– Такое короткое путешествие нельзя считать первым плаванием, поэтому лучше ничего об этом не говорить Саре – ведь она мечтает стать на судне первой пассажиркой. Идет?
– Да, так будет лучше, – кивнул Марк. – Предложение принимается. Прости меня, Клэр. Я не хотел воспользоваться твоим любопытством. Все произошло так неожиданно.
– Хорошо, я принимаю ваши извинения. И вы себя вели в каюте как настоящий джентльмен, – улыбнулась Клэр, живо вспоминая эту сцену. – Вы не позволили себе никаких вольностей.
– И что ты находишь в этом забавного? – нахмурившись, спросил Марк.
– Вы развязали мой корсет самым рыцарским образом, словно вам приходится выполнять такую обязанность ежедневно!
Марк облегченно рассмеялся.
– Нет-нет, могу тебя в этом заверить. Но имей в виду, – он хитро взглянул на нее своими сияющими глазами, – если бы я знал наперед, как соблазнительно ты будешь выглядеть в саронге, я мог бы, конечно, выбросить за борт свои джентльменские привычки. Да ладно, – он пожал плечами, – поздно лить слезы!
Он бросил взгляд на пустые руки Клэр и снова нахмурился.
– Ты по-прежнему намерена проявлять упрямство из-за этой треклятой шали? Если ты ее не возьмешь, то я превращу ее в швабру для мойки палубы!
– Вы этого не сделаете! – начала было Клэр, но остановилась, увидев добродушную улыбку на губах Марка. – Вы знали, что мне противно об этом думать. Вам также хорошо известно, что даже если я ее приму, то эта шаль никогда не увидит дневного света!
– Я знаю, но все равно я хочу, чтобы ты взяла ее, так как она тебе очень идет. Кроме того, – он широко улыбнулся, – этот бумажный сверток не выдержит еще одной переброски туда и обратно.
Клэр хотела энергично возразить ему, но передумала.
– Мне нужно идти, уже поздно, – сказала она.
– Я провожу тебя до коттеджа.
– Прошу вас, не нужно. Мы можем встретить кого-нибудь, а у меня такой неопрятный вид. Могут возникнуть домыслы и ничего хорошего не дадут ни мне, ни вам.
– Может, ты и права, – улыбнулся Марк, выражая свое согласие.
– Хорошо, я возьму шаль, – сказала Клэр и без дальнейших споров приняла ее из рук Марка, который помог ей сойти на берег. Они несколько секунд постояли. Марк взял ее за руку.
– Спасибо за то, что ты такая…
– Безмозглая? – подсказала Клэр.
– Да нет, не то, – улыбнулся Марк, – за то, что ты все понимаешь и умеешь прощать. Когда ты стояла за рулем, то была похожа на молодую валькирию, а твои волосы развевались, как боевое знамя. Ты могла бы стать отличным мореходом.
– С моей склонностью сваливаться за борт? – сухо заметила Клэр.
– Ну, этот недостаток ты вскоре преодолеешь, – засмеялся он.
– Падать за борт?
– Да нет же, какой ты непонятливый ребенок, черт возьми! Как нужно перемещаться вместе с палубой и устойчиво стоять на ногах.
– Благодарю, но я обойдусь без этого навыка.
– Ты придешь на церемонию официального спуска на воду «Сары»? На освящение судна и первый рейс?
– Боюсь, что буду занята.
– Но я не сказал, когда это намечается.
– Это не имеет значения, я все равно буду очень занята.
– Почему? Ведь Сара будет тебя ждать.
– Марк Конрад, – вздохнула Клэр, – море, должно быть, повредило вам мозги. Проверьте список приглашенных, сообразите, почему в него не включена простая портниха. Все будут страшно удивлены, включая вашу невесту. Прошу вас, не настаивайте!
