Филиппа подошла к старушке и взяла ее за руку:
– Прощайте. Теперь вы в полной безопасности.
– О, да, леди Филиппа. Я буду молиться за вас, за вашу помощь, подоспевшую как раз вовремя.
– Так вы меня знаете? – удивленно воскликнула Филиппа.
– Миледи, я знала вашу красавицу мать, а вы на нее очень похожи. Ошибиться невозможно.
– Не лучше ли вам перебраться ближе к усадебному дому? Там было бы безопаснее, – сказала Филиппа.
– Пресвятая Дева Богородица позаботится обо мне, миледи, и, когда придет время, призовет меня к себе.
Филиппа удивленно посмотрела на старушку, размышляя над ее странными словами, но сэр Рис осторожно подтолкнул ее к двери.
– В Греттоне уже начали беспокоиться, потому что вас, миледи, давно нет дома. Если мы не поторопимся, вас начнут искать. Том, вы с Нэн Фримен недолго останетесь одни. Я тотчас пришлю к вам людей.
Сэр Рис подвел Филиппу к ее лошади и помог ей сесть в седло. Когда он ее подсаживал, то почувствовал, как ее охватила легкая дрожь. А какой прохладной была ее рука, когда он нечаянно прикоснулся к ней!
– Представляю, как вы шокированы всем случившимся. Я провожу вас домой и передам в заботливые руки матери. Помните, что со мной вы в полной безопасности.
– Я знаю, сэр, – сказала она с улыбкой. – Выходит, я постоянно у вас в долгу. Вам ничего не стоило утихомирить разъяренную толпу. Вы не допускали мысли, что они и вас забросают камнями или поднимут на вилы?
Он лукаво усмехнулся:
– Конечно, лучше в таких случаях иметь с собой вооруженных людей, но они меня знают очень хорошо: я здесь мировой судья. Если бы дело дошло до рукоприкладства, их бы сразу отправили в тюрьму. Как только они поняли, что я не шучу, их ярость тут же поутихла.
– А почему вы решили помочь дочери Картера? – спросила Филиппа.
– Потому что Картер – один из арендаторов вашего дедушки, – ответил сэр Рис.
– Странный вы человек, сэр Рис, – сказала Филиппа. – С каждой нашей встречей я открываю в вас все новые черты характера.
Она пришпорила своего пони, сэр Рис – своего коня, и они помчались в Греттон-Мэнер. Выехав на широкую проселочную дорогу, они поехали шагом, и сэр Рис стал расспрашивать Филиппу о ее семье.
– Вам не одиноко в Малинэ? – спросил ее он. – В детстве у вас были подружки?
– Очень мало. Когда я была девочкой, мы часто переезжали, пока отец не поступил на службу к герцогине Бургундской и мы не осели в Малинэ. Но и там я была единственным ребенком, поэтому меня все очень баловали… особенно после того, как мой новорожденный брат родился очень слабым и через день умер. Для отца это было тяжелым ударом, так как он всю жизнь мечтал о сыне. Ранение в битве при Редмуре и смерть сына подорвали его здоровье. Он часто болеет, и служба при дворе герцогини дается ему все трудней и трудней.
– Служба, за которую мало платят, – закончил ее рассказ сэр Рис.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
– Этого вполне достаточно. Герцогиня очень добра к нам. Благодаря ей мы живем скромно, но ни в чем не нуждаясь, в то время как друзья покойного короля и его сторонники годами живут в беспросветной нужде.
Рис ничего не сказал, и остальной путь они провели в полном молчании.
Слова Филиппы произвели на него такое сильное впечатление, что он не заметил, как остался в холле один на один с сэром Дэниелом. Увидев дочь, леди Роксетер в ужасе всплеснула руками и быстро увела ее в комнаты, чтобы обработать ранки, переодеть и успокоить. Леди Греттон, поздоровавшись с сэром Рисом, поспешила вслед за дочерью и внучкой.
Сэр Дэниел согласился с соседом, что Нэн Фримен нужно переправить в безопасное место, и послал на помощь Тому еще двух молодых парней.
– Я снова у вас в долгу, Рис, и не только за то, что вы предотвратили расправу над Нэн Фримен, но и за вашу помощь моей внучке, – сказал сэр Дэниел и вздохнул. – Она родилась с необычайно отзывчивой душой, поэтому готова помогать каждому, кто попал в беду, даже бродячей собаке. Моя Крессида в ее возрасте была точно такой же… Я был бесконечно рад, когда граф Роксетер сделал ей предложение руки и сердца. Я никогда не думал, что вскоре после свадьбы моя дочь окажется в бедственном положении из-за того, что ее супруг верен своим взглядам. Я молю Бога, чтобы Филиппу миновали страдания, выпавшие на долю ее матери, и у нее появился бы умный и любящий наставник, но боюсь, что моим мечтам не суждено сбыться, так как у нее нет приданого.
Сэр Рис слушал молча, о чем-то размышляя.
– Если бы я мог встретиться с графом Роксетером, я умолял бы его отдать мне в жены его красавицу дочь, – взволнованно проговорил сэр Рис.
