Ты приехала в город, чтобы провести с ним ленч и утешить его. А до этого ты решила потратить время на меня, чтобы рассказать, какой он прекрасный малый. Не надо скромничать со мной, мать! – Ливви закатила глаза и подбоченилась. – Ты всегда выкладывалась ради Питера, мать. Ты на все была готова ради него. Ты…
Мойра, не понимая, что делает, пересекла кухню и влепила сильную пощечину своей дочери. Та, пораженная, яростно уставилась на Мойру и закрыла щеку рукой.
– Боже! Ты сука!
Грудь Мойры бурно вздымалась, а лицо побагровело. Ей хотелось плакать и кричать от невыносимой боли, по, сжав кулаки и не двигаясь с места, она сказала:
– Нет, не я. Ты абсолютно ничего не знаешь. Мы всегда старались оберегать тебя, мы…
– Оберегать меня? Боже, это шутка! Оберегать меня от чего? Но только не от твоей любовной интриги и твоей безудержной страсти.
– Достаточно, Ливви! – разъярилась Мойра.
– Достаточно! Ты оберегала меня своей нелепой беременностью, из-за которой ты бросила папу. Ты старалась защитить меня этим спектаклем: тридцативосьмилетняя женщина, моя мать, с новым ребенком и любовником?
– Достаточно! – закричала Мойра. – Достаточно! – Ее голос был сильным, и она с трудом сдерживалась, чтобы не закричать снова. Страстный голос матери удивил Ливви. Она уставилась на Мойру. Та продолжала: – Я расскажу тебе, дочь, почему я оставила твоего отца. Я оставила его, потому что заболела! Да, Ливви, заболела! В течение многих лет я несла такую физическую и эмоциональную ношу, что сломалась. – Мойра остановилась и перевела дыхание. Перехватив взгляд дочери, полный ужаса и отвращения, она решила, что хватит лжи. Ливви должна знать всю правду, какой бы горькой она ни была. Время пришло. – Ливви, Брайан Дэвис был блестящим журналистом, но он был отвратительным мужем и очень сволочным человеком. С той минуты, когда он узнал, что я беременна тобой, – он отказался от меня. Он сказал, что ему нужна сексуальная разрядка, а не вонючий младенец. Что он не собирается иметь пустые ночи и сюсюкаться с беременной бабой. Поэтому он уходит к одной из своих любовниц. Он даже поинтересовался, не хочу ли я познакомиться с ней. – Мойра замолчала и горько усмехнулась. – После этого он как-то явился, отупевший от пьянства и в полной уверенности, что ему все позволено. Он явился с девицей, юной, неопытной. Я думаю, что он совершенно потерял голову из-за нее. Господи, какой я была дурой! Я осмелилась помешать ему! – Мойра слегка расслабилась; с тех пор как начала говорить, она никак не могла остановиться. Она как будто освобождалась от тяжелой ноши. – Брайан был очень жесток, когда пил, Ливви. Он стал избивать меня, когда я помешала ему войти в дом. Он убил бы меня, но ему помешала Эдди. Но она защищала не меня. Я, по ее мнению, заслуживала и худшего, но мог пострадать ее сын. Она не хотела вмешательства полиции или прессы. Карьера ее сына могла рухнуть.
Мойра не смотрела на Ливви. Каждый раз, замолкая, она не отводила глаз от пола, ей не хотелось видеть страданий дочери.
