Комната служила одновременно и кухней, и столовой, и гостиной. Она была тесно заставлена, но не лишена домашнего уюта. И когда я отведала свежеиспеченного хлеба и горячего, до горечи крепкого чаю, то бодрость духа вернулась ко мне.
Миссис Мак-Крэкин была сама вежливость, но я заметила, что она поглядывает на меня с любопытством:
– Вы ведь приехали с Севера, мисс?
– Да, как вы догадались?
– Ну, люди оттуда совсем другие.
Она потрогала ткань на моей юбке.
– Это одна из тех самых новых дорожных юбок, о которых я столько слышала, мэм?
Я кивнула, а она в изумлении раскрыла глаза, заметив, что моя юбка была только до щиколотки.
– Подумать только! – удивилась она.
Она подлила мне еще чаю из глиняного чайника.
– Вы надолго в Дэриен, мэм?
Я сказала, что направляюсь в Семь Очагов, и она окинула меня недоверчивым взглядом, а чайник замер у нее в руке.
– В Семь Очагов, мэм? Вы едете в Семь Очагов?
– Да, а вы знаете это место?
– Да тут все знают Семь Очагов, мэм.
Меня разбирало любопытство. Может быть, от этой простой дружелюбной женщины мне удастся узнать что-нибудь поподробнее.
– Прошу вас, – обратилась я к ней, – сядьте и расскажите мне о нем. Видите ли, мне ничего не известно об этом месте.
Она медленно подошла к стулу и села напротив меня. Развязав передник, она неторопливо складывала его огрубевшими пальцами.
– Что вы хотите узнать, мисс?
– Ну что это за место? Почему его называют Семь Очагов? И отчего каждый повторяет: «О, здесь все знают эти Семь Очагов»?
Она удивленно подняла глаза.
– Но здесь и правда все о них знают.
– И чем же они знамениты?
– Ну, – задумалась она, – понимаете, они всегда тут стояли.
– Неужели всегда? – улыбнулась я. Она решительно закивала.
– По крайней мере на памяти тех, кто еще жив в этой округе, они уже были здесь. Первый Ле Гранд поселился здесь давным-давно. Я не раз слышала об этом от своей матери, а ей рассказывала еще ее мать. Он приехал сюда с какими-то другими французами. Она говорила, что они были настоящими аристократами. Остальные построились на Сапело. А он поставил свой дом на болоте и навез туда вещей со всего света.
– Должно быть, они интересные люди, – предположила я.
Она подняла глаза и тут же их опустила.
– Наверное так, мэм, но очень странные.
– Странные? Почему?
Она проговорила извиняющимся тоном:
– Не знаю, мэм, можно ли так о них говорить. Только все так о них говорят. Понимаете, Ле Гранды не водятся со здешними людьми, даже с местными господами. – Ее голос упал. – Говорят, миссис Ле Гранд не в себе.
– Вы хотите сказать?..
Я дотронулась пальцем до виска.
– Не знаю точно, мэм, но говорят, что… – начала она, но испуганно запнулась, так как в дверь просунулась голова ее мужа.
– Флора, – приказал он, придержи язык. – И его лисьи глазки многозначительно задержались на мне, прежде чем он скрылся за дверью.
Поднявшись, я положила на стол пятнадцать центов.
– У вас замечательный чай, – сказала я ей.
– Благодарю вас, мэм.
Я направилась обратно в лавку, но у двери не удержалась и повернулась к хозяйке.
– Миссис Мак-Крэкин…
– Да, мисс?
– Скажите, а как выглядит Сент-Клер Ле Гранд? Она замялась. «Как, я не знаю, мэм».
– Он старик?
– О нет, мэм. Он не старый.
– Значит, он молодой человек? Красивый или урод?
Она в недоумении смотрела на меня.
– Ну, я даже не могу сказать, мэм. Я как-то никогда об этом не задумывалась.
