Он, должно быть, поступил правильно, потому что глаза Алекс вспыхнули как у школьницы.
– Увидимся дома, – ответила она.
Джеймс кивнул персоналу и покинул магазин. Его согревала мысль, что Алекс будет приезжать к нему каждый вечер. Он надеялся, что, пойдя навстречу друг другу, они найдут много общего и наладят отношения.
Джеймс в последний раз оглянулся на сверкающие витрины «Женской одежды от Джеми».
Хотя что может соединить их, он представлял довольно смутно.
Алекс нервно ходила из угла в угол. От окна к книжному шкафу у дверей и снова к окну… Она ждала, когда Куинни примет душ и присоединится к ней.
В доме было тихо, и только тиканье старинных часов нарушало тишину, действуя Алекс на нервы. Прошло девять дней, прежде чем она набралась смелости и заговорила с дочерью о ее бабушке и деде, о Кайле и о той роли, какую играл Джеймс в жизни самой Алекс. За это время она все обдумала. Алекс знала, что, только разобравшись со своим прошлым, сможет строить планы на будущее.
Вздохнув, она пробежала пальцами по шероховатым краям подковы. Джеймс уехал на поиски нового жеребца и вернется через несколько часов. Они были только вдвоем, мать и дочь. И ничто не мешало их разговору.
– О’кей, вот и я. – Куинни вошла в комнату. – Что-то важное?
Алекс повернулась к ней и беззаботно рассмеялась.
– Господи, ты совсем взрослая, Куинни! – воскликнула она, пряча подкову под розовым свитером.
– Что? Ты говоришь загадками, мама, – заметила Куинни, удобно устраиваясь на софе. Взяв кошку на колени, она поглаживала ее. – Что случилось?
Алекс уселась напротив нее, всей душой желая, чтобы Куинни научилась поддерживать разговор. Ведь это своего рода искусство и никогда не повредит ей. Временами прямолинейность дочери причиняла боль Алекс. И в этом она походила на Джеймса.
– Что касается предмета разговора… – начала Алекс, сжимая в руке подкову, – я думаю, нам нужно побеседовать о твоем отце, о моих родителях.
– Зачем? – искренне удивилась Куинни. – Чем это вызвано?
Алекс решила начать издалека.
– Я хотела бы рассказать тебе о них. Очевидно, все это угнетало меня, и сейчас я вижу, что должна покончить с этим раз и навсегда. Иначе буду мучиться всю оставшуюся жизнь.
Куинни села поглубже, ее лицо выразило беспокойство.
– Но ты сама в порядке? Чувствуешь себя хорошо, мама?
«Физически – да, – подумала Алекс, – но сердце ноет от боли…»
– Да-да, со мной все в порядке, – заверила она дочь. – Просто тебе следует знать немного больше о моих родителях, потому что недомолвки сказываются на наших отношениях.
Куинни молчала, наблюдая, как кошка играет с пуговицей на манжете ее рубашки. Потом выжидающе посмотрела на мать.
– О’кей.
– О’кей, – повторила Алекс, обхватив себя за плечи. – Ну так вот, ты не знаешь этого, но твои бабушка и дедушка были очень строги ко мне. Пожалуй, я не сделала ничего такого, чтобы заставить их считать себя глупой, безмозглой девчонкой. – Она поежилась. – Да, я не была отличницей в школе, но училась вполне сносно, хотя не имела ни особых талантов, ни творческой жилки. Я была застенчивая, неуклюжая и натворила немало глупостей, потому что мало задумывалась над тем, что делаю.
Для большинства детей это естественно и не составляет преступления. Но родители хотели видеть в Алекс образец добродетели. Она не имела права впутываться в сомнительные истории и терять голову.
– Ну и?.. – приободрила Куинни, будто понимая, как трудно матери говорить обо всем этом.
Алекс преисполнилась гордости. Какая хорошая у нее дочь! Куинни заслуживает того, чтобы знать правду, как бы она ни была тяжела.
– Как водится, – продолжала она, – их постоянная опека заставила меня действовать наперекор тому, чего от меня ждали. Если родители требовали от меня скромности, я одевалась самым невероятным образом. Если не разрешали мне пойти куда-то, то я делала все, чтобы попасть именно туда. – Слезы застилали глаза Алекс, но она сдержала их. Алекс не искала жалости, только понимания. – Когда они заявили, что я ничего не понимаю в людях, я попыталась убедить их в обратном.
– И убедила?
Алекс покачала головой и украдкой сжала подкову.
– Не совсем. Но в сущности, я правильно поступила и доказала им это.
Она чувствовала возрастающее доверие Куинни, догадавшейся, что мать подбирается к главному.
– С твоим отцом мы познакомились на родео. В нем было все, о чем я мечтала. – Алекс смотрела на дочь и видела перед собой лицо Кайла. – Блестящий, общительный, свободный в суждениях. Ему было плевать на то, что думали о нем. Он был абсолютно равнодушен ко мне и не имел серьезных намерений… но я решила заполучить его во что бы то ни стало. Любой ценой. Даже если для этого пришлось бы переспать с ним, чтобы заставить его обратить на меня внимание.