– Эдди запретила Брайану пить при тебе. А когда ты стала достаточно взрослой, то Эдди настояла на том, чтобы отправить тебя в школу и платить за нее. Поэтому ты никогда не видела нашей настоящей жизни. Ты видела своего отца только с одной стороны и знала о нем только самое лучшее. Мы хотели этого, – сказала тихо Мойра. Потом, тяжело вздохнув, продолжила: – Я была полностью раздавлена, когда встретила Питера. Остатки самоуважения, которые поддерживали меня все эти годы, исчезли. Ты заканчивала школу, а мое замужество потерпело фиаско и постоянно приносило боль и страдания. – Неожиданно Мойра вся засветилась и сказала нежно: – С первой же минуты нашей встречи Питер влюбился в меня. И мне трудно объяснить тебе, какое это было чудо! После долгих лет страданий и унижений я увидела свет. Мне нужно было объяснить тебе мои поступки, Ливви, но я влюбилась в него. Я встретила человека, который был счастлив из-за того, что мог заботиться обо мне… о нас. Ты даже никогда не представляла, что Питер сделал для тебя, Ливви. Он не хотел, чтобы ты все знала. Когда Брайан покончил с собой, то Питер был против того, чтобы ты узнала правду. Он считал, что у тебя должны быть светлые воспоминания о своем отце – и я согласилась с ним… Питер оплатил твою учебу в университете, он оказывал тебе финансовую поддержку и когда у тебя была малооплачиваемая работа в Би-би-си. Питер убедил Эдди в том, что тебе нужна квартира. Он…
Но Ливви уже больше ничего не могла слышать, правда причиняла страшную боль. Она сдерживалась, пока Мойра говорила, но уже была не в состоянии контролировать себя. Она залилась слезами и закричала:
– И еще он убил моего отца! Почему ты молчишь об этом? Чтобы он ни делал для меня, но он еще сделал и это! Вы оба убили его!
Мойра растерялась. Яростный взрыв Ливви потряс се. Она придвинулась к дочери и сказала.
– Нет, ты не права, Ливви! Брайан сам распорядился своей жизнью. Никто не…
Но Ливви затрясла головой.
– Если бы ты не убежала с Питером, он бы никогда… – Не закончив предложения, Ливви выбежала из кухни. Мойра бросилась за ней и попыталась помешать.
Но Ливви быстро накинула на халат пальто и втискивала голые ноги в сапоги.
– Ливви, остановись! – умоляла Мойра. – Перестань глупить!
Ливви оттолкнула ее и, рыдая, закричала:
– Нет! Оставь меня! – Она распахнула входную дверь, схватила ключи и выскочила из квартиры.
Мойра побежала за ней, но остановилась у лифта, беспомощно глядя на дочь. Та уже бежала вниз по лестнице. Эхо от ее шагов, вперемешку с рыданиями, гремело на громадной каменной викторианской лестнице. Мойра прислонилась головой к холодной металлической клетке лифта, закрыла глаза и тихо заплакала.
Было уже темно, когда Ливви пришла в себя. Ветер усилился, и пошел дождь. Она пошевелилась и, чувствуя боль во всем теле, встала. Ноги совсем окоченели от холода. Закутавшись в пальто, она подняла руку и дотронулась до опухших век. Потом она направилась к выходу из Гайд-парка, радуясь, что темнота скроет ее отекшее от плача лицо от любопытных глаз.
Она вернулась к Рыцарскому мосту, перешла через Гарвей Николс и по Слоан-авеню пошла к Кэдогэн-скверу. Несмотря на то, что было всего четыре часа, улицы были безлюдны. Никем не узнанная, она подошла к своему подъезду, вынула из кармана ключи и вошла в дом. Потом стала медленно подниматься по лестнице на верхний этаж. Когда она вошла в квартиру, тепло охватило ее измученное тело, и, неловко прислонившись к стене, она опустилась на пол.
Мойра стояла в дверях гостиной и смотрела на дочь. Она молчала, пока Ливви не открыла глаза и не увидела мать. Тогда она тихо сказала:
– Я ждала, чтобы убедиться в том, что с тобой ничего не случилось.
Ливви кивнула. Подойдя к дочери, Мойра наклонилась, чтобы помочь ей. Но Ливви отодвинулась.
– Не надо! Пожалуйста… Со мной все в порядке. – Она поднялась с пола и устало потерла лицо руками.
