– спросил Том, подбирая свои длинные ноги, чтобы дать ей пройти.
– В Лондоне, – ответила Танзи загадочно. – У меня есть кое-что интересное для тебя.
– Ты получила большое наследство? – спросила Роза с нескрываемым интересом, заметив новое выражение на обычно невозмутимом лице Танзи, когда она несла поднос с кружками.
– Наследство и красивого мужа, – ответила девушка, и все добродушно рассмеялись.
Подав пиво посетителям и поговорив с ними о свалившемся на нее счастье, Танзи вернулась к Тому.
– Ты помнишь парня, для которого нашел лошадь? Я получила от него письмо…
– Вот почему у тебя так блестят глаза, – мрачно предположил он.
– Он благополучно добрался до Лондона и сейчас учится у каменотеса в Олд Джуэри. Он очень благодарен за лошадь и просил тебе кое-что передать.
– Передать мне? Он даже не знает, как меня зовут!
– Знает. Я много говорила ему о тебе.
Том недоверчиво посмотрел на Танзи.
– Правда?
– Да. И он так же ревнует к тебе, как ты – к нему, – рассмеялась она. В ее поведении появилось какое-то новое кокетство, свойственное женщине, уверенной в том, что она любима. – Он называл тебя «преуспевающим молодым человеком» и очень тебе завидовал. Он менее опытный, менее уверенный в себе. Но с другой стороны, он много думает и очень серьезный. Ему пришло в голову, что уж если все эти сражения закончились и дела со строительством домов идут неплохо, может быть, твое дело сейчас не очень процветает.
– Очень мило в его стороны, честное слово! – воскликнул Том, задетый за живое.
Он вскочил на ноги и бросился за своим пальто, но Танзи быстро вытащила письмо из-за корсажа.
– Он сам помогает в строительстве дома для судьи Королевского суда по имени Вальтер Мойл…
– Хватит про него, – проворчал Том. – Он стоял перед Танзи, просунув одну руку в рукав пальто, вторая рука застыла в воздухе.
– И этот сэр Вальтер Мойл связан с защитой Кале, – продолжала Танзи, заметив, что пальто свалилось к ее ногам, а Том внимательно слушает. – «И я хочу, чтобы вы сказали Тому Худу, который так помог мне с лошадью…»
– К черту лошадь! Давай дальше! Дай мне письмо! Он попытался его выхватить, но Танзи не позволила.
– …что сэру Вальтеру Мойлу очень нужен хороший кузнец», – спокойно дочитала она.
Однако Том не переставал шуметь.
– Неужели такой человек, как сэр Вальтер Мойл, который всегда набирает стрелков и чье имя – притча во языцех в нашем деле, неужели у него нет своего кузнеца? Своего мастера?
– Его кузнец недавно умер, бедняга, – повторила Танзи слова Дикона, вложив в них приличествующее случаю сожаление. – Он, наверное, был очень старый и опытный. Вот почему, и, по-моему, ты это заметил, сэру Мойлу нужен не просто кузнец, а хороший кузнец!
– Угораздило же беднягу помереть! – небрежно сказал Том. – Но, взглянув на него, она без труда поняла, что он сгорает от нетерпения. – Как ты думаешь, Танзи, если я сейчас же соберу вещи и помчусь в Лондон…
– Я не думаю, а знаю наверняка, – сказала она, высвобождаясь из его объятий. – Разве не я говорила всегда, что ты можешь уговорить кого угодно на что угодно? Ты будешь делать стрелы для личной королевской гвардии прежде, чем сообразишь, где находишься.
– Это действительно шанс. Где адрес этого парня? Я должен поблагодарить его, – сказал Том, забыв о своей враждебности.
Воистину, все забыто, как только появилась возможность заработать, подумала Танзи, слегка разочарованная.
– Он работает у мастера Орланда Дэйла в Олд Джуэри. – Она обернулась и крикнула:
– Мистер Джордан! Мачеха! Том уезжает в Лондон! За удачей! – сообщила она.
– На удачу можно только надеяться, – заметил Том, которому вообще-то не была свойственна излишняя скромность.
Все пожелали ему счастья, и поскольку Том всегда сам стремился всем помогать, пожелания эти были вполне искренними.
– А как же ваше дело здесь? – напомнил ему Уилл Джордан.
И он, и Танзи казались старому учителю слишком молодыми, а их настроение – излишне оптимистичным, впрочем, возможно, что с приходом нового короля действительно наступает время молодых и решительных людей.
– Я должен повидать старшего в нашей гильдии, Брестера. Он связан со всеми заказами, которые сюда приходят. И вообще – может быть, я вернусь обратно через несколько дней.
– Надеюсь, так и будет, – сказала Танзи, прильнув к нему.
Он поцеловал ее при всех, впрочем, это скорее был поцелуй, выражающий признательность и благодарность.
– Миссис Марш, не могли бы вы отпустить Танзи помочь мне собраться? – отважно спросил Том. – Я хотел бы уехать через пару часов.
