Тогда, конечно, мысль о том, что они с Келли могут развестись, казалась невозможной, и все же здравый смысл подсказывал Дугласу: рисковать всем состоянием не стоит.
И теперь, когда невозможное вот-вот должно было стать реальностью, Дуглас был рад, что успел принять меры предосторожности. Конечно, он не будет несправедлив к Келли и позаботится о ней, однако ободрать себя как липку не позволит. А в том, что брошенная и оскорбленная Келли будет сражаться за каждый пенни, он не сомневался.
Она была еще молода и – Дуглас прекрасно это понимал – по-прежнему дьявольски красива. Замуж она, безусловно, выйдет, и, вполне возможно, за человека куда более состоятельного, чем он. Было бы несправедливо оставлять Бекки и их еще не родившегося ребенка без средств к существованию из-за расточительности Келли и его собственных ошибок.
Теперь, окончательно решившись на развод, Дуглас хотел удостовериться, что все предусмотрел.
Он до сих пор сохранял двойное гражданство. Поскольку мать его была канадкой французского происхождения, а отец – американцем, ему не составило труда зарегистрировать оффшорную компанию в американском штате Делавэр, пользовавшемся славой налогового рая. Попечителями он взял пятерых адвокатов, а единственным бенефициарием был его родной брат Дэниел. Юридическая сторона этой акции была безукоризненна, в результате чего Дугласу удавалось избегать лишних налогов. Управляли компанией попечители, но на самом деле во главе всех операций стоял он сам.
– Как мы и договаривались, ваш брат остается единственным бенефициарием, – добавил Стоквелл.
– Возможно, Джулиан, в этот пункт я внесу изменение, – сказал Дуглас. – В скором времени я ожидаю прибавления семейства и хотел бы переоформить статус бенефициария, сделав им своего ребенка. Сколько времени может отнять эта процедура?
– Я должен связаться с попечителями и известить их о вашем решении, на следующем заседании совета оно будет утверждено. Никаких сложностей возникнуть не может. Но ввиду того что заседания совета проходят два раза в год, вам придется подождать до сентября или созвать внеочередной совет. С учетом расстояний, которые придется преодолеть некоторым членам совета, на это уйдет около месяца. Вести ваши дела я поручил Фланагану.
– Особой спешки нет, – заметил Дуглас. – Но к сентябрю я хотел бы с этим покончить. И еще одно. Если мне предстоит развод, могу ли я быть уверен, что мой дом на Ист-Хит-роуд не достанется миссис Дуглас Холлоуэй?
– В свое время, Дуглас, я уже консультировал вас по этому вопросу, – напомнил адвокат. – Не сомневайтесь, тут и комар носа не подточит.
Дуглас вспомнил их предыдущую встречу, когда Стоквелл посоветовал ему зарегистрировать этот дом на другое имя. Ход был гениальный. Дуглас прекрасно понимал: рано или поздно Келли узнает о существовании особняка, однако после перерегистрации владельца наложить на дом лапу ей не удастся. Тем более что новый «владелец» не англичанин, а гражданин Соединенных Штатов.
– Желательно, чтобы вы переписали особняк на имя гражданина иного государства, – сказал Стоквелл. – Разумеется, в том случае, если вы ему полностью доверяете. Тогда миссис Холлоуэй вряд ли сможет всерьез претендовать на половину дома.
– Неужели Келли мало, что я отдаю ей квартиру в Челси? – с гневом воскликнул Дуглас.
– Как профессионалу газетного бизнеса, вам наверняка известно, как работают в нашей стране законы о разводах. Ваша супруга имеет право рассчитывать на половину всего имущества, нажитого вами за годы совместного проживания. Насколько я понимаю, львиную долю состояния вы приобрели, состоя в браке с ней. Ввиду этого я искренне советую вам как можно скорее перевести свои активы за рубеж.
В столь щекотливом деле Дуглас мог положиться на одного-единственного человека на всем белом свете – на своего брата Дэниела. Дуглас взял с него клятву, что об их договоренности не узнает ни одна живая душа, и особенно жена Дэниела. Тот очень неохотно согласился держать язык за зубами.
В пятницу днем в редакции «Санди трибюн» царило оживление, как всегда за день до выпуска газеты. В хорошую неделю Джорджина могла позволить себе выбирать между несколькими потенциальными «бомбами», молясь, чтобы конкуренты не опубликовали материал на ту же тему до воскресенья. Но эта неделя заметно отличалась от всех остальных. В активе «Санди» были лишь две сенсации, причем обе второразрядные.
Некоторые журналисты привычно характеризуют процесс превращения обыкновенной статьи в «бомбу» словами «как сделать из дерьма конфетку». Другие именовали его не иначе как трюкачеством. Как бы то ни было, на этой неделе сотрудникам «Санди» пригодились бы любые трюки, ибо выбор у Джорджины был крайне небогат.