Она бросила на Марка укоризненный взгляд, и он, печально улыбнувшись, сказал:
– Извини меня. Я не имел права использовать Сару как предлог для этого приглашения.
– Мне пора идти, – резко сказала она. – До свидания, Марк.
Она пошла прочь, торопливо взбираясь по склону. Вскоре она, не оглянувшись, исчезла за гребнем холма. Марк в одиночестве стоял на берегу, пытаясь проникнуть в тайну Клэр Корт, но у него ничего не выходило. Когда он увидел Клэр в воде, сердце у него замерло. Он ничего не помнил, не помнил, как бросился за ней, подсознательно ощущая, что самое дорогое существо в его жизни нужно было немедленно вытащить на борт. Конечно, он поступил бы так ради любого, тем более что капитан несет ответственность за безопасность своих пассажиров, но мысль о Клэр Корт, о том, что она могла превратиться в безжизненный, качающийся на волнах труп, наполняла все его существо невообразимым ужасом.
Не будут ли сегодня ночью ее мучить сны, когда она представит себе, что могло бы произойти? Он отправился в каюту за портфелем с чертежами, горестно думая о том, что такие сны могли не пощадить и его самого.
Как бы там ни было, но сегодня вечером предстоял обед у Пэттерсонов.
Мистер Пэттерсон выразил согласие ознакомиться с его планами. Если бы удалось добиться от старика согласия выделить одно из небольших судов для переделки! Он не сомневался, что Ева поддержит его, но Оливер Уильям, без всякого сомнения, станет поддерживать дядю. Уже сам факт, что старик согласился обговорить дело за обедом, внушал надежду, и Марк покинул «Сару» в приподнятом настроении.
Вечером он явился в дом Пэттерсонов безукоризненно одетым. Волосы были тщательно расчесаны, лицо аккуратно выбрито. Клэр Корт не узнала бы в этой высокой элегантной фигуре того человека, которого она несколько часов назад видела в потертых парусиновых брюках, босым, с растрепанной шевелюрой. Но сейчас Марк не думал о Клэр, так как входил в гостиную.
Томас Пэттерсон сидел в глубоком кресле рядом с камином. Уильям Оливер в таком же кресле напротив. Ева Пэттерсон в пышном платье расположилась на диване. Оба джентльмена кивком головы ответили на приветствие Марка, а Ева грациозно протянула ему обе руки. Марк с поклоном поцеловал каждую в тонкое запястье. Ева улыбнулась, посмотрев ему в глаза мягким, ясным взглядом. Марк любовался ее блестящими, искусно завитыми белокурыми волосами – несколько завитков спадало на лоб. На ней было бледно-розовое платье без украшений, а на плечи она набросила подаренную им красную шелковую шаль.
Вспомнив слова Сары, он невольно улыбнулся.
– Да, эта шаль больше тебе к лицу. Она тебе нравится?
– Да, Марк, она прелестна. Какой у тебя тонкий вкус, – она сделала паузу. – Что ты имеешь в виду: эта шаль больше тебе к лицу? Можно подумать, что у тебя шалями забит весь дом, и ты можешь себе позволить выбрать, – Ева склонила набок голову и обворожительно улыбнулась. – Надеюсь, дорогой Марк, мне не придется на каком-нибудь званом вечере столкнуться с женщиной, носящей в Кливдоне точно такую.
Она явно его поддразнивала, требуя объяснений. Придется лгать, не отступая ни на шаг.
– Да, я сказал, что эта шаль тебе больше к лицу. Знаешь почему? Если бы ты только видела все разнообразие расцветок и моделей у этого торговца шелковыми изделиями в Бомбее, то никогда бы не остановила выбор на какой-то одной. Каких только цветов там не было, и я, выбирая тебе подарок, мог только надеяться, что ярко-красный цвет подойдет лучше всех прочих. Если ты случайно увидишь в Кливдоне похожую, то прошу меня не винить. Я не единственный моряк, посетивший Бомбей.
