- Секс на троих так называется.
Виктория чувствовала, что в чем-то здесь кроится жестокая ложь, но, глядя на совершенно потерянного Вадима, не могла понять, в чем.
Поверить в то, что Вадим был не искренен с ней, она не могла. Поверить в то, что он затащил её в свою квартиру ради того, что бы наслаждаться животной игрой - не могла ни за что. Виделось ей, что он не ожидал увидеть в своем доме эту женщину. Но кто она?.. Почему так свободно входит в его дом?.. Почему он не предупредил о возможности встречи с ней?! Быть может, она его бывшая сожительница, которая рассчитывала выйти за него замуж, а он вдруг так подло сменил одну женщину на другую. После всех этих неясностей нет теперь никакой гарантии, что он также подло не поступит и с ней. Тем более что он молчит, робеет, а эта женщина жалит, как змея в агонии, несет черти что! Ее можно только пожалеть! А его?!..
Но, взглянув ещё раз на женщину, Виктория поняла, что она не может поверить глазам своим. Не мог Вадим, столь образно и тонко мыслящий, жить с женщиной с бантом! С каким-то пещерно-вокзальным существом! Это стиль совдеповской провинциальной, обязательно провинциальной, из самой глухой деревни, торговки из винно-овощного отдела! Несоответствие увиденное ею, было сверх её понимания.
Словно почувствовав ход её мыслей, Марианна рванула на себе бант, и пышные кудри рассыпались по плечам.
Вадим, обалдело, вертя головой, смотрел то на одну, то на другую женщину. Мало того, что они были одного возраста и выглядели гораздо моложе, волосы их были одинаково пышны, даже губы у них были пухлые, только Марианна складывала их в кружочек, когда произносила слова особенно интимно-личностного толка, а Виктория как-то уж совсем по-детски была лишена всякой манерности. У Марианны лицо напоминало старинную фарфоровую куколку, из тех, что до сих пор старушки выставляют в провинциальных городках на вату между рам на первых этажах, взглянув же на Викторию можно было вспомнить о Нике, богине победы... Он вспомнил остатки деревянного скульптурного изображения Ники с носовой части корабля, выставленные в Лувре, но не мог вспомнить какое у неё было лицо. И вообще была ли она там с головою или без - вспомнить не мог, но осталось ощущение рывка, неудержимости, да хоть озверелости, но не бессмысленной, а целеустремленной.
Ситуация польстила ему. За него можно сказать боролись две не хилые женщины!..
- Ах!.. Любовь на троих?! - лукаво взглянула на него Виктория, и по-светски холодно выдала: - Какая прелесть!
- Чего прелесть-то?!.. - Явно растерялась от её реакции Марианна, Поразвлекаемся, а потом ты пойдешь отсюда по добру - поздорову! Потому что это мой дом! И все здесь мое! Во-от! - Марианна кокетливо округлила губки.
- Ах?! Во-от?! - передразнила её Виктория. И почувствовала, что ей не хватает света, чтобы видеть глаза Вадима, вскочила со стула, перегнувшись, через вобравшего в себя голову Вадима, включила свет и оглянулась обыкновенная, не особо стильно обставленная комната. Дубовый под старину, сервант с баром, неуместный для современной квартиры с таким низким потолком, книжные полки заставленные новенькими книгами, огромный телевизор, на телевизоре статуэтки китайских богов, видимо привезенные из Таиланда, и тут же сувенирное изображение пииты Микеланджело, отлитое из мраморной пыли, и малахитовый подсвечник в стиле русского классицизма... Виктория ещё раз оглянулась - все плоскости комнаты были заставлены дешевыми сувенирами разных стран, на стенах висели в рамах репродукции: одна с изображением Эйфелевой башни, другая Лондонского Биг Бена, третья Ялты.
Виктория села за стол и задула расставленные Марианной свечи. Чувствуется у вас тонкий вкус.
Марианна не ожидала такого сопротивления. Она ожидала слез, растерянности, скандала. Значит, недавно знакома с Вадимом. Тем лучше если он её привел в первый раз, то, значит, очень-очень хочет остаться с ней наедине, значит, понимает, что их судьба у неё в руках, поэтому он так осторожен. Но тут же в голове у неё появился ещё один вариант - эта женщина давно сотрудничала с Вадимом, но согласилась придти к нему ночью в первый раз, провожая его из жалости, потому как нога у него в гипсе, и он ходит на костылях. Почему он ещё позавчера был без костылей, а сегодня уже при оных совершенно не волновало Марианну - кому, как ни ей знать, что такое жизнь мужчин - вчера пришел: нос смотрит влево, на завтра - смотрит вправо. Подрались!.. Этакая ерунда! Разве могли всерьез интересовать её, их разборки и забавы?!
- Да-да. Я хозяйка. Ты, как я понимаю, пожалела его, он, видите ли, ножку сломал. Вот и привела, а теперь давай, уматывай. - Нашлась Марианна, отхлебнула ещё шампанского.
- Что ты говоришь?.. Что говоришь, Марианна? - залепетал Вадим.
- А что? Это ты думаешь, что ты хозяин? Трахаешь, кого хочешь, а как вернешься домой, так сам себе не хозяин! А она? Тоже мне дура - нашла на кого клюнуть! Небось, думаешь, он на тебе женится? - обернулась она к Виктории, язвительно улыбаясь. - Женится?! Да не в жизнь! Ты видела его маму?!
- При чем здесь моя мама?! - Затрепыхался, словно раненый птиц, Вадим, - Оставь мою маму в покое! Разве ты видела мою маму?!
Эта его последняя фраза совсем подкосила Викторию, она уже была готова ему простить, да что там простить, перечеркнуть все его удавшиеся похождения и неудачные романы. Но то, что с этой женщиной его связывала какая-то история и он, после этой истории позволяет ей такое поведение, и ещё вступает в полемику про маму, - казалось ей: тянет её куда-то в бездну, до самого дна. Грязного перегнойного, болотистого дна. Все в ней, словно у аквалангиста достигшего предельной глубины, когда воздух на исходе, заработало, чтобы выкарабкиваться.
- Да мне достаточно было слышать её по телефону! Когда она с тобой разговаривала, а я подслушивала, да! Да такая мать к тебе ни одну бабу не подпустит!
- О чем ты говоришь, Марианна?! Успокойся Марианночка. Я же отдельно живу. - Окончательно вступил в диалог с хамящей ему непрошеной гостьей Вадим.
- Ха... - отдельно! Это ещё не значит, что ты не маменькин сыночек! Играться с бабами она тебе позволит, а если всерьез - да она же ей горло перегрызет. Мне-то что?! Я в безопасности. У меня все есть: и муж, и квартира, и дача, и машина! - перечислила она привычно, - Я здесь только так... развлекаюсь я! А ты-то, дура, что поимеешь, в результате? Ни мужа тебе, ни квартиры, ни дачи!
- И машины не видать? - ещё держа улыбку сомкнутых губ, переспросила Виктория.
- И машины он тебе не подарит. Потому как жадина.
- Пять тебе! - Выпалила Виктория. Марианна сбитая с толку затихла и тогда Виктория добавила поясняя: - По примитивной совдеповской психологии "пять"! Но никогда тебе не перемахнуть через планку поставленную бедным евреем Фрейдом. Что из того, что ты сказала?.. Дальше-то что?!
- А то. Посмотри на него внимательней - разбежалась! Да он типичный старый холостяк! Пресыщенный. Да разве ж он может любить? Бабы ему так... самолюбие потешить, что б за гомика не приняли... Вот и ты потешила... Интересно - долго ли он такую обхаживал?
- Марианна! Что ты такое несешь, Марианна?! - голос Вадима был все тише и тише.
- Успокойся! - Марианна взяла пустой бокал и протянула его Вадиму, Вадим машинально взял его. Марианна медленной струйкой налила ему остатки шампанского.
- Что это?! - У Вадима все помутилось перед глазами: - Что это?! - Он уже не видел ничего перед собою - только заветную бутылку шампанского, подаренную ему Вилмаром, на счастье. Это шампанское он мечтал распить с Викторией в ночь на первое января двухтысячного года!.. И эта бутылка в руках у Марианны была пуста! Марианна выпила её, предлагая ему допить остатки!.. Все, что считал он чушью своим атеистическим умом, чушью людского воображения и совпадениями, вспомнилось ему, как верные приметы мистических взаимосвязей. Перед глазами проплыли какие-то китайские старички, гадающие по своим книгам на банковских клиентов, сам он, после удара нанесенного маленьким тайцем через несколько границ, утирающий кров из носа, Вилмар, под сенью векового дуба, смотрящий на чернеющее солнце и говоривший про сгоревшую тетку и Викторию родившуюся в тот же день. Ведь же не зря, не зря он в день солнечного затмения подарил он ему эту бутылку... Чтобы он, Вадим, выпил это шампанское с Викторией. А пьет она, самое грязное существо из его прошлой жизни! Получается, она поглощает его будущее, его шанс быть с Викторией, быть счастливым!.. Что он ещё говорил, этот Вилмар?! Что затмение помогает сильным и разрушает слабых... Нет! еле сопротивлялся Вадим про себя, не может быть, чтобы судьба его, его жизни с Викторией, зависела от какой-то бутылки с шампанским!
- Как ты посмела?! - прохрипел он, еле двигая немеющими губами, - Как ты посмела взять это шампанское?!
- А что? Жалко? Жа-алко ему! Ты посмотри, какой он жадина! - Марианна, отхлебнула шампанское, и снова её понесло: - Не думала, что такая на это жадюгу, клюнет. Последний и единственный его подарок был женщине, знаешь, какой?! Знаешь?! Единый билет на метро?!
- Что ты несешь Марианна, что ты несешь?! - как заведенный, как в бреду снова забормотал Вадим.
Виктория бросила взгляд на Вадима, и ей показалось, что если она заплачет, то натурально кровавыми слезами. Все помутилось в её глазах. Он разговаривал с "этой"! Он разговаривал с ней, как с равной!..
- Ну почему ты, - шептала она, почти недвижными губами, - дошедший до границы своего затхлого мирка, чтобы вырваться в мир, не можешь иначе пересечь планку, как подлезть под нее? Ты думаешь, все равно - каким способом ты преодолеешь черту? Нет! Проползешь под планкой и... и ничего не изменится!
А Марианна тем временем продолжала и расходилась: - А что я несу? Я уже с твоей невестой Тоней-то скорешилась, пока ты налево заруливал. Она мне сама рассказывала. Ты же у нас тип известный и неизменный: всех поначалу в Париж зовешь, а потом и на тюльпанчик не потратишься! - и снова обратилась к Виктории: - Ты с ним тоже в Париж собралась?!
- В Париж? - по-светски холодно переспросила Виктория, слыша свой собственный голос как далекое эхо. Взглянула на Вадима, - он смотрел то на пустую бутылку из-под шампанского, так словно в ней была его самая великая ценность, то на бокал с налитым Марианной напитком, словно он или слишком дорогой или ему предлагают яд. Виктория железным голосом попросила, как приказала, Вадима:
- Дай мне попить!
- Видимо, Марианна капитально приготовилась к своем решительному бою на столе стояла бутылка водки, две бутылки вином "Свадебное", и три бутылки пива. Но бутылок с водой не было. Вадим, действуя машинально, открыл, пробка о пробку, бутылку с пивом, налил в бокал пива и протянул его
Виктории. Виктория пригубила его, а тем временем Марианна несла: Конечно, в Париж! Да это ж его любимое выражение: Такую женщину только в Париж! Разбежа-алась!.. Ща-ас!
- Что ты мне налил?! Что ты мне налил?!! - переспросила Виктория и уставилась на Вадима. У него ещё был шанс хоть как-то ответить ей, поддержать, но Вадим беспомощно развел руками в ответ.
- Что это за пойло?! - закричала Виктория, сама от себя не ожидая такой ответной реакции, она хлобыстнула ему в лицо этим проклятым пивом, явно купленным Марианной. А то, что произошло дальше - не могло присниться ей самой в самом кошмарном сне - Виктория крушила все подряд!..
Иногда до её слуха доходили его восклицания типа: "Ой! Да это же мое!.." Но что это том его - у неё не хватало терпения разобраться. Все, что попадалось ей под руку, летело в его сторону: тарелки бокалы, бутылки разбивались о стену и дверь за его спиною, нетронутой осталась лишь чаша с салатом. Марианна, затаив дыхание, ожидала на кого из них она её наденет. Но Виктория не обратила на столь тяжелый предмет никакого внимания и, когда со стола слетело все, что могло слететь, обернулась, дьявольским, словно ничего невидящим, взглядом окинула стеллажи с книгами и все словари, энциклопедии и прочие талмуды полетели в него. А их было не мало, потому что Вадим любил толстые книги. Он машинально ловил их, едва откидывал на диван, приходилось ловить следующую. Когда вдруг и книги иссякли, она лишь секундно оглянулась, открыла дверцу бара и, обнаружив там немалый запас, вымолвив лишь: - "О?!" - схватила бутылки с коллекционным вином и грохнула одна о другую. Дорогое вино пролилось мгновенным потоком, не замочив её костюма, в руках её остались пустые бутылки с огромными выемками посредине. Она удивлено посмотрела на такие эксклюзивные осколки, сказала: "Ах!" и снова обернулась к бару, сказала: "О?!" - И, взяв ещё две бутылки дорогого выдержанного французского вина, точно также грохнула одна об другую.
Марианна и Вадим молча, раскрыв рты, боясь двинуться, наблюдали за нею.
Когда разбитых бутылок перевалило за двадцать, она вдруг, объявив им всем, что устала, и хочет спать, обошла, словно сомнамбула Вадима, вышла из комнаты, вошла в его спальню и упала ничком на его всегда неприбранную кровать.
Тут вдруг Вадим почувствовал себя мужчиной:
- Все! Ты сделала все что могла! Нагадила мне по полной программе! Давай уходи! - Сказал он Марианне наконец-таки твердым голосом.
- Вот еще. - Усмехнулась Марианна, - деньги давай!
- Это ещё на что? - растерялся Вадим.
- На лечение. - Просто ответила Марианна
- Чего?! - Вадим был в полном недоумении.
- Зубки болят. - Спокойно ответила ему Марианна.
И тут забыв про больную ногу, про всякую боль вообще Вадим встал, схватил Марианну на руки, (в такой редкий момент, как ни расслабиться - и Марианна картинно свисла с его рук всевозможными частями тела), и все-таки донес её до двери, отпер дверь и свалил Марианну за пределы своей квартиры.
Но едва захлопнул дверь, удивился, как это он прошагал такое пространство без костылей? Допрыгал до столовой на одной ноге, держась за стену, взял костыли, чтобы доковылять до спальной, но тут раздался звонок. Он бы выдержал этот назойливый звонок, но знание, что в его квартире спит Виктория и этот звонок может нарушить её покой, как он понял, полный покой, после того-то, что она пережила, это знание, заставило его открыть дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53