ЧЕРИ МЕРСИ
УДАЕТСЯ СПАСТИ
УМИРАЮЩЕГО РЕБЕНКА
Либо:
СУПРУГА ХИВСА
ТАЙНО ВСТРЕЧАЕТСЯ
С ЗЕЛЕНЫМ ЮНЦОМ
– В последнее время Чери только и делает, что дежурит у постели смертельно больных, – проворчал Майкл. – Это уже всем оскомину набило. Она пытается стать новой принцессой Дианой, но вот только стоит ли? – Гордон целую неделю занимался расследованием истории с женой Хивса, о похождениях которой ему рассказал один молодой репортер.
– Беда в том, Майкл, что Хивс не относится к числу лиц, которыми живо интересуются наши читатели, – заметила Джорджина. – Мы поместим этот материал на второй и третьей полосах. А фотографии миссис Хивс и ее молокососа будут лучше смотреться в цвете на третьей странице. Стив, – обратилась она к своему секретарю, – позови Дейва с Питом. Пора заняться первой полосой.
Обе «бомбы» не нравились Джорджине, и она втайне продолжала питать надежду, что завтра им удастся набрести на нечто стоящее и в самый последний миг опубликовать настоящую сенсацию.
Она заканчивала разрабатывать макет первой полосы с Дейвом и Питом, когда в кабинет вновь вошел Майкл.
– Джорджи, мне нужно переговорить с тобой с глазу на глаз, – сказал он, дождался, пока они с Джорджиной остались одни, и только тогда заговорил снова: – У нас очередная утечка. Только что мне позвонил Джон Аллен из агентства «Ньюслинк» и спросил, что именно мы собираемся давать про Хивса. По его словам, ему позвонил кто-то из «Мейл он санди».
– Но откуда, черт побери, им известно, над чем мы работаем? – взорвалась Джорджина. – Не прошло и часа после того, как мы ввели статью в компьютер.
Им давно было понятно, что в редакции завелся шпион. В последнее время не проходило и недели, чтобы ударные материалы, над которыми трудились журналисты «Санди», не появлялись либо в субботнем выпуске «Сан», либо в «Ньюс оф зе уорлд». Никогда прежде подобных неприятностей у них не было.
– Мне нужен полный список всех, кто работал сегодня в редакции, – отчеканила Джорджина. – И еще я хочу знать фамилии сотрудников, в руки которых хоть ненадолго попадал материал про жену Хивса. Еще час назад файл был строго засекречен. Господи, просто поверить не могу!
После ухода Майкла Джорджина вызвала к себе начальника службы безопасности.
– Скажите, есть ли способ проконтролировать телефонные звонки, исходящие из «Санди трибюн»? – спросила она. – А входящие? Я хочу знать, звонил ли кто-нибудь сегодня в офис «Мейл он санди».
– Все входящие и исходящие звонки мы записываем на магнитофон, – ответил начальник службы безопасности. – Я могу проверить по компьютеру. Вас интересует какой-то конкретный номер или хотя бы первые три цифры? Тогда поиск займет меньше времени.
Джорджина не верила собственным ушам. В службу безопасности она обратилась просто так, для очистки совести; ей и в голову не приходило, что это может дать результат.
– Значит, все входящие и исходящие звонки «Санди» фиксируются на пленке? – переспросила она.
– Да, мы всегда так поступаем. Мне казалось, все главные редакторы в курсе дела. – В голосе начальника службы безопасности звучало недоумение. – Это обычная мера предосторожности.
«А ведь это наверняка противозаконно, – подумала Джорджина после его ухода. – Господи, меня прослушивают буквально все: и Шэрон, и собственная компания! И все мои звонки записаны на магнитофонную ленту».
Воскресным утром Джорджина валилась с ног от усталости. Накануне она настолько переутомилась, что была не в состоянии встречаться с Белиндой. Они, как всегда, поссорились из-за того, что работу, по мнению Белинды, Джорджина ставила выше личных отношений. Обе женщины, ругаясь, загорались, как порох, но и отходили столь же быстро.
То, что Джорджина не разрешила ей больше оставаться в квартире на всю ночь из-за слежки Шэрон, Белинда восприняла с возмущением.
– Это просто ерунда какая-то! – кипела она. – Мало того что мы почти не видимся из-за твоей работы, так теперь мы даже спать вместе не можем!
Джорджина утешала ее как могла:
– Потерпи, милая, это не надолго. В том, что мы с тобой встречаемся, нет ничего страшного. Для всех мы просто подруги и можем общаться столько, сколько нам вздумается. Ничего доказать они не могут. Иное дело, если ты будешь оставаться у меня на всю ночь, – это косвенная улика.
В глубине души Джорджина даже была рада, что их вынудили встречаться реже. Она всем сердцем любила Белинду, однако порой душу ее точил червь сомнения. Джорджина не была уверена, что ее удел – любить именно женщину.
