Трудно представить, сколько телефонных звонков пришлось выдержать директору, особенно от обеспокоенных родителей.
Серчер открыл очередное письмо. Оно было из журнала.
Дорогая Джилл!
Большое спасибо за то, что вы сообщили мне о своих планах на игру в Кавертоне. Мне было приятно получить от вас письмо. Я хочу написать хорошую статью о вас и ваших друзьях-болельщиках для следующего номера журнала. Для этого мне необходимо приехать туда, в Кавертон. Я уверен, что статья вызовет большой интерес у читателей нашего журнала, так как многие из них наслышаны о великолепной футбольной команде Соерсвилльской средней школы и ее замечательных болельщиках, которые так самоотверженно и эффективно поддерживают своих игроков. Я собираюсь взять с собой первоклассного фотографа, чтобы тот снял вас и других девушек во время футбольного матча. Эти фотографии украсят статью. Редактор уже сказал мне, что я могу рассчитывать, по крайней мере, на разворот в следующем номере журнала. И я спешу вас обрадовать!
С нетерпением жду скорой встречи.
Джанет Ланс.
Серчер с тяжелым чувством отложил это письмо в сторону. Сколько же еще подобных писем ему придется перечитать? Он взял следующее. Его глаза уже порядком устали, ток как это было, по крайней мере, сорок пятое послание, а некоторые из них содержали в себе не менее десяти страниц.
– Милая!
Так начиналось это письмо.
Серчер насторожился, и с повышенным вниманием погрузился в чтение.
Милая!
Позволь мне сообщить тебе, что я сейчас очень несчастен. Все равно ты будешь моей! Поймешь ли ты всю глубину моей любви к тебе? Ты – самая прекрасная девушка в мире! И ты знаешь это. Почему ты мной так пренебрегаешь? Тебе не нравится цвет моей кожи? До встречи на занятиях в школе.
Пока, до скорой встречи, милая.
Малыш.
Серчера буквально заинтриговало это письмо. Его голова закружилась. Его глаза оживились, теперь он все прекрасно видел. Как же ему повезло! Мог ли он рассчитывать на такую находку. Он еще и еще раз пробежал письмо, почти в экстазе, исступлении. Это был один из редких случаев, которые заставляли его сердце сильнее биться, даже температура у него поднялась. Это была настоящая находка! Открытие!
– Динг-донг! – произнес он громко, стукнув по столу рукой. Диггидидонг! – повторил он, слегка изменив звуки.
– Прощай, милая!
Перед глазами у него снова предстало начало той роковой записки. Он снова уставился горящим от возбуждения взором на лежащее перед ним письмо. Он, конечно же, очень осторожно обращался со всеми письмами, боясь их испачкать, чтобы не уничтожить находящиеся на них отпечатки пальцев. Для этой цели он надел перчатки. Тонкие, белые перчатки, специально сделанные для подобной работы. Теперь он обращался с этим письмом, будто бы это было самое хрупкое, самое ценное изделие из стекла. Он старался даже не дышать на него.
– Сукин сын! – три или четыре раза произнес он. Какой же будет следующий ход? Кого теперь взять в обработку? Кто из работников школы сможет ему помочь? Кто из них лучше знает всех учеников? Неплохо бы опросить тех молодых красоток, с которыми он беседовал сегодня, – они бы быстро сказали, кто из ребят носит кличку «Малыш»? Или же обратиться к мистеру Мак-Дрю? Этот парень лучше всех подойдет для этого дела. С другой стороны, внезапно подумалось Серчеру, а почему бы не опросить сразу всех двенадцать или тринадцать негритянских ребят, которые занимаются н этой школе? И больше не трогать ни кого. Это был неплохой способ выяснения истины. Конечно же, «Малыш» находится среди них.
Именно на этом капитан решил остановиться. С профессиональной точки зрения, это наилучший выход. Теперь перед ним была альтернатива, как действовать дальше:
1. Немедленно собрать всех цветных ребят и сегодня же вечером начать их обработку.
2. Воздержаться от дальнейших действий до завтрашнего утра и обработать их завтра на свежую голову.
Сначала он хотел остановиться на первом варианте. Но по зрелом размышлении решил, что, в конце концов, второй вариант больше подходит для решения этой проблемы. Конечно, это означало, что сегодня ему предстоит бессонная ночь. Его будет мучить непреодолимое желание действовать, тревога, не сбежит ли преступник или не набросится ли на очередную жертву. Такой человек был способен на любую неожиданность, Серчер был убежден в этом. Тем не менее, он решился на риск. И он полагался на милость божью, надеялся, что ему не придется попозже сожалеть о принятом решении.
Он все еще очень осторожно держал письмо одетыми в белые перчатки руками. Он перечитал его снова и снова, раз шесть, по крайней мере. И наконец, положил его на стол, так же очень осторожно. Он сам лично отнесет его завтра в лабораторию для обнаружения отпечатков пальцев.