Однако хозяйка «Голубого Кабана» слишком хорошо знала жизнь.
– Поскольку я желаю вам уехать как можно быстрее и удачно добраться до Лондона, Том, – сказала она, проявив проницательность, которую все присутствующие при этом поддержали дружным смехом, – мне кажется, что вы значительно быстрее соберетесь, если будете это делать один!
Спустя несколько часов, Танзи, лежа без сна на своем чердаке, слышала цоканье лошадиных копыт – Том скакал по Хай стрит в сторону Южных ворот. Он насвистывал какую-то любовную песенку, и она, вскочив с постели, подбежала к окну, чтобы помахать ему рукой. После того как все стихло, она еще долго молилась о том, чтобы он благополучно проделал свой ночной путь. Но сердце и мысли ее уже были там, в Лондоне, в спальне, где спали растрепанные подмастерья, один из которых был королевским сыном.
Глава 11
Без отца, Дикона и Тома жизнь казалась Танзи совсем пустой. Она хотела бы ответить Дикону на письмо, но Том воспользовался его приглашением так стремительно, что у нее просто не оказалось для этого времени. Конечно, Дикон узнает все новости о ней, если они встретятся, и поймет, что Гаффорд передал ей его письмо, и узнает о смерти ее отца. Но это совсем не то же самое, что письмо, написанное собственноручно, которое, она не сомневалась в этом, торговец согласился бы ему передать. Дикон, конечно, ждет именно этого. Он будет разочарован, если его сердечные слова останутся без ответа.
Однако, к своему стыду, Танзи вынуждена была признать, что письмо потребует от нее больших усилий. Все ее дни были заполнены домашними делами, и после смерти матери она совсем забросила чтение, хоть и раньше посвящала ему не слишком много времени. Она редко читала что-нибудь, кроме молитвенника, и прекрасно знала, что пишет безграмотно. Вполне прилично, чтобы оставить записку аптекарю или виноторговцу, но постыдно плохо, когда речь шла о письме человеку, знающему все о мастере Какстоне и его книгах.
Занимаясь обычными утренними делами, Танзи размышляла обо все этом и решила, что непременно попросит мистера Джордана помочь ей. И как только она услышала, что дети с шумом и криками выбегают из школьных дверей, твердо сказала мачехе, что должна ненадолго уйти, и спросила, сможет ли она сама показать королевскую спальню, если в это время появятся какие-нибудь посетители.
Роза неохотно согласилась, заметив, что собиралась немного отдохнуть и что она не знает никаких романтических сказок, которыми Танзи развлекает своих доверчивых слушателей. Но на сей раз девушка не обратила никакого внимания на ее слова и побежала через дорогу к школьному зданию.
В просторной классной комнате стояли столы и скамьи, лежали книги и висели березовые розги, которые Уилл Джордан, добрый и мягкий человек, держал скорее для устрашения, чем для использования по прямому назначению. Пройдя через эту комнату, Танзи нашла старого учителя в его маленькой, заполненной книгами комнатушке.
– Я рад, что ты пришла ко мне сюда, Танзи, – сказал он, подвигая для нее стул. – Может быть, здесь мы сможем поговорить спокойнее, чем в таверне. Ты хочешь мне что-то сказать?
– Я хотела попросить вас помочь мне написать письмо. Правильно написать адрес и показать мне, как надо его запечатать. Мне нужно послать письмо в Лондон.
– Так быстро? – спросил он, улыбаясь, и она поняла, что он уверен в ее желании написать Тому, и ей придется кое-что объяснить ему.
Краснея и волнуясь, она вытащила из кармана письмо Дикона, разложила его на столе и ткнула пальцем в адрес.
– Ну, это просто, – сказал мистер Джордан, любуясь прекрасным почерком. – А кому тебе нужно написать?
– Господину Ричарду Бруму, подмастерью. Я не видела его с Босворта. Это он написал Тому про сэра Вальтера Мойла и про то, что ему нужен кузнец.
– Понимаю. И ты хочешь поблагодарить его, – сказал учитель, и по его лицу было видно, что он вполне удовлетворен и успокоен этим объяснением, хотя только что был заметно взволнован.
Однако его доброта и природная искренность Танзи помешала ей воспользоваться этим. Она прекрасно знала, что Уилл Джордан – очень надежный человек, и помнила, что именно к нему отец велел ей обращаться за любой помощью. И она все рассказала старому учителю, взяв с него слово сохранить услышанное в тайне ради Дикона. Танзи очень обрадовало и удивило то, что Уилл Джордан выслушал ее с большим вниманием, то и дело задавая вопросы: он отнесся к ее рассказу совсем не так, как в свое время отец.
– Мне кажется, что он говорил правду. Похоже, что все было именно так. В этом нет ничего невероятного, – сказал он, разглядывая прекрасный почерк с явным удовольствием. – Никто не пытается использовать его в своих делах, и именно поэтому мне кажется, что он ничего не придумал.
