Надеюсь, мы останемся друзьями, хотя бы ради Сары.
– Вам нет нужды извиняться, мистер Конрад. Хотя вы, конечно, не были со мной честным до конца – более того! И я это отлично понимаю. У меня нет состояния, которое я могла бы вам предложить, а вы испытываете в нем острую нужду. Мне известно о вашей помолвке с мисс Пэттерсон. Она сама мне сообщила об этом.
– Разве Ева была здесь? – спросил, вздрогнув, Марк.
– Да, была. Мисс Пэттерсон заказала мне платье.
Клэр рукой указала на пунцовый шелк, разложенный на манекене.
– Это ее материал, – резким враждебным тоном произнесла она. – Неужели вы считаете, мистер Конрад, что я способна предать вас, неверного любовника, рассказав обо всем вашей невесте? Во всяком случае, у нас обоих есть личный интерес, чтобы зря не волновать эту леди, – склонив набок голову, она выспренно продолжала: – Если вы еще чувствуете какие-то обязательства по отношению ко мне, то надеюсь, используете все свое влияние, чтобы убедить мисс Пэттерсон заказать свое приданое у меня. Я, конечно, затребую за него крупную сумму, но ведь деньги – это главный соблазн для тех, у кого их слишком много или нет вовсе. Мисс Пэттерсон для вас является вошедшей в поговорку курочкой, несущей золотые яйца. Вы этого не находите? Если мы оба намерены облегчить ее кошелек, то почему нам не вступить в сговор и по хранить по этому поводу молчок? Думаю, мистер Конрад, в этом мы с вами вполне единодушны.
18
Когда Марк Конрад ушел, Клэр заперла за ним дверь и прижалась к ней спиной Она закрыла глаза, положила руку на грудь. Перед уходом он несколько секунд, не отрываясь, глядел на нее, а потом вышел, не проронив ни слова. Понять этот загадочный взгляд она была не в силах. Она надеялась, что отныне он будет воспринимать ее как корыстную женщину, а не как страдающую от любви женщину, способную разрушить его планы. Ее вспышка объяснялась той ревностью, которую она испытывала к Еве Пэттерсон, этой богатой, испорченной девушке, остановившей свой выбор на Марке Конраде. Если бы он сказал ей, что любит Еву Пэттерсон, она могла бы сдержать свои язвительные замечания, но он хранил молчание, молча выслушал ее и ушел. Чем объяснялось такое поведение – отвращением или молчаливым согласием с ее словами?
Оторвавшись наконец от двери, она прошла на кухню. Дрожащими руками поставила чайник на плиту. Откажется ли он от данного ей разрешения на общение с Сарой, запретит ли ей видеться с девочкой. Неужели он пойдет на это, не приведя никаких причин?
Она, конечно, никогда его не предаст, но как он мог быть в этом уверен? Она принесла кружку с чаем в спальню и принялась грустно размышлять о своем будущем.
Сара Конрад зашла к ней на следующее утро с большим свертком под мышкой. Сердце у Клэр еще ныло, но ведь в этом не было вины ребенка, и она приняла Сару как можно радостнее и беззаботнее.
– Хэлло, Клэр. Папа велел занести вам этот сверток по дороге в школу. Мы с ним подобрали материал, и папа спрашивает, не могли бы вы сшить для меня два простеньких платьица?
– Конечно, Сара, я обязательно сошью. Хочешь взглянуть на журнал мод?
– Мне нравится фасон того розовенького, которое вы сшили для меня в последний раз, с голубенькой и желтенькой отделочкой – вот здесь и здесь. Может, вы сделаете точно такие?
– Хорошо, Сара. Положи, пожалуйста, сверток в шкаф. Я раскрою его чуть позже. А сейчас мне нужно закончить список вещей, которые я должна купить в Кливдоне.
Клэр отправилась в Кливдон верхом на лошади, украденной у лорда Рейна. Теперь он был настолько далек от нее, что ей было абсолютно наплевать на него, как и на своего отца. Все это было когда-то, давным-давно, в другой жизни. Она, как обычно, отвела лошадь в платную конюшню и с корзинкой через руку направилась к лавке, в которой всегда покупала все необходимые ей для шитья материалы и принадлежности.
Ей нужны были пунцовые и серебряные нитки для платья мисс Пэттерсон, а также голубые и желтые для Сары. Она сверила со списком. Через два дня к ней должны были приехать Изабель Фостер с матерью и забрать почти уже законченные платья для своего предстоящего путешествия в Бат. «Даже миссис Фостер не устояла и заказала черное платье из бомбазина», – подумала Клэр, улыбаясь про себя. Да, ей еще нужны были бусины для отделки.
Ожидая, когда товар сосчитают и уложат в полотняный кармашек, Клэр бросила взгляд на улицу через гнутую витрину купца. Прямо напротив находилась маленькая кондитерская, в которой кливдонские леди встречались заутренним кофе. Разве она не была теперь тоже кливдонской леди? Она посмотрела на продавца, которому предстояло отсчитать две сотни бусин. Лучше было не отвлекать его. Она поманила юного приказчика и тихо сказала: «Я выпью кофе напротив и вернусь за товаром. Сообщите, пожалуйста, об этом мистеру Уизерспуну, но только не сейчас», – предупредила она его. Мальчик, широко улыбнувшись, понимающе кивнул.