– Но у вас же есть какое-то представление о нем? – настаивала я.
Она напряженно глядела на меня, и ее личико озадаченно сморщилось. Затем, вздохнув, она покачала головой:
– Нет, мэм, – повторила она, – правда не могу ничего толком сказать.
Я решила, что она самая глупая женщина из всех, с кем мне доводилось встречаться, и, повернувшись, я уже было взялась за ручку двери, как она заговорила.
– Одно я могу сказать точно, – сухо проговорила она, – это, что Сент-Клер Ле Гранд ходит так, будто он сам Господь Бог.
Я вернулась на свое место у печки. Сколько я ждала, не знаю. Все тяготы моего путешествия, пароходы, лодки, тряска в карете от Вейнсбурга до Чарлстона, казалось, соединились теперь в этой деревянной скамейке, которая уже врезалась мне в тело. Мысль о кровати стала навязчивой и мучительной, и только невероятным усилием воли я не давала закрыться своим глазам.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я вздрогнула и очнулась, услышав за окном глухой стук копыт и голос, воскликнувший:
– Стой, Сан-Фуа! – И через секунду в дверях появился молодой человек. Он подошел к прилавку и, бросив монету, потребовал табаку.
Потому ли, что он был молод и красив, или оттого, что был так непохож на всех остальных, кого я видела здесь, на далеком Юге, не знаю, но он сразу же привлек мое внимание. В гордой посадке головы, в надменном орлином профиле, даже в ткани, из которой был сшит его костюм, и в покрое этой его несколько поношенной одежды мне почудилось какое-то особое благородство. Я редко встречала таких в своей жизни.
Он облокотился на прилавок, постукивая кнутом по кончику сапога, и в каждой линии его тела чувствовались нетерпение и неутомимость. Я подумала, что он напоминает ястреба, прервавшего полет, но стремящегося снова взмыть в небо. Но когда Ангус Мак-Крэкин, подавая ему табак, перегнулся через стойку и что-то зашептал ему на ухо, я заметила, что кнут стал стучать все медленнее и совсем замер. Наклонив голову так, чтобы лучше расслышать, незнакомец внимательно слушал бормотание лавочника.
Тогда я не знала, что разговор шел обо мне; то, что мне это известно теперь, является частью той мрачной истории, которой суждено было сильно изменить мою жизнь. Даже когда молодой человек обернулся и взглянул в мою сторону, я подумала только о том, что он заметил, как я разглядываю его. Смущенная, я отвернулась к окну, где все, что я могла увидеть, было мое бледное отражение в темном стекле.
Только когда он заговорил, я обнаружила, что он стоит подле меня.
– Вы едете в Семь Очагов, мисс? Я ответила утвердительно.
– И вы ждете лодку, на которой вас должны встретить?
Я снова сказала «да».
– Вам больше не придется ждать, – быстро проговорил он. И, повернувшись, вышел в ночь.
Я обратилась к лавочнику:
– Кто этот молодой человек?
– Этот? – он впился в меня пронзительным взглядом. – Это мистер Ле Гранд.
– Мистер Ле Гранд? Вы хотите сказать – это Сент-Клер Ле Гранд?
– Нет, это его младший брат, Руа.
– Он живет в Семи Очагах?
В его хихиканье мне почудился какой-то скрытый смысл:
– Нет, мэм. Мистер Руа в Семи Очагах не живет. Только не он.
Мне хотелось расспросить его поподробнее. Но я запретила себе это делать. Негоже мне было лезть в дела моего будущего хозяина. Я только сухо спросила:
– И что же, тот факт, что он Руа Ле Гранд дает ему право обращаться к незнакомым дамам, не будучи им представленным должным образом?
Он усмехнулся и многозначительно добавил:
– Ле Гранды всегда делают так, как захотят. – Он осекся и посмотрел на дверь. – А вот и Вин из Семи Очагов пришел за вами. – И ухмылка расползлась по его лицу.
