Благодарю вас за вашу помощь.Рей открыл было рот, закрыл его и встал.Когда дверь за ним захлопнулась, майор посмотрела на Анну.— Никлас Сандерс приходил к вам.— Да.— А вы что-нибудь знаете о причине?Анна задумалась.— Могу сказать вам только то, что слышала от него. Его интересуют мои исследования, и ему не хотелось гулять в одиночестве.Майор качнула головой, будто отметая свой вопрос.— Поступки людей не всегда основываются на конкретных причинах. И, безусловно, не всегда их причины понятны нам. Я хочу, чтобы вы нам помогли с этим человеком.— С какой стати?Майор покосилась на экран у себя на коленях и нажала на кнопку.— Люблю составлять списки. Я нашла три причины: вы будете помогать своему правительству и своей расе. Вы специалист по нечеловеческому интеллекту, а единственный безусловный пример нечеловеческого интеллекта… — Она умолкла и прислушалась. — Пролетает сейчас над нами. Хвархаты. Почти вся имеющаяся о них информация засекречена. Я могу ознакомить вас с некоторой ее частью. Не для опубликования, но вы пополните свои знания.— Это очень соблазнительно, — заметила Анна.— Третья причина — ваши медузы. — Майор помолчала. — Тут перед нами стоит дилемма. Если они интересуют Сандерса, значит, они интересуют тех, кто стоит за ним. То есть такая информация может иметь стратегическое значение, хотя мы и не представляем какое. Тем не менее ее, пожалуй, следует засекретить.— Погодите, — перебила Анна.— Не торопитесь сердиться! — Майор подняла ладонь. — Мы склонны сохранить все как есть. Нас куда больше интересует Сандерс.— По-моему, — сказала Анна, — мне предлагается работать на вас, чтобы оградить область моих исследований. Иначе ее оградите вы, и я не смогу опубликовать мои результаты.Майор кивнула.— Совершенно верно. Кнут, пряник и призыв к выполнению патриотического долга. Именно это я и предлагаю.— Мне нужно подумать.— Естественно.Анна направилась к двери. У нее за спиной раздался голос майора:— Нам известно, что вы сказали Сандерсу про магнитофон капрала Лима. Если, мэм Перес, вы решите помогать нам, вам следует неукоснительно помнить, на чьей вы стороне.— Учту. — Она вышла за дверь.День был теплый, почти безветренный. Она шагала по узкому галечному пляжу, окаймлявшему бухту. Между камешками сновали жучки. Солнечные лучи падали на воду точно под прямым углом. Там и сям она различала что-то поблескивающее у поверхности. Покачивающийся колокол. Извивающееся щупальце. У псевдосифонофор наступало время длительного и сложного ритуала успокаивания и… Она заколебалась. Можно ли назвать это обольщением?Теперь животные находились так близко друг от друга, что могли соприкоснуться. Стрекательные щупальца опущены и только иногда подрагивают. Этим животным было очень трудно воздерживаться от нападения на себе подобных. Она была твердо уверена, что брачные щупальца все еще надежно свернуты. Но скоро — в самые ближайшие дни — они будут вытянуты. Сама передача генетического материала происходила моментально, а затем начинался долгий медленный процесс разъединения. Не физического — оно было просто и завершалось почти сразу же — но эмоционального. Ну, вот опять она употребляет слишком значимые слова, толкуя заранее.Еще дни и дни животные будут повторять успокаивающие вести и определение себя. «Я это я. Я не причиню вреда». Постепенно краски начнут угасать, ритмы замедлятся, комбинации станут менее четкими, и один за другим псевдосифонофоры уплывут в океан.Она остановилась и посмотрела на бухту. Эти животные ей дороги. Как это — ничего не опубликовать? Никлас. Какое отношение он имеет к ней? Человек, не известный ей. Предатель. Она ответит майору «да».И когда она дала свой ответ, темное лицо просияло в улыбке.— Отлично. Вечером приходите в лагерь. Я хочу вас кое с кем познакомить. Думаю, он вам понравится. И, мэм, с этого момента, включая наш утренний разговор, все, что я говорю вам, оглашению не подлежит.Анна кивнула.Она пошла к себе, легла, но сон не шел. Скверно! Она поставила себя в положение этически двусмысленное, возможно, глупое и уж во всяком случае ей непонятное. Потом она задремала и оказалась во власти кошмара: что-то, связанное с катером, и огромное количество щупалец.Ее разбудил будильник. Она встала, приняла душ, оделась и пошла в лагерь. Сумерки наступали рано, и небо уже усыпали звезды. Над ней сверкал центр галактики — полоса бледного света. Видны были и два газовых гиганта — один прямо над ней (красный), а другой над лагерем (желтый).Охранник у входа был предупрежден о ней. Другой охранник проводил ее в кабинет майора, обширную комнату, отделанную панелями, нет, не деревянными, но убедительно похожими на деревянные. На одной стене была голограмма Земли, снятая из космоса: завихрялись белые облака, и сама планета медленно вращалась.