Сэр Дэниел от неожиданности утратил дар речи и смотрел на своего друга с нескрываемым удивлением.
– Я не мог не заметить, с каким вниманием вы относитесь к моей внучке, – придя в себя, медленно проговорил сэр Дэниел, – но вы подумали о последствиях такого союза?
– Вы хотите сказать, что я потеряю благосклонность нашего короля и вызову своим поступком его гнев и возмущение, впав в немилость? Да, я готов пожертвовать всем ради Филиппы.
– И вы не отступитесь от своего решения, если граф Роксетер даст согласие на этот брак? – спросил сэр Дэниел.
– Это мое самое заветное желание. – Сэр Рис мечтательно улыбнулся. – Я влюбился в леди Филиппу с первого взгляда, с той самой минуты, когда встретил ее во дворе трактира в Милфорде. С тех пор я открыл в ней столько достоинств! Чем больше я узнаю ее, тем больше восхищаюсь ею. Она мне кажется неземным существом, сказочной феей, ангелом небесным. Я знаю, есть веские обстоятельства, которые могут воспрепятствовать нашему союзу, так как я имел несчастье унаследовать земли ее отца. Но, когда она станет моей женой, земли Роксетеров вернутся если не самому графу, то его потомкам.
– Я полностью на вашей стороне, мой друг, но согласится ли граф Роксетер? И, самое главное, согласится ли Филиппа?
Сэр Рис покачал головой.
– Я думаю, граф прежде всего задумается, будет ли это выгодно. Вы считались с желаниями своей дочери, когда давали согласие на свадьбу с графом Роксетером?
– Сказать по правде, я был вынужден дать согласие на эту свадьбу. На ней настаивал покойный король, хотя у меня были на этот счет некоторые сомнения. Но граф Роксетер оказался именно тем человеком, который больше всего подходил хотя упрямой и своевольной Крессиды. Она полюбила его и пронесла эту любовь через годы страданий и невзгод. – Сэр Дэниел устремил взгляд куда-то вдаль, мимо своего гостя, его лицо приняло задумчивое выражение. – Я поговорю о вас с Крессидой и сообщу вам, что она думает об этом.
– И она свяжется со своим мужем?
– На это потребуется много времени, – ответил сэр Дэниел.
Сэр Рис понял, что с тех пор, как граф Роксетер поступил на службу к герцогине Бургундской, он часто отлучался из дома и жена ничего о нем не знает.
– Я бы хотел узнать, что вы сами думаете о моей женитьбе на вашей внучке.
– Я восхищаюсь вами, Рис Гриффит, и как человеком, и как мировым судьей, и как примерным хозяином своих владений. Я верю, что вы сможете поладить с ней и обеспечить ей счастливое будущее. Тем более что Крессида говорила мне, что здоровье герцогини Бургундской с каждым днем ухудшается.
– Если герцогиня, не дай бог, умрет, граф Роксетер лишится ее защиты и помощи и больше, чем когда-либо, задумается о будущем своей дочери.
Сэр Дэниел с трудом подавил печальный вздох.
– Леди Филиппа вам обо мне рассказывала? – тихо спросил его сэр Рис.
На лице старика появилась лукавая улыбка.
– Она расспрашивала меня о вас, но о своем отношении к вам не говорила.
– Как вы думаете, она меня недолюбливает? – спросил сэр Рис с тревогой в голосе.
– Нет, она относится к вам с уважением, а это верный признак того, что ее отношение к вам в корне изменится.
– Изменится ли? – спросил сэр Рис и глубоко вздохнул.
– Я знавал случаи, когда заключались счастливые браки и в более безнадежных ситуациях, – понизив голос, доверительно сказал сэр Дэниел.
– Тогда я должен набраться терпения и ждать, – окрыленный надеждой, проговорил сэр Рис как бы про себя.
– Боюсь, что так. Только время и стечение обстоятельств заставят Филиппу благосклонно отнестись к вашему предложению, – согласился сэр Дэниел.
Рис заметил, что хозяин дома начал уставать от довольно продолжительной беседы. Гость встал и, поклонившись, попрощался с сэром Дэниелом. Рис решил, что сегодня он достаточно поговорил с Филиппой, и не стал ее беспокоить. Он вышел, вскочил на своего коня и покинул Греттон-Мэнер.
В тот же вечер Филиппа узнала от Тома, что два крепких вооруженных парня сэра Риса увезли Нэн Фримен в Гриффит-Мэнер.
– Она там будет в большей безопасности, чем здесь, так как наш хозяин болен и не в состоянии уследить за всем поместьем, – убеждал Том Филиппу.
Она и сама прекрасно это понимала. Постепенно ее мысли сосредоточились на сэре Рисе.
Девушка спрашивала себя, как бы у нее сложились отношения с этим человеком, если бы он не стал владельцем исконных земель ее отца, а она не была бы дочерью изгнанника. Она вспомнила, как удивилась и обрадовалась его неожиданному появлению у хижины, когда они с Нэн Фримен оказались один на один с разъяренной толпой. Она поняла тогда, что, раз он рядом, ей нечего бояться… Но как тогда быть со ставшим уже привычным недоверием к этому человеку, которое помимо воли заставляло ее сторониться сэра Риса и относиться к нему с холодной сдержанностью?
