«Прощай, земляк!» Гек раскромсал удостоверение в мелкое крошево, разжевал его и выплюнул в кучу мусора по пути. Фотографию не поленился и сжёг при помощи «трофейной» зажигалки.
Марсель он знал только по карте, но и этого ему хватило, чтобы отыскать дорогу в порт, никого не спрашивая, и пройти туда пешком. Гек надеялся, что в этом большом карнавальном муравейнике никто не сумеет перебрать все свалки и помойки в поисках следов его деяний, разве что собаку пустят, но нелюбовь к случайностям и понятное желание перестраховаться заставили его даже сигареты и зажигалку выбросить в разное время. Труднее, с этой точки зрения, было приобрести новую одежду и избавиться от старой. Ту, в которой он прибыл в Марсель, сумку с личным барахлом и бельём прибрали с концами неведомые новые хозяева, а ему выдали пару трусов, носки, майку и рубашку с брюками – все ношеное, но добротное. Бельё Гек стирал сам, рубашку выстирал только однажды, а брюки вообще не трогал – пачкать-то негде было. Перед работой они переодевались в комбинезоны – всегда чистые, а после работы оставляли старые в конце переходного коридора, вроде как в предбаннике. При таких условиях прятать скальпель и кулёк с героином было отнюдь не просто, приходилось носить майку, что Гек крайне не любил.
В магазинчике подержанного барахла, где хозяйничали арабы, он купил за гроши почти новые джинсы – подделку под 501-ю модель, футболку с Джеггером на груди и лёгкие парусиновые туфли. Тут же сбыл им свой комбинезон, почти новый, из хорошего хлопка. Гек торговался яростно, но опыт победил – ему дали едва ли половину затраченных им денег. За ботинки же он заломил такую цену, что арабы, старый и молодой, только удивлённо поцокали языками и отступились. И не удивительно – дрянь были ботинки; Гек приговорил их к уничтожению на всякий случай – из-за следов, запаха, да и так…
Кроме Гека, посетителей в лавке не было, и арабам не хотелось упускать единственного клиента. Они наперебой предлагали ему всякую дрянь, но Гек взял у них пустую коробку, положил туда ботинки и ушёл. Коробку с ботинками постигла та же участь, что и зажигалку с сигаретами: он рассовал их в мусорные баки по дороге. Часа через полтора он заменил на себе все, вплоть до трусов, купил сумку с заплечным ремнём, уложил туда бельё, щётку, зубную пасту, опасную бритву и ещё всякой дряни по мелочи. Тратил Гек только франки. И хотя он старался экономить, покупать что подешевле, после покупки часов, якобы швейцарских, и католического нательного креста с серебряной цепочкой франков почти не осталось. Остаток их ушёл на обед в кафе. Пришлось обменять доллары у менялы возле порта – Гек решил оставить при себе полтарь в зелёных, а остальное сбросил в местные «зузы».
Напротив столика в кафе висело зеркало, куда он с любопытством поглядывал. Волосы за последние три месяца изрядно отросли и закрывали уши. Не слишком много по современной моде, но и не мало, то есть в самый раз. Из зеркала на него приветливо косился молодой человек, почти мальчик, широкоплечий, небрежно и легко одетый, с тонкой цепочкой на шее. Волосы тёмные, кожа бледная. «Крем под загар нужен…»
Двое суток он жарился на пляже и отсыпался в круглосуточных киношках, прежде чем ему удалось свести знакомство с итальянскими рыбаками, которым требовалась рабочая сила. В газетах по поводу резни в наркофабрике – ни гугу. Гек не знал французского, но заголовки и фотографии просматривал – нигде ни слова. Это хорошо, значит, власти искать его не будут. Ну а «корсиканцы» само собой. Знал, на что шёл, надо дёргать от греха подальше, в Италию.
Глава 2
Там, на просторе,
Любуясь вечным небом,
Случай держит путь.
Поддатые рыбари легко выслушали рассказ о том, как юный иммигрант из Бабилона, итальянец по рождению, потерял документы и пробирается в Неаполь, где, как известно, полно земляков и те помогут лучше всякого консула.
– А говор у тебя не такой какой-то – с юга, что ли, предки-то? – Гек вспомнил бабку Марию, санитарку, и возражать не стал – с юга так с юга… Столковались быстро. В экипаже как раз не хватало человека – руку повредил. Молодой, рослый парень, да ещё итальянец – почему не помочь?
– Ладно, Тони, – согласился старший. – Ты пойдёшь с нами, послезавтра будем в Неаполе. Деньги-то у тебя есть?
– Есть немного, – осторожно ответил «Тони» (так он назвался). – Само собой, я заплачу.
– Твоих денег нам не надо, – рассмеялся старший. – В море отработаешь. Но, брат, – консул там, не консул, – а лучше признайся, не натворил ли ты чего? Не окажется так, что тебя Интерпол разыскивает, а мы укрываем? – И он закудахтал, гордый своей шуткой.