Письменного стола не было, только кольцо из четырех кресел вокруг журнального столика — низких и глубоких. На столике стояли три фарфоровые чашки и серебряный чайный прибор. Анна ожидала чего угодно, только не этого. Или она вовсе не вступила в мир шпионажа, а попала в Страну Чудес или в страну Оз?Она поглядела на майора. Нет, та не превратилась в Сумасшедшего Шляпочника или в Страшилу. И щуплый человек в соседнем кресле выглядел совсем обыденно.— Капитан Ван, один из наших переводчиков, — сказала майор.Он встал, они обменялись рукопожатиями и сели. Майор разлила чай. Темно-коричневый. Индийский. И приглашающе приподняла тарелку с бутербродиками.— У майора своеобразное чувство юмора, — сказал капитан Ван. — Раз вы будете работать с нами, вам следует это знать. На качество ее работы это никак не влияет.Майор улыбнулась, съела бутербродик и взяла компьютер с дисплеем.— Все, что расскажу вам я и расскажет капитан, полностью засекречено. Официально засекречено с помощью штампов, замков и грифа «только для ваших глаз». В некоторых случаях это с самого начала было лишним. В материале нет ничего щекотливого и никогда не было. В других случаях материал был щекотливым двадцать лет назад, но положение изменилось. Кое-какая информация, которую мы намерены вам сообщить, по-настоящему секретна. Но в любом случае вы окажетесь по уши в дерьме, если проговоритесь хоть о чем-нибудь. Ясно?Анна кивнула и взяла еще один бутербродик. Изумительно вкусный.Майор включила дисплей.— Ну, хорошо. Двадцать лет назад исчез космолет «Гонец Свободного Рынка». — Она усмехнулась. — Название для грузового судна, но эта был скоростной космолет дальнего радиуса, лучший для того времени, и исчез он в хварском секторе. Мы не сомневались, что он был уничтожен. На борту «Гонца» находился, в частности, человек по имени Никлас Сандерс. Он был капитаном военной разведки. Что было ошибкой. По личным качествам он никак не подходил для такого рода деятельности. Но в тот момент он принадлежал к очень немногим специалистам, свободно владевшим главным хварским языком.— И сейчас он тут! — сказала Анна.Майор кивнула.— Точного опознания мы не проводили, но я уверена практически абсолютно. Когда космолет исчез, Сандерсу было двадцать шесть. Значит, теперь ему было бы сорок семь, а нашему Никласу я дала бы примерно столько же. Двадцать лет он прожил у врага.— Еще чаю? — спросил капитан Ван, и Анна кивнула.Капитан наполнил ее чашку, а майор продолжала:— Мне придется коснуться проблемы сбора информации в этом… в этой… какое слово тут подойдет? Война не объявлялась, не произошло ни одного генерального сражения. Почти сорок лет все исчерпывалось исследовательскими экспедициями, шпионскими миссиями и редкими стычками.Она взглянула на дисплей.— Тут существует несколько проблем. Во-первых, огромность космоса и свойства гипердвигателя. У нас нет никакой гарантии, что хвархаты здесь рядом с родной планетой. Мы полагаем, хотя и не абсолютно уверены, что они, как и мы, очень быстро проникли далеко за пределы родной солнечной системы. Видимо, две колоссальные и почти пустые сферы чуть соприкоснулись. Я сказала, пустые. Но они полны звезд — тысяч, может быть, миллионов. Мы же ищем обитаемые миры, число которых, возможно, равно десятку-другому.Прекрасный лектор, подумала Анна, но ее все равно не оставляло чувство, что она участвует в сумасшедшем чаепитии в Стране Чудес. Виной было сочетание непомерных расстояний с крохотными бутербродиками, а также маленький капитан, такой тихий, почти дремлющий. Ну, совсем Соня, пока ее не запихнули в чайник.— Это один круг проблем, — сказала майор. — Проблем пространства. Другой их круг связан с психологией. Хвархаты не то параноичны, не то очень осторожны, не то ими руководят побуждения, нами не воспринимаемые. При нашей первой встрече они были готовы к войне. Они искали нас или какого-то другого врага. Их космолеты и станции были не только полностью вооружены, но и оснащены всякими предупредительными ловушками. На всех, захваченных нами кораблях, навигационные системы были полностью выведены из строя. И допрос инопланетян — тех немногих, кого нам удавалось взять в плен, — тоже превратился в проблему. Вначале у нас не было возможности говорить с ними. Но затем нам удалось расшифровать — это верный термин? — их главный язык. Никлас Сандерс входил в бригаду, которая этого добилась. Он очень талантливый лингвист.Маленький капитан кивнул.