– Может быть, мне…
– Нет! – прервала Ливви и вздохнула: – Извини… Но мне бы хотелось побыть одной, мама! Хорошо? Мне очень нужно время, чтобы подумать!
Мойра не двигалась, она не знала, что делать. Затем кивнула и, не меняя положения, смотрела, как Ливви, пройдя мимо, шла в гостиную. Ей так хотелось обнять дочь, утешить и облегчить ее боль. Но она только проводила ее взглядом и беспомощно спросила:
– С тобой действительно все в порядке?
– Да, – Ливви тяжело опустилась на диван: – Со мной действительно все в порядке.
– Ладно. Тогда я оставляю тебя. – Мойра взяла свою сумку и куртку со столика в холле. – Ливви, если тебе будет что-нибудь нужно… все, что угодно… я всегда все сделаю для тебя… Понимаешь? Питер и я всегда будем заботиться о тебе и оберегать тебя. – И, не дожидаясь ответа, она прошла через холл и вышла из квартиры.
Ливви не отрывала глаз от темного неба, чернеющего за громадными окнами ее квартиры. Потом закрыла глаза и положила голову на мягкую, теплую кожу дивана. Она всегда думала, что имеет все, всего может добиться. Как она ошибалась! Сейчас у нее не было ничего – ни в настоящем, ни в будущем! И после того, что ей рассказала Мойра, она лишилась своего прошлого. У нее больше не осталось светлых воспоминаний, которые помогли бы выжить!
Робсон следил, как его босс со змеиной ловкостью пробирался через толпу к своему кабинету. И не мог избавиться от мысли, что кем бы босс ни являлся в действительности, но делами компании он крутил виртуозно. Пауль видел, как Хьюго остановился, завел дружескую беседу и наградил собеседника улыбкой, вызывающей полное доверие. Доверие! Сам Робсон не доверял сейчас никому. И эти безумные мысли пугали его.
Когда наконец Хьюго подошел к кабинету, Робсон встал, накинул на плечи пальто и поднял свой кейс.
– Если ты не возражаешь, Хьюго, то мне пора уходить.
– Без проблем, Пауль.
Хьюго повернулся к одному из агентов, чтобы переговорить с ним, и опустил папку на стол. Робсон прочитал надпись на папке, и его сердце тревожно сжалось. Страховая компания «Порто» – еще одна новая компания из Южной Америки.
– В какое время у тебя назначена консультация? – повернулся к нему Хьюго.
– В четыре сорок пять. Но они могут продержать меня дольше. Думаю, тебе известно, что такое посещение врачей.
Хьюго улыбнулся и поднял свою папку.
– Увидимся завтра. Надеюсь, что у тебя не окажется ничего заразного.
Робсон расхохотался и кивнул секретарю.
– Пока, всего хорошего, Мэриэн.
И с бьющимся сердцем он пошел к эскалаторам, по пути роясь в кармане в поисках ключа от машины. Найдя ключ, Пауль слегка успокоился. Как хорошо, что есть падежная машина! Если что-то пойдет не так, он сможет быстро исчезнуть. Пока он спускался на нижний этаж, в его животе начались боли. Через час все будет закончено, уговаривал он себя, пытаясь утихомирить взбунтовавшиеся кишки. Ему просто не подходит работа сыщика, – подумал он мрачно, никто никогда не слышал, чтобы Дика Трейси мучила такая проблема.
В пять тридцать он уже был в районе, где находился дом Ломана. Стараясь быть незамеченным, остановил свой новый «ровер» за квартал от нужной улицы. Он взял свой кейс, застегнул пальто, поправил галстук и изящной походкой направился к дому Ломана. Он выглядел как преуспевающий бизнесмен, наносящий визит. Его внешний вид ни в ком не мог вызвать подозрений.
