всяком случае так она говорит, то скоро мы займемся свадебными приготовлениями.
– А потом они быстро сделают тебя бабушкой, – сказала Чарми, с ехидцей посмотрев на нее.
– О Боже! Не слишком ли я молода для роли бабушки?
Чарми отпила из бокала джин с тоником, при этом ее пластмассовые браслеты щелкнули на запястьях.
– Возраст – состояние ума, – сказала она, разглядывая выпуклость на брюках Рики, когда он прошел мимо нее по проходу с чашкой кофе и сел позади.
Филиппа откинула спинку кресла. Теперь она видела Рики за плечами Чарми. Он тоже наблюдал за ней.
– Думаю, надо пойти освежиться, – сказала она Чарми. Туалетная комната в хвосте самолета была немногим больше, чем на коммерческих самолетах, с набором свежих полотенец, запечатанных пачек мыла, флаконами лосьона. Мягкая скамейка откидывалась на унитаз, превращая его в кресло. Не до конца прикрыв дверь, она отвернула кран с холодной водой и плеснула водой на лицо. Промакивая лицо толстым махровым полотенцем, она услышала осторожный стук в дверь, голос Рики спросил:
– С вами все в порядке, мисс Робертс? Она ответила «Да» и притихла в ожидании.
Он распахнул дверь, вопросительно посмотрел на нее, затем вошел и защелкнул замок.
– Вы уверены, что с вами все в порядке? – спросил он тихо.
– Я волнуюсь, – сказала она. Филиппа взяла Рики в путешествие намеренно – существовала угроза потери корпорации, а также возможность, что Хендрикс найдет ее сестру. Рики мог ее поддержать.
– И немного напугана.
– Все будет хорошо, – мягко сказал он.
Затем обнял ее за талию и привлек к себе. Когда они так обнимались, грудь к груди, бедро к бедру, Филиппу всегда удивляло, какой он сильный, какое у него крепкое молодое тело. Она обхватила его руками и спрятала лицо на его шее. Вначале он обнимал ее нежно, поглаживая рукой спину между лопаток, затем его объятия стали крепче. Она провела руками по его длинным волосам, его губы впились в нее, его язык был сладким от выпитого кофе с сахаром. Внезапно ей захотелось его здесь, сейчас. Она крепче прижалась к нему, он застонал. Он опустил ее на край унитаза, спустил трусики, задрал юбку и овладел ею так грубо, с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Засунув руку под блузку и задрав ее он тряс Филиппу, она цеплялась за него, губы крепко прижимались к губам.
Самолет весь дрожал, но они не замечали этого, а когда послышался стук в дверь, Филиппа с трудом пролепетала: «Да?»
Это была Чарми.
– Капитан просит занять свои места. Он говорит, что самолет входит в полосу тряски.
И Филиппа засмеялась, пряча смех в душистых волосах Рики.
Фото Филиппы Дэнни Маккей прикрепил к зеркалу и пока гримировал лицо, стараясь изменить внешность, придумывал различные способы, чтобы отомстить ей. Может быть, он вздернет ее на веревке, чтобы она извивалась, как пойманная на крючок рыба, – ведь с ним было то же самое в тюремной камере. Он даже может позволить ей умереть, как это фактически случилось с ним, а потом оживить, как и его оживили, потому что тюремный врач, которому заплатили целое состояние за причастность к мнимому самоубийству, включил хронометр, выполнил всю процедуру констатации самоубийства, привел его в чувства, а затем объявил, что он умер. Он вновь и вновь вызывал в воображении картину, как она начнет плакать, вопить и умолять отпустить ее. Дэнни хотел насладиться этой сценой, а может быть, когда он найдет ее в Западной Австралии, он не будет торопиться убивать ее сразу. Он может даже подружиться с ней, вот это будет настоящий финт. Тогда, не ведая его планов, она будет с ним ласкова и дружелюбна. Не так ли поступила она, когда сделала вид, что поддерживает его политическую кампанию, вносила деньги и все такое прочее, а сама подготавливала его унижение и уничтожение?
Приклеив бородку, Дэнни не смог удержаться от улыбки при мысли, что, встретив Беверли, или Филиппу, как она себя теперь называет, он заставит ее полюбить себя, пока он будет готовить свой секретный план. Отойдя от зеркала, он критическим взглядом оценивал свою работу. Поскольку его лицо как лучшего проповедника-евангелиста известно миллионам людей по телевизионным передачам или по его избирательной кампании, очень важно настолько изменить свою внешность, чтобы никто его не опознал и ничего не заподозрил.
Удовлетворенный произведенными изменениями внешности, Дэнни методично обошел дом Куинна, отобрал для себя некоторые вещи: журналистский значок, который при случае может пригодиться, кошелек с семьюдесятью тремя долларами и мелочью. Взял папку с надписью «Филиппа Робертс», снял фотографию с зеркала и вложил ее в папку вместе с записями, которые сделал Куинн.
Дэнни осмотрелся – нет ли еще чего-нибудь, что ему пригодится, – его взгляд скользнул на скоросшиватель с надписью «Берджесс – «Стар». Повернувшись к окну, он взглянул на море, над которым уже занимался бледно-розовый восход, освобождая Тихий океан от темноты ночи. Он увидел, что начался прилив, заливая и обмывая песок, покрывая пеной, сглаживая и уничтожая следы трёх могил, которые Дэнни выкопал ночью.
Покидая дом в радужном настроении от ясного утра, от новой жизни и предстоящего наслаждения местью, он думал о тайном списке, который когда-то составил. Он систематически, один за другим разделывался с людьми этого списка. Дэнни пришел к выводу, что удачнее всего провернул аферу в Луизиане с этим краснокожим Кейдженом, который обвинил Дэнни и Боннера в изнасиловании его сестры. Он заявил на них властям, но полиция отпустила молодых Дэнни и Боннера, потому что девчонка призналась, что провела с ними ночь добровольно, как нередко поступают в подобных ситуациях женщины после того, как приходят в себя и получают очную ставку с одним из насильников. Дэнни и Боннер со смехом покинули город, но когда после нескольких месяцев кочевания с евангельскими проповедями они опять оказались в этом южном штате, Дэнни среди ночи прокрался в дом краснокожего, под дулом пистолета стащил его с кровати, вывел на болото и загнал по горло в тину. К тому времени, когда поисковая группа отыскала парня, аллигаторы уже добрались до него.
Нет, подумал Дэнни, заводя мотор «тойоты» Куинна и выжидая момента, чтобы влиться в поток машин на шоссе. Никто не может пересечь дорогу Дэнни Маккею и остаться безнаказанным. Его месть никогда не была примитивной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78