– Не-ет, за мной ничего такого нет, – заулыбался Гек. – Если я что и натворил, так это – живу без документов, пока, – но не посадят же за это? Вот в Неаполе найду знакомых, так и наладится и с работой, и вообще…
Добродушный и совсем юный парнишка не походил ни на полицейского, ни на наркомана. А что до наколки на руке – так теперь молодёжь вся в наколках. У него и у самого есть, и вся команда в русалках с якорями. Старший опять рассмеялся и хлопнул его по спине:
– Марио, проводи парня на наш эсминец, а то тебе, я вижу, проветриться пора. Покажи ему койку Сальвы – тому она не скоро понадобится. Мы тоже скоро подойдём. На рассвете тронемся…
В соседнем доме, на той же улице, где когда-то жил Гек, у вдовы мусорщика Руссо был сын, сверстник Гека или, может, на год постарше. Вот его-то биографию, а заодно и имя присвоил себе Гек. Сам мусорщик спился и умер, всех жителей квартала недавно выселили кого куда, чтобы на месте трущоб выстроить торговый центр, мотель, корты и прочую цивилизацию для преуспевающих. Но когда квартал ещё существовал, жители его все обо всех знали. Так что Гекатору не составило бы труда припомнить множество деталей из своей новой биографии, если бы это понадобилось. Но никто не поинтересовался даже его фамилией, Тони и Тони…
К Неаполю, вопреки обещанию капитана, они подошли только на исходе пятых суток, задержали дела. Уже на второй день Гек понял, что главным занятием экипажа была контрабанда табака и сигарет. Таможня, как правило, смотрит на этот бизнес сквозь пальцы: во-первых, береговую стражу регулярно подмазывают, во-вторых, табак – не героин и не морфий. Разве это социальное, как выражаются газеты, зло? Так, мелочь, деловым людям выгодная, а потребителям приятная и тоже выгодная. Примерно в таком ключе просвещали новичка его новые приятели. Они почти не таились от него, свободно рассказывали о тонкостях своего ремесла. Гека слегка удивила неосторожность, проявленная в отношении, можно сказать, первого встречного, каковым он являлся для команды, но воспринял он это вполне спокойно. С детства существовал он в мире, где все вокруг нарушают закон, и с трудом представлял, что возможен иной способ существования. Поэтому предложение поработать с ними было воспринято Геком как подарок судьбы, неожиданный, но своевременный.
– Зачем тебе Неаполь, Тони, оставайся с нами, ей-богу – дело того стоит. Поднакопишь денег, мир узнаешь со всех сторон, девки все твои будут…
Марио, тот, который привёл Гека на судно, разливался соловьём, и когда речь пошла о деньгах и женщинах, Тони не устоял. Тони махнул рукой на земляков в Неаполе и согласился. Требовалось, правда, ещё согласие капитана, но Марио уверял, что возьмёт это на себя и уговорит его. Так и вышло: капитан охотно согласился взять его к себе в экипаж. Гек был уверен, что Марио действует с подачи капитана, но тем не менее от души поблагодарил его за протекцию, а капитана – за оказанное доверие. Тот же Марио объяснил ему условия найма и оплаты.
Заход в порт вроде Марселя или Неаполя примерно раз в неделю, все необходимые документы у капитана выправлены. Они, конечно, кое-чего стоят, поэтому капитан загребает себе львиную долю, но никто внакладе не остаётся. Получать будешь то же, что и Сальва, только не суй руки, куда не надо: он, бедолага, крепил контейнер, да и прищемился так, что хорошо если через полгода оклемается…
Тони унаследовал от своего предшественника такие условия найма: триста за рейс, в пересчёте на зеленые, и долю в прибыли в случае успешного проворота дела. От него же требовалась хорошая работа, дисциплина в море и скромность в словах на берегу. Доля, как Гек понял, порой превышала основную оплату – все зависело от удачи. Гек не сомневался, что на нем сэкономили, но для первого раза вполне достаточно. И их можно понять: ещё не известно, как он себя проявит.
Работы было много, тяжёлой работы, – до ловли рыбы и руки не доходили: для отвода глаз забрасывали невод в сине море, кое-что сносили на камбуз, а остальное выкидывали, но не раньше, чем выбирали сеть с новой рыбой. Спиртного не было.