Оставалось прочесть еще около полдюжины писем. И хотя особого желания заниматься ими не было, Серчер понимал, что он обязан прочесть их. Пересиля себя, он приступил к работе. Хотя он знал, почти что был уверен, что ничего стоящего там больше не обнаружит.
Первое письмо было, очевидно, от подруги, судя по женскому почерку, легкому аромату духов, пудры и тому подобных вещей. Оно пришло из Нью-Джерси.
– Джилл, милая… – Серчер застыл, пораженный этим обращением. Потом улыбнулся. В конце концов, он встречал такого рода обращения во многих письмах, особенно от подруг или от близких родственниц. Все они были совершенно безобидные. Продолжая улыбаться, он прочел письмо до конца:
Как ты там, милая? Все еще страстно и беззаветно болеешь за этот замечательный, сумасшедший футбольный клуб? Послушай, милая, когда ты в следующий раз приедешь ко мне, ты обязательно все расскажешь про свою любимую команду. Ты мне опишешь, как они играют, и как вы за них болеете. О, я знаю, ты к этому времени уже закончишь школу! А как поживает твой Тигр? Я просто без ума от этого твоего живчика! Как весело, должно быть, болеть за такой клуб, как ваш! Вот здорово! У нас уже перестали ходить на игры наших футболистов. Ты знаешь, сколько раз они выиграли за последние годы? Я даже не могу сказать тебе – мне просто за них стыдно. Что у тебя нового? Как дела на любовном фронте? Кстати, из тебя выйдет неплохая жена! Послушай, Джилл? У тебя есть настоящий любимый в Асбери? Каждый раз, когда я вижу тебя на побережье в купальном костюме, мне интересно знать, кто бы это мог быть? Я уже писала тебе, что почти защитила степень? Все бы хорошо, если бы не этот противный старикашка Вэйн. Он доведет меня до могилы! Этот кровопийца! Ха-ха! Я тебя рассмешила? А какая у тебя любимая группа? Я имею в виду, под какую музыку ты больше всего любишь танцевать? Лично мне больше по душе «Хохмачи». О, они просто великолепны! Они создают такое потрясное настроение. И ритм у них просто удивителен! Тебе они тоже понравились бы. Я не сомневаюсь…
У Серчера не хватило терпения дочитать этот бред до конца, увидев, что его ожидает еще добрый десяток таких же бессмысленных душевных излияний. Он решил, что без особого вреда для своих профессиональных интересов, он может со спокойной совестью опустить остальную часть письма. Так он и поступил. Он только пробежал глазами самую последнюю страницу, всю вкривь и вкось исписанную неровным, скачущим то вверх, то вниз, почерком, как будто она была написана каким-то психом или человеком, принявшим изрядную долю наркотика.
Подпись была тоже неразборчива. С трудом Серчеру удалось восстановить имя автора этого сумасшедшего послания. Ее звали Рибби.
И он сразу же перешел к следующему письму:
Моя дорогая Джилл!
Я так рада сообщить вам, что вы зачислены. Я думаю, что это очень большая радость для всех нас. Я знаю, что вы будете очень счастливы здесь, и все мы будем очень рады видеть вас…
Серчер пропустил остальные четыре страницы, хотя в уме он пометил возможный вопрос о том, куда конкретно поступила Джилл. Письмо было подписано просто именем: – «Марта».
Глубоко вздохнув при мысли, пошла ли спать его жена, Долли, он перешел к следующему письму.
И еще к следующему…
Наконец, просмотрено последнее послание.
Его глаза разболелись. Он осоловело посмотрел сквозь слипающиеся веки на огромную кучу писем, лежащих перед ним. Потом повернулся и взглянул на единственный белеющий на самом краю стала листок…
Он послал ему воздушный поцелуй.
21
Понс катил на велосипеде по улицам Соерсвилля. Он выглядел очень щеголеватым, принаряженным, почти как жених. Он побрился электрической бритвой, тщательно расчесал щеткой свои короткие коричневые волосы. Потом он внимательно рассмотрел в зеркале свое лицо. Понс знал, что он не красавец, но и безобразным его тоже не назовешь, это он тоже определенно знал. Он нашел свое лицо довольно интересным: оно выглядело по-разному, если смотреть на него с разных сторон, сам он предпочитал вид слева. Его всегда чрезвычайно поражал тот факт, как это одно и то же лицо может выглядеть по-разному в зависимости от того, с какой стороны или под каким утлом зрения на него смотреть. В анфас, например, он выглядел действительно хорошо. Он взял себе на заметку, что будет стараться смотреть на нее как можно более прямо, не поворачивая голову. Одежду он подбирал очень тщательно. Выглядел он на все сто. Своим родителям он сказал, что пошел повидаться с Тигром. Ему не нравилось врать, но в данной ситуации иначе поступить он не мог. Он знал, что это был единственный шанс, чтобы ему позволили выйти из дома… сегодня вечером, впрочем, то же самое было вообще по вечерам. Как это ни невероятно, но его родители, полные терпения и родительской веры в своего мальчика, были вынуждены отпустить его из дому вечером, да еще сегодня. Добиться этого Понсу было нелегко. Он переубеждал и настаивал на своем в своей обычной спокойной манере, что заняло у него определенное время. В конце концов, он вышел победителем.
