И это, черт возьми, в пятницу вечером? – недоверчиво прогудел москит.
– Вот именно, – ответил Джей. Его мягкий хрипловатый голос коснулся ушей Джуно как живительный бальзам. – Посмотри-ка сюда, Дормус, вот классное фото.
– Согласен, – прожужжал Дормус, на этот раз довольно обиженно. – Я все-таки не понимаю, как тебе удалось связаться со всеми так быстро. Моему агенту потребовалось бы для этого несколько дней.
– Цифровые камеры, Дормус, цифровые камеры. За ними будущее. Не надо пленки, не надо фотолабораторий, не надо слайдов, не надо курьеров на мотоциклах, никаких потерь времени, – спокойно объяснял Джей. – Я переслал фотографии Кэйна моему агенту в Лос-Анджелесе с помощью компьютера, модема и мобильного телефона через десять минут после того, как сделал их. Если б я сделал их пораньше днем, я смог бы их послать и на Западное побережье. Проблема лишь в разнице часовых поясов. Гораздо чаще я посылаю фотографии непосредственно художественному редактору, если знаю, что у него разыгрался аппетит и он готов платить за эксклюзив.
Джуно вздрогнула, потому что у крепыша зазвонил мобильный телефон. Он отошел чуть в сторону и ответил, по-прежнему стоя к ней спиной, поэтому она не покинула своего укрытия.
– Теперь ясно, почему ты так свихнулся на этом волшебном ящичке, – Дормус поскреб залысину.
– Это не волшебный ящичек. – Резко ответил Джей. – Это мое орудие производства.
Супермен повернулся к Дормусу, открыв идеальный, как у древнегреческой статуи Аполлона профиль, омраченный лишь одним недостатком – незагорелым шрамом, пересекавшим бровь безупречной формы. У Джуно снова перехватило дыхание, когда она увидела, что ему не больше двадцати пяти лет.
– Неужели твои коллеги, Паркер, не используют цифровые технологии? – судя по американскому произношению, но без нью-йоркского акцента, супермен был соотечественником Джея.
– Ну, может быть, несколько специалистов, связанных с королевским двором, – Дормус неодобрительно хмыкнул. – Мы, охотники за знаменитостями, более консервативны.
– Ты пещерный человек, Дормус, – Джей рассмеялся, но вполне доброжелательно. – Я встретил тут не меньше десятка парней, которые работают с цифровой техникой. Конечно, они не так хорошо оснащены, как я, но фотолаборатория им уже ни к чему.
Стоя в сумраке холла, Джуно поняла, почему в фотолаборатории Шона по-прежнему царит оставленный им беспорядок: Джей не пользуется фотопленкой. Она как-то читала о том, что существуют цифровые фотоаппараты и камеры, которые сохраняют изображение в карте памяти; эту карту можно вставить в компьютер, переписать файл на жесткий диск и просмотреть картинку на экране компьютера, а потом переслать по модему в любой конец света.
Джуно в задумчивости закусила губу. Значит, он все-таки приехал в Англию, чтобы фотографировать. У нее словно камень с души свалился. Но при чем тут Майкл Кэйн? Может, он делает портреты знаменитых кинозвезд. Опять зазвонил мобильный телефон. Она быстро отступила назад, пока ее не заметили.
Закрывая за собой дверь в комнату, она успела расслышать за спиной шутовской голос с эссекским акцентом:
– Тимон, дружище, тут одна пташка стоит на пороге. Это твоя подружка, Джей? Аппетитная, ничего не скажешь.
– Ты что, спятил? – едко рассмеялся Джей.
Очень интересно, почему этот тип спятил? Спятил, потому что назвал ее подружкой Джея? Или спятил, потому что назвал ее аппетитной? В любом случае, Джей – сукин сын.
Джуно в ярости металась по спальне. Ей безумно хотелось присоединиться к компании в гостиной и доказать – прежде всего, Джею, – что она на самом деле очень, очень аппетитная. Она такая аппетитная, что Джон хочет ее вернуть. Барфли ее обожает. И даже Финлэй сказал, что просто влюбился в нее в этом платье – великолепный Финлэй, который любит Лидию до безумия. Уж это наверняка доказательство того, что она аппетитная.
И если она пообщается с приятелями Джея, они смогут объяснить ему, что она очень аппетитная, – вон, пожалуйста, крепыш уже так считает. Джуно была готова переменить свое мнение о нем – несомненно, он человек преуспевающий, умный. Джей должен уважать такого человека и прислушиваться к его оценкам.
До нее доносились голоса, звонки мобильного телефона, мужской смех – самый сексуальный из всех звуков на свете, когда раздается в ответ на твои шутки, и самый оскорбительный, когда мишенью для шуток являешься ты.