Гека по ночам мучили кошмары: он убегал от врагов, но ноги подгибались, как ватные, а преследователи все ближе… Он просыпался в поту и долго лежал, боясь провалиться в новый кошмар. Его, наверное, ищут. И если найдут, то не скоро. Все барахло он сбросил аккуратно, что по-итальянски шпарит, как на родном, никто не знает – ни дядя Джеймс, ни те, из Марселя. Единственный очевидный прокол – его комбинезон. Выгадать решил, дурак. В лавке, вообще-то говоря, ещё комбинезоны были похожие, но все равно дурак: разорвать и выбросить – меньше было бы риску. Гек растравлял себя, представляя, как по такому чёткому следу его догонят, не запыхавшись. Но с другой стороны, не возвращаться же было на стройку, чтобы переодеться, а в лавке переодеваться разницы нет – все одно запомнят. И сбыл он его арабам – кто их спросит и что они скажут, когда по простому-то делу еле-еле на пальцах с ними объяснился. Комбинезон перед продажей постирают да погладят, в лавку ещё зайти надо да догадаться, что именно этот – с Гека! К тому же он сейчас в море – поди сыщи. А вот что делать после рейса, этого Гек не знал. Ну, допустим, следы он замёл. А теперь куда? В Бабилон возвращаться? Увольте, что бы там ни произошло, путь туда заказан надолго, пока хоть что-то не прояснится. По той же причине и в Цюрих нельзя… Гек склонялся к мысли осесть в Милане. Он знал, что Милан большой город, там много приезжих, много всякой работы. Но опять же с документами загвоздка. А может, все же рискнуть в Бабилон?
Так он советовался сам с собой и ни на что не мог решиться.
В плавании тоже не все обстояло гладко: в команде смеялись над новичком, пользовались его незнанием элементарных вещей и подначивали где только можно. Когда шутки становились особенно злыми, капитан или его подручный Марио цыкали на весельчаков и отгоняли их от него. Впрочем, такие испытания новичков были в обычае, да только Геку от этого легче не становилось. Он стойко сносил насмешки, пока было возможно; но однажды они сошли на берег у какого-то городка в Калабрии, где нарыв и прорвался. Предстояло ждать до утра, и по обыкновению они пошли всей командой – восемь человек – в портовый кабачишко. У капитана были дела в городе, а остальным разбредаться не разрешалось. Старшим, как всегда в этих случаях, был Марио, на судне же дежурил вахтенный. В кабаке опять пошли насмешки. На этот раз мишенью послужил отказ Гека пить вместе со всеми.
– Ой ты паинька! Что, в вашей деревне маленьким нельзя, да? Пей, не бойся, мы ничего не скажем твоему папеньке. Пей, каждый моряк должен уметь пить, а кто не пьёт – пусть говно жуёт!
– Он и не курит. Эй, хозяюшка, дай ему грудь – мальчик проголодался!…
Изощрялись кто во что горазд, орали наперебой, в восторге от нового развлечения. Гек продолжал есть спагетти с сыром и терпеливо ждал, пока они успокоятся. Вдруг один из шутников, повизгивая заранее от блестящей идеи, только что пришедшей ему в голову, достал презерватив из кармана и закричал:
– Он без соски не умеет! Сейчас, маленький, сейчас!…
Он сидел напротив Гека, так что Гек хорошо видел, как Кудрявый Беппо плеснул вина в свой стакан и ловко надел на него раскатанный презерватив. Моряки сидели за одним столом, четверо с каждой стороны, друг напротив друга. Дубовая столешница крепилась на могучих столбах, вмурованных в пол. Стульев не имелось, их заменяли дубовые скамьи по обе стороны стола. Пёстрая занавеска отделяла их закуток от остального зала. Здесь все было сделано под старину и явно с расчётом на буйных посетителей. Хозяйка прибежала на шум, но, видя, что скандала нет, исчезла. Гек один не поддержал общего веселья; даже Марио, хоть и качал неодобрительно головой, не смог сдержать улыбки.
Тем временем изобретательный Беппо проковырял дырку и со словами «Иди сюда, малютка» ухватил Гека за цепочку и стал подтягивать его к себе. Гек до этого уже переложил вилку в левую руку. Он подался вперёд, с маху вонзил её в запястье Беппо и врезал ему справа в челюсть. Промежуток между ударами оказался настолько коротким, что Кудрявый кувыркнулся через лавку, не успев разжать пальцы. Цепочка оборвалась, и крест остался у него в кулаке. Окружающих словно разбил паралич, они смотрели на Гека во все глаза и не шевелились даже, так это было неожиданно. При полном молчании он выбрался из-за стола и подошёл к Беппо. Тот уже начал приходить в сознание, но продолжал лежать. Тупая вилка неглубоко пропорола загрубелую кожу моряка, но вот во рту обнаружилась нехватка сразу трех передних зубов. Гек наступил на руку, все ещё сжимавшую крест, и когда она разжалась, наклонился, поднял его и положил в карман. Вновь прибежала хозяйка, на этот раз обеспокоенная внезапным затишьем в только что шумном углу, глянула и так же мгновенно исчезла – сами разберутся. А Гек так же спокойно захватил всей пятернёй пышную шевелюру Беппо и рывком поставил того на колени. Практически незаметно для других, на прямой ноге он коротко и резко ткнул носком туфли прямо в пах. Свободной рукой он нашарил на столе опрокинутый стакан с импровизированной соской и впихнул её в разбитый рот Беппо:
– Ну-ка, пей!
Беппо все ещё находился в полуобмороке, он пытался скрючиться, но не мог и только мычал; из глаз его текли слезы, смешиваясь с кровью и вином из соски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120