Он проговорил все это безразличным, мягким тоном и, кажется, сумел убедить Еву.
Она весело рассмеялась и потрепала Марка по щеке.
– О, дорогой, я не могу обвинить тебя в невнимании к своей невесте. Ты не станешь ее обманывать, для этого ты слишком честен.
Она перевела свой взгляд на кузена, и в ее поддразнивающем голосе послышалась открытая насмешка.
– И к тому же ты слишком джентльмен, чтобы строить глазки какой-то модисточке?
– Что-что? – бросил на нее удивленный взгляд Марк, на какое-то мгновение растерявшись. На что это она намекала? Что ей было известно? Потом он увидел, как вспыхнул Уильям Оливер, как в глазах у него промелькнул гнев.
– Ты на самом деле, – начал торопливо оправдываться Уильям, – абсолютно неправа, – с трудом закончил он фразу, отдавая себе отчет в обращенном на него сверлящем взгляде дяди.
– Оставь парня в покое, Ева, – резко, нешуточным тоном бросил отец. – Если ему хочется переброситься парой слов с представительницами низшего класса, это не твое дело. Садись, Марк, не хочешь ли выпить?
Ева надула свои очаровательные губки и снова села на диван. Она мило улыбнулась Марку, продолжая затронутую тему.
– Какая трогательная картина – наш Уильям никак не мог оторвать глаз от девушки!
– О какой девушке идет речь? – осторожно поинтересовался Марк.
– Мисс Корт, моя новая модистка. Если она мне угодит, получит немало новых заказов. Уильям сопровождал меня к ней в дом для первой примерки. Такой ужасный, маленький, стоящий на отшибе дом. Наверное, она лучше не может себе позволить.
Она бросила на Уильяма хитрый взгляд, понизила голос.
– Конечно, дом, стоящий на отшибе, имеет свои преимущества, – она таинственно улыбнулась, – если Уильям будет достаточно скромным…
Марк внимательно посмотрел на Еву и, лениво растягивая слова, осведомился:
– Ну и проявляемый к ней Уильямом интерес был соответственно вознагражден?
Ева захихикала.
– Нет, я бы не сказала. Бедняга Уильям! Она очень миленькая девушка, но слишком задирает нос, забывая о своем положении.
– Что ты имеешь в виду?
– Она имела наглость отказать мне в модели того платья, которое мне нравится, и все это под предлогом, что она уже сделала такое для Изабель Фостер.
– Да, необычная для тебя ситуация, Ева, – улыбнулся Марк. – Но тем не менее она всё же шьет для тебя платье?
Он вспомнил наброшенный на манекен пунцовый шелк, но ещё более отчетливо перед глазами y него возникла темноволосая девушка в похожем на саронг одеянии и бирюзовой шали, накинутой на обнаженные плечи. Пронзительный голос Евы вывел его из оцепенения.
– Если эта девушка отлично справится с работой, то я закажу ей еще одно платье, попроще, для вечера во дворце Конрада, после того как ребенок спустит на воду своё маленькое суденышко. Это будет незабываемо для ребенка, я уверена.
Марк бросил на Еву холодный взгляд.
– У этого ребенка есть имя, и если ты намерена стать ее мачехой, то неплохо бы тебе его запомнить. Нельзя постоянно называть ее ребенком.
Ева с деланным удивлением широко раскрыла глаза.
– Ох, Марк, дорогой, я не хотела ничем обидеть… Сару. Как ты только мог подумать? Но согласись, обычно далеко не всегда девушкам приходится выходить замуж, когда есть готовая дочь, которую придется воспитывать.
Она обворожительно улыбнулась и заметила, как потеплели глаза у Марка. Ей не следует забывать об узах любви, которые связывают Марка с ребенком, и не проявлять ревности в любой заметной форме. Наступит время, когда она, став миссис Конрад, найдет средство ослабить эти узы. Она не желала делить Марка с кем бы то ни было, и меньше всего с ребенком от другой женщины.
