– Я никогда не была монашенкой! – возразила она с притворным негодованием. Потом рассмеялась, в тон его добродушному подшучиванию. – А теперь и вовсе утеряла вкус к воздержанию.
Через два дня вернулся гонец из Тиркалла. В пути он провел один месяц и один день. Все сидели в зале за обедом, когда он вошел. Преклонив колени, он передал письмо в собственные руки Сен-Обэна. Роберт не сразу сломал печать, а поднялся по ступенькам в свою комнату.
Дженевра проводила его взглядом. На лбу ее наметилась легкая морщинка. Она не знала, идти ли ей за мужем, но потом решила, что разумнее оставить его наедине с посланием. «Похоже, именно этого он и хочет. Он расскажет мне об ответе матери, когда сочтет нужным. Займусь-ка я лучше починкой старого гобелена. Вместе с Мег».
Похорошевшая от своего супружеского счастья Мег принялась помогать хозяйке.
Гончие псы тоже остались с ними в зале – они слишком разомлели от еды, чтобы следовать за хозяином. Никакой вины псы за собой не чувствовали: Сен-Обэн уже давно внушил им, что Дженевра – их хозяйка и что они должны охранять ее в его отсутствие.
Собаки ревностно следовали внушению, они не отходили от Дженевры ни на шаг и рычали, стоило какому-нибудь незнакомцу приблизиться к ней. Особенно они свирепствовали вначале: псы еще не знали ни слуг замка, ни воинов гарнизона. Дженевра очень привязалась к своим защитникам.
Когда Роберт вернулся в зал, она, оторвавшись от работы, глянула на мужа. Ей часто бывало трудно судить о его реакции, но сейчас обычно суровое лицо Сен-Обэна освещалось легкой улыбкой. Дженевра только теперь поняла, как она была напряжена во время его отсутствия.
Роберт, казалось, не торопился. Он медлил с сообщением и отправил несколько слуг по разным поручениям, прежде чем подойти к ней.
– Хорошие новости, милорд?
Он сел на табурет, стоявший рядом с ней, и передал жене письмо.
– Мои родные вне себя от радости, что я наконец снова женился. Матушка и сестра Алида посылают мне поздравления и желают нам всяческого счастья. – Он потрепал за ухо Авеля, который положил морду ему на колени. – Прочитайте письмо, миледи. Они ждут не дождутся, когда мы вернемся в Тиркалл, чтобы с почестями принять в семью новую леди Сен-Обэн.
При посторонних Роберт по-прежнему старался сохранять с женой официальный тон. И только иногда он случайно забывался и обращался к ней по имени. Однако теперь Дженевра могла крепко держаться за те интимные наслаждения, которые они оба испытывали в своей уединенной постели.
– Я рада, – тихо ответила она не очень уверенный тоном, однако Роберт вполне удовлетворился ее ответом. Она посмотрела на него. – Нужно ли мне написать им? Чтобы поблагодарить за все их пожелания.
– Да, будьте так добры. Мне тоже надо написать о некоторых делах. Мы можем отправить наши письма вместе. Я пошлю с ними своего конюха. Он нужнее там, в моих конюшнях, а здесь его заменит Бернард. Вы не станете возражать, если ваш грум будет отвечать за конюшню, пока мы остаемся здесь?
– Нет, милорд! И Мег будет в восторге.
– Вот и славно. А то моему конюху не терпится вернуться к своей семье в Тиркалл.
Дженевра приветливо кивнула.
– Я утром же напишу вашей матери и сестре, – пообещала она.
Как и предсказывала Дженевра, Мег пришла в восторг от продвижения супруга по службе и поспешила поблагодарить барона.
Письма были отправлены на следующий день, и безмятежная уютная жизнь в Мерлинскрэге потекла дальше. Только иногда Дженевру мучила скрытность мужа, временами граничившая с безразличием. Он по-прежнему время от времени уезжал на охоту в Эксмор в сопровождении одних только сквайров и оруженосцев. Ей волей-неволей приходилось мириться с тем, что он лишал ее своего общества. В свои союзники Дженевра решила избрать терпение.
Зато ночью она отбрасывала все тревоги. Рвение Роберта не уменьшалось. А ее собственная отзывчивость изумляла ее самое. Она смотрела на завешенную пологом кровать как на приют радости и надежды. И все чаще они засыпали в объятиях друг друга.
Прошло еще две недели. Супруги стояли посреди кишащего слугами двора, готовясь сесть на лошадей и, взяв с собой гончих псов и соколов, отправиться на охоту. И тут со стороны ворот раздался звук рожка, возвещающий о прибытии гонца. На его флажке красовался герб Сен-Обэнов. Гонец спешился со своей покрытой пеной лошади и, вытащив мешок с почтой, преклонил одно колено на покрытом жидкой грязью дворе.
– Ступай в зал, там тебя угостят – кружкой эля, – сказал Роберт, взяв у гонца мешок и отпуская его. – А ты проследи, чтобы лошадь покормили и дали напиться, – напомнил он Бернарду.