Потрясенная признанием матери, Куинни чуть отодвинулась от нее.
– Видишь ли, я была невысокого мнения о себе и надеялась стать лучше, если рядом со мной будет такой, как он. – Алекс с трудом сглотнула и потянулась за платком. – Я была глупой девчонкой и не знала, что хорошо для меня, а что плохо. Хуже то, что я не желала слушать того, кто знал.
– То есть бабушку и деда?
– Не только.
– А кого еще?
Ну вот, они подошли к главной части разговора, той, что касалась ее близкого знакомства с их хозяином.
– Джеймса…
– Ты знала его так хорошо, что он мог советовать тебе, с кем встречаться, а с кем не стоит? – удивилась Куинни.
– Да, хорошо. Мы были друзьями. Добрыми друзьями. Я виделась с ним, когда не могла утешиться после разрыва с твоим отцом. Он прекрасно относился ко мне, всегда находил время поговорить, спросить, как я, ну и так далее.
– И у вас что-то было?
Алекс покачала головой:
– Нет. Меня интересовал только твой отец. Я никогда не скажу, что жалею о встрече с ним, поскольку тогда у меня не было бы тебя. – Она нежно улыбнулась. – Но если бы я слушалась Джеймса после того, как забеременела, эта история закончилась бы более счастливо.
Алекс хотела продолжить, но в этот момент какое-то движение в дверях привлекло ее внимание, и она увидела Джеймса, стоящего там в длинном кожаном пальто. Ее сердце сжалось. Сколько же он простоял там? Алекс заметила легкий румянец на его щеках. Судя по всему, он только что вошел.
Джеймс посмотрел ей в глаза, и Алекс заметила, что его взгляд выражает не только поддержку, но и гордость. Она поняла, что может довести свой рассказ до конца.
Куинни проследила за взглядом матери.
– О, Мак, привет!
– Привет, малышка. – Губы его тронула понимающая улыбка.
Он снова взглянул на Алекс, и та незаметно кивнула. Пусть Джеймс знает, что его присутствие не смущает ее. Он, как и Куинни, заслуживал правды, и его появление не раздосадовало, а безмерно обрадовало ее.
Алекс снова потрогала подкову, спрятанную под свитером, и направилась к креслу.
– Присоединишься к нам? – спросила она, понимая, что час расплаты наступил.
Глава 9
Прежде чем войти в комнату, Джеймс повесил пальто на вешалку. Лошадь, которую они смотрели вместе с Роупером, не подошла, поэтому он освободился раньше, чем предполагал. Джеймс надеялся, что его появление не помешает Алекс продолжить разговор, и уселся в зеленое кресло возле журнального столика. Тягостная атмосфера, связанная с подавленным настроением Куинни, объясняла, почему Алекс наконец решилась на этот разговор.
Она повернула руку, и Джеймс увидел ту самую подкову с красной меткой, которую он подарил ей на счастье пятнадцать лет назад. Тогда, в день их расставания, то, что Алекс не запустила этой самой подковой ему в голову, удивило его. То же, что она хранила ее все это время, поразило Джеймса до глубины души.
Он вглядывался в нее, пытаясь понять, что скрывается за ее внешним спокойствием.
Алекс глубоко вздохнула и обратилась к Куинни:
– Джеймс пытался объяснить мне, что твой отец… непостоянен во всем. Конечно, я не желала ничего слышать. Я обо всем имела свое мнение, и никому не удалось бы переубедить меня.
Джеймс вытянул ноги. Голос Алекс выдавал ее напряжение. Он догадывался, чего стоил Алекс этот разговор, и ее решимость внушала ему уважение. Она могла пренебречь его советом, однако последовала ему ради отношений с дочерью и, видимо, намеревалась быть до конца откровенной.
– Так вот, я бегала за твоим отцом как кошка, задрав хвост, и в конце концов в одной из пустых конюшен он взял то, что я ему предлагала с такой настойчивостью. Потом он оттолкнул меня. Все мои ухищрения были напрасны, я так и не добилась того, чтобы он уделил мне время. А когда я заговорила о белом платье и венчании в церкви, то и вообще не пожелал иметь ничего общего со мной.
В Джеймсе вспыхнул былой гнев, и он стиснул кулаки.
– Через месяц я поняла, что беременна. – Алекс усмехнулась. – Тогда я подумала: все изменится, и он вернется, узнав, что скоро станет отцом.
Алекс замолчала и подалась вперед, будто хотела дотянуться до Куинни. Джеймс понимал, что она не решается рассказать Куинни о той грубости и пошлости, которые предшествовали ее появлению на свет.
– Однако и это ничего не изменило. Напротив, твой отец еще больше стал избегать меня. Он требовал, чтобы я оставила его в покое, называл меня ничтожеством, а однажды сказал… – Алекс сделала паузу, а Куинни опустила глаза, сосредоточенно поглаживая кошку, – что я ничего не значу для него и что все кончено.
Джеймс еле сдерживал проклятия. Слушать все это было гораздо труднее, чем он предполагал. Его так и подмывало сорваться с места и хотя бы разбить что-нибудь, лишь бы забыть, как Кайл оскорбил женщину, сидевшую сейчас перед ним.
– Я была слишком доверчива и глупа, надеясь, что Кайл вернется. – Алекс взглянула на Джеймса, которому мучительно хотелось броситься к ней. – Вот тогда-то Джеймс и предложил жениться на мне, чтобы узаконить твое появление на свет.
Повисло напряженное молчание. Куинни во все глаза смотрела на Джеймса, удивленно приоткрыв рот, затем перевела взгляд на мать.
– Мак просил тебя выйти за него? – недоверчиво спросила она. – И что же ты ответила?
На лице Алекс не дрогнул ни один мускул, она лишь обхватила плечи и, кашлянув, ответила:
– Я сказала «нет» и просила не жалеть меня, так как сделаю все, чтобы твой отец вернулся.
Алекс подняла голову, и Джеймс увидел, что она с трудом сдерживает слезы. Он хотел вмешаться, но знал, что не должен делать этого. Пусть Алекс сама расскажет свою историю, и хотя в ней была и доля его участия, ему следует сохранить дистанцию.
– Прости, Куинни. – Алекс печально посмотрела на дочь. – Я лишила тебя хорошего человека, который любил бы тебя как родную дочь, сочтя, что он, видите ли, слишком прост для меня, глупой, недалекой шестнадцатилетней девчонки.
– Лекси, – не выдержал Джеймс. – Совсем не обязательно рассказывать весь этот вздор, чтобы представить меня в лучшем свете. Не стоит переходить на личности, нужно лишь прояснить прошлое.
– Ты не прав, – возразила Алекс и снова обратилась к Куинни: – Я была ужасно груба с Джеймсом. Настолько, что даже сомневалась, согласится ли он заниматься с тобой.
Куинни подняла вопросительный взгляд на Джеймса. Он уставился на свои руки, лежащие на коленях. Что ему сказать? Так все и было. Алекс действительно грубо отвергла его, да и он сделал ей предложение не только потому, что она оказалась в трудной ситуации. Джеймс действительно любил ее, как понял это сейчас. Возможно, он не питал к ней тогда глубокого чувства, но верил, что со временем полюбит ее по-настоящему. Джеймс и Куинни переглянулись, и ее взгляд сказал ему, что она поняла, как много они все потеряли из-за влюбленности Алекс в Кайла.
– Ты плохо относилась к нему? – спросила она мать.
Алекс кивнула.
– Я говорила ему, чтобы он убирался, что мне не нужны ни он, ни его помощь… – она судорожно вздохнула, – что я собираюсь добиться Кайла Блейка и жить с ним счастливо и долго.
– Но если вы не общались, почему отец дал тебе подкову на счастье? И какого черта ты не выбросишь ее? – спросила Куинни.
Алекс провела пальцем по красному пятнышку.
– Это не он дал мне, а Джеймс… В тот день, когда мы расстались. Он сказал, что подкова приносит удачу, и посоветовал хранить ее. А мне была необходима удача, поскольку я собиралась вернуть твоего отца.
«На самом деле я не произнес этих слов. – Джеймс вспомнил их резкий разговор. – Алекс изложила приукрашенную версию нашего расставания, смягчив отдельные моменты». Он вздохнул, полагая, что подробности ничего не прояснят Куинни.
– Признаться, – продолжала Алекс, – я сохранила подкову, потому что для меня она символ настоящей любви. Я своими руками разрушила нашу дружбу, но Джеймс переживал за нас. Он старался сделать все, чтобы показать мне, как глубоко я заблуждалась.
Она взглянула на Куинни, и Джеймс увидел в ее глазах такую любовь, что у него сжалось сердце. Он не сомневался, что эта женщина научит свою дочь всему хорошему и разумному.
– В то время я не желала замечать ограниченности твоего отца, – продолжала Алекс, – хотя он и был блестящий молодой человек. Он не был создан для семейной жизни.
Джеймса злило, что Алекс излагает факты так деликатно. Ему хотелось, чтобы она рассказала Куинни всю правду о Кайле. Тогда Куинни было бы проще понять поступки матери, но Алекс рисовала почти симпатичный образ Кайла Блейка.
– Поэтому нам с тобой оставалось надеяться только на себя. – Алекс развела руками. – Мой отец, когда я сообщила родителям о своей беременности, порвал со мной. Что ж, я дала ему право плохо думать обо мне.
– Твой отец обязан был понять, – с неожиданной твердостью сказала Куинни.
Алекс грустно улыбнулась.
– Я не была примерной дочерью. Глядя на это с позиций сегодняшнего дня, полагаю, что моя беременность была последней каплей. Я получила то, что заслужила.
– Неправда! – взорвался Джеймс. – Ты не заслужила того, чтобы тебя выставили на улицу.
Алекс удивленно посмотрела на него. Джеймс не произнес до этого ни слова, и то, что он заговорил сейчас, да еще вспылил, смутило ее.
– Я получила то, что заслужила, – тихо повторила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18