Джуно хотелось выйти из своего убежища и отвоевать себе место под солнцем. Ей хотелось познакомиться со всеми, узнать, кто они такие, чем занимаются, особенно Тимон-супермен, который до смешного напоминал Джона Кеннеди младшего, коллекционирующего яхты, особняки и блондинок. Дормус с гнусавым голосом (он напугал Джуно больше, чем помойная крыса) – тоже, безусловно, фотограф. А вот мясистый крепыш с эссекским акцентом имел повадки махинатора и проныры, который и грязными делишками вряд ли гнушается. Все трое абсолютно не подходили друг другу, и Джуно умирала от желания понять, что их всех связывает с Джеем. Эти трое – словно фрагменты головоломки, которой является для нее жизнь Джея. Черт подери! Джуно потерла лоб тыльной стороной ладони. Она ненавидела Джея за то, что попала в такую зависимость от него, но ничего поделать с собой не могла. Ей хотелось только одного: быть рядом с ним, участвовать в его жизни. Ей невыносимо было оставаться в стороне.
В гостиной зазвонили два мобильных телефона одновременно. В ее практике люди звонили в пятницу вечером другим людям только для того, чтобы сообщить, в каком клубе/баре/ресторане они так классно веселятся, и пригласить присоединиться к ним.
Значит, в любой момент эти гости могут уйти. И Джей, может быть, никогда больше их не позовет. И его жизнь останется для нее такой же неразгаданной тайной, как и сейчас.
Джуно взглянула в зеркало. На ней было платье, «внушающее любовь», которое помог ей выбрать Финлэй. Она купила его для Джея, и несмотря на тяжелое разочарование, пережитое, когда выяснилось, что никакого свидания он не назначал, ей все-таки хотелось показаться ему в этом платье. В конце концов, на прошлой неделе он уже предостаточно видел ее в перуанском балахоне. Пусть теперь он будет ошеломлен. Она не сдастся без боя, отказавшись выполнить данное Финлэю обещание разжечь любовь в сердце Джея. Если Джей и не полюбит ее сразу, как только увидит в этом платье, то хоть поймет, какой аппетитной она может быть.
Но ей нужен предлог, чтобы выйти. Нужна уловка, которая позволит ей продемонстрировать, какая она обворожительная и вместе с тем недоступная, неотразимая и вместе с тем ускользающая, сексапильная и вместе с тем очень, очень разборчивая.
И тут ей пришло в голову: они ведь понятия не имеют, что она одна. А может быть, у нее в комнате гость. Чем это не законный повод надеть вечернее платье в пятницу вечером? Эврика! Просто, естественно и эффективно: это заставит Джея взглянуть на нее совсем другими глазами – возможно, сверкающими от дикой ревности глазами!
Не размышляя о возможности более серьезных последствий выбранной стратегии, Джуно вставила подходящую кассету в магнитофон, вытащила пару грязных бокалов из кучи грязной посуды, скопившейся у нее в комнате, бросила контрольный взгляд в зеркало и открыла дверь.
И тут весь ее план чуть не рухнул, потому что она уткнулась носом в кожаный пиджак крепыша, который в темном коридоре разговаривал сразу по двум мобильным телефонам.
Джуно быстро захлопнула за собой дверь, пока тот не успел заметить, что ее комната пуста. Одной рукой она сжимала ручку двери, другой – грязные бокалы и виновато улыбалась.
– Привет! – крепыш белозубо улыбнулся в ответ и возобновил телефонный разговор, не сводя порочных карих глаз с ее лица. – Нет, не могу дешевле пятидесяти. Пойми, это идет на вес золота. Ты живешь здесь? – он перевел взгляд на ее грудь. – Нет, Жустин. Двадцать я не хочу. Дюжина максимум. Прекрасное платье. Меня зовут Вилл.
– Спасибо, – ответила она оживленно и приветливо. – А меня Джуно. Вы заняты, простите, что помешала.
Приближаясь к гостиной, она услышала, как в кармане его пиджака зазвонил третий телефон.
Компьютер стоял в гостиной на столе и заряжался. Дормус зачарованно смотрел на Убо, а любимица Джуно, в свою очередь, бесстрастно изучала Дормуса. Между ними существовало несомненное внешнее сходство: крючковатый нос, выпученные глаза, срезанный подбородок. Супермен Тимон сидел на шелковом диване, согнувшись, как шахматист, обдумывающий ход, над кофейным столиком, и постукивал по нему пальцами. Джея в комнате не было. Джуно споткнулась на пороге, бокалы звякнули у нее в руке. Ее охватил внезапный ужас: господи, что она затеяла?
За спиной раздался отчетливый звонок четвертого мобильного телефона – на этот раз начальные аккорды Пятой симфонии Бетховена. Это не человек, а телефонная станция!
В этот момент Дормус отвел взгляд от немигающих глаз Убо и заметил Джуно.
– Кто такая? – грубо спросил он.
– Меня зовут Джуно. Я здесь живу, – обворожительно улыбнулась она. – А кто вы?
– Знакомый Джея, – сказал он так, будто дал исчерпывающий ответ.
Его большие, близко посаженные глаза делали его слегка похожим на психа.
Джуно кивнула и сделала несколько осторожных шагов вперед, чувствуя себя при этом нарушителем границ, хотя была у себя дома.
– А где же он сам?
– В сортире, – Дормус критически покосился на ее платье.
