К тому же испугавшись крепкого воздействия на него выпитого вина, она, скорая на ногу, может убежать и больше вообще не показываться ему на глаза. Лучше перебороть свою похоть, оставить исполнение желаний до его лондонского дома, в котором полно слуг, но в котором никто не придет ей на помощь.
Он отступил.
– Простите меня, моя дорогая. Вы были настолько обворожительны, что я не смог преодолеть желания, которое вы у меня вызываете. Восхищение вами может доставлять боль и страдание, но я сумею подавить свои чувства, ожидая, когда вы сами добровольно придете ко мне, и я буду молиться за это. Моя первая обязанность – обезопасить вас от любой угрозы, ибо пока мы не можем считать себя в полной безопасности. Мы продолжим путешествие с первыми лучами зари.
Когда он напомнил Клэр об опасности, она осознала, что у нее не было иного выбора, кроме как принять предложение лорда Рейна о помощи. Только он один мог ее защитить и быстро доставить в Лондон. Он признался, что восхищался ею, и она, хоть и непривычная к проявлениям нежности, должна ответить на его чувства. Ведь только ради нее он нарушал закон, освободив ее от тиранства отца.
Разве ее мать отстранялась всякий раз, когда к ней прикасался отец? Было ли это странное отталкивающее чувство единственным, чего можно было ожидать жене от брака? Неужели только проститутки находят наслаждение в ласках?
Когда после ужина лорд Рейн поднялся из-за стола и, пошатываясь, направился к двери, она открыто улыбнулась ему, приняв решение продемонстрировать ему свою благодарность. Он немало выпил, но так обычно ведут себя все джентльмены, – подумала она.
– Спите спокойно, моя дорогая, – сказал он неподчиняющимся ему до конца голосом, рукой сжимая ее плечо.
– Благодарю вас за все, милорд, – ответила она, предпринимая над собой усилия, чтобы приблизиться к нему и поцеловать его в щеку.
Повернувшись к ней лицом, он жадно перехватил ее губы, всем ртом прильнул к ним. Тут она, еще полностью не отдавая себе в этом отчета, почувствовала, как его проворные пальцы проникли под лиф и сжали ее маленькую грудь. Она хотела отстраниться, отступить, но все же заставляла себя стоять на месте, хотя все ее тело похолодело. Его пальцы начали ласкать сосок, а губы теперь целовали ее шею.
– Клэр, голубка моя, – шептал он, и испарения от бренди ударили ей в нос.
– Милорд, – тяжело выдохнула она. – Вы порвете мне платье!
– Называй меня просто Филипом, любимая, и к черту это платье. Я куплю тебе еще сотню.
Она услышала треск разрываемой ткани и поддалась охватившей ее панике.
– Не смейте этого делать, милорд. Филип, ведь вы обещали подождать! Сейчас не время – я вам этого не позволю!
Он вскинул голову, и она до смерти испугалась свирепого выражения его глаз.
– Ах, вы не позволите! – он произнес эти слова с вызовом. Затем внезапно накал в его глазах погас, и в них проступила сама святость. Он вытащил руку, и Клэр натянула шелковый лифчик на грудь. Щеки ее пылали.
Лорд Рейн откинул влажные волосы.
– Вы правы, моя дорогая. Сейчас не время, да и это место не назовешь подходящим. Вы правильно поступили, напомнив мне об этом. Я был опьянен вашей близостью, на меня нашло истинное безумие. Никого прежде я так сильно не желал, но нужно иметь терпение. Простите, что потревожил вас.
– Само собой разумеется. Спокойной ночи, милорд.
Она улыбнулась ему дрожащими губами и быстро выскользнула из комнаты. На сердце у нее было неспокойно.
У себя в номере она заперла дверь на ключ, тяжело опустилась на кровать и приступила к анализу своих чувств. Ей было ясно одно. Если брак означал беспрекословное подчинение манерам лорда Рейна, который хочет ее лапать и сжимать в объятиях, то она не могла пойти на это. Если ее всю перевернуло внутри от простого его прикосновения к груди, то что тогда говорить о тех невыразимых, неприличных пошлостях, к которым он может ее принудить в супружеской постели? Если она и не осмеливалась отвергнуть его бесповоротно, то только потому, что он мог, разгневавшись, вернуть ее к отцу.
Она кусала в отчаянии пальцы, не зная, что предпринять. Перед ней возник выбор – либо тот пьяница, друг отца, либо лорд Рейн. Действительно ли один? Если ей удастся избежать амурных поползновений со стороны лорда до приезда в Лондон, то не удастся ли ей там избежать его недреманного ока и затеряться в большом городе?
Горничная вошла к ней рано утром. Клэр сама уложила свои вещи в соломенную сумку, старательно завернув в бумагу все новые. Наступит такое время, когда она, может быть, будет раскаиваться, что взяла их. Все же это лишь подарок.
Когда она возвращалась к себе после завтрака, ей пришла в голову идея.