Ее сердце тоскливо заныло, когда она поняла, что сэр Рис заслуживает самого большого доверия. Но она прогнала эту предательскую тоску. Скоро она уедет и из Греттона, и из Англии и никогда больше не встретится с сэром Рисом.
Мысль, что она расстанется с ним навсегда, повергла ее в такое уныние, что у нее задрожали губы и она почувствовала, что вот-вот расплачется, как уже не раз с ней случалось за последнее время… когда он приезжал в Греттон-Мэнер и намеренно избегал ее…
Все это было так ново для нее. В жизни она не испытывала ничего подобного!
Но она не должна поддаваться такому внезапному наваждению. Если сэр Рис ей и не враг, то ее отцу он уж точно заклятый враг! Она не смеет даже думать о любви к сэру Гриффиту! Любовь к нему станет настоящей катастрофой и для нее, и для ее родственников, и прежде всего для него самого.
Питер Фиэрли доложил Филиппе, что Роджер Мэйнард поправляется и что поселился он в таверне неподалеку от городского замка.
– Похоже, сэр Рис постарался его хорошо устроить, несмотря на то, что прежде принял раненого Мэйнарда за шпиона.
– Если бы Мэйнард и был шпионом, он ничего бы не вызнал плохого о сэре Гриффите, который пользуется непререкаемым уважением у жителей Ладлоу, – возразил ей Питер.
– Да, похоже, сэр Рис настоящий рыцарь, образец для подражания! Жаль только, что он один из близких друзей короля.
После случая у хижины знахарки дедушка настоял, чтобы Филиппа больше не уезжала далеко от дома, поэтому своего спасителя она не видела несколько дней. Два или три раза Филиппа с удивлением обнаруживала, что ее мать надолго закрывалась с дедушкой в его кабинете. Несколько раз Филиппе казалось, что мать как-то странно смотрит на нее, словно хочет понять, что творится в душе дочери. Филиппа терпеливо ждала, надеясь, что мать расскажет ей, что они обсуждали с дедушкой, но Крессида упорно молчала. Филиппа случайно узнала, что был послан гонец с каким-то важным поручением, и она решила, что ее мать пытается связаться с графом Роксетером, своим мужем. Зная, какие опасности таит предстоящее путешествие, Филиппа очень встревожилась. Только что-то необычайно важное заставило ее осторожную мать связаться со своим мужем.
Постоянная тревога и неизвестность сделали Филиппу раздражительной и капризной. Ей было трудно угодить, и бедная Гвенни несколько раз плакала, получив нагоняй от некогда приветливой молодой хозяйки. Что с ней происходит? Разумеется, ее беспокоит пошатнувшееся здоровье дедушки, но не только это. Филиппа была явно не в ладах с самой собой, и это ее очень тревожило. Хотя она и раньше задумывалась, какое будущее ждет ее семью, природный оптимизм оберегал ее от отчаяния и уныния. Она знала, что ее ничтожное приданое и положение отца-изгнанника лишат ее возможности выйти замуж и создать свою семью. Филиппа давно поняла, что под ее внешним спокойствием скрывается натура страстная и неукротимая. Она чувствовала, что рождена для любви, о которой слышала в песнях менестрелей… Девушка мечтала создать свою семью, иметь свой дом и детей, но, похоже, ее мечты так и останутся мечтами. Ей иногда казалось, что она в тягость своему больному, израненному отцу. Может, ей в самом деле постричься в монахини? Филиппа тут же отогнала эту мысль, зная, что ее отец никогда не согласится упрятать единственную дочь в монастырь. Такая жизнь стала бы и для нее ежедневной пыткой. Она слишком хорошо знала, что жизнь в монастыре не для нее.
На следующий день Филиппа с матерью разбирали белье, когда в комнату вошла Гвенни.
– Леди Филиппа, ваш дедушка желает видеть вас.
– Наверное, он хочет, чтобы я почитала ему книгу. Мама, можно я пойду к дедушке сейчас, не дожидаясь окончания работы?
– Разумеется, иди. Мне поможет Гвенни. Филиппа уже собралась уйти, но мать привлекла ее к себе и поцеловала в лоб:
– Дитя мое, внимательно слушай все, что скажет дедушка. Помни, мы недолго пробудем здесь. Надо использовать каждую минуту, пока мы все вместе.
Филиппа кивнула и, легко сбежав по лестнице, скинула на бегу льняной фартук и бросила его на стул в холле. Во внутреннем дворике она увидела дедушку, читавшего одну из своих многочисленных книг по соколиной охоте. Увидев ее, он радостно заулыбался. День стоял прекрасный – дул легкий ветерок, навевая приятную прохладу. Филиппа подбежала к дедушке, поцеловала его в щеку и села на стул, стоявший рядом с его креслом.
– Как ты себя чувствуешь, дедушка? Тебе не скучно одному? Я думала, что к тебе приедет сэр Рис и вы будете играть в шахматы.
– Если он и приедет, то, скорее всего, попозже. Сейчас все заняты подсчетом своего урожая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22