– спросила она, украдкой взглянув на его руку.
Ее слова застали Джеймса врасплох, хотя он и понимал, что рано или поздно Алекс затронет эту тему. Повернувшись к ней, он встретил пронзительный взгляд больших серых глаз.
– Это случилось на празднике ковбоев, ничего сверхъестественного. – Джеймс отложил в сторону ветеринарный отчет и откинулся на спинку софы. – Неосторожно ослабил одну руку. Такое могло случиться с кем угодно.
Повисло напряженное молчание. Джеймс продолжал поглаживать свое бедро. Алекс беспокойно пошевелилась; одна из кошек прыгнула на софу и улеглась рядом с ней.
– Тогда среди ковбоев ходили разные разговоры, – проговорила она, почесывая кошку за ухом.
– Да, некоторые из этих старых простофиль квохтали как наседки. Им бы цыплят высиживать, а не лошадьми заниматься, – ответил Джеймс, надеясь закончить разговор. Алекс всегда, как собака, вынюхивающая кость, стремилась разузнать подробности. – Они мололи такой вздор, которого не было и в помине.
Прикрыв глаза, Джеймс потер веки. Он не хотел касаться этой темы ни сейчас, ни потом. Прошлое лучше оставить в покое. Но вряд ли она оставит эту тему.
– Кайл был виноват в том несчастном случае? – вдруг спросила она.
Брови Джеймса удивленно взметнулись вверх.
– Кайл? – повторил он. С чего Алекс это взяла?
– Пожалуйста, Джеймс, скажи правду. Я должна знать.
– Кто тебе сказал?
– Несколько лет спустя я опять побывала там… на конной базе. И слышала много историй. Все в один голос говорили о скверном характере Кайла. Очевидно, они всегда считали его виноватым в том, что случилось с тобой. Я и сама знала, что Кайл непредсказуем, но… – Алекс покачала головой. – О, Джеймс, мне неприятно думать, но Кайл так ревновал к тебе… хотя уверена, он мог обидеть любого…
– Ревновал? – удивился Джеймс.
Она кивнула.
– Кайл был уязвлен тем, что ты, а не он победил на соревнованиях, болтал, будто ты был связан с судьями и побеждал только поэтому. Что ты… нечестный… сукин сын… – Алекс отвела глаза, рассматривая пейзаж за окном, потом решилась посмотреть на Джеймса.
– Тебе незачем деликатничать, Лекси, – усмехнулся Джеймс. – Не беспокойся, ты не заденешь меня.
Она судорожно вздохнула.
– Что касается «нечестности», Кайл также утверждал, будто ты и с женщинами тот еще «жеребец» и что тебе без разницы, с кем спать… – Она помедлила. – Поэтому я тогда так насторожилась, заподозрив, что и со мной ты хотел проделать что-то такое…
Джеймс презрительно поморщился. Оказывается, Кайл причинил больше вреда, чем он предполагал. С тем, что Кайл опорочил его, Джеймс мог смириться, но этот негодяй породил в Алекс массу комплексов, хотя никогда не испытывал к ней особых чувств. Все это непростительно.
– Мерзавец, – пробормотал Джеймс, всей душой желая встретиться с Кайлом хоть на пять минут. Он показал бы ему, что к чему. Однажды Джеймс здорово поработал над его лицом, но, пожалуй, на этот раз не остановился бы только на этом.
Алекс беспокойно пошевелилась, напоминая Джеймсу о своем присутствии. Он пытался взять себя в руки, загнать злые мысли в самые отдаленные уголки своего сознания и сконцентрироваться на ее словах.
– Значит, это правда, – констатировала Алекс. – Во всем виноват Кайл.
Она исподлобья взглянула на Джеймса и уже собиралась кинуться к нему, но он поднял руку.
– Кайл не виноват в этом несчастном случае. Это произошло, и все. Что было, то было. Оставим это.
– Но…
– Я сказал: оставим это.