После обеда мистер Пэттерсон пригласил Марка в кабинет. Ева неохотно его отпустила, но отец настоял на своем, ласково потрепав дочь по щеке.
– Если бы я позволял твоей матери отвлекать меня от дел, мой дорогой ребенок, то ты бы не жила в таком прекрасном доме, со слугами и каретами и с нарядами, которые ты не устаешь приобретать. Прежде всего бизнес, нужно это понять.
– Да, папа, – послушно ответила Ева, как и полагается любящей дочери. – Ты всегда отлично разбираешься в бизнесе, а у меня к нему нет никакого таланта.
Она тяжело вздохнула, и мистер Пэттерсон улыбнулся ей по-отечески ласково.
– Я не вижу причин, почему ты должна этим заниматься. Женские таланты проявляются в других областях.
Пропустив вперед Марка, он закрыл за собой дверь.
Ева посмотрела на кузена. Уильям Оливер разглядывал ее с циничным выражением лица.
– Дорогое дитя, – насмешливо сказал он, – твои таланты на самом деле лежат в другой области, например в той, где учат, как подольститься к человеку, оплачивающему твои счета. Тебе не удастся так легко обвести Конрада вокруг пальца. Да у него и денег нет.
– Они у него будут, – беззаботно сказала Ева. – Надеюсь, ты не считаешь, что я могу выйти замуж за бедняка?
– Для чего стараться и поощрять его зарабатывать деньги, если ты можешь выйти замуж за богатого человека? Вон их сколько домогаются твоих милостей, и, как мне известно, ты отчаянно флиртуешь со всеми. К тому же ты явно не сходишь с ума по этому парню…
– Ты ничего не понимаешь, – вздохнула Ева. – Я могу выйти замуж за сына купца, который столь же богат, как отец, но где у него фамильное дерево? Ты когда-нибудь видел портреты предков в каком-нибудь доме здесь, в Кливдоне?
– Вероятно, должны быть.
– Да, но только не в том кругу, в котором мы вращаемся. Истинно древние семьи держатся вместе и с презрением глядят на состояния, нажитые торговлей, даже если у них самих мало денег. Они судят о людях по их родословной, а не по деньгам.
– Бедные, но родовитые, как Конрад, – фыркнул Уильям.
– Точно, – прокомментировала Ева, не обращая внимания на презрительный тон Уильяма. – Я хочу, чтобы мой портрет висел во дворце Конрада рядом со знатными дамами из его древней семьи.
– Значит, чтобы добиться такого отличия, ты готова купить Конрада?
– Не будь вульгарным, Уильям. Марк меня обожает, и он – самый привлекательный мужчина из всех, кого я знаю. Папа, чтобы доставить мне удовольствие, все устроит, можешь на сей счет не заблуждаться.
Уильям нервно зашевелился в кресле, и Ева с удовольствием отметила это.
– Бедняга Уильям! Тебе совсем не нравится моpе, не так ли? Папа не возьмет тебя в партнеры, покуда ты не докажешь, что ничем не хуже Марка, – она помолчала, бросая на него хитрые взгляды. – К тому же зять гораздо ближе, чем племянник. Знаешь, дорогой Уильям, он вообще может лишить тебя всего.
– Пусть только попробует, черт его дери, – выругался Уильям сквозь зубы. – Вначале он сам отправится в ад!
Но Ева уже не слушала его. Взяв в руки журнал, она принялась перелистывать страницы, не обращая никакого внимания на кузена.
Мистер Томас сидел за письменным столом с кожаным верхом. Поднеся к глазам очки в золотой оправе, он внимательно изучал высокого, темноволосого человека и одобрительно кивал.
– Хорошо, Марк, я не имею ничего против твоей лекции по поводу парового двигателя, но я никаких обязательств не беру на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49