– Да, Филип, – сказала она как можно соблазнительнее, – эта горничная была ко мне так добра, что я хотела бы ей оставить щедрые чаевые. Ты одобряешь мое решение?
– Конечно, моя дорогая, – ответил лорд Рейн, испытывая облегчение из-за ее дружеского тона. Слава Богу, он не испортил своих шансов вчера вечером. Нельзя больше так напиваться; вино всегда пробуждало в нем чувственного человека. Он вытащил кожаный кошелек и передал его ей.
– Можешь дать ей любые чаевые, любовь моя, и верни мне остальное в карете. – Он мог позволить быть себе щедрым, если это способствовало достижению поставленной цели.
Вернувшись в спальню, Клэр высыпала содержимое кошелька на кровать, и глаза у нее широко округлились от удивления. Десять золотых гиней! Она положила две монеты в карман плаща, другую сунула в кошелек, затем, позвав горничную, дала ей золотой. Девушка была вне себя от радости. Редко кто отваживался дать ей целую гинею, и она обрушила на благодетельницу целый поток благодарностей.
Клэр надела свою безобразную шляпку и с сумкой через руку вышла на гостиничный двор. Лорд Рейн улаживал счета с хозяином, и она, заглянув в окно бара, заметила, что он решил пропустить последний стаканчик бренди на посошок. Она направилась к карете, оглядываясь по сторонам.
Два человека прохлаждались возле дверей конюшни, наблюдая за тем, как конюхи выводят лошадей.
– Вы лучше выведите поскорее скотин Его превосходительства лорда, – крикнул один из них, обращаясь к конюху. – В это время суток у него всегда дурное настроение, и он намерен сегодня ночью быть в Лондоне.
– Какая нужда в спешке? – отозвался второй. – Ведь его милая крошка рядом с ним, не так ли?
Первый грум осклабился:
– Ему пришлось заказать два номера. Теперь он торопится слить их в один, и это ужасно действует ему на нервы. Он просто от этого не в себе.
– Видно, на сей раз ему попалась на крючок другая баба. Пытается его раздразнить, правда? Она намерена довести его до белого каления, чтобы он употребил ее в более изысканной манере, чем всех прочих?
Клэр прислушивалась с нарастающим внутри ужасом. Она словно окаменела, не имея сил сдвинуться с места. Она находилась за каретой, и ей не было видно, кто из этих людей были слугами лорда Рейна.
– А что случилось с его последней зазнобой? Такая милая блондинка, как я помню.
– Прогнал ее. Думаю, он от нее устал. Его светлость недолго возится со своими женщинами.
– Интересно, что думает его жена обо всех этих любовницах?
– Вероятно, она рада, что он часто уезжает, несчастная женщина. Давай, Боб. Вот выводят первую. Я подержу ее за голову, а ты загоняй ей под дышло.
Кровь застыла в жилах Клэр. Значит, лорд Рейн женат! Выходит, он намеревался устроить ее в каком-то доме в качестве любовницы – сделать из нее подружку в кровати, покуда она ему не наскучит, а затем тоже вышвырнет на улицу!
Какой же глупой была она, полагая, что он на самом деле может влюбиться в восемнадцатилетнюю, выросшую в селе девицу. Насколько прекраснодушна оказалась она, вообразив, что может войти в высшее общество на правах супруги лорда Рейна, леди Рейн! Для чего тогда ехать в Лондон? Вдруг она вспомнила его замечание о Бристоле, где легко может затеряться молодая девушка. Почему бы и нет? Чем хуже других этот город?
Медленно она подошла к конюшне. Грумы лорда Рейна заталкивали первую лошадь между двумя дышлами, прикрепленными к карете. Конюх уже выводил вторую.
– Это лошадь лорда Рейна? – спросила она.
– Да, мадам, его.
– Благодарю вас.
Взяв у него из рук уздечку и задрав юбку, она вскочила на голую спину лошади. Сделав круг, она плотно обхватила коленями ее круп, перебросила через руку соломенную сумку и сильно ударила ее по бокам пятками. Лошадь сделала большой скачок вперед, и на глазах у изумленных грумов Клэр вихрем пронеслась по гостиничному двору и скрылась за воротами.
5
За ее спиной коттеджи все уменьшались в размерах, и вот она доскакала до перекрестка, где сбавила сумасшедший галоп, чтобы прочитать дорожный знак. Оказывается, она скакала по направлению к Лондону, а не Бристолю! Но она не осмеливалась повернуть обратно, так как в таком случае ей нужно было проехать мимо постоялого двора и гостиницы. Лучше всего ехать по сельской местности, – решила она, – избегая городов и сел, чтобы выбраться на дорогу, ведущую в Бристоль. Она свернула на тропинку и перевела лошадь на умеренный шаг.
Солнце поднялось выше, к зениту, и сразу в воздухе потеплело. Она почувствовала себя посвежевшей и беззаботной. Что бы ни случилось, теперь она была женщиной, отвечающей сама за себя, и теперь она никогда не позволит никакому мужчине устраивать для нее жизнь и диктовать, что ей нужно делать.