– Вы тоже фотограф? – любезно спросила она.
– Что, похож? – его взгляд достиг ее босых ног, а затем опять поднялся наверх. Он посмотрел ей в глаза с насмешкой. – А у вас лак на ногтях облупился.
– Дело в том, что у меня закончился флакон. Это мой любимый цвет, – Джуно ласково посмотрела на него.
Дормус осклабился, что придало его лицу неожиданно симпатичное выражение: открылся ряд белоснежных голливудских зубов, а вокруг глаз сумасшедшего собрались добродушные морщинки.
– А вы довольно забавная, – сказал он с большим удивлением.
– Благодарю. Так, значит, вы с Джеем приятели? – Джуно перевела взгляд на Тимона-красавчика, который по-прежнему отбивал ритм на кофейном столике.
– Впервые увидел его несколько дней назад, – фыркнул Дормус. – Славный малый. Мы с ним занимаемся одним делом. Нас познакомил Тимон.
Супермен поднял голову и посмотрел на Джуно, заставив ее временно потерять дар речи. Он был прекрасен без преувеличения.
– А вы, значит, подружка Джея? – Дормус понимающе гоготнул.
– Не совсем. Точнее, совсем нет. Чтобы я с Джеем? Да вы, похоже, спятили! – Джуно по-прежнему не отрывала взгляд от Тимона. Это праздник для глаз, это шедевр, а не мужчина. Она снова вернулась на школьную спортплощадку, в университетское общежитие, на студенческую вечеринку – короче, туда, где она столько раз замирала от восхищения, пожирая глазами местного мачо и чувствуя, как тысячи иголок пронзают легкие.
Тимон опустил голову, не проявив к ней никакого интереса, и Джуно заметила, что ее смятение прошло так же быстро, как и возникло, подобно панике «я не выключила плиту», которая внезапно накатывает, хотя плита выключена. Короткая вспышка прошлой жизни, оставшейся позади, та проторенная дорожка, на которой она себе ноги сбила, безнадежно влюбляясь в образцовых самцов. Она оглянулась через плечо в поисках Джея, зная, что именно он – новый крутой маршрут, на котором захватывает дыхание и лопаются сосуды. Но в поле ее зрения попал только Вилл, который, по-прежнему болтая по одному из своих телефонов, игриво ей подмигнул.
Когда Тимон возобновил постукивание по столику, она снова повернулась к Дормусу с самой чарующей улыбкой и открыла рот, чтобы поинтересоваться, каким именно делом он занимается, но не успела.
– Подумать только! – торжествующе воскликнул Дормус, его крысиные глаза были обращены на широкие плечи Тимона. – Все вы, девчонки, одним миром мазаны, что ли?
– В каком смысле? – осеклась Джуно. Кто этот человек? Он умеет читать мысли? Что он имеет в виду? Что она пережила короткий и острый приступ сладострастного волнения? Он уже прошел. Она – взрослая, зрелая женщина, в чем сможет убедиться и Джей, когда войдет в комнату и увидит, как она развлекает его гостей.
– Так в каком же смысле? – повторила она менее напряженно, более уверенно и сопроводила слова игривой, искушенной улыбкой.
– В том смысле, что всем вам хочется, – Дормус обнажил свои дорогостоящие зубы и кивнул в сторону Тимона. – Вы что, его запах за версту чуете? – Джуно не могла понять, что вызвало столь бурную реакцию с его стороны. Она даже чуть не потеряла присутствие духа из-за того, что он счел ее столь низкопробной, примитивной особой.
– Мне что-то не хочется, – она легко рассмеялась. – А теперь прошу прощения, вынуждена вас покинуть. Меня дожидается гость.
Очутившись в безопасности на кухне, Джуно бросила бокалы в раковину и включила чайник. Дожидаясь, пока он закипит, она услышала, как Джей вернулся в гостиную. Сердце забилось быстрее. Джей выражался в своей обычной лаконичной манере:
– Какого черта ты делаешь, Тимон?
– Набрасываю план наступления, – ответил голос супермена, гибкий, шелковистый и уверенный, как персидский кот, обвивающийся вокруг щиколотки.
– Чур не здесь, дружище, – ласково сказал Джей. – Это не подходящее место, здесь проходит граница, приятель.
– Погоди, Джей, не гони, – вмешалось гнусавое жужжание москита. – И вообще, пусть старина Тимон проветрит свой инструмент. Там на кухне одна девчонка просто мечтает отведать этой штуки. Маленькая толстенькая блондиночка – вылитый телепузик.
– Могу себе представить, – прорычал Джей. Лицо Джуно вспыхнуло от двойного оскорбления.
Она лихорадочно искала две чистые чашки и кофеварку, ожидая, что вот-вот на кухню ворвется разъяренный Джей. Ей просто не терпелось посмотреть, какое будет выражение у него на лице, когда он увидит ее платье, две чашки на подносе и поймет, что она этим вечером не одна. Будет знать, как насмехаться над тем, что она аппетитная.
Неожиданно слева от нее возникла фигура и облокотилась на холодильник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61