Но я уже видела этого высокого мускулистого мулата, который нетвердо стоял в дверях. Его мутные глаза насмешливым взглядом обводили мою фигуру.
– Это вы миз Сноу, мэм? – спросил он мягким и низким, довольно мелодичным голосом.
– Да, – строго ответила я, стараясь скрыть испуг, что затаился во мне. – Возьмите мой сундук.
Он подошел к нам и одним легким движением закинул сундук себе на плечо.
– Пойдемте, мэм, – пробасил он.
Я повернулась к хозяину магазина, чтобы поблагодарить его за гостеприимство, и увидела, что его красноватые глаза уставились на меня со жгучим любопытством.
– Вы не боитесь? – спросил он.
– Почему я должна бояться?
Во взгляде его зажглось завистливое восхищение.
– Да, я всегда слышал, что вы, училки-янки, не боитесь ни человека, ни дьявола.
«Его слова прозвучали малоутешительно, – думала я, следуя за Вином на пристань, теперь темную и пустую. И когда я увидела каноэ, качающееся на волнах, оно показалось мне таким хрупким, что, несмотря на свои смелые слова, я совсем расхотела отправляться дальше. Когда же Вин забрался в лодку и повернулся, чтобы помочь мне, я инстинктивно отшатнулась.
Голос позади меня произнес:
– Что случилось, мисс?
Даже не поворачиваясь, я узнала, что это был голос молодого Руа Ле Гранда.
– Этот человек не в состоянии управлять лодкой, сэр, – строго сказал я.
Без дальнейших разговоров он шагнул в лодку и бесцеремонно оттолкнул Вина на корму.
– Сиди там, негодяй, – приказал он. – Тебя надо высечь за это! – обернувшись, он протянул мне обе руки. – Садитесь, мисс, я доставлю вас в Семь Очагов в целости и сохранности.
Я села посередине каноэ, куда он мне показал. Не проронив ни слова, он поднял весло, оттолкнулся им от причала и направил лодку по течению. В молчании мы двигались по темной водной глади, сырой запах водорослей и речных трав поднимался, когда лодка продиралась через них. Позади меня храпел Вин, но это похрапывание только оттеняло тишину, которую иногда нарушали шлепанье весел и монотонное кваканье лягушек.
Я дрожала от холода в своей накидке. На фоне черной пустыни неба и воды наше каноэ казалось таким ничтожным, а мы трое такими незначительными и потерянными. Для уверенности я не сводила глаз с фигуры Руа Ле Гранда, но могла различить лишь светлое пятно его лица и более темный силуэт его тела, которое мерно покачивалось, работая веслом.
Молчание становилось неловким, и я решила, что пора сказать что-нибудь.
– Сэр, я не поблагодарила вас за помощь.
Он раскачивался вправо и влево.
– Не за что, мисс.
– Как раз есть за что. Вы выручили меня в такой неприятной ситуации.
Он рассмеялся:
– Думаю, вы неплохо справились бы с ней. Вы производите впечатление вполне самостоятельной молодой женщины.
– И потому вы пришли мне на помощь? Вы приуменьшаете ценность своих благих намерений.
– Я решил проводить вас до Семи Очагов, потому что это доставляет мне удовольствие, – беспечно отвечал он, словно и говорить было не о чем. – Так что, пожалуйста, не приписывайте мне никаких благих намерений.
– Наверное, вы и так собирались туда? – спросила я.
– Я не бываю в Семи Очагах.
– Но ведь лавочник сказал мне, что это дом вашего брата.
– Когда-то это был и мой дом, – бросил он в ответ. – Теперь я там не бываю.
