С него, как изящная яхта со стапелей, легко и свободно соскользнула картина. Она, как и лежащий на полу человек, тотчас приковала к себе внимание находившихся в камере людей, представ в этой скорбной, угрюмой и фантастически неправдоподобной обстановке печальным, но поразительно светлым и милосердным Ангелом, как возможным предвестником грядущего...
На куске прямоугольного картона разлились половодьем акварельные краски. Укутанный в невесомую, тонкую и белоснежную паутину, на картине буйно расцветал весенний сад. Под деревьями просматривались, похожие на призраков, очертания двух мужчин и огромной собаки. Все трое стояли, подняв вверх головы. А над садом... Над садом застыло яркое, цветное пятно. Это было изображение маленькой девчушки с развевающимися по ветру огненно-рыжими волосами, на лице которой застыло возбужденно-радостное и счастливое выражение неописуемого восторга. Поражала не столько сама девочка, ее жизнерадостность и красота, сколько то, каким образом она была запечатлена на картине. В нижнем углу, слева, было написано, по всей видимости, название картины. Она называлась... "ЭДЕМ"...
- Давно это было? - спросил Звонарев у сидящего напротив Горина.
Тот неопределенно пожал плечами:
- Да как тебе сказать, я на часы не смотрел. Где-то между десятью и двенадцатью утра.
Юра машинально бросил взгляд на собственные часы, отметив время семнадцать двадцать две.
- Когда он обещал позвонить? - спросил Звонарев, с аппетитом доедая тарелку с первым блюдом.
- Сказал, не раньше пяти, - ответил Славик. - Юра, - поинтресовался он осторожно, - а что, собственно, происходит, ты можешь сказать?
Звонарев остро взглянул на собеседника, словно решая, посвящать того в существо дела либо нет.
Они сидели вдвоем в маленькой уютной кафешке, куда по скудости зарплаты и семейного бюджета неоднократно забегали многие оперативники. Цены в кафе, не в пример другим подобным заведениям, были вполне приемлемыми и что особенно радовало - кормили здесь вкусно, сытно да и персонал был, на редкость, доброжелательный и грамотный. Посетителями кафе являлись, в основном, люди среднего достатка, а по выходным нередко можно было встретить семейные пары с детьми.
Хозяин кафе - пожилой, добродушный толстячок Рубен Вартанян, назвавший свое заведение просто и без затей - "Арарат", слыл в округе типичным представителем кавказских народов. Но не этого, бесславного и позорного времени, в котором славянские наци дали им презрительное и уничижительное прозвище "лицо кавказской национальности", а тех - уже основательно подзабытых и нами преданных лет, когда Кавказ у большинства людей ассоциировался с незнающим границ знаменитым гостеприимством и радушием, талантливой интеллигенцией, шедеврами мировой культуры, всемирными достижениями спортсменов.
После памятных событий на Кавказе, развязанных бездарными политиками, межнациональных конфликтов и последующего геноцида, Рубен вместе с семьей переехал в Приморск, где с давних пор жили родственники и спустя время открыл свое кафе, впоследствии принесшее ему заслуженное уважение простых людей и постоянную головную боль в связи с бесконечными и наглыми поборами со стороны официальных властей. Впрочем, и в их среде нет-нет да встречались люди порядочные и совестливые, вот только жаль, что пересчитать их можно было по пальцам одной руки. К последним относился Юра Звонарев, в годы особого разгула демократии не раз выручавший Рубена и его заведение от "добровольных помощников в деле охраны капиталистической собственности".
Сегодня и в этот час Юрий оказался в "Арарате", пытаясь совместить полезное с приятным: впервые за целый день нормально поесть и встретиться с Гориным. Впрочем, встречу их можно было назвать случайной и незапланированной. Славик, зная о том, что с некоторых пор Юрий проявляет к Осеневу, несмотря на давнюю дружбу, повышенный профессиональный интерес, позвонил Звонареву около трех часов и предложил встретиться. Но сразу не получилось, так у обоих нашлись срочные дела. Освободившись в пятом часу, они, наконец-то, состыковались в "Арарате" или, как принято было у завсягдатаев - "у Рубена".
