А с учетом замедленного умственного развития у мужчин - на все десять. Мне, конечно, было интересно, понравилась ли ему я, но по молчанию печатной машинки и радостной улыбке Анны Семеновны я поняла, что он нравился здесь всем. Сладкий сахар со сгущенкой. Из таких получаются отличные альфонсы.
- Знакомьтесь - Игорь. Мой сын, - разрумяненная Татьяна Ивановна смутилась и горделиво повела плечом в мою сторону.
- Надежда Викторовна, наш новый преподаватель.
Он подошел ко мне поближе и чинно поклонился:
- Пасынок кафедры с протекцией в сына полка.
- Не шали, сынок, - Анна Семеновна погрозила ему пальцем. - Вот мы все Инне Константиновне расскажем.
- Что ещё случилось! - на кафедру влетела женщина, похожая на колючую проволоку и неприветливо покосилась в мою сторону. - Всем привет, Игорю отдельно. От Ирочки. И от меня. А с Вами, Анна Семеновна, я больше цацкаться не буду. Ложитесь Вы тут хоть грудью, хоть чем. Я этого так не оставлю. Вы постоянно перекрываете мне кислород, загоняете меня в угол и не даете продохнуть. Или Вы соглашаетесь на мои условия, или я принимаю меры. Самые серьезные меры. Так, где Мишин? Давайте начинать. У меня занятия, а это Крылова, которая пришла есть наш хлеб? Разберемся, надоело. Протекционизм. Своих выставляют на посмешище. Я бы с удовольствием взялась читать этот курс. Но...
Она тарахтела, брызгала слюной и не давала мне рассмотреть себя толком. Вроде ничего. В одинаковых пропорциях и в анфас, и в профиль, хорошая отсутствующая грудь. Большая челюсть, искрящиеся глаза - пока ненавистью. Ничего - главное не мертвые. Волосы цвета вороньего крыла собраны в пучок, из которого залихватски торчали пряди.
- Сейчас прольется чья-то кровь, - прошептала Танечка, кивая на Инну Константиновну.
- Игорь, иди давай. Приходите сюда - перекусите. У нас свои дела. Анна Семеновна, я ясно выразилась. Я буду бороться до конца. Отдайте мне мое. И не надо прятаться за спину Анны Семеновны. Я Вам говорю, - Инна Константиновна обмотала собой только что ссорившихся подружек и замерла перед ними в позе заклинателя змей.
- Ну вот, - улыбнулась Анна, нервно поправляя прическу. - Как тут не нервничать. Да, Наденька?
- Уже Наденька, - подытожила Инна Константиновна. - Все против меня. А я докторскую пишу. Понятно?
Все дружно кивнули и облегченно вздохнули, заслышав в коридоре родной голос шефа, который втолковывал Виталию Николаевиче основы рукопашного боя.
- Вам, молодой человек, это может пригодиться уже сегодня, - с этими словами Мишин зашел на кафедру и поздравил нас с отличной охотой.
- Проше всех сесть и проверить - на новых стульях нам должно думаться лучше. Как поздравить шефа. И прочее.
Я села покорно и красиво. Мне лично все равно, на чем думать - мои мыслительные процессы пока никак не связаны с этим местом. Но может быть позже.
Пока все рассаживались, Анна с Татьяной, кажется, успели поссориться окончательно. И кто бы мог ожидать от дивы Анны такой подозрительно прилипчивой буржуазной навязчивости.
- Таня, будет только хуже! - громко проговорила метресса и села рядом с Мишиным.
- Не твое дело, вот и не лезь, - прошипела Татьяна Ивановна , с блеском освоив роль пятнадцатилетней девицы, которую мама уводит с дискотеки.
Мишин достал из нагрудного кармана штопанного пиджака очки времен офтальмологического кризиса и великого Гука, протер их промокашкой, крякнул, хмыкнул и красиво выровнял спину.
- Что будем дарить ректору и сколько денег надо собрать. С учетом сессии у заочников, - шеф привычно посмотрел на Инну Константиновну.
- А почему сразу я? Сколько можно рассчитывать на мой карман. Я в прошлом году купила для кафедры ковровое покрытие! И теперь - снова? Набираете новеньких, на них и рассчитывайте!
- Да, Владимир Сергеевич, вы можете смело рассчитывать на меня, - я подобрала живот и яростно перебрала в памяти возможности левого заработка. Получалось, что и на этот раз за мою наглость будет расплачиваться газета, которой я подарю славу, интервью и бычка Наума на веревочке. - Да! Я постараюсь принять должное участие в самом крупном торжественном мероприятии города.
Анна Семеновна театрально зааплодировала.
- Нашего полку прибыло, - натужно восхитился Виталий Николаевич и что-то записал в своем растрепанном блокноте.
- А Вы не пишите стихи? - спросил меня Мишин ласково.
- Нет. Но для ректора могу. Например, поздравляем с юбилеем, денег наших не жалеем. Будет, будет юбилей триста лет и триста дней.
- Это какой - то формализм. Не пойдет, - строго сказал Мишин и обхватил руками лысеющую голову. - Надо что-то такое, кафедральное, чтобы фольклору и специальности было побольше.