Вдруг она вообразила физиономию лорда Рейна, когда ему сообщат о ее побеге, и громко расхохоталась. Но она быстро взяла себя в руки, вспомнив, что его кошелек был у нее в кармане. Она украла у него девять гиней и лошадь в придачу. Будет ли он настолько разгневан ее выходкой, что потребует арестовать ее по обвинению в воровстве? Достаточно ли велик этот город Бристоль, чтобы надежно укрыть воровку или беглянку?
Солнце миновало зенит, когда она увидела крошечную полуразвалившуюся гостиницу, приютившуюся в складке долины. Она была голодна, да и лошади требовался отдых. Она не захотела въезжать на постоялый двор верхом, а остановилась, сползла со спины лошади, разгладив помятую юбку, и заправила выбившиеся из-под развесистой шляпы кудри. Ей показалось, что будет более внушительно, если она приведет за собой лошадь.
Конюх стоял перед воротами конюшни, засунув руки в карманы штанов. Он молча наблюдал, как она приближается к нему, не спуская с нее нагловатых глаз и ни на дюйм не меняя ленивой позы.
– Что вам угодно? – спросил он.
Клэр ответила как можно смиреннее:
– Нельзя ли накормить и напоить мою лошадь?
Он наметанным глазом оглядел породистое животное.
– Вашу, говорите? – Казалось, он был удивлен ее словам.
Отдавая себе отчет в своем непрезентабельном наряде и не желая вызывать подозрений, она объяснила:
– Моя леди отправилась на пикник и хочет, чтобы лошадь с часок отдохнула. Я сама тоже хочу здесь перекусить и вернусь с лошадью к ней чуть позже.
Он понимающе кивнул.
– Я сразу увидел, что такая чистокровная лошадь не может принадлежать такой девушке, как вы. Отправляйтесь в гостиницу, а я пока почищу лошадь.
– Благодарю вас.
Клэр прежде никогда не приходилось бывать в баре, но она смело вошла в него, низко наклонив голову, стараясь остаться незамеченной. К ее великому удивлению, в баре было полно народу, и она заметила, что кроме барменши она здесь была единственной особой женского рода. От этого ей стало не по себе.
Ей удалось незаметно для других посетителей прошептать заказ, состоявший из пирога с мясом и стакана сидра. К ее огорчению к ней подошла сама барменша. Девушка, скорее похожая на толстую розовощекую бабу, опустила руки ей на бедра и испытующе заглянула в глаза.
– Вначале посмотрим, что у тебя за денежки, – сказала она, не спуская глаз с ее полинявшего хлопчатобумажного платья и запыленного плаща.
Глаза Клэр вспыхнули от гнева, и она высокомерно задрала подбородок.
– Я в состоянии заплатить за заказ! – рявкнула она и с размаху стукнула зажатой в ладони монетой по столу.
Глаза у барменши сразу расширились.
– У вас нет ничего помельче?
– Нет. Какая разница? Деньги есть деньги. Принесете ли вы наконец мой заказ?
Она никак не могла сдержать появившиеся у нее в голосе повелительные нотки.
Теперь барменша взирала на нее с нескрываемым уважением.
– Никто здесь не расплачивался такими деньгами до вас. Где вы раздобыли золотую гинею? По вашему виду не скажешь, что вы дворянка.
– Как могло вам это прийти в голову! – возмутилась Клэр. – Мне его подарили, если хотите знать. И я рассчитываю получить всю сдачу, без обмана.
– Хорошо, мисс, но мне бы хотелось увидеть здесь джентльмена, который так же, как вы, легко разбрасывался золотыми монетами. Вероятно, вы бы ему понравились.
Она повернулась и отошла от столика, оставив Клэр одну, у нее пылали жаром щеки от такого сравнения. Только теперь она осознала, что в гостиной установилась странная тишина. Она подняла глаза и увидела, что на нее устремлены глаза всех посетителей. Некоторых эта сцена забавляла, а другие глядели на нее, предаваясь своим размышлениям.
Мужчина в матросской джерси и шерстяной форменной фуражке подскочил к ней.
– Вы не против, если я присяду за ваш столик? – спросил он с заметным вожделением в глазах.
– Против, и даже очень, – резко ответила Клэр. – Убирайтесь прочь!
– Что вы, милая девушка, нельзя быть такой недружелюбной. Вы, наверное, были куда более снисходительной, если заработали гинею. Я – простой моряк, но у меня в карманах полно денег. От меня вы, конечно, не получите гинею, но вообще-то я человек щедрый. Что вы на это скажете?
– Мне нечего вам сказать, – прошипела она. – А теперь оставьте меня в покое и возвращайтесь к своей выпивке.
– Какая маленькая злючка! Просто порох! – сказал он, любуясь ею и пытаясь обнять за талию. – Мне нравится такой огонь в проститутках.
Негодованию Клэр не было предела, оно перелилось через край. Замахнувшись свободной рукой, она дала ему звонкую пощечину.
– Я не проститутка, – взвизгнула она.
– Неужели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49