В десять утра, когда нагрянула Белинда с пакетом свежеиспеченных круассанов и большущей бутылью апельсинового сока, Джорджина еще нежилась в постели. Белинда приготовила кофе, нагрузила разной снедью поднос и, прихватив газеты, направилась в спальню.
Джорджина в одной нижней сорочке сидела, скрестив ноги, на кровати.
– Тебе с кофеином или без? – спросила Белинда.
– Я хочу настоящего кофе, и побольше, – ответила Джорджина. – Не понимаю, как ты можешь поглощать это пойло без кофеина? Это все равно что секс без гениталий.
Белинда поставила поднос на пол, а сама, проскользнув на кровать, прижалась к Джорджине и нежно обняла сзади. Поцеловала в шею, затем, запустив обе руки под сорочку, начала ласкать груди Джорджины, гладить и легонько пощипывать соски. Одна рука скользнула вниз и проникла в лоно, обрамленное мягким пушком. Белинда продолжала ласкать свою возлюбленную, тесно прижимаясь к ней, пока Джорджина не испытала оргазм.
– Белинда, ты просто чудо… – промурлыкала она, бессильно откидываясь на спину.
Наконец, покинув постель, они вышли из квартиры Джорджины и совершили пробежку по Гайд-парку.
– Я могу надеть одну из твоих белых теннисок? – спросила Белинда, когда, вернувшись домой, они закончили принимать душ.
Еще одно преимущество иметь женщину в качестве партнера по сексу, подумала Джорджина. И оргазмы потрясающие, и шмотками меняться можно.
В линялых джинсах «Левис», туго обтягивающих соблазнительный задик, и белоснежной тенниске Белинда выглядела сказочно. В самом дорогом и изысканном костюме от кутюр она не смотрелась бы лучше.
Летний день выдался погожим и жарким. Выйдя из дома, подруги направились к автомобилю Джорджины, предмету ее обожания и гордости. Жемчужно-белый «Мерседес-280Л» она искала, кажется, целую вечность. Джорджина опустила верх, и они забрались в машину. Со словами «Привет, малыш!» Джорджина любовно погладила инкрустированную ореховым деревом панель и запустила двигатель.
Белинда наклонилась, чтобы поцеловать возлюбленную, но в последний миг, увидев, как исказилось лицо Джорджины, отстранилась.
– Бога ради, Белинда, только не здесь! – воскликнула Джорджина.
В два часа они подкатили к дому Джона, который пригласил их, а также своего закадычного друга, Питера, к обеду. Оба – и Джон, и Питер – были давними друзьями Джорджины. Джон сейчас занимал пост заместителя руководителя отдела в «Дейли трибюн», а Питер был преуспевающим журналистом на вольных хлебах.
Миг вступления Джорджины и Белинды в просторную кухню, окна которой выходили в ухоженный сад, ознаменовался торжественным откупориванием бутылки игристого.
– За вас, девочки, – провозгласил Джон, подавая Джорджине и Белинде бокалы с золотистым шипучим напитком. – А также за нашего нового питомца, Писарелли, которого я подобрал на улице.
– О, Джон, не называй его так! – возмутилась Джорджина. – Животное поймет, что ты его ругаешь.
Котенок, больше похожий на пушистый комочек, как бы в знак благодарности потерся о ногу Джорджины, а потом вскочил ей на колени, откуда ловко перемахнул на стол.
– Сейчас я ему устрою! – пригрозил Джон. Он достал из шкафа водяной пистолет и, тщательно прицелившись, угостил провинившегося котенка струей воды. Котенок соскочил со стола словно ошпаренный и принялся с недоумением озираться по сторонам, пытаясь понять, кто его обидел.
Джон наклонился и ласково погладил его по мокрой шерстке. Затем сказал Белинде:
– Это хороший способ воспитания. В «Телеграф» вычитал. Внезапно окатишь зверюгу водой, а она даже понять не может, что обидчик – собственный хозяин. Здорово придумано, да?
Опорожнив первую бутылку, они заговорили на профессиональные темы.
– До меня доходят тревожные слухи, Джорджи, – сообщил Джон, подливая Джорджине вина.
Белинда осуждающе покачала головой, но Джорджина сделала вид, будто не заметила этого.
– Шэрон предложила места в «Дейли» сразу двум твоим журналистам, – добавил Джон, – а вчера заявила Джо Филипсу, что грядет колоссальное сокращение и многих репортеров будут использовать сразу для обеих газет.
– Я прекрасно понимаю, что она задумала, – ответила Джорджина. – Причем делает она это под предлогом реорганизации, которую проводит Дуглас. Я знаю, кому из моих людей Шэрон предложила работу в «Дейли», а когда я потребовала от нее объяснений, она заявила, что знать ни о чем не знает. Дуглас только заверяет, что держит все под контролем. Вчера по крайней мере, когда я обратилась к нему после очередного торжественного ужина, он сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась. «Ты, Джорджина, продолжай спокойно выпускать свою газету, – произнесла она, подражая его франко-канадскому произношению, – а политику предоставь мне».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43