- Можно контрольные работы. Он порадуется, - вставила словечко Анна Семеновна и грозно посмотрела в сторону своей бывшей подруги.
- Предлагаю собрать по десять долларов. Купить бутылку водки "Царь", что нибудь типа Скипетра и..., - Инна Константиновна выдохлась и поджала губы в обиде на свою голову. Которая теперь была занята только докторской.
- А есть такая? - невинно спросил Мишин, привыкший, видимо, к самогону.
- Нарисуем, - обрадовались все и наперебой загалдели. - И недорого, и красиво, и со вкусом, и со смыслом.
- А поздравление типа летописи. На старославянском., - заявила Татьяна Ивановна.
- На старославянском будет выступать настоятель Свято-Сергиевого монастыря.
- У него тут, что ли, дети учатся? - спросила Танечка.
- Племянники, какая разница? Но выглядеть мы будем не так, чтобы очень. Вон СГД собирает на компьютер, - вздохнул Виталий Николаевич.
- На что? - раздраженно спросил Мишин. - Обскакали стало быть? Обошли? По всем статьям?
Он вскочил и заметался между столами, хватаясь то за сердце, то за
голову, явно ожидая пришествия инфаркта, второго и последнего.
- А что, если мы придем в фольклорных костюмах? - вдруг остановился он.
- В смысле - в буденовках, - поинтересовалась Анна Семеновна, которую сегодня несло не хуже, чем меня.
- Почему в буденовках? - Мишин не обиделся, сел за стол и улыбнулся. В русских, украинских, греческих, мордовских. Знаете, как раньше пятнадцать республик - пятнадцать сестер. Ну вот, покажем народы, населяющие нашу страну. И водку ему. "Царь".
- А людей где мы столько возьмем? - спросила Инна Константиновна, мысленно примеривая на себя тюбетейку.
- Пригласим детей и родственников. Если такая идея не пройдет при голосовании, то посчитаем, каких народов больше в процентном соотношении больше - в тех костюмах и придем. И хорошо бы пару слов на их языках. И пусть СГД со своим компьютером задавится от счастья. Ну, есть против или воздержавшиеся?
Я только успела протянуть вверх руку, чтобы остановить надвигающийся беспредел-карнавал, как Мишин радостно выдохнул "Единогласно!"
- Давайте все же исходить из логики костюмов, - предложила спокойная и отстраненная Татьяна Ивановна. - Какие найдем, такие и наденем. Времени-то всего ничего.
- Согласен. Танечка, впишите в протокол поправку Ильиной. Но денег сдадим не по десять, а по двадцать долларов. Плюс цветы, машина и ...непредвиденные расходы.
- В виде такси на помощь, - прошептала Инна Константиновна. Развозить пьяных. - ее голос стал звучать уверенней и громче. - Но знайте, я на попойку не останусь. Ни под каким видом. Он щиплется. - вдруг тонко и пронзительно взвизгнула она.
- Кто? - Мишин снял очки и строго посмотрел на Виталия Николаевича. Кто щиплется? Раз - бе - рем - ся!!!
- Да ректор ваш. Прямо сил нет. Как выпьет так и щиплется. И нет бы щипал самых интересных - так всех подряд. Без разбору. Ненавижу всеядность! А вообще, объясните мне, что здесь делает эта Крылова Вы знаете, какая у неё репутация, - Инна Константиновна
ощетинилась и повернулась ко мне в полоборота, чтобы выразить взглядом все свое человеческое презрение.
- Нам она подходит, - неуверенно сказал Мишин, кивая и подмигивая двери. Сей тайный сигнал означал, что я - пришелец и трогать меня всем без разбора нет никакого толка. Себе же хуже. Инна Константиновна не пожелала поверить в мое инопланетное происхождение и завопила:
- Да у неё весь город в мужьях был! Меня этим не запугаешь. Легкая приятственная дрожь пробежала по моей спине. "Узнали. Ура! Наконец-то! Прощай безвестность! Да здравствует слава!" И пусть считают, что у меня комплекс Герострата, но мне захотелось тесно прижать к себе Инну Константиновну. И держать её в объятиях, пока она не испустит свой злобный дух.
- Да! Но не надо так сильно завидовать, - я гордо приподнялась со стула и почувствовала, как все светлые мысли покинули меня, оставив только мотивированную ярость и веру в победу светлых сил над пережитками патриархального строя.
- Сейчас прольется чья-то кровь, - радостно пискнула Танечка и превратилась в скульптуру "томительное ожидание".
- Сядьте, Надежда, - громко сказала Анна Семеновна. - Прекратите балаган! Довольно. Мы ещё не в костюмах. Мишин беспомощно оглядел комнату и быстро заморгал ресницами. Всем, то есть мне стало ясно, кто в доме хозяин.
- Извиняться никто не будет, но подобное больше не повторится. Я ручаюсь. А Вам бы очень подошел наряд янычара, Наденька, - Анна усмехнулась и строго добавила. - Что там ещё на повестке дня?
- Не много ли на себя берете? - спросила Инна Константиновна. Смотрите, не надорвитесь на общественное работе. Ведь здоровье уже не то.