И, только отдав эти распоряжения, он открыл мешок, вынул пергамент и сломал печать. Лошади в нетерпении били копытами, свиньи хрюкали, цыплята пищали. Роберт читал, и беззаботное выражение постепенно покидало его лицо. Лоб прорезала глубокая морщина, брови сдвинулись.
– Это от моей сестры, – наконец сказал он. – Конечно, письмо написал ее секретарь, ведь она не видит. Здесь стоит лишь ее подпись. Она выучилась грамоте до того, как с ней случилось несчастье, и может начертать свое имя, если ее руку поставить на нужное место.
Дженевра, уже догадавшаяся, что письмо не из приятных, все же спросила:
– Дурные новости?
Роберт скомкал пергамент в руке.
– Ничего хорошего. Матушка заболела и просит меня приехать. Я отправляюсь в путь немедля.
– Разумеется, – сказала Дженевра. – А я поеду с вами?
– Нет, жена. Я буду гнать без передышки. В следующий раз мы поедем вместе. Я хочу, чтобы путешествие в Тиркалл вам понравилось.
Он повернулся к своим воинам, чтобы отдать распоряжения, быстрые и резкие, как полет стрелы. Подготовить эскорт и провизию. Оседлать самых быстрых коней. Никаких вьючных лошадей. Все вещи положить в седельные сумки.
Затем он пошел по ступенькам вверх, в зал, а Дженевра вприпрыжку устремилась за ним. Там Роберт нашел измученного гонца.
– Леди Алида сообщает мне, что матушка заболела, хотя и не пишет об этом подробно. Тебе приказали скакать во весь опор?
Человек поднялся со скамейки, на которой сидел, и упал на колени, устремив глаза на башмаки хозяина.
– Главный оруженосец приказал мне поторопиться, вот и все. Я простой лучник, милорд, и, что делается у господ, не знаю. Сам я давно не видел леди Сен-Обэн.
– Но разве не было слухов о ее внезапной болезни? Челядь обычно хорошо осведомлена о таких вещах.
– Ничего подобного я не слышал, милорд.
– Сэр Дрого бывает в Тиркалле?
– Да, милорд, иногда бывает. Поговаривают, что ваш брат, приезжая в замок, занимает ваше место за высоким столом.
Роберт хмыкнул. Значит, Дрого пытается угнездиться в родовом поместье, благо собственное его имение всего в трех лигах.
– Ладно. Передохни денек, а завтра отправишься без спеха.
Когда лучник поднял свое исхлестанное непогодой лицо, в глазах его было написано облегчение. Не в обычае рыцаря Сен-Обэна пороть гонца за дурные вести!
– Как прикажете, милорд.
Роберт поднялся по ступенькам в свою комнату в сопровождении Алана и парня по имени Робин. Дженевра медленно пошла вслед за ними в гардеробную. Там она выяснила, что Роберт переоделся в одежду для верховой езды, в том числе и в подбитый ватой камзол. Значит, решил обойтись без кольчуги.
– Латы будут мешать мне. Охраны у меня предостаточно, миледи, так что не беспокойтесь о моей безопасности. Трудно сказать, когда я вернусь. Это будет зависеть от состояния здоровья моей матери. – Он снова нахмурился. – Странно, что слухи о болезни матери не распространились среди челяди и воинов, – словно бы мимоходом обронил он. – Как бы то ни было, эту тайну можно разгадать только на месте.
– Ну конечно, милорд. А сколько времени займет путешествие?
– Я поскачу не на Принце, ибо мне придется часто менять лошадей. Может, поездка займет дней десять. Гонец за столько же дней проделал весь этот путь, он скакал около семнадцати лиг в день. Алида призывает меня по просьбе матери… – Он слегка нахмурился. – Странно, что матушка не написала сама. Неужели она так больна? Впрочем, может быть, она не желала тревожить меня.
Алида считает, ее очень обрадовало бы мое присутствие.
– Тогда вы, конечно же, должны поехать туда. – Дженевра поколебалась. – Вполне возможно, что вас не будет месяца два. – Она попыталась скрыть свой испуг под маской практичности. – С помощью своих верных слуг я докажу вам, милорд, что смогу управлять этим замком и даже постоять за него в случае необходимости.
Положив руку на ее изящную спину, Сен-Обэн торопливо увлек ее в их комнату и опустил за собой кожаную портьеру. И, словно не в силах совладать с собой, взял ее руки в свои.
– Я не хочу уезжать, жена, тем более что вы еще не понесли. Но я должен.
– Но возможно, я уже зачала, Роберт. Я узнаю об этом до вашего возвращения.
Он вознаградил ее оптимизм кривой улыбкой.
– Бога молю, чтобы это было так. Что же касается остального, то я не сомневаюсь в ваших способностях управлять этим поместьем даже без помощи слуг, которые, безусловно, уже доказали свою порядочность и толковость. На этот счет я нисколько не опасаюсь.
Он поднял обе ее руки и поцеловал их в костяшки пальцев – поочередно.
– Жена, я назначаю Алана начальником над моими людьми – половину эскорта я оставляю здесь. Они будут сопровождать вас повсюду. И я прошу вас никуда не выезжать без них.