Алекс, очевидно, не хотела отступать, но, слава Богу, не могла пренебречь его требованием. Она отодвинулась на край софы.
– Насколько серьезны были твои травмы?
Джеймс пожал плечами:
– Не слишком – всего несколько швов здесь и там.
– Я слышала, у тебя стальной стержень в спине.
Он нетерпеливо вздохнул. К чему так подробно вспоминать худший год жизни?
– Да, у меня действительно стальной штырь в спине. И спицы в ногах. И я провел много времени в госпитале и… Что еще ты хочешь узнать? – Джеймс уже не скрывал раздражения. Он устал бороться с ней. Если она хочет фактов, то получит их.
Вторая кошка, гревшаяся на солнышке, подошла и потерлась о ее ноги.
– Я не собираюсь настаивать, но ты не знаешь всех фактов, – заметила Алекс. – Я расскажу тебе то, что ты упустил. Кайл узнал, что ты пришел навестить меня в тот день, когда я… – она опустила глаза, припоминая каждое слово их последнего разговора, – сказала тебе: иди, мол, своей дорогой и никогда не возвращайся. – Алекс поднялась, подошла к окну и остановилась спиной к Джеймсу. – Так вот, – продолжала она, – Кайл видел, как ты выходил из конюшни. Мы поссорились. Он злился и все твердил что-то про меня и тебя и кричал, почему, собственно, должен считать ребенка своим…
– Алекс, не…
– То, что говорил Кайл, было так ужасно, что я потеряла терпение. – Она повернулась и посмотрела ему в лицо, совсем как много лет назад. – Он сказал, что ты ничтожество, но воображаешь себя бог весть чем, и кто-то должен проучить тебя. Я просила его прекратить, убеждала, что он не имеет права говорить подобные вещи, что ты настоящий мужчина, чего ему и не снилось.
Джеймс нахмурился.
– Но как раз перед этим ты назвала меня ничтожеством! И сказала, что я только помеха в твоей жизни, поэтому должен уйти. Почему же ты заступилась за меня?
Алекс отвела взгляд.
– Я была расстроена. И это все… Нет, не все. Я хотела убедить Кайла, что ты мне нравишься. Я думала, что если заставлю его ревновать, он поймет, как я необходима ему. Но Кайл пустышка, никчемный человек, способный только брать… Ты видел его насквозь, а я нет. Или не хотела видеть… – Она повернулась к Джеймсу. – Я жалею, что не послушалась тебя тогда.
«Я тоже».
– Что ж. – Джеймс осторожно снял ногу со стола, поднялся и подошел к окну. Глядя на маленькую лазоревку, которая сидела на кормушке, висевшей на карнизе, продолжил: – У меня свои счеты с Кайлом. Не думай, что дело только в тебе. – Джеймс вспомнил гулкий звук пощечины, которой наградил Кайла, и усмехнулся. Он не жалел о своем поступке, хотя по характеру был миролюбивым человеком. Поймав встревоженный взгляд Алекс, Джеймс нахмурился. – И прошу тебя, ради Бога, прибереги свою жалость для того, кто нуждается в ней. Я пережил это несчастье много лет назад и редко вспоминаю об этом.
Она подошла к нему, заполнив пространство, которое он оставил между ними. Ее улыбка была свежей и милой, а тонкий аромат фиалки… Черт, как же легко откликнуться на сочувствие Алекс! Стоит только протянуть руку и… забыть о томительных годах одиночества…
– Мы с Кайлом вечно спорили из-за его поведения на состязаниях, – пояснил Джеймс. – Он ничтожество, но при этом ловкий мерзавец. Кто-то должен был поставить его на место. Поэтому я и сделал это. – Джеймс вздохнул. – Мне нечем гордиться, но я прочистил ему мозги. – Он поймал ее удивленный взгляд. – Извини, Лекси, но мы дрались не из-за тебя.