- Девочки, - Мишин беспомощно развел руками. - Ну девочки же. Такая хорошая была беседа. И на тебе. Ладно, - он устало махнул рукой. - На сегодня все. Хватит с меня. Стараешься, стараешься. Таня, будут
звонить, я у себя, - Мишин торжественно прошествовал в свой кабинет, который находился напротив женского туалета и делал его вредную работу опасной, но будоражащей воображение. Говорят, что ему как-то пообещали сменить место обитания, но помещение бывшего общежития сельскохозяйственного техникума расселялось крайне медленно, поэтому приходилось терпеть неудобства и неприятное по запаху соседство. Ничего, после юбилея ректор должен обратить внимание на нужды Мишина и создать ему благоприятные условия
в освободившейся на втором этаже кладовке. На кафедре воцарилась враждебная тишина, в которой все были против всех, а Виктор Николаевич опять "девочкой".
- А можно, я буду "цыганкой"? - спросила Танечка. - У меня со школы остался костюмчик. И бусы, и бубен... И петь...
- Приходите в мой театр, - попросил Виталий Николаевич и значительно оживился. Было ясно, что основная часть его жизни, и почти вся - души находятся совсем не здесь. - Танечка, я для Вас готов пересмотреть свои отношения с Шекспиром. И при определенной правке поставить "Джульетту и Ромео".
- А сдавайте лучше деньги, я пока подумаю, - Танечка озорно блеснула глазами, и, набравшись мужества и невинного хамства, спросила у меня. - А весь город - это сколько?
- В процентах? Таня - весь город - это всего семь человек. Но "иных уж нет, а те - далече", - я притворно вздохнула. Ибо отболело, отгорело и заиндевело. И не сегодня, а когда-то давно. И никто не виноват, что я чучело о двух ногах сегодня чуть не начала выступления в среднем весе. И в крайне тяжелом состоянии.
- А пожар, простите, это Ваших рук дело? - невинно спросила Инна Константиновна, не сводя злобного взгляда с Анны. - почерк уж больно похож.
- Если вы имеете в виду сегодняшнее происшествие в вашей квартире - то да! - согласилась я и, взглянув на часы, решила, что мне пора выдвигаться. Иначе пресс-конференция может начаться и окончиться без меня. Чувствуя себя, если не обиженной, то очень задетой, я не прощаясь покинула приют для добрых и душевных преподавателей, и закрывая за собой дверь (исключительно во избежание шпионских происков СГД), я услышала напутственные пожелания.
- Але, это ноль - один? Проверьте адрес на возможность пожара... Вот хамка, - заорала Инна Константиновна.
- Не лезьте не в свои дела, - в унисон ей заявила Татьяна Ивановна.
- Жалко её ведь. Правда, жалко, - подытожил Виталий Николаевич. Вот так. Мне не стоило тратить время на брак. Нужно было учиться общаться с женщинами. Потому что на самом деле - за ними сила, власть и упрямство. И уж если дамы возьмутся перекрывать мне кислород, то мне легче будет переквалифицироваться в ихтиандра и время от времени, появляясь на суше, распевать что-нибудь вроде
"Мне теперь морской по нраву дьявол, его хочу любить".
Ладно. На повестке дня пресс-конференция с фуршетом, из которой я должна добыть скандал и деньги на торжественный юбилей ректора. Украсть, что ли, все бутерброды с икрой и сдать их оптом в академический буфет? С меня станется, но как-то нехорошо. Несолидно. Есть вариант позвонить старому другу "зеленому миллионеру" Соколатому, но сумма-то, сумма. Он будет смеяться всю жизнь и может даже забыть о своих прямых начальственных обязанностях. Ладно, потрясем Владимира Игнатьевича своей неубываемой женской прелестью. Что он там заказывал - тоску, треску и воблу?
- Але, - я нашла телефон - автомат и просунула в него чип-карту, которой пользовалась последние полгода, хотя она была рассчитана всего на десять минут. Что-то все-таки есть во мне от царя Мидаса. Любое дерьмо становится золотом. И никакого мошенничества. Один ум и сообразительность. - Во сколько и где?
Мой шеф-редактор что-то жевал, а потому пробурчал невнятно и неубедительно:
- Где ты так долго? Уже едь. В час дня. И не пропадай без материала.
- Слушаюсь, - покорно ответила я, Труфальдино из провинции, и вытащила свой обмылок.
В холле гостиницы "Дружба" толпился народ. Демократические смокинги и потертые джинсы свидетельствовали о широком круге научных, творческих и человеческих интересах заезжей звезды. Нервно курящие дамы с заголенными до пупка ногами что-то таинственно строчили в своих блокнотах, представители телевидения прибыли с камерами и ноутбуками - мол, знай наших, официанты, обремененные армейской выправкой, сновали туда-сюда с подносами, на которых все было так мелко и так ничтожно, что обычная спичка, сложенная пополам, могла заменить столовый прибор.
- Есть нечего, - подвела я неутешительный итог и была пригвождена к месту грозным взглядом администратора, который запросто мог бы сыграть в фильме "Ночной портье".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44