— Одновременно мы столкнулись с другой проблемой и разрешить ее нам не удалось. Инопланетяне гибнут с большой легкостью. При малейшей возможности они кончают с собой. Или же отказываются есть. И не выдерживают насильственного кормления.«А кто выдержал бы?»— подумала Анна. Ей стало немного нехорошо при мысли, что таких людей, как Хаттин, привязывают, подсоединяют к ним трубки… Своего рода изнасилование.— Сохранять в живых наших немногих пленных на срок, достаточный, чтобы получить хоть какие-то сведения, было трудной задачей. Быть может, самые первые — те, с кем мы не могли говорить — оказались бы полезными, но они умерли прежде, чем мы были готовы их допросить. А те, кого мы уже были способны допрашивать… — она нахмурилась, — попросту не знали того, что требовалось нам. Не исключено, что это игра случая. Сколько военных специалистов приходится на каждую данную единицу населения, пусть даже на экипаж гиперзвездолета? И сколько специалистов по навигации? И какой шанс взять их в плен живыми? Или же, едва узнав о нашем присутствии, враги удалили носителей секретной информации назад в безопасное место, где бы они ни находились?Майор усмехнулась. Жутковатой усмешкой.— Иногда мне кажется, что я твержу одно: «Я не знаю. Мы не знаем. Они не знают. Никто не знает».— Но при чем здесь я? — спросила Анна.— После почти сорока лет тщетных стараний нам известна лишь самая чуточка об их военной технике и об их культуре. И вот перед нами человек, который прожил среди инопланетян двадцать лет. Один Бог знает, что он им рассказывал. Один Бог знает, сколько он узнал.— Что вы намерены сделать?— Попытаться вернуть его. Один раз он сменил стороны. И не исключено, что снова их сменит.— И вам нужна моя помощь.Майор кивнула.— Мне кажется, я не гожусь на роль Мата Хари.— А кто это? — спросил маленький капитан.— Шпионка, — ответила майор. — Из Западной истории. Соблазняла мужчин, чтобы получить информацию.— А! — Капитан поставил чашку на столик. — Видимо, мне следует рассказать о Сандерсе побольше. То, что мне стало ясно в ходе переговоров. — Он умолк, что-то обдумывая. — Я расскажу вам кое-что о главном языке хвархатов. Извините, что отниму у вас время. Майор уже ввела вас в курс.У Анны возникло ощущение, что, по мнению капитана, ей уже сказали слишком много. Но почему? Считает он эти сведения сугубо секретными? Или не относящимися к делу? В конце-то концов, все это она могла знать и так или иначе догадаться. Кроме, конечно, проблемы с пленными инопланетянами. И тяжело было думать о том, как они гибли.— В этом языке есть пятьдесят шесть вариантов местоимения второго лица единственного числа, — начал капитан. — Употребление их зависит от пола того, к кому обращаются, от рангов тех, кто разговаривает, от степени родства, если оно вообще есть. Они близкие родственники? Дальние? Или совсем чужие друг другу? И, наконец, степень эмоциональной близости. Близкий друг? Объект любви? Переводом почти все время занимается Сандерс. Он крайне официален, очень почтителен с хвархатами. Его чин — держатель — не очень высокий.— Единственно светлый момент во всей ситуации, — вставила майор. — Он был капитаном двадцать лет назад, и все еще капитан теперь. Смена сторон нисколько не содействовала его карьере.Капитан Ван кивнул.— Обращаясь к хвархатам, он всегда употребляет форму, соответствующую «вы»в обращения и указывающую, что он говорит с мужчиной более высокого ранга, не состоящим с ним в родстве и не имеющим с ним никаких эмоциональных отношений. А они — почти всегда — отвечают парным вариантом, указывающим, что они говорят с мужчиной ниже их рангом, не родственником и относительно мало знакомым. Но держатся с ним хвархаты странно…Капитан помолчал.— Тут я должен быть сугубо осторожен, поскольку перехожу от фактов к предположениям. Они — за исключением генерала — слишком с ним вежливы. Это проявляется в том, как они его обходят. Уступают ему место, учитывают, где он находится и что делает. Они не ждут, что он посторонится, и уклоняются от его взгляда. Сандерс прожил среди них много лет, и должен был бы научиться опускать глаза. Но иногда он забывается, и только генерал смотрит на него в упор, пока он их не опустит. Остальные отводят взгляд. Он ведет — и они ведут — себя так, словно он куда важнее, чем представляется. Это наталкивает на еще одно соображение. Иногда он и генерал переговариваются на языке, видимо, неизвестном другим хвархатам. Это почти несомненно хвархский язык, но не родственный тому, который мы изучили. У меня ощущение, что это родной язык генерала. По-моему, язык, известный нам, для него второй.Капитан Ван улыбнулся.— Во всяком случае его легче понимать, чем остальных хвархатов или Сандерса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41