Алекс заморгала. Это были не те слова, каких она ожидала. Все эти годы ее угнетало чувство вины, и вместе с тем Алекс льстило, что из-за нее дрались двое мужчин… Теперь же выяснилось, что вражда между Джеймсом и Кайлом замешена на чем-то еще…
– Ты уверен? – растерянно спросила она, не в состоянии смириться с правдой. Убежденная, что была причиной всех несчастий Джеймса, Алекс едва не отказалась от мысли обратиться к нему с просьбой помочь Куинни.
– Разумеется, дорогая, – сухо ответил он.
Алекс капризно надула губы.
– Я только что узнала… и не понимаю…
– Почему я не рассказал правду, заставив тебя все эти годы мучиться угрызениями совести?
Ее щеки порозовели.
– Я… Прости, – прошептала она. – Не знаю, что и сказать.
– Пожалуй, это впервые, – вырвалось у него.
Алекс отступила на шаг, и Джеймс тут же пожалел о сказанном. Когда она была рядом, он чувствовал себя спокойнее, и даже ее шаг в сторону выбивал его из колеи. Неужели Алекс тоже ощущала физическое влечение, так раздражавшее Джеймса, или это его мозг играл с ним дурацкие шутки? Он посмотрел на нее. Даже просто одетая, Алекс казалась только что сошедшей со страницы модного журнала. Ее волосы лежали волосок к волоску, голубая блузка с короткими рукавами сияла свежестью, а джинсы облегали бедра как перчатки.
Он улыбнулся, и в его глазах вспыхнул озорной огонек.
– Итак, ты готова сбросить эти фантастические джинсы и оседлать одного из тех арабских жеребцов, которых я только что купил?
Алекс рассмеялась:
– Не глупи! Разговор шел о Куинни, а я сама никогда не стану учиться.
– Почему? Ты когда-нибудь пробовала?
– Да, в школе, когда еще была маленькой девочкой. И упала, заработав перелом запястья и страх на всю жизнь.
Джеймс встал и потянулся к ее руке. Неудивительно, что после падения Алекс так тревожилась за Куинни. Удивительно, что она позволила дочери подойти к лошади ближе чем на тридцать шагов. И теперь понятно, почему Алекс заплатила так много за Буллита, стараясь купить самую лучшую лошадь, а потом сделала все, чтобы найти и самого хорошего учителя.
Такая решительность внушала уважение. Несмотря на все опасения и сомнения, она все-таки решилась на этот шаг. И Джеймс внезапно понял, что уважает Алекс Гордон.
– Может, тебе просто не повезло с учителем? – предположил он, размышляя, как бы развеселить ее. – Я покажу тебе, как это делается.
– Джеймс, ты сошел с ума! – визжала Алекс, шутливо упираясь, когда он попробовал поставить ее на ноги. – Я не сяду снова на лошадь.
– Черт возьми, успокойся, никто не заставляет тебя делать это прямо сейчас! – Он потащил ее вокруг задней спинки софы. – Ты упадешь и на этот раз сломаешь шею, а я буду выслушивать твое «Я же говорила тебе… так будет всегда»… Нет, мэм, упаси меня Бог от этого!
Она рассмеялась, и у Джеймса вдруг поднялось настроение. Ворошить прошлое – значит разрушать настоящее. То, что случилось, осталось в прошлом, и с этим уже ничего не поделаешь. Но может, сегодня пришло время для радости?
– А ну-ка давай сюда! – Джеймс указал на спинку софы.
Она непонимающе взглянула на него.
– Хочешь, чтобы я залезла на твою софу?
– Почему бы и нет? – Он ухватил ее за талию. – Закинь правую ногу.
– Джеймс, я… – Алекс возмущенно вскрикнула, когда он подтолкнул ее к мягкой спинке.
– Теперь представь, что это твоя лошадь. – Он установил ее руки в нужное положение. – Так, назовем его… хм-м… Чертенок. Теперь держи поводья…
– А у меня будет за что уцепиться?