Что-то в его голосе заставило меня прекратить дальнейшие расспросы, и я снова замолчала. На этот раз молчание прервал он:
– Поскольку, хотя вы молоды и – э-э – довольно привлекательны… Его голос звучал в ночном воздухе легкомысленно и насмешливо, – это не достаточная причина, по крайней мере для вас, по которой я мог прийти вам „на помощь“, наверное, лучше сказать, почему я на самом деле решил проводить вас до Семи Очагов.
Хотя его не было видно в ночной темноте, я чувствовала его взгляд, полный мужской самоуверенности, полуоценивающий, полувосхищенный. Инстинктивно я собралась и попыталась найти уничтожающий ответ этому дерзкому молодому человеку. Но прежде чем я успела что-то придумать, он заговорил снова:
– Мне было интересно узнать, зачем вы едете в Семь Очагов?
Я придала своему голосу такую же холодность, которая слышалась в его речи:
– Чтобы служить там гувернанткой сына мистера Сент-Клера Ле Гранда. Чтобы зарабатывать себе на жизнь.
Он рассмеялся.
– Зарабатывать себе на жизнь, – повторил он. – Это что-то новое. Никогда не слышал, чтобы женщина говорила такое. Южанка умерла бы, но не призналась в этом, даже если это и правда. – Он помолчал и снова рассмеялся: – Значит, Руперту нужна гувернантка. Вы представляете, что за работа вас ждет, мисс… мисс?..
– Меня зовут Эстер Сноу.
Он повторил и мое имя.
– Холодное и спокойное. Как и вы сама. Когда я увидел вас в магазине Ангуса, то сразу понял, что вы сдержанны и спокойны, никогда не станете кричать по пустякам и поднимать скандал, если что-то не по-вашему. Но я не думал, что вы одна из тех учителок-янки, что рванули сюда, на Юг, как саранча. Вы приехали сюда и в поисках мужа, мисс Сноу?
Это меня уже рассердило, и я резко сказала молодому нахалу:
– Какие бы причины ни привели меня сюда, поиски мужа не входят в мои планы.
– Ну и правильно, – сказал он, – потому что в наших краях вы все равно бы его не нашли. Большинство молодых мужчин полегло на войне, а наши старики слишком поношенны для женихов.
Мне совсем не нравилось его насмешливое подшучивание, которое к тому же ставило меня в ложное положение. Я решила положить конец и тому и другому и, наклонившись к нему, сказала очень серьезно:
– Мистер Ле Гранд, я не думаю, что вы хотели нагрубить мне, но тем не менее вы это сделали. Позвольте объяснить вам кое-что.
Его голос, пронзивший темноту, казался удивленным.
– Конечно, мисс Сноу.
– Не думайте, что я домогаюсь сочувствия, рассказывая, что я совершенно одна на свете и у меня нет ни родных, ни близких. Это действительно так. Я получила место в доме ваших родственников – хозяин лавки сказал мне, что вы братья, – потому что я должна работать. Но я не понимаю – а я довольно понятливая, сэр, – почему это дает вам право говорить со мной неуважительно.
Какое-то время он ничего не отвечал, и были слышны только всплески воды на отмели, где резвилась рыба. Когда он отозвался, то в его голосе уже не звучала насмешка, которая так рассердила меня.
– Простите меня, Эстер Сноу, – сказал он.
– Прощаю, – сказала я спокойно, – но смотрите, чтобы больше этого не повторилось.
Его смех снова прозвенел в ночи:
– Вы сказали это совсем как учительница. Я опять почувствовал себя маленьким мальчиком в классе старика Мариотта. – Тут его смех замер, так как он занялся управлением лодкой и с большой ловкостью направил ее вверх по каналу, что вдавался в глубь побережья, оставляя речное русло позади.
– Этот канал ведет прямо к дому. Скоро вы уже будете в Семи Очагах.
Будь я пугливой по натуре (а я такой не была), это путешествие по каналу наверняка нагнало бы на меня страху. Под густыми куполами деревьев тьма была непроницаемая, серый мох свисал с ветвей и задевал мертвыми пальцами наши лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39