Предметом разговора стала просьба Осенева к Горину "пробить" номера одной, интересующей его, машины, на что Славик, со своей стороны, с готовностью откликнулся. За годы знакомства с журналистом он знал, что, во-первых, за Осеневым "не заржавеет", во-вторых, он не из тех, кто в случае чего способен подставить и выдать своих информаторов. Горин принял "заказ" и, отложив рутинные дела, принялся "пробивать". Машина числилась за отделом службы безопасности Приморска. И чтобы лишний раз подстраховаться, Славик решил встретиться с Юрой и выяснить, что вообще творится в настоящий момент вокруг "Голоса Приморска", осеневской семейки и нет ли здесь каких-нибудь сюрпризов, из-за которых потом запросто можно вылететь из органов с красочно оформленным "волчьим билетом". Все-таки на дворе не начало разудалых девяностых, да и Шугайло со своим "варяжским" дружком, новым начальником ГАИ Стасовым - не те люди, которые с радостью прижмут к груди подчиненного, уличенного в тесном сотрудничестве с прессой, и не абы какой, а с "Голосом Приморска". Не говоря уже о ведомстве полковника Панкратова. По установившейся с незапамятных времен традиции, связываться с эсбистами всегда считалось - нажить себе кучу проблем. Славик Горин не являлся по жизни ни экстремалом, ни коллекционером проблем, тем более кучками. Его вполне устраивала скромная роль "рядового милицейских будней". И теперь, видя нерешительность Звонарева и вполне понимая его, он мысленно проклинал себя за излишнее любопытство. "И на черта оно мне надо?! Меньше знаешь - меньше сквозняков в голове, от всяких там "контрольных", - ругал себя Славик. - Мое дело: пост принял - пост сдал. А потом домой - морковку тереть, потому как с плохим зрением у нас делать нечего. Что увидел, то и остановил, что остановил - то, как говорится, и на ужин, и на завтрак. А на обед - госпособие, зарплатой называется.".
- Юрик, прости, я, кажется, совсем заработался. Понимать должен же, что у вас своя "песочница", и свои игрушки. - И чтобы сгладить неловкость, быстро спросил: - Ты сейчас домой или в управление?
- У тебя есть предложение? - хитро прищурившись, лукаво улыбнулся Звонарев.
- Мог ли бы взять чего-нибудь, для сугрева, - решительно предложил Горин.
Юрка глянул в окно, в который раз профессионально отметив стоявшую на другой стороне улицы, у противоположного тротуара, машину. Окно кафе было мокрым от слез дождя, но ему показалось, что в машине кто-то есть.
- Давай водочки, - согласился он, поворачиваясь, чтобы сделать заказ, но Славик его опередил, кивком подозвав смуглого, стройного, молодого парня.
Сделав дополнительный заказ, они закурили.
- Слава, - обратился к нему Звонарев, - а ну-ка глянь, есть кто-нибудь во-о-он в той машине, что у тротуара приткнулась? У тебя глаза не в пример моим. Ты-то у нас известный любитель морковки, - поддел нго Юра.
Горин засмеялся и, чуть подвинувшись, попытался рассмотреть "объект" через залитое дождем оконное стекло, пристально вглядываясь в окутанную шлейфом сумерек улицу.
- Ни черта не видно, - он поближе приник к стеклу. - Вроде сидит кто... - И повернулся к Звонареву, с недоумением скользнув взглядом по его напряженно застывшей позе. - А чего ты дергаешься? Основания есть? Давай я ребят вызову, они подъедут и проверят.
- С ума сошел! - натянуто засмеялся Юрий. - Ты еще "беркутят" вызови, чтобы они меня до порога проводили и колыбельную спели.
Им принесли заказ и, подлагодарив, Горин с готовностью наполнил рюмки, вопросительно взглянул на Юрия.
- Ну, шо, за нас, "ментов поганых"? -иронично провозгласил он.
- За них! - согласился Звонарев, опрокидывая рюмку и чувствуя как пищевод омывает приятная, обжигающая, одновременно огненная и холодная волна.
- Тебе куда Димка звонить будет, домой? - прожевав салат, поднял взгляд от тарелки Юра.
- На мобильник. Я ему номер дал. Теща недавно подарила, - не без гордости и хвастовства заметил Горин.
- Богатенькая у тебя теща, повезло, - со скрытой иронией ввернул Звонарев.
- Ой, и не говори, - отчего-то с тоской вздохнул Славик. - Поверишь, Юрась, у тещи с моей благоверной две пары шмоток на двоих было, когда мы поженились. Пото-о-ом как пошла торговля, как ударились во все эти чартерные туры - с ума сойти можно! Дом, правда, полная чаша, а жизни, так чтоб сказать - на всю катушку счастье! - как не было, так и нет. От чего это зависит, черт его знает?! - Он приподнял запотевший графинчик: - По второй? Получив в ответ согласный кивок, наполнил рюмки и выжидающе застыл.
- Славик, - задумчиво проговорил Юра, - давай за будущее выпьем. Не за светлое, райское или какое-нибудь ...истическое, а за просто нормальное. За нормальное будущее, нормальное общество и нормальных людей.
- Принято единогласно! - с готовностью согласился Горин.
Выпив, вновь принялись за еду, оживленно разговаривая. О чем? Ну о чем могут говорить мужики в начале третьего тысячелетия, собравшись больше одного и с графином водки на столе? О том же, о чем говорили и их предки в далекой Киевской Руси при схожих обстоятельствах. Сначала о бабах, потом о политике. Или наоборот, в зависимости от количества выпитого и его качества. Высокие спинки полукруглых диванчиков с успехом скрывали от посторонних не только их самих, но делали недоступным для непосвященных и предмет разговора.
Спустя какое-то время, Звонарев, прервав страстный монолог Славика о роли любовницы в жизни и работе простого капиталистического милиционера, обратился к нему:
- У тебя мобильник, я так понимаю, с собой?