– Забудь об этом. Теперь…
– А вдруг я не удержусь и…
– Удержишься. Используй мышцы ног, сожми ими спину «лошади». Вот здесь, видишь? – Без всякой задней мысли Джеймс коснулся внутренних мышц ее бедер. Она напряглась, и, подняв глаза, он встретил ее удивленный взгляд.
– Фу, черт… пардон. – Отдернув руку, Джеймс неловко кашлянул и отошел от нее. В доме очень жарко или это его бросило в жар? Он похлопал себя по бокам. – Как я говорю, используй мускулы, чтобы удержаться. Теперь отклонись назад, так… а теперь вперед, назад и вперед, медленно, от линии талии. Назад и вперед…
Алекс заерзала на подушке.
– Вот так?
– Нет, не так. – Джеймс закинул ногу на спинку софы. Аромат Алекс коснулся его, когда он расположился лицом к ней. Но он старался смотреть на положение рук, а не на грудь Алекс, обрисованную шелковой блузкой. – Теперь раскачивайся вот так. – Джеймс задвигался, изображая медленную езду на лошади. – Поняла?
Алекс попыталась повторить, но было трудно сосредоточиться на чем-то при таких волнообразных движениях Джеймса. Видавшие виды джинсы не могли скрыть всей откровенности его мощного мужского естества, и внезапный жар объял Алекс от кончиков пальцев до макушки.
Она снова и снова пыталась имитировать движение.
– Кажется, поняла, – проговорила она, желая лишь получить позволение сойти с «лошади» как можно скорее.
– Не вполне. – Джеймс подвинулся вперед, сокращая расстояние между ними. – Видишь? – Он мягко взял ее за талию. – Держи корпус прямо, не сгибайся и представь, что нижняя часть не что иное, как детская игрушка, валяющаяся на полу. Расслабься, позволь ей двигаться свободно.
Алекс с трудом сглотнула, перед ее глазами внезапно возникла впечатляющая картина: она и Джеймс, лежащие на полу. Он наклонился ближе. От него пахло хорошим мылом, дыхание было свежим и чистым, а сильные руки излучали тепло. Их колени соприкасались, и ничего не стоило потянуться и прижаться губами к жилке, бьющейся у основания его шеи…
– Черт, Лекси, не отвлекайся!
Она ахнула и затаила дыхание, когда Джеймс, крепко обхватив ее талию, снова задвигался. Он с силой притягивал Алекс к себе и отодвигал назад. Притягивал и отодвигал, притягивал и отодвигал…
– Так, так, уже лучше, – подбадривал Джеймс. – Представь, что ты сверху…
– Сверху чего?
Их глаза встретились.
– Послушай, не надо. Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – глухо бросил он. – Сверху.
Да, Алекс понимала. И представила себе обнаженного Джеймса Маклинтока и себя, сидящую сверху… Ее тело снова обдало жаром.
Разгоряченная плоть, влажность губ, пот, страсть…
Он наклонился, и она знала, что только секунда отделяет их от поцелуя. Алекс в ожидании облизнула губы, и когда Джеймс придвинулся ближе и, крепко взяв ее за бедра, прижал к себе, ее сердце заколотилось в бешеном ритме. Сохраняя равновесие, она ухватила его за руки, пониже плеч, где кончались закатанные рукава рубашки. Сильные руки, загорелые и теплые. Джеймс был стопроцентный мужчина, и, к собственному удивлению, Алекс осознанно отбросила осторожность во второй раз в жизни и предалась предложенному ей физическому удовольствию.
Их покачивание обрело более чувственный темп, объединив Алекс и Джеймса в медленном первобытном ритме. Его руки лежали на ее талии, ладони Алекс скользили по его рукам выше, к плечам. Она пробежала пальцами по завиткам волос на шее Джеймса, мягко притянула его голову, ближе, еще ближе, пока он не принял приглашения ее раскрывшихся губ.
Они утонули друг в друге, и время остановилось, выражая лишь желание, ожидание, необходимость…
– Ма-ама!
Услышав крик Куинни, Алекс отпрянула, ее голова дернулась, словно от удара кнута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18