Он выбрал наиболее прямой путь к меблированной квартире мисс Смит, но, в любом случае, он немного опаздывает, из-за затянувшихся приготовлений и переговоров. Рыжий Джо, его маленький красноголовый братик, вытаращился на него огромными глазищами, зная, что какой-то страшный случай произошел в Соерсвилле в этот день, но все-таки он не был полностью осведомлен о том, что же произошло. Пеппи вертелась вокруг Понса весь вечер, потом увязалась за ним, мяукая, путаясь у него под ногами, так как он забыл ее покормить, Пеппи, конечно же, ничего не знала о страшном случае, она просто хотела есть. И он накормил ее, в конце концов, искренне извинившись перед ней. Она только промурлыкала в ответ и сожрала свою пищу – эгоистичная, неблагодарная тварь, которой не было никакого дела до бед близких людей: на уме у нее – только ее желудок.
Понс захватил с собой учебник английской литературы и блокнот. Он заранее продумал некоторые аспекты темы, о которой будет речь. Во всяком случае, он постарался тщательно продумать эти аспекты, хотя, сказать по правде, все они упирались в одно – в саму мисс Смит. Его – ум и тело находились под воздействием очень противоречивого, сложного спектра чувств – от откровенной животной похоти до какого-то неясного, абсолютного ужаса, помутнения сознания. Это было одной из основных причин, почему он остановился именно на велосипеде для поездки к дому женщины его мечты. Путешествие предстояло довольно длительное, чтобы подавить в себе наиболее опасные, часто неконтролируемые, импульсы и побуждения. Пусть это несколько старомодное средство передвижения доставит его к цели назначения с небольшим опозданием. Конечно, он мог бы поехать на своем изящном мотороллере, или, на худой конец, он мог бы, проявив достаточную твердость и настойчивость, взять автомобиль матери. Но он сам выбрал велосипед. И не сожалел об этом. Стоял свежий ноябрьский вечер. Было прохладно. Самое прекрасное время для небольшой велосипедной прогулки.
Интересно, как выглядит ее квартира. Он сгорал от любопытства и нетерпения поскорее вступить за порог ее дома, где ему навстречу выйдет высшее существо, божественное создание, его мечта, эта милая женщина, его любимая… Ему только однажды посчастливилось увидеть меблированные квартиры на Элмвуд авеню, и то снаружи, промчавшись мимо них со свистом на мотороллере. Квартиры располагались в большом кирпичном доме, и сказать по правде, он там не знал никого, за исключением Бетти Смит. Будут ли они разговаривать в гостиной? Разговаривать…
Понс совершенно не мог представить, как это он будет непринужденно разговаривать со своей богиней. Он попытался представить себе ее гостиную: это может быть большая комната для шумных сборищ или вечеринок с друзьями, а возможно, это уютное помещение для свиданий вдвоем лучше, чтобы она оказалась именно такой. Сядет ли она рядом с ним на софе? Или у нее есть пара стульев или кресел, и каждый будет сидеть на своем? Где же они, все-таки, будут сидеть? Его очень это интересовало. Есть ли там стол? Или там только карточный столик? Положит ли он свою книгу на стол? А блокнот? Куда он положит свой блокнот? Ему же понадобится какое-нибудь место, чтобы делать записи. На карточном столике? Куча вопросов, вспыхивающих в его уме, подобно молниям, одолевали Понса, пока он катил на велосипеде к дому женщины его мечтаний. Он чувствовал себя уверенней, когда искал и находил на них ответы. Такова уж была особенность характера этого необычного парня. Он знал ее, он чувствовал ее. Но ему также было хорошо известно, что самым главным, самым существенным вопросом было: что там произойдет? Это будет решающий поворот в его жизни. Как он сумеет справиться с ним? И справится ли он с ним вообще? Понс перебирал в уме разные варианты того, что будет происходить в квартире Бетти Смит. Будет ли она им руководить? Или он должен взять инициативу в свои руки? Это его очень беспокоило. А может случиться так, как произошло сегодня утром, когда он малодушно прошел мимо закрытой двери в кабинет Тигра, хотя ему очень хотелось туда войти. Это его тревожило. Он продолжал ехать дальше, его тянула какая-то неведомая сила, чтобы там его ни ожидало…
Он уже был совсем недалеко от места назначения – осталось повернуть направо у следующего перекрестка на Десятую стрит, проехать по ней какую-то сотню ярдов, не больше, всего-то длину футбольного поля, а там уж рукой подать до Элмвуд авеню и до…
Понса сильно тряхнуло, он чуть не вывалился из седла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63