Дженевра помрачнела. Эти предосторожности показались ей излишними.
– Вы думаете, все это столь необходимо, Роберт?
– Так мне будет спокойнее. Робин едет со мной, а Алан остается с вами.
– О, Роберт! Я так буду скучать без вас! – Дженевра чуть не расплакалась от отчаяния, словно муж покидал ее навсегда. К глазам подступили слезы, но она не хотела, чтобы они пролились.
Роберт резко выдохнул. Ярко-синий взгляд его потемнел. Он опустил руки жены и взял ее за плечи, притянув поближе к себе.
– Я тоже буду скучать по вас, Дженевра, – мрачно и как бы неохотно признался он. – Не сомневайтесь, что я попытаюсь вернуться как можно быстрее. – Он крепко и властно поцеловал ее, однако поцелуй длился недолго. – Мне надо идти, – сказал он, отпуская ее так внезапно, что она чуть не упала. – Да пребудет с тобой благословение Божье, женушка.
Дженевра с трудом обрела равновесие и прошептала:
– И с тобой, мой дорогой муж.
Роберту пора было примкнуть к своему поспешно собранному отряду. Попрощавшись с остающимися, Сен-Обэн торопливо взлетел на коня и тронул поводья.
Дженевра с грустью наблюдала, как отряд всадников галопом понесся прочь, вздымая облако желтой пыли. Она смотрела им вслед, пока последний всадник не исчез из виду, затем, тяжело вздохнув, повернулась и пошла к дому. Алан и гончие, также оставленные в замке, понуро побрели за ней. Дженевра с грустной улыбкой обратилась к сквайру:
– Мне так жаль, Алан. Наверное, для вас будет пыткой присматривать за мной.
Юноша не смог скрыть своих истинных чувств. С гримасой разочарования он проговорил:
– Что ж, миледи. Не стану отрицать, что я предпочел бы поскакать с моим лордом. Но мне приказали командовать половиной оруженосцев в вашем эскорте во время отсутствия их капитана, а это для меня большая честь. И, кроме того, – добавил он с запоздалой, но искренней любезностью, – как я могу жалеть о том, что меня оставили отвечать за вашу безопасность, миледи? Вы должны знать, что я перед вами преклоняюсь и жажду служить вам.
В ту ночь Дженевра, одиноко лежа в своей громадной постели, спала очень плохо. Ей приснилось, будто она потеряла Роберта. Она искала его по всему замку, с трудом взбиралась по крутым ступенькам, проникала в темные и пугающие закоулки. То она попадала в адскую жару каминов, за которыми следил повар, вооруженный огромным трезубцем, то металась среди лошадей, которые били копытами и сверкали зубами. Роберта нигде не было.
В отчаянии она побежала проверить заднюю дверь во внутренней стене, что вела к утесу. Дверь почему-то не желала открываться. Она сражалась с дверью, пока та наконец не поддалась. Дженевра оказалась снаружи и бросилась к краю утеса. Она стояла там, как уже бывало с ней в каком-то сне, и смотрела, как вокруг скал внизу кипит морская пена. Обернувшись, она увидела Золотого Орла. Он смотрел на нее.
– Роберт!
Дженевра не знала, громко она позвала его или нет. Но едва образ его растаял, она проснулась вся в поту.
Через два дня рожок охранника у ворот предупредил ее о приближении незнакомых всадников. Дженевра, следившая за отрядом из окна спальни, не распознала ливрейных цветов и не поняла, что за герб изображен на трепетавшем флажке. Однако рыцаря сопровождал эскорт, состоявший всего из четырех оруженосцев, слуги и герольда. Сам же он скакал на убранной в роскошную попону лошади. На рыцаре была алая туника, а поверх нее наброшена короткая белоснежная накидка. На голове его красовалась алая шляпа, скрывавшая волосы. И когда сквозь скользившие по небу тучи выглянуло солнце, то рыцарь буквально засверкал своим ярким великолепным нарядом.
Они остановились перед барбаканом. Герольд возвестил о прибытии своего господина, и стражник у ворот ответил ему. Дженевра понятия не имела, о чем они переговаривались. Однако капитан Нори в сопровождении нескольких человек из своего гарнизона, которые чуть ли не вскачь устремились за ним, выехал, чтобы поздороваться с путешественниками.
После короткого обмена любезностями он лично сопроводил рыцаря через водяной ров и сторожку и повел его по склону к внутреннему двору. «Значит, это друг, а не враг».
Дженевра поспешила вниз, чтобы сменить свое затрапезное платье.
– Мег! К нам приехал гость! Найди мне что-нибудь более подходящее.
Мег, отложив в сторону работу, поднялась, бросив вопросительный взгляд на хозяйку.
– Кто это, уточка моя?
– Понятия не имею, однако капитан Нори принял его и его людей. Значит, все в порядке. Я не могу выйти к нему в этом унылом платье, смахивающем на рясу.
– И в самом деле. Ведь вы теперь леди Сен-Обэн! – Мег принесла одно из новых платьев Дженевры, которые она сшила для нее уже здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28