Тот оторопело кивнул, не сразу переключившись с одной темы на другую.
- О, черт! Димка же должен звонить! - вспомнил Горин. - Я и забыл. Сколько сейчас? Половина седьмого?! Ничего себе... посидели-погрустили. Он достал телефон, и неумело тыкая пальцем в кнопки, несколько раз сбившись, в конце концов набрал правильный номер. - О, Юрчик, привет, обескураженно глянул он на Звонарева, - а шо ему говорить? Полный расклад или... може, по-дружески, "прессанем": на кой ляд он с эсбистами схлестнулся? Молчит че-то... Так, сейчас на работу звякну, подожди. - Он вновь принялся зверски истязать мобильник. - И тут - глухо. Странно...
- Странно, что домашний молчит, - с нотками тревоги в голосе заметил Звонарев. - Аглая обычно в это время дома и...
- Юра, ты, это... извини... - внезапно смущенно перебил его Славик. Я эту бандуру включить забыл. Ну что делать: одно слово - бывший прапорщик! - тяжко вздохнув, состроив при этом комичную рожицу, констатировал Горин.
- Да ладно прибедняться, - засмеявшись, махнул рукой Звонарев. - Вон мэр наш - тоже бывший, из той же самой обоймы. Так что у тебя все впереди.
Стоило Горину включить телефон, как он тут же возмущенно запиликал.
- О, вишь, обрел, гад, дар речи! Вот что значит родная милиция -Краснознаменная и Революцией рожденная - в наших руках и не такие говорить начинали! Слушаю, Горин... А-а, Димыч! А че ты орешь сразу?! Ни здрасьте вам, ни до свиданья. Приличные люди так разговор не начинают, между прочим... Ну... Поинтересоваться надо, как здоровье, жена там, к примеру, дети, другие неформальные семейные союзы... Вот мне интересно, как у тебя дела, здоровы ли все в семье, как коровы, свиньи... Ну, родной, это сейчас нет, а вот прикроют ваш "бандитский рупор" и придется коровку завести. А че это мне типун на язык? Я, может, специально так говорю, чтоб не сглазить... Ну, хорошо, хорошо... И причем здесь, сколько выпил? Ты уже , как Лидка моя... Ладно, молчу... Твой "заказ"? Да как тебе сказать, Димыч... Не хотелось бы по телефону... Что? Ага, понял. Я? У Рубенчика. Хорошо... Понял. Ждем... Ни с кем, - Славик озорно подмигнул напряженно следившему за разговором Звонареву. - Я тут один сижу. Почему тогда "ждем"? Ну, со мной тут еще... - увидев энергично запротестовавшего Юрия, закончил: - ... пара-тройка зелененьких чертиков. Давай... - Фу-у-у, - облегченно перевел дух Горин. - После этого надо выпить. - Он укоризненно глянул на Звонарева: - И что он обо мне подумает? Скажет, сдал за графин водки уголовке.
- Не переживай, - не согласился с ним Юра. - Я Димыча сто лет знаю, его временами корректировать необходимо, а то занесет на каком-нибудь повороте и останется его жена молодой вдовой - тьфу! тьфу! тьфу! - не дай, Бог! - Юрий выразительно и громко постучал подереву.
На звук незамедлительно материализовался официант и застыл, выжидая.
- Все нормально, спасибо, - слегка заплетающимся языком заверил его Славик. - Нам у вас очень нравится, все - класс! Вокруг - настоящее дерево, очень полезно для здоровья. Спасибо.
Официант понимающе улыбнулся и молча удалился.
- Юрась, может, я пойду? - скривился Горин. - Твой Димон, он ведь... того... - Славик красноречиво покрутил пальцем у виска. - ... Контузия, опять же это... натура творческая, эмоциональная. Стрелу я вам забил, а за корриду, между прочим, базара не было, - Славик отрицательно покачал пальцем перед лицом Звонарева.
- Когда он обещал быть? - спросил Юра.
- Сказал, дома телефон не отвечает. Сейчас заскочит, жену проведает и приедет.
- Ладно, Славик, если не хочешь, оставляй меня одного на растерзание этого щелкопера.
- От спасибо, от выручил! - оживляясь, несказанно обрадовался Горин. По последней? Юр, ты пойми, - рассуждал он, разливая водку, - я к Димке очень хорошо отношусь. Тем более, как никак - а мы единственные, кто в этом городе инопланетян встречал...
- Кончай, Славка, - невольно засмеялся Звонарев, - я этот бред уже однажды от Мишки Жаркова слышал.
- Почему бред?! - неожиданно взвился Славик, лицо которого приняло крайне обиженное выражение.
- Да вы тогда столько выпили, что вам не то что инопланетяне, Синопский наследник собственной персоной мог померещиться!
- Ни черта подобного! - не унимался Горин, все больше и больше распаляясь. - Были! И баба с ними была!
- Это что-то новенькое, - пуще прежнего засмеялся Юрий, смахивая невольно выступившие на глаза слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47