– Он даже вернул деньги, – напомнила Танзи мистеру Джордану.
– И сейчас он старается жить, как простой смертный, без всяких претензий, хочет выучиться ремеслу и затеряться в шумном Лондоне.
– Именно это и советовал ему сам король. Для его же безопасности. Понимаете, мистер Джордан, Дикон очень похож на своего отца.
Учитель быстро взглянул на Танзи. Он знал, что она достаточно практична и всегда руководствуется здравым смыслом без лишних эмоций и фантазий. Ее последние слова сказали ему больше, чем что-либо другое. И хотя судьба Танзи была не безразлична ему так же, как и судьба Тома, он не мог не подумать о том, как порой удивительно складывается жизнь: она тревожится о молодом человеке, чей отец так много значил для ее собственного отца.
Он положил перед девушкой бумагу и чернила и оставил ее одну, чтобы она могла спокойно заняться своим первым в жизни письмом, и вмешался в дело только после того, как она попросила его написать адрес Дикона.
– Мне кажется, не стоит сейчас запечатывать его. Может быть, ты захочешь еще что-нибудь добавить до прихода торговца, – сказал Уилл Джордан, глядя с нежностью на золотистую головку, старательно склоненную над столом.
На самом же деле он просто хотел дать ей возможность вписать потом какое-нибудь неожиданное любовное признание, которое хоть и будет с ошибками, доставит юному подмастерью, будь он хоть сыном самого короля, гораздо больше радости, чем все его собственное грамотное сообщение о новостях или выражения признательности.
Преисполненная благодарности, Танзи, встав на цыпочки, поцеловала старого учителя в щеку и убежала из школы гораздо более счастливая, чем пришла туда. Она знала, что отныне может рассчитывать на друга, который стремится заменить ей отца, и что этот друг, быть может, даже более мудр и проницателен, чем ее собственный отец.
Время, проведенное в школе, пролетело незаметно, и, только выйдя оттуда, Танзи спохватилась, что отсутствовала дома значительно дольше, чем собиралась. Она возвращалась в тревоге: Розе, наверное, не удалось днем поспать из-за того, что пришлось кому-нибудь показывать королевскую комнату, и она, скорее всего, злится на нее.
Однако, вопреки ожиданию, Танзи нашла мачеху в прекрасном настроении. Роза, стоя посередине большой комнаты, рассматривала оставленный королем пояс и напевала ту самую песенку про лестерские постоялые дворы, которую сочинил Хью Мольпас так, словно его грубое торжество нисколько ее не задевало.
– Кто-нибудь приходил? – опасливо спросила Танзи, останавливаясь в дверях.
– Да. Две компании. Очень славные люди.
Танзи вошла в комнату, с удивлением глядя на свою непредсказуемую мачеху. Заходящее солнце, проникая через большое окно, создавало светящийся ореол вокруг ее рыжих волос, с лица исчезло выражение усталости и неудовольствия, и, несмотря на чрезмерную полноту, Роза Марш выглядела вполне привлекательно и безусловно могла рассчитывать на мужское внимание.
– Они слушали вас с интересом? – спросила Танзи, не понимая, чем можно объяснить произошедшую с ней перемену.
– Не очень. Но заплатили щедро, хоть и пробыли недолго.
– Тогда почему вы еще здесь, вместо того, чтобы отдохнуть или поболтать с Друсциллой Гэмбл в гостиной? – удивилась Танзи.
Однако она тут же сообразила, что ей представилась прекрасная возможность, и ее не следует упускать. Именно сейчас, пользуясь Розиным хорошим настроением, она и признается ей в том, что легкомысленно надавала всяких обещаний торговцу из Лондона.
– Я еще вчера хотела поговорить с вами, но столько всего произошло из-за того, что Том так быстро уехал. Я видела на базаре Гаффорда, торговца. В субботу он будет здесь, на базарной площади. У него полно всего: дамаск с розами и капоры, отделанные мехом, серебряные цепочки для ключей с филигранью и очень забавные туфли в виде зверюшек. Я сказала ему, что вы захотите все сами посмотреть.
Роза отложила в сторону кожаный пояс и сосредоточила все свое внимание на словах падчерицы.
– Есть ли у него что-нибудь подходящее для пасхального наряда? – спросила она с явным нетерпением.
– Мне кажется, что есть. И очень красивое. Рулон зеленого венецианского бархата. Модный тюдоровский цвет. Он сказал, что во время коронации все леди были в туалетах именно такого цвета. Сейчас у него уже мало осталось. Он очень дорогой. Почти полэйнджела за ярд.
Танзи испытывала стыд при мысли о том, как беззастенчиво она рекламирует товар этого лондонского торговца, который может помочь ей и Дикону обмениваться письмами.
– Я сказала ему, что вы были бы рады, если бы он оставил его для вас.
– Разумеется, я была бы очень рада!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34