Выйдя на тротуар, Клэр осмотрелась. Ее внимание привлекла фигура молодого широкоплечего человека. Засунув руку в карманы, он, мрачно уставившись в каменные плиты, медленно приближался к ней. Она подождала, пока он не сравнялся с ней, но он так и не поднял головы, наверняка пройдя мимо, если бы она его не окликнула.
– Что происходит, мистер Найтли? Ведь вы могли бы сбить меня с ног!
Вздрогнув, молодой человек посмотрел на нее. Рука его инстинктивно потянулась к шляпе, и, сдернув ее с головы, он с виноватым видом сказал:
– Прошу прощения, мисс Клэр. Я вас не заметил.
– Почему вы так увлечены изучением плит на тротуаре? Могу заверить вас, на эту работу может уйти целая вечность!
– Нет, мисс Корт, – слабо улыбнулся он. – Меня не интересуют плиты, просто я был… – он пожал плечами. – Просто я убивал время, принимая решение либо покинуть Кливдон немедленно, либо все же дождаться возвращения приятеля.
Он снова пожал плечами.
– Думаю, что остановлюсь на первом.
Клэр принялась изучать его лицо. Куда-то пропало счастливое выражение, которое она заметила во время посещения фермы Кларков. Он выглядел мрачным.
– Я намеревалась выпить чашечку кофе, мистер Найтли. Если вы на самом деле убиваете время, то не согласитесь ли проводить меня вон до той кондитерской, что через дорогу? Я не настаиваю на том, чтобы вы выпили со мной кофе, может, он вам не нравится, но прошу провести меня хотя бы до двери. Здесь снуют столько экипажей и телег! Вероятно, сегодня базарный день?
– Конечно, мисс Корт, конечно. Для меня большая честь доставить вас в полной безопасности через улицу до дверей кондитерской, и, если вы сможете вынести общение со мной, я буду рад заказать себе чашку кофе.
– Непременно, мистер Найтли. Я, конечно, с радостью разделю вашу компанию, тем более что это мой первый визит в кафе-кондитерскую.
Они молча заняли места за уединенным столиком в углу, и через минуту перед ними появились чашки с кофе. Так как мистер Найтли самозабвенно изучал глубины темной жидкости в чашке перед собой, то Клэр было неудобно расспрашивать его о том, что его беспокоило. Если, по собственному признанию, он не испытывал особого беспокойства из-за размеров своего состояния, то единственная, мучившая его проблема, вероятно, заключалась в том, каким образом добиться руки Изабель Фостер, но весь его угрюмый вид свидетельствовал, что он не добился заметных успехов на этой стезе.
Он вежливо, однако весьма односложно отвечал на обычные замечания Клэр. Она попыталась направить беседу ближе к цели, заметив, что сегодня такой же замечательный день, как и вчера. Она сообщила ему, что предпочитает деревенскую тишину фермерских полей звонкому цокоту копыт о каменные плиты мостовых в городе и что она явилась сюда, в Кливдон, только подчиняясь необходимости купить материалы для шитья здесь, в Кливдоне При упоминании о ферме мистер Найтли встрепенулся и, подняв голову, посмотрел на нее.
– Ах да, ферма, – сказал он и вновь погрузился в изучение содержимого своей чашки.
– Что вы хотите сказать по поводу фермы? – спросила Клэр. – Мне показалось, что вам понравился визит к Кларкам, и сам мистер Кларк оказал вам большую помощь.
Он снова посмотрел на нее.
– Да, очень понравился, мистер Кларк – отличный парень. Простите меня, мисс Корт, но сегодня я никак не гожусь на роль приятного собеседника.
– Я вижу, что у вас сегодня ужасное настроение. Мне кажется, это противоречит вашей натуре – так раскисать и так легко сдаваться.
Найтли в упор посмотрел на нее, и вдруг лицо его расплылось, и на нем появилось удивленное выражение.
– Значит, по-вашему, уехать из Кливдона, означает бежать прочь?
– Да, если перед этим не довести до конца важных дел, – осторожно ответила Клэр. – Я не вправе высказывать собственное суждение, но… – она помолчала, не спуская глаз с лица мистера Найтли.
– Продолжайте, пожалуйста, – поощрительно сказал он. – Я всегда ценю мнение равного себе человека. – Заметив, что Клэр вскинула брови, он продолжал: – Вы, мисс Корт, модистка, но модистка для знатных дам, вот почему все нувориши Кливдона ищут вашей благосклонности.
– Я благодарна им за внимание ко мне, – с улыбкой ответила Клэр, – так как это позволяет мне вести честную, обеспеченную жизнь, но все это так, между прочим, насколько я понимаю, вы просите у меня совета в отношении мисс Фостер, если только я не излишне самонадеянна.
– Нет, вы вовсе не самонадеянны. Да, речь идет о мисс Фостер. Что мне делать, если размеры моего состояния не позволяют мне надеяться на брак с ней?
Невольно у нее в сознании возникла мысль о Марке Конраде. Каким бы бедняком он ни был, она с радостью связала бы с ним свою судьбу, и наплевать ей было бы на их бедность. Она ведь никогда и не была состоятельной. Но Изабель привыкла к богатству, и ее все время воспитывали как ребенка богатых родителей. Может ли любовь заставить Изабель разделить безденежье Найтли, преодолеть неизбежное сопротивление этому браку со стороны семьи?
– Не могу вас ничем особенно утешить, мистер Найтли, – вздохнула Клэр. – Конечно, джентльмену в вашем положении трудно, но мисс Фостер будет ужасно скучать, если вы сократите свое пребывание в Кливдоне. Я уверена, что вы знаете о ее любви к вам. После вашего бегства она окажется в тяжелом состоянии, этим смогут воспользоваться родители и заставить ее выйти замуж за Джорджа Палмера, а это будет непоправимой чудовищной ошибкой.
Глаза мистера Найтли сузились.
– Я знаю, что этот тип – большой прохвост но вы говорите о нем так, словно вам о нем кое что известно.
Клэр густо покраснела. Вероятно, презрение к этому человеку чувствовалось в ее голосе.
– Это презренный тип, – резко сказала она. – Больше я о нем ничего не скажу и буду только молиться, чтобы мисс Фостер никогда не стала миссис Палмер.
Мистер Найтли тяжело задышал, у него заходили желваки под скулами.
– Хорошо, тогда я останусь в Кливдоне до тех пор, пока смогу. Это решение в конечном итоге ни к чему не приведет, это ясно, если учесть, что миссис Фостер вчера вечером, когда я доставил домой ее дочь, оказала мне весьма прохладный прием. Но отныне я буду оставаться глухим к любым намекам.
Когда она поднялась из-за столика, чтобы направиться к выходу, мистер Найтли решительным образом пресек все попытки Клэр заплатить по счету. Она одарила его милой ободряющей улыбкой.
– В самый последний момент все может измениться. Не теряйте надежды!
Он улыбнулся ей с высоты своего роста.
– Очень полезная философия, мисс Корт, но надеждой не набьешь кармана.
– Мне это тоже не грозит, – сказала, пожав плечами, Клэр. – Посему в этом отношении мы с вами в равном положении.
Перед галантерейной лавкой они остановились и с удивлением уставились на ее владельца, который стоял у двери со скорбным выражением на побледневшем лице, заламывая в отчаянии руки.
– Ах, мисс Корт, сэр! Какая ужасная катастрофа, и я виноват во всем сам, в этом никого нельзя винить! Приношу вам глубочайшие извинения.
– Что произошло? Какая катастрофа? – удивленно спросила Клэр. – О чем, черт возьми, вы толкуете? Загорелась ваша лавка? Но я не вижу огня. Может, взбунтовались ваши служащие?
– Вы заказали двести бусин, мадам, а у меня оказалось их всего сто семьдесят четыре, какой ужас! – Он вновь заломил руки и с самым расстроенным видом уставился на Клэр.
Мистер Найтли, поднеся к губам носовой платок, чуть не поперхнулся от смеха. Клэр сама едва не прыснула, но все же сумела с трудом овладеть собой.
– Ах, какая досада, мистер Уизерспун, но такую ошибку может совершить любой!
– Вы сама любезность, мисс Корт, но это непростительно с моей стороны по отношению к вам, самой важной для нас заказчицы.
Он опустил голову.
– Моя обязанность сообщить вам, что остальное доставит вам мой конкурент. Но фактически, – добавил он с ноткой горечи в голосе, – он отказал мне в просьбе поставить недостающие двадцать шесть бусин и заявил, что в таком случае должен выполнить весь заказ на двести штук, сделав для вас определенную скидку.
– И он рассчитывает впоследствии на мои заказы? – поинтересовалась Клэр.
Мистер Уизерспун еще ниже опустил голову, его подбородок коснулся груди.
– Да, мадам. Судя по всему, именно это он подразумевает. Я не стану винить вас, если вы примете его предложение.
– Ничего подобного я не сделаю, – возмутилась Клэр. – Мне пока вполне достаточно и этого количества бусин, если только вы поторопитесь с доставкой остальных. Мне они понадобятся к пятнице. Это крайний срок. Вас это устраивает?
Несчастный владелец галантерейной лавки был похож на человека, которого только что освободили от эшафота. Он рывком вскинул голову, и его щеки порозовели.
– Да, мадам, конечно. Вы очень щедры, должен сказать. Я лично отправлюсь за новым запасом и непременно доставлю вам все в срок. Я сейчас же закрою лавку и…
Мистер Найтли наконец отнял ото рта руку с носовым платком.
– Вы намерены закрыть лавку и тем самым поставить в затруднительное положение других покупателей? – спросил он.
– Но бусины нужно доставить мисс Корт, а я не могу оставить здесь мальчика, опасаясь за сохранность товаров…
– Тогда я доставлю остальные бусины сам, – твердо сказал Найтли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49