Приблизившись к стандартному особняку под номером пятьдесят семь, Робсон подошел к входной двери и нажал на кнопку звонка. И подождал пару минут. Никто не ответил. Тогда он обошел дом, убедился, что за ним никто не наблюдает, и по тропинке направился к черному входу. Он открыл ворота и оказался в маленьком дворике перед кухонной дверью. Вынув из кармана небольшую стамеску, он вставил ее между дверью и косяком, сильно нажал, и замок открылся. Пауль нервно обернулся, проверяя, не привлек ли он чье-то внимание. Все было тихо, и он подумал: «Боже, я надеюсь, что Джой не убьет меня за это!» Потом быстро толкнул дверь и вошел в дом.
Он включил фонарь и стал поспешно открывать все двери на первом этаже, пытаясь найти кабинет. По всему дому были разбросаны бумаги, но ни одну комнату Пауль не мог назвать кабинетом. Тогда он медленно направился к лестнице.
Понимая, что свет фонаря может привлечь внимание, Пауль уменьшил его яркость. Поднимаясь по лестнице, он прислушивался к каждому шороху. Кабинет Ломана оказался за второй дверью, которую он открыл. Тогда Пауль вошел в комнату, подошел к окну и опустил занавеси. Включив фонарик на полную мощность, он осмотрел комнату. Его внимание привлекли два громадных металлических шкафа с папками и дискетами и прекрасный компьютер. Быстрыми методичными движениями он стал просматривать шкафы.
Через сорок минут он сел перед компьютером и затаив дыхание включил его. Он молил Бога, чтобы электрическая компания не обесточила дом. Он услышал жужжание, пару щелчков, и потом экран засветился. Пауль взял дискету с номером 1275 – последними четырьмя цифрами номера его телефона – и дрожащими руками поставил ее. Он надеялся, что угадал, что это именно та дискета, которая ему нужна! Не теряя времени, он вошел в систему.
Компьютер потребовал пароль, и Пауль начал потеть. Сначала он ввел свое имя, потом Ллойда, потом Бразилию, потом Хьюго Говарда… Все было неправильно. У него снова скрутило живот. Наконец, взмокший от волнения, он решил набрать остальные цифры своего номера телефона. Машина звякнула и выдала информацию.
Через секунду пошел список имен. Горячими мокрыми пальцами в кожаной перчатке он опустил курсор, и информация исчезла. В первый раз с тех пор, как три месяца назад он стал заниматься этим делом, он испытал настоящий ужас. Не теряя времени, он отключил машину и вынул дискету. Его руки дрожали.
Сунув дискету в карман, Робсон отключил компьютер от сети, поставил на место стул и при помощи фонаря осмотрел комнату. Уничтожив все следы своего пребывания в кабинете Ломана, Пауль сбежал по лестнице и направился в кухню. Взяв свой кейс, он закрыл за собой дверь и убрал фонарь. Осторожно обойдя вокруг дома, он по тропинке вышел на улицу. Быстро уходя от любопытных глаз, он завернул за угол и поспешил к своей машине. Достав электронный ключ, он отключил сигнализацию и, забравшись в машину, в изнеможении прислонился к спинке сиденья.
Все его мечты и надежды рухнули. Он думал, что, побывав в доме Ломана, обретет долгожданный покой. Ему хотелось найти подтверждение тому, что все его опасения не имеют смысла. Но все повернулось не так – его опасения стали реальностью. Все, что записано на дискете, было серьезным поводом для убийства Ломана!
Этого было достаточно, чтобы засадить за решетку на многие годы Хьюго Говарда и тех, кого он впутал. Робсон с трудом стянул перчатки и достал носовой платок, чтобы вытереть мокрое лицо. Его сердце все еще бешено стучало, а боль в желудке не уменьшалась. Его запутали. Младший партнер в компании – он очень глубоко увяз. Он был прав в своих страхах! И если Ломана убили за это, то кто будет следующей жертвой?
Глава 23
Было девять тридцать, и